"Я тебя люблю"

Первым «картину маслом» застал проснувшийся чуть раньше дежурившего по кухне Дэна капитан, и теперь задумчиво смотрел на нее. На полу в пультогостиной, занимая приличную часть свободного пространства, крупными темно-красными буквами было написано «Я тебя люблю!» с сердечком вместо точки восклицательного знака. Сзади раздались шаги. — Ну и что это за безобразие? — спросил Станислав, обращаясь к еще не видимому ему собеседнику. — Это не безобразие, Станислав Федотович, — ответил Дэн и скорбно уточнил. — Это мое вишневое варенье. Две трехлитровые банки вишневого варенья были куплены Дэну в качестве «добавки» к сгущенке, которая стремительно кончалась, а новая закупка предвиделась только на следующей станции. — По крайней мере, не кровь, — резонно заметил капитан. — Маша, у Теда ночью были...кхм... гости? — Были, милый, — проворковала Маша, появляясь в вызывающе маленьком комбинезоне, и уточнила. — Вернее, гостья. — Дэн, приведи ко мне Теодора. Маша, разблокируй дверь в каюту пилота, — распорядился Станислав. Когда Дэн отправился за другом, Маша присоединилась к созерцанию, правда, в отличие от возмущенного капитана, скорее с любопытством. — Что случилось, капитан? — поинтересовался Тед, выдернутый из койки раньше времени, а потому хмурый и заспанный. Капитан показал ему рукой на пол пультогостиной, и пилот тут же возмутился: — А при чем здесь я?! — А у кого ночью были гости? — Так мы только чай попили, и все… Я не отлучался, сразу проводил. Не было у нее возможности, — и, в качестве тяжелой артиллерии, пилот привлек к ответу искин. — Маша, ты же все равно подглядывала и мешала! — Не подглядывала и мешала, а наблюдала за процессом и давала экспертные комментарии, — важно поправила Маша. — К тому же, кто отключил у меня видеозапись? Но по датчикам дверей твоя крошка и правда не имела времени это написать… — Вот! — торжествующе сообщил Тэд. — Только если ты не слишком быстро заварил свой чай, — пренебрежительно припечатала она, обиженная за отключение видеоканала. — А нельзя было сразу сказать? — обратился к Маше капитан. — Так ты не спрашивал, милый! — Маша кокетливо улыбнулась. Пока капитан и пилот проясняли вопрос о ночных гостях, в пультогостиную подтянулся остальной экипаж, разбуженный искином, и теперь на во всех смыслах «сладкую» надпись задумчиво взирал Вениамин, непонимающе — Михалыч, и восхищенно — Полина. Девушка пискнула что-то неразборчиво-восторженное, но затем дальновидно утихла. — И чье это творчество? — мрачно осведомился капитан. — Больше гостей у нас не наблюдалось? Маша отрицательно покачала головой. Команда молчала какое-то время, потом Дэн направился к холодильнику, аккуратно обходя буквы на полу, заглянул в него, достал банку с вареньем, пустую наполовину, огорченно вздохнул, и занялся своими прямыми обязанностями в виде дежурства по кухне. — Так, — Станислав оглядел команду и вынес приговор любовному признанию. — Тед, ликвидируешь эту красоту. — Капитан, — начал возражать пилот. — Можешь после завтрака, — разрешил капитан и отправился в ванную. За завтраком Тед убеждал капитана, что он непричастен. Мыть пол в пультогостиной никогда не было его любимым занятием, а уж если тот еще и испачкан вареньем…. К тому же пилот ощущал себя несправедливо наказанным. — Написать мог кто угодно, а мыть мне? И вообще, это скорее девчачьи штучки. При чем здесь я? — А у тебя в гостях была не девушка? — тут же заинтересовался Дэн. — Девушка! Но я не оставлял ее одну. Даже Маша подтвердила! — Вы могли сделать это вдвоем, — немедленно добавила Маша, появляясь в легком летнем платьице co спущенными на плечи бретельками, — или даже ты мог написать это для нее, чтобы растрогать нежное женское сердце. — А еще Полина у нас с нежным женским сердцем, может это она? — заметил пилот, впрочем, немедленно вспомнив почему-то судьбу Моси. — И кому же я это написала? — возмущенно отозвалась зоолог, усердно изображая активную деятельность