Зоя: Проклятое бессмертие

Когда я открыла глаза, то осознала, что лежу на кровати в нашем автобусе, а на улице уже ночь. Как я здесь оказалась? Может мне все приснилось? Я неловко встала с кровати и ударилась обо что-то ногой в темноте. Морщась от боли, вышла в коридор и побрела в сторону столовой. - Она что-нибудь поняла? – Джон хмурился. - Я думаю, что нет. Может сказать, что ей это приснилось? – Софи нервно кусала губы, и тревожно поглядывала в окно. – Думаю, нужно снова стереть ей память. - Это не выход. Мы не можем поступать так всегда – это неправильно. – Он взъерошил свои каштановые волосы и откинулся на спинку дивана. – Но я не знаю, что еще мы можем сделать. Нам нужно уберечь ее от всего этого… Дверь открылась и в столовую вошел отец. В воздухе повисла тишина, а отец и Джон буравили друг друга гневными взглядами. - Я знаю, о чем ты думаешь, Джон, мы долго убегали, оберегая ее. Но ты прекрасно понимаешь, что сегодня произошло. Нам нужно все рассказать. Мы больше не можем скрывать правду. – Он попытался изобразить подобие улыбки, но это у него плохо вышло. От этой его «улыбки» у меня на душе кошки заскреблись. – Нам нужно ее отпустить. Нет, даже не так, мне нужно отпустить вас всех. - Папочка. – Софи закрыла лицо ладонями и плечи ее задрожали. – Нет, я останусь с тобой. Пусть Джон и Зоя уезжают. Он сможет ее защитить. Я уверена. Я останусь с тобой. – Она с надеждой взглянула отцу в глаза, но тот отвернулся. - Вы все уезжаете. Я вас отпускаю. Пора бы вам принять свою судьбу. – Сквозь зубы отец процедил. – Идите спать. Хватит этих посиделок. Знал ведь, что до добра все это не доведет…Так зачем же… - Он вышел из автобуса, хлопнув дверью. Джон взвыл и смахнул рукой посуду со стола, ударил кулаком в стену и закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Я так и осталась стоять в уголке за дверью, силясь понять, что здесь твориться. Все запуталось. Не зная, как повести себя в этой ситуации я просто вошла в столовую. - Что все это значит? - я присела на край дивана, наверное, не стоило выходить из укрытия, потому что Софи и Джон напряглись. - Я думаю, что сейчас не время для разговоров. Сейчас поздно, нам всем нужно выспаться это был тяжелый день. – Софи потянулась ко мне, чтобы обнять, но Джон резко схватил ее за плечи и оттолкнул. Девушка больно ударилась о стену, но даже не пискнула. – Какие-то проблемы братик? – она так и буравила его гневным взглядом. - Ты не должна так с ней поступать! Она тебе верит, а ты… – Он поджал губы, глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы успокоится. – Теперь Зоя уже готова к тому, чтобы узнать правду. Думаю именно сейчас ей и нужно все рассказать, а не стирать в очередной раз память. Она, конечно, огорчится, но придет в себя, ведь это не конец света! - Хорошо. Я позову отца, а ты попытайся объяснить ей все сам. Раз уж такой умный! – она выбежала, хлопнув дверью. Я неуверенно посмотрела на него, Джон переминался с ноги на ногу. - Думаю, что у отца получится лучше, поэтому подождем его. – Он барабанил пальцами по стене - нервничал, было видно невооруженным глазом. Дверь открылась, и вошли отец с сестрой. Повисла гробовая тишина. Джон с отцом встретились взглядом и воздух накалился, казалось, между этими двумя вспыхивают маленькие и незаметные человеческому взгляду молнии. - Я не намерен сейчас ничего объяснять. Уже поздно, нам пора отправляться в путь. – Брайан нервно сглотнул, пару секунд переминался с ноги на ногу, а потом махнул рукой, пошел к своему водительскому креслу. Кряхтя, уселся поудобнее, завел машину и мы поехали. – Идите спать. Софи развернулась и ушла в спальню, а мы с братом так и остались сидеть и смотреть в лобовое стекло. Вскоре начался настоящий ливень с громом и молниями, при каждом ударе грома я вздрагивала. У меня было плохое предчувствие и чем дальше мы уезжали, тем сильнее оно становилось. Джон задремал, а я все смотрела на дорогу. Дождь хлестал, как из ведра, было видно только дорогу, освещенную фарами и больше ничего. Мне стало как-то не по себе, по коже побежали мурашки. В моей голове послышался слабый голос. Он был настолько тихим, что сначала я его попросту не замечала или не хотела замечать. Вскоре мне стало душно, голова раскалывалась от боли. Голос что-то говорил, но слова было разобрать все сложнее. Неожиданно машина наскочила на кочку, салон нехило тряхнуло. Голос в голове зашипел «Уходи. Беги. Спасайся. Только не возвращайся туда. Только не возвращайся. Не возвращайся». Меня всю трясет, а голос в голове внезапно замолк. Стало тихо и эта тишина давила на меня. Невыносимо тихо. Я все еще смотрю на дорогу, все еще смотрю. Внутри все холодеет от страха. Так страшно мне не было еще никогда. Стараюсь отвлечься и смотрю на дорогу. Дорога, как дорога. Все нормально, просто у меня, наверное, уже мания преследования вперемешку с паранойей. Внезапно, дорогу освещает молния, и я вижу хрупкую маленькую фигурку ребенка, мы мчимся на нее. Я кричу Брайану, чтобы он остановил машину. Визг тормозов, машина успевает остановиться. - Лесли. Это она. Это Лесли. – Он выскакивает на улицу, и через секунды возвращается с девочкой на руках. Он аккуратно с трепетом ставит ее на пол. Девочка лет девяти, скидывает капюшон и смотрит мне в глаза, будто заглядывает в самые потаенные уголки души, словно видит всю меня насквозь. От ее взгляда мурашки по коже. Я не в силах больше терпеть, поэтому отвожу взгляд и краем глаза вижу, как она ухмыляется. Жуткая у нее, однако, ухмылка, так и хочется убежать. Она широко улыбается, показывая идеальные зубки, но в этой улыбке есть что – то зловещее. У меня в жилах кровь стынет от ужаса, а она все так же смотрит на меня своими черными и бездонными глазами, словно поглощая ими всю меня. Я принимаюсь ее разглядывать, чтобы как – то отвлечься. Лесли красивая – кукольное личико, вздернутый носик, маленькие пухлые губки. Телосложение у нее хрупкое. Мой взгляд падает на ее волосы, они темно-бордовые с черными прядками, длинные и вьющиеся. У нее интересная внешность, приковывающая взгляд, но сама она похоже очень необычный ребенок. Брайан кашляет, чтобы как – то разрядить обстановку. Девчушка отвлекается от меня и пристально смотрит на него. - Ты не говорил, что печать слабеет. – Я не знаю, о чем они говорят, но он явно немного смущен. Подумать только, моего уверенного отца смутила и поставила на место всего одной фразой маленькая девчонка. Что-то здесь не ладно. И мне нужно выяснить, что здесь происходит. – Верно, тебе давно пора все знать. – Она мне сладостно улыбнулась. – Зоя, тебе пора домой. Тебя уже все ждут. Твоя сестра по тебе скучает. Но ты же с ней уже виделась, так ведь? Голова кружится. Я ничего не понимаю. Абсолютно ничего. Меня немного шатает. - Присядь. – Она указывает на диван. Я повинуюсь. Девочка садится рядом со мной, положив руку мне на лоб, она закрывает глаза. – Расслабься. Сейчас тебе станет лучше. – От ее ладони исходит прохлада, мне становится легко и уютно. Уже клонит в сон. Мне хочется знать, откуда пришла эта Лесли, наверное, она все - таки хорошая, просто меня отпугнуло ее поведение. Да, и согласитесь, кого бы все это не напугало. Я сосредотачиваюсь, открываю глаза и смотрю в ее открытые глаза, она смотрит на свою ладонь. Заметив, что я открыла глаза и смотрю на нее, она переводит взгляд на мое лицо и мы невольно встречаемся взглядами. Мне так хочется знать, откуда она пришла. Меня затягивают ее глаза, я в них проваливаюсь, словно в бездну. Стою посреди улицы, на мне плащ, аккуратно придерживаю рукой капюшон, стараясь скрыть лицо. Люди в плащах стоят на площади перед сценой, они что – то кричат, скандируют. Кресты, точно такие же я видела в поле. К ним привязаны две женщины, мужчина и маленькая девочка. Их кровь стекает по запястьям и впитывается в дощатый пол сцены. Мне жутко. Под ногами у людей сено, сухая трава, ветки. Что с ними будет дальше? Что происходит? Кто эти люди? И почему их хотят погубить? На сцену поднимается высокий мужчина с медальоном, раскачивающимся на шее, в руках у него факел. Он поджигает груды сухой травы перед крестами, люди кричат, их лица перекошены от ужаса. Толпа визжит, хлопает в ладоши, кто – то даже смеется. Страх. Ужас. Боль. Запах гари и паленого мяса. Тошнота подступает к горлу. Пламя вспыхивает, и укутывает людей, глаза мои наполняются слезами. Одна из женщин выкрикивает мое имя, просит бежать…Кто она? Я ее знаю? Та, чьими глазами я все это вижу, определенно ее знает. Это родной и близкий для нее человек. И тут я понимаю, что все это – прошлое Лесли, я вижу его ее глазами. Рев пламени, люди смеются, в груди все ноет. Бежать? Нет, не могу. Горящих, словно факелы, людей уже не спасти, но мне хочется мстить. Мне хочется отомстить за любимых, родных, важных для меня людей. Шум в ушах нарастает. Теряю контроль. Меня трясет от злобы и ненависти, от чувств, переполняющих меня. Поднимаю глаза, слезы текут по щекам не переставая, хочу, чтобы этим чудовищам - охотникам было так же больно, как и тем несчастным, которых только что сожгли. Мама просила бежать, но я не убегу. Я буду мстить. Сейчас или никогда. Я на распутье. Спастись или отомстить. Ответ давно известен мне. Сосредотачиваюсь, прислушиваюсь к треску догорающего костра, ощущаю жар пламени… Сердце стучит, в ушах отдаются его удары. Месть, как она будет сладка. Гори. Гори. Гори. Огонь, что бушует в моем сердце, бушует на улицах этого города. Я слышу крики боли. Слышу топот ног. Народ, «охотники» убегают, но им не спастись. Толпа бросилась с площади, но они в кольце огня. Спасения нет. Открываю глаза, и смотрю на пылающий город, никто не спасется, в этом я уверена. Слезы текут по щекам. Мама. Папа. Сестра. Прощайте. От мести легче не стало. Тяжесть в душе все еще есть, но мне это безразлично. Это конец. Маленькой беззащитной девочки больше нет. Теперь есть я. Чудовище. Я выныриваю из глубин ее памяти, и ошалелыми глазами смотрю на Лесли. - Ты видела… - Она растерянно смотрит на меня, и мне кажется, что это был просто сон. Страшный сон. Этого ничего не было. Скорее всего, это игра моего воображения. Да, я была уверена, что эта девочка опасна, но она помогла мне. Эта девчушка не могла этого сделать. Она не могла стереть целый город с лица Земли. Не могла погубить столько людей. Не могла. Нет. Нет. Я оправдываю ее. Почему? Нижняя губа у Лесли дрожит, девочка сейчас заплачет. Поддаюсь порыву и обнимаю ее. Мне кажется ее боль знакомой. Мама. Как ножом по сердцу. Удар в еще не зажившую рану. Мама. Сестра. Семья. Неужели все это было у меня когда – то? Смотрю на Брайана. Нет, я не могу этого спросить, не хочу спрашивать, однако слова сами срываются с языка. – Ты мне не отец? Это не мой дом? Не моя семья? – Он молчит. – Ответь мне! Когда он отвечает, то рушатся все мои надежды. – Нет. Прости. Мне очень жаль. – Брайан уходит, и этого человека я десять лет считала родным отцом. Нет! Нет! Нет! Это ложь, это не может быть правдой! Наверное, это очередной, приснившийся мне, кошмар! Выпускаю Лесли из объятий. Царапаю себя, щипаю, бью, кричу. Ничего не помогает. - Мне очень жаль, но все это правда. – Софи стоит, прислонившись к стене, глаза на мокром месте, вот -вот разревется. – Прости. Замечаю, что Джон проснулся. Хочу ему все рассказать, и замечаю по его глазам, что он и без этого все знает. Они больше не моя семья. Они чужие. Мне некуда идти, хотя нет, есть одно место. Я поворачиваюсь к Лесли и шепчу. – Забери меня домой. Забери меня отсюда.