Плач гитары

* * * – Наконец-то! Проклятье, наконец-то… – Зря ты это, Дарк… – Заткнись, Мик, а то все зубы пересчитаю. – Полгода ты за ними гоняешься, как бешеный волк. Зачем? Она к тебе всё равно больше не вернётся. – Заткнись! Она моя! – Ладно… ладно… отпусти… задушишь ведь… – Сгинь, пока цел, чёртов осёл… Бай! Глаз не спускай с этого дома, никуда не отходи, даже поссать! Башкой своей отвечаешь, понял? Они там вдвоём? – Не-а. С ними ещё девка какая-то. – Горничная? – Не-а. Из благородных, видать. Он её Летицией называл. Такая же белобрысая и длинная, как он. Не красотка, но фигу-уристая… – Чтоб ты понимал, сопляк… Ладно, девка не в счёт. Дождёмся вечера, тогда уж… * * * Гейб сосредоточенно прикусил губу и поёрзал на низеньком неудобном стуле. Занёс руку над шахматной доской и тут же опустил. Лия, кутаясь в тёплую шаль, ехидно на него покосилась: – Сдулись, дражайший супруг? – Не дождётесь, дражайшая супруга… – Он раздраженно взъёрошил волосы и обернулся. – Летти, ради Бога, перестань туда-сюда маячить, мешаешь сосредоточиться. – Мне скучно! – моментально вспыхнула любимая сестрица. – Вам-то хорошо друг с другом! Всё лижетесь да милуетесь! И никто вам больше не нужен! А мне скучно, скучно, скучно! Гейб возвёл глаза к потолку. – Корабль придёт в гавань завтра к вечеру, и мы отправимся в путешествие, ты же знаешь. – Можно подумать, мне там будет веселее! – Это же приключение, Летти! – удивилась Лия, протягивая руку. – Ты же мечтала… – Какое может быть приключение под присмотром этого зануды! – Летиция сердито топнула ногой по ковру. – Надо было оставить тебя в пансионе мадам Бланш, – тяжело вздохнул Гейб, снова ероша волосы ладонью. – В задницу пансион! В задницу мадам Бланш! – Летиция! – Я вот уже семнадцать лет как Летиция! – Шестнадцать лет и восемь месяцев, – невозмутимо уточнил Гейб. – И пока тебе не исполнилось восемнадцать, или пока ты не вышла замуж, я, как твой старший брат, за тебя отвечаю. – Ух, какой же ты нудный! Противный, гадкий сухарь! Гейб перевёл растерянный взгляд на прыснувшую Лию: – Я нудный? – Нисколечко, – весело откликнулась та. – Я сухарь? Лия покачала головой и снова засмеялась, услышав его облегчённый вздох. – Она в тебя просто по уши влюблена! – безапелляционно отрезала Летиция, продолжая расхаживать по комнате. Подол её красного бархатного платья с рюшами зацепился за столик, она раздраженно дёрнула ткань, рассыпав шахматы. – Уж не знаю, что она в тебе нашла! Она такая красивая, такая пылкая, талантливая, у неё была такая интересная жизнь… С настоящими приключениями! Лия зябко поёжилась и порывисто встала: – Тогда я не жила, а выживала, Летти. Только теперь я живу. – Ты влюблена! – Летиция обвиняющее ткнула в неё пальцем и с размаху бросилась в продавленное кресло, которое жалобно под ней заскрипело. – Что за рухлядь!.. Не смей надо мной смеяться, Гейб Бомонт! – Я вовсе не смеюсь, – Гейб плотно сжал губы, изо всех сил пытаясь скрыть улыбку. – И улыбаться надо мной не смей! Притащил меня в эту… в эту замшелую дыру, и я теперь должна тут киснуть до завтрашнего вечера! Будто какая-то… капуста! – Почему… капуста? – еле выговорила Лия сквозь смех. – Потому! – Светло-голубые огромные глаза Летиции наполнились слезами, и она драматически шмыгнула носом. – Вы все ни-че-го не понимаете! Мои страдания вам смешны! – Хочешь, завтра с утра мы пойдём в какую-нибудь лавку, и я тебе куплю… м-м-м… новую шляпку? Ну или серёжки? – торопливо предложил Гейб. – Шляпку! Серёжки! Ты ещё куклу предложи мне купить! Я тебе не пятилетнее дитя, дорогой братец! Понятно?! На взгляд Гейба, Летти была ещё младше, но говорить этого ни в коем случае не следовало. – А чего же ты хочешь? – мягко спросил он. – Ты знаешь, чего я хочу! И всегда хотела! – Летти торжественно поднялась из кресла. – Я хочу наконец получить свободу от твоей скучной опеки! Хочу блистать на сцене! Хочу, чтобы мой талант оценили по достоинству! И ещё я хочу великой любви! Настоящей страсти! Такой, как в романах! – О Боже… – тихо простонал Гейб, хватаясь за голову. – Летти, ты знаешь… – начала было Лия, но смолкла на полуслове, в ужасе прижав ладонь к губам и устремив взгляд за окно. Летиция отчаянно взвизгнула. Стремительно вскакивая на ноги, Гейб выхватил из ножен шпагу. – Не трепыхайся, парень, целее будешь, – угрюмо проронил Мик, захлопывая дверь у него за спиной. – Целее он всё равно не будет, – тяжело усмехнулся Дарк, спрыгивая в комнату и нацеливая револьвер в грудь Гейбу. Чёрные глаза его горели яростью, но голос был холоден и твёрд. – Давно не виделись, господин офицер. – На Лию он даже не взглянул. Гейб мгновенно оттеснил девушек в угол, загородив собой, хотя с падающим сердцем понимал – всё напрасно. Слишком неравны силы. – Даже если ты меня убьёшь, она к тебе не вернётся, – спокойно проговорил он и, сжав в ладони тонкие пальцы Лии, встретил поднятый к нему напряженный взгляд. Не отпуская его руки, Лия шагнула вперёд. – Она моя! – бешено гаркнул Дарк и вдруг осёкся. Бай из-за его плеча длинно присвистнул, а Мик закашлялся и шёпотом выругался. – Убьёшь его – убей и меня, – твёрдо проговорила Лия, сбросив на пол вязаную шаль. Под тёмным дорожным платьем мягко круглился живот, и она положила на него ладонь. Дарк застыл, как завороженный, не в силах отвести взгляда от этой узкой ладони. Рука с револьвером медленно опустилась. Наконец он поднял голову и оскалился прямо в лицо Гейбу: – Уверен, что твой? Гейб и Лия изумлённо переглянулись, и Дарк только зубами скрипнул, увидев, как на лице Лии расцветает такая знакомая мягкая улыбка. Гейб тихо рассмеялся и тут же вскинул шпагу, упёршись острием в грудь сорвавшегося с места разбойника. – Да какая разница, – пожал он плечами. – Ты идиот? – одними губами выговорил Дарк, подаваясь ещё ближе. На его белой рубахе медленно проступало алое пятно. Лия закрыла глаза, прижимаясь к Гейбу. – Может, я идиот, – так же тихо отозвался Гейб, – но мне она дороже всего. И даже если б она носила твоего ребёнка – мне было бы всё равно. Лишь бы она была счастлива. И если бы захотела быть счастливой не со мной, а с тобой – пускай. Но она не хочет. В нависшей тишине было слышно, как жужжит в углу попавшая в паутину запоздалая осенняя муха. Наконец Дарк тяжело сглотнул и отвернулся. – Не жила, значит, а выживала… – криво ухмыльнулся он, отступая на шаг и пряча револьвер за пояс. – Я слышал… Всё слышал. Что ж, – он снова вскинул голову, глаза его вызывающе блеснули. – Дарю её тебе, – он перевёл взгляд на Лию, – а его – тебе. Пользуйтесь! – Спасибо, – ровно ответил Гейб, и Дарк коротко, отрывисто рассмеялся. – Пошли отсюда! – бросил он Мику и Баю. – А у тебя там что, щенок? Когда только успел… – Куртка на мальчишке подозрительно топорщилась сбоку. – Дай сюда, умелец! Что-то недовольно ворча себе под нос, Бай неохотно вытащил из-за пазухи и протянул Дарку резную шкатулку с инкрустациями. Тот машинально открыл крышку – холодно, пронзительно сверкнули драгоценности. Дарк брезгливо захлопнул шкатулку и швырнул её на столик, меж рассыпанных шахматных фигур.: – И это тоже дарю! Дверь громко хлопнула, и опять наступила тишина. Гейб медленно опустил шпагу. Выпустив его руку, Лия подбежала к распахнутому окну и торопливо закрыла створки, потом – ставни. Пальцы её тряслись, крючки ставен срывались с петель. Вмиг оказавшись рядом, Гейб крепко обхватил её за плечи: – Тихо, тихо, успокойся, родная. Они не вернутся, не бойся. – Я знаю, – почти беззвучно выдохнула Лия, закрывая ладонями бледное лицо. Дверь позади них снова скрипнула, и, резко обернувшись, Гейб увидел, как сестра, прижав к груди свою шкатулку, стремительно взбегает вверх по лестнице, ведущей к спальням. Только сейчас он сообразил, что за всё это время Летиция не проронила ни слова. Будто бы её и не было в комнате. * * * – Дарк! – Шёпот Бая был едва различим. – За нами кто-то идёт. – Давно? – Револьвер уже был в руке Дарка. – Ну почти что как оттуда вышли. – Раньше сказать не мог, засранец? – процедил Дарк, схватив мальчишку за ухо железными пальцами – тот мгновенно перестал ухмыляться и скорчился, шипя от боли. – Заткнись! Пойди узнай, кому там жить надоело. Они уже почти подошли к заброшенной рыбачьей лачуге, служившей им убежищем. Мик чертыхнулся, провожая тревожным взглядом исчезавшего в тумане Бая. Впрочем, тот вернулся практически сразу же. На веснушчатой физиономии сияла прежняя нахальная ухмылка, когда он пихнул прямо в руки Дарка женщину, закутанную в тёмный плащ до самых пят. Дарк вздрогнул – сердце на миг остановилось. Лия? Передумала?! Боясь не справиться с голосом, он молча сорвал капюшон с головы незнакомки – та даже пошатнулась. В тусклом свете луны он увидел сияющие пряди, разметавшиеся по плечам, и голубые глаза, вызывающе взглянувшие ему в лицо. – Что это ещё за грёбаные новости? – гаркнул он, обретя голос. – Ты чего здесь забыла, дурёха сопливая? Голубые глазищи вспыхнули от негодования и обиды. – Я Летиция Бомонт! – Да знаю я, кто ты, – проговорил Дарк, чувствуя, как наваливается свинцовая мрачная усталость. – Дурь у вас с братцем, похоже, семейная. Какого х… хрена ты здесь забыла? – Этого самого, видать, и забыла, – ввернул Бай, щербато осклабившись, и ловко уклонился от затрещины Мика. Девушка багрово покраснела, но ещё выше вздёрнула подбородок: – Возьмите меня с собой. – Что-о? – Вот, – она выхватила из-под плаща знакомую уже шкатулку. – Это моё… мне бабушка завещала. Я хочу уйти с вами. Дарк заскрежетал зубами. Решительно, эта семейка намеревалась свести его с ума: – Забирай свои цацки и проваливай, откуда пришла! – Да не-е, цацки пускай оставит… Ай! – На этот раз Бай не успел увернуться от тяжелой руки Мика. – Я туда не вернусь! – Голос Летиции зазвенел, и она прикусила дрогнувшую нижнюю губу. – Не прогоняйте меня! Я вам что… совсем не нравлюсь?! Дарк измученно прикрыл глаза. Нет, он точно уже тронулся. Он что, действительно стоит на пустынной ночной дороге и ведёт этот идиотский диалог с какой-то соплячкой?! – У меня на малолетку не встанет. – Я не малолетка! Мне семнадцать! – Шестнадцать лет и восемь месяцев, – ехидно уточнил Дарк, понемногу развеселившись. – Твой братец сам сказал. Так что иди, в куклы играйся, детка. – Детка?! – Девушка задохнулась, сжав кулачки, глаза её потемнели до грозовой синевы. – Так, значит, да?! Она торопливо дёрнула завязки плаща. – Эй-эй-эй! – Дарк попытался поймать её за руку, но было поздно. Плащ с тихим шорохом упал на землю. Сзади восхищённо засвистел Бай. Платье, – уже не красное, как давеча, а, похоже, лиловое, – не скрывало, но, наоборот, подчёркивало пышную, почти обнажённую, молочно-белую грудь, тонкую стройную талию, изгиб крутых бёдер. – Я же говорил, что она фигуристая! – с гордостью возвестил Бай и отскочил подальше от Мика, но зря старался – Мик всё равно застыл, как столб, разинув рот. Летиция прищурилась, вызывающе разглядывая Дарка: – Ну что? Не встанет? Дарк поперхнулся, не зная, то ли расхохотаться, то ли сгрести наглую девчонку в охапку и хорошенько встряхнуть, чтобы косточки затрещали. – Видать, твой братец мало тебя порол, – наконец хрипло отозвался он. Летти презрительно фыркнула: – Посмел бы он! – Оно и видно, – с расстановкой проговорил Дарк. – Моя б воля… Девчонка снова прикусила дрожащие губы. – А я всё равно не боюсь! Вот ещё! – Не боишься, значит? – в один шаг оказавшись рядом, Дарк крепко прижал к себе пискнувшую девушку, с удовольствием наматывая на кулак светлые пушистые кудри. Некстати вспыхнуло воспоминание, и он нарочито грубо обшарил ладонью тёплое вздрагивающее тело, запуская пальцы в вырез платья. – А того, что я побалуюсь с тобой, да и отдам потом своим парням, не боишься? – Не отдадите, – прошептала Летиция едва слышно, но уверенно. Голубые глазищи мерцали теперь совсем рядом. Она часто дышала, облизывая губы, и Дарк невольно задержал взгляд на этих пухлых губах. – Не сможете. – Вот как? – Он лениво вскинул бровь. – Вы никогда не отдаёте… своё, – так же уверенно выпалила девчонка. – Если оно действительно ваше. А я ваша! Потому что я вас люблю! – Всё, хватит! – прохрипел Дарк, легко перебрасывая её через плечо и пинком ноги распахивая дверь в хижину. Летиция только сдавленно ахнула, уцепившись за его шею. – А вы, – он обернулся к оцепеневшим Мику и Баю, – переночуете тут. – Хо-холодно, – промямлил Мик, с трудом обретая дар речи. – Костёр разведёте, – отрубил Дарк. – И держи этого паршивца на привязи – если я его любопытную рожу где-нибудь рядом замечу, шею сверну! Всё ясно? Мик только кивнул, поспешно хватая возмущённо зашипевшего мальчишку за шиворот. – Не тащи меня, я сам пойду! Да не буду я за ними подсматривать, мне что, жить надоело?.. А как ты думаешь, Дарк её оставит или утром выгонит. Спорим, оставит? На золотой! – Хорош свистеть, хворост лучше собери, – хмуро проворчал Мик, доставая огниво. – Чего спорить? Ясно дело, оставит… * * * – Вы мне нарочно всё платье разорвали? Да?! Нарочно?! – Догадливая… Такие платья ты больше носить не будешь. Никогда. – А что же я буду тогда носи-и-ить? – А ты вообще ничего носить не будешь. Пока что. Чего молчишь? Испугалась наконец? – Я согласна. – А я твоего согласия не спрашивал. Я спросил – испугалась? – Нет. Я же вас люблю. – Да что б ты понимала в любви, сумасшедшая! – Да! Я сумасшедшая, и я вас люблю! И никому не отдам, понятно? Ни ей, никому! Вы теперь мой, и я всё сделаю, чтоб вы меня полюбили! И можете смеяться надо мной, сколько хотите, всё равно так и будет! Вот увидите! – Ведьма! – простонал Дарк сквозь смех, снова сжимая девчонку в объятьях. На душе у него вдруг стало удивительно легко. – Ох! Ты чего?! – Ведьма, да! – извернувшись, Летти цапнула его за плечо и тут же лизнула место укуса. – Да, да, да! Да… * * * Гейб, никем пока ещё не замеченный, прислонился к дверному косяку. Его сестра стояла, освещённая пламенем самодельного очага, и все взгляды были прикованы только к ней. – Мы встретимся когда-нибудь опять. Лет через сто – И ты меня обнимешь. С моей щеки ресницу нежно снимешь, Чтоб я могла желанье загадать. Так жаль имён... Прошедших лет река Поглотит их, как лица... Впрочем, имя Такой пустяк, когда моя рука Уже согрета пальцами твоими. Мы сядем рядом, близко, так что ближе Уже нельзя (ах, эта близость наша!) И будем наблюдать, как пламя пляшет, Как языки огня поленья лижут. Та ночь сгорит... Так эта жизнь сгорает, В которой нам друг друга не обнять. Когда-нибудь мы встретимся опять, Лет через сто – И я тебя узнаю. Грудной, завораживающий голос Летиции смолк, и Гейб с трудом удержался от разочарованного вздоха. Господи, что за наваждение… Это же его несчастная сестра, которую ему надо спасти. Которая… Которая уже стоит прямо перед ним и прожигает его насквозь сердитым взглядом: – Гейб! Какого чёрта?! – А меня ты узнаешь через сто лет, сестрёнка? – выпалил он неожиданно даже для самого себя. – Ты что здесь делаешь?! – Спасаю тебя, – пробормотал он. – Наверное. Летиция подбоченилась и выпятила губы: – Себя спасай, дурак! – Мадам Бланш сказала бы, что у тебя безнадёжно испортился лексикон… – Гейб вжался лопатками в бревенчатую стену, едва уклонившись от сверкнувшего перед глазами лезвия. Кинжал со звоном возился рядом с его плечом. – Отойди, Летти! Летиция загородила его собой: – Прекратите сейчас же! Бай! Забери свою игрушку! Под грянувший хохот Бай выдернул кинжал из стены, подбросил на ладони, нагло косясь на Гейба. – Прекратите, говорю! – Летиция топнула ногой. – Он дурак, но он мой брат! Неожиданно повисла тишина. Все расступились. – Это точно, – не спеша проговорил появившийся невесть откуда Дарк, окидывая Гейба непроницаемым взглядом. – Привет, шурин. – Шурин? – растерянно повторил тот. Летиция воздела к потолку глаза и руки: – А ты что думал?! – Мы поженились, – невозмутимо пояснил Дарк и обернулся. – Плесни-ка моему благородному, но дурному шурину вина, Мик. Пусть выпьет за наше здоровье, коль на свадьбе не гулял! Гейб машинально принял от Мика грубую глиняную кружку: – Свадьба? – Вся округа неделю не просыхала, включая собак и коз, – лениво подтвердил Дарк. В его сощуренных глазах плясали смешинки. – Один ты, похоже, остался в стороне. – Меня не приглашали, – буркнул Гейб и залпом осушил кружку. В голове враз гулко зашумело. – Ого… – Я знал, что ты рано или поздно явишься, – пожал плечами Дарк. – Чтоб вырвать свою маленькую сестру из хищных лап разбойников. Разбойники снова радостно захохотали и загалдели, пихая друг друга локтями. – Или разбойников из хищных лап сестры! – фыркнула Летиция и вдруг посерьёзнела. – Я счастлива, – сказала она, глядя в глаза Гейбу очень прямо и очень спокойно. – Ты говорил, что будешь опекать меня до моего восемнадцатилетия или пока я не выйду замуж. Ну вот. Теперь со мной всё в порядке. Не беспокойся больше, правда. Гейб откашлялся, не зная, что говорить, и покосился на Дарка. Тот улыбался. Не усмехался, как обычно, а улыбался – открыто и… тепло? И это сделала его взбалмошная сестра? – Мы так никуда и не уехали, – зачем-то пробормотал Гейб. – Я тебя искал. Весь месяц. Летти пожала плечами: – Уедем мы. В столицу. – Я ей театр куплю, – мечтательно добавил Дарк. – Я обещал. Господи. Театр! Кажется, Гейб сказал это вслух. Он ошалело помотал головой и протянул кружку за новой порцией вина – под новый взрыв хохота. – Кстати, можете возвращаться в своё поместье, хватит болтаться по свету, жену пожалей, – легко проговорил Дарк, усаживаясь на стол. – Ей это вредно. – Иди на хрен, советчик хренов, – невнятно пробурчал Гейб, снова отпивая из кружки. – Твой словарный запас тоже оставляет желать лучшего, дорогой братец, – дёрнула его за волосы Летиция, как в детстве. – Между прочим, я скучала по тебе и по… – она осеклась и понизила голос. – Как вы там? – Волновались. Теперь не будем, – Гейб старался чётко выговаривать слова. Шум в ушах нарастал. – Театр! О Боже… – Да, и я стану звездой! – гордо провозгласила Летиция. – Лучшие драматурги будут писать для меня пьесы, а поклонники – драться за право подать мне руку, когда я выхожу из кареты… У меня будет море поклонников! – И кладбище для поклонников будет располагаться на заднем дворе театра, – хмыкнул Гейб. – Что-что? – подбоченилась Летиция, а Дарк расхохотался. – Я говорю, что не сомневаюсь. – И у нас тоже будет ребёнок! И не один! У нас будет больше детей, чем у вас! И все мальчики! Дарк перестал смеяться и схватился за голову. – Ну, может, одна девочка… – смилостивилась Летти. – Опять же не сомневаюсь. Послушай, сестрёнка… – Ну? – Почитай ещё стихов, пока я не ушёл. Помедлив, Летиция посмотрела на Дарка – тот молча кивнул и тоже отпил из кружки. – Когда листвы опавшей чудо Сотрут ночные холода, Я напишу Вам – Ниоткуда В глухое Ваше Никуда. О чём? – пока ещё не знаю... Хотя, в преддверье снежных вьюг, Я напишу, как птичьи стаи Над городом летят на юг. О том, что прошлое тревожит И настоящего огонь... Что изменить никто не может Тех линей, что прожгли ладонь. * * * – Гейб, расскажи мне всё ещё раз. Правда, у них всё хорошо? – Я думаю, правда. Жаль, что мы не сможем с ними видеться. – Может быть, когда-нибудь потом. Когда совсем отболит. И чтоб наши дети дружили. – Да. Она просила сообщить, когда ты родишь. И вообще просила писать. И сама обещала. – И мы действительно теперь вернёмся домой? – Да. Пора. Ты что там – смеёшься или плачешь? Лия! – Наверное, и то, и другое. Я вот всё думаю – кто сделал так, чтобы Дарк попал тогда в тюрьму, а я пришла в гарнизон и встретила тебя? Кто, Гейб? Перевернувшись на спину, Гейб притянул жену к себе и зарылся лицом в копну шелковистых волос. Под его ладонью, бережно лежавшей на её животе, что-то ощутимо брыкнулось. Он тихо засмеялся: – Не знаю. Но, наверное, кто-то очень добрый. * * * Останови меня, опомнись, образумь. Такой любви на свете не бывает. Она блеснёт, как молния в грозу, над жизнью, что по капле убывает. Покой сдерёт, как кожу, до крови, разумные слова сожжёт устами, останови меня, останови, пока совсем я думать не устала, пока могу, пока мой разум может, ведь есть же ночь и на мою зарю, о холод твой я душу обморожу или огнём в твоём огне сгорю. Стихи: Ольга Шемелёва, Лина Костенко