вокруг чайника. — Тебе, что ли? — Почему бы и нет! — воскликнул Тед, но, посмотрев в лицо подруге, «уступил». — А вдруг капитану? — К капитану обращаются на вы! — отрезала Полина. — Все равно, — воззвал Тед к уже покидающему пультугостиную Станиславу. — Почему я? Написать мог любой, а мою один я! — Написать мог любой, — согласился с ним Станислав, — хоть Веня. А раз мы точно не знаем кто, то убираешь ты… — Потому что я приводил девушку, отключил Машу и вообще больше всех под подозрением? — недовольно перебил пилот. — Нет, — капитан указал ему на доску с графиком дежурств. — Потому что позавчера была твоя очередь убирать в пультогостиной, о чем ты старательно забыл. После завтрака капитан ушел встречаться с заказчиком, а когда вернулся, пол пультогостиной сиял чистотой, и на этом Станислав счел инцидент исчерпанным. В глубине души он полагал, что это действительно было творчество либо Теда, либо его ночной гостьи в рамках их «чаепития». Следующим утром, зайдя в пультогостиную, капитан обнаружил там пилота, как раз закончившего готовить завтрак, и навигатора, тоскливо осматривающего банку, варенья в которой было так мало, что ее можно было считать практически пустой. На полу красовалась надпись «Я люблю вас», демонстративно поясняя, куда делось содержимое. Восклицательного знака и сердечка уже не было — видимо, варенья в банке не хватило. — Зато теперь мы можем быть уверены, что она обращена к вам! — бодро обратился к капитану Тед.— Мы друг к другу на «вы» не обращаемся. — Зато теперь мы можем быть уверены, что это написал кто-то из вас, — парировал капитан. — Ни я, ни Веня никого из экипажа на «вы» не называем. — А Михалыч? — тут же заспорил Тед. — Может, это написал он? — А может ты Вениамину? Он для тебя тоже «вы». — Капитан! — возмущению пилота не было предела. — Я все понимаю, но зачем вы такое думаете? — Вот и ты не думай, — отрезал капитан. — И оставь Михалыча в покое. — Тогда от Полины? — предложил Тед более «перспективный» вариант. — Приличные девушки так себя не ведут, — фыркнула вошедшая Полина и направилась к столу. — А от Дэна? — Нерациональная трата продовольственных запасов, — отозвался киборг, собирая пальцами со стенок банки остатки варенья и старательно облизывая пальцы. — Но я этого точно не писал! — не сдавал своих позиций пилот и испробовал вчерашний прием. — Маша, ты-то хоть подтверди! — Не могу, милый! — отозвался искин с наигранным сожалением. — Я вчера отдыхала. — Что? Как отдыхала? — поразился Тед. — Я отключил ее, — прокомментировал капитан, который от помощи Маши тоже не отказался бы. — Разозлился и ограничил режим работы до самого базового. Хотя и базового должно было бы хватить для наблюдения в пультогостиной. Маша? — Не хватило, — капризно надула губки та. — У Дэнечки была намечена плановая проверка системы, не могла же я ему отказать. Будете знать, как ограничивать женщину в средствах. — Дэн, — вздохнул капитан, но потом сообразил, что Дэн, проводивший проверку, так же как и капитан, отключивший Машу, не мог знать, что она потребуется. — А впрочем, ладно. Маша, хотя бы кто выходил ночью из кают, ты можешь мне сказать? — Все, — бодро ответила та. — И кто был последний? — Ты, дорогой! Действительно, Станислав вспомнил, что часов в шесть утра из каюты он выходил. Но надписи он на полу не видел, хотя мог просто не заметить, все-таки не в пультогостиную шел. — О, Стасик, похоже, это действительно тебе? — раздался жизнерадостный голос подошедшего доктора, остановившегося рядом с надписью. — Хотя, конечно, расходовать на это варенье… — Так, кто будет мыть пол — решайте сами, но чтобы к обеду надписи не было! — слова Вениамина переполнили чашу терпения капитана, и, прихватив чай, Станислав ушел в свою каюту. — Давайте, я просто его оближу? — предложил Дэн. — А то столько варенья пропадет. — Ты в своем уме? А санитарные нормы? — возразил ему Вениамин, — Пол же грязный. — Не такой уж и грязный. Тед мыл его только вчера. Хассы на Медузе, например, были куда грязнее… — Там была экстренная безвыходная ситуация. — Потеря банки варенья — достаточно экстренная ситуация лично для меня, — резонно заметил Дэн. Кто мыл пол, Станислав так и не узнал, поскольку нашлось еще несколько заказчиков, которые возжелали его немедленно увидеть, и капитан отправился на встречи. На «общественном» флаере. Можно было, конечно, воспользоваться собственным, но это автоматически освобождало пилота от мытья пола. А в том, что это не шутка мозгоедов и Тед непричастен, капитан уверен не был. На обратном пути он завернул в магазин за вишневым вареньем для их обделенного сладким киборга. Дорога до корабля оказалась ужасной. Капитан даже пожалел, что не освободил Теда от уборки и не полетел с ним. Местный пилот вел флаер так медленно и степенно, словно вез не капитана корабля, а почтенную матрону с боязнью высоты и недержанием. После выкрутасов Теда Станислав откровенно скучал от такого чинного полета. Чтобы хоть как-то развлечься, он стал обдумывать, чьих рук могла быть утренняя надпись. Под подозрения попадали все. До такого действительно могла бы додуматься Полина, но с другой стороны именно она заметила, что к капитану обращаются на «вы», и только после ее замечания надпись была исправлена. К тому же, приходилось признавать и очевидное: свою симпатию девушка определенно отдавала Сакаи. Сам Теодор не мог быть избавлен от подозрений только потому, что приводил ночью к себе гостей. С пилота станется написать подобное просто в качестве шутки. Кроме того, и в первый, и во второй раз у Теда был удобный момент: то он задержался с гостьей, то готовил завтрак. Дэну было легко как уговорить Машу нарваться на отключения оба раза, так и оперативно получать от нее информацию о перемещениях всего экипажа, так что в его случае не быть пойманным оказывалось проще всего. В том, что виртуальная красавица оба раза напросилась на отключение специально, капитан все меньше сомневался. Утром капитан ограничил список виновных только этой троицей, но приходилось признавать, что, после трезвых размышлений, вычеркнуть Вениамина и Михалыча не удавалось. Венька называл его на ты и был в достаточной степени романтиком, чтобы написать такое. А во второй раз мог исправиться, чтобы было точно понятно, о ком речь. И он даже не усомнился, что надпись обращена к капитану, когда увидел «вы» на полу... Это звучало абсурдно. В конце концов, Вениамин его лучший друг, и ему такое было совсем не нужно, можно было просто… «Вот именно, просто, — сказал Станислав сам себе. — Если бы он «просто» что-нибудь такое сказал, чем бы дело кончилось?». Этот вариант огорчал капитана больше всего, но исключить его так и не вышло. Что до Михалыча, не было как прямых доказательств, что он это мог сделать, так и обратных, что не мог. А поскольку то, что на самом деле творится в душе и голове у их корабельного механика не было понятно никому, за отсутствием очевидных доказательств капитан и его не исключил. А если оценивать по критерию «не в его духе», то отпадали вообще все члены экипажа, оставляя капитана один на один с загадочной надписью и совершенно без подозреваемых. Внезапно в Станиславе, любителе детективов, проснулся азарт. Шанс, что это повторится, был достаточно велик, а возобновленные запасы варенья снова открывали творческие перспективы для того, кто делал эти надписи. Конечно, некто мог бы использовать и что-нибудь другое. Представив, как будет выглядеть надпись, если дело дойдет до шоколада, который Полина запасла на небольшую голодовку, капитан вздрогнул. Но космодесант не сдается. Станиславу очень захотелось поймать «злоумышленника» на месте. Вечером капитан отправился спать сразу после ужина. Для начала он решил испробовать самый простой способ поимки — подкараулить ночью в пультогостиной. Для этого ему требовалось не так много: поспать пару часов, пока весь остальной экипаж бодрствует, запастись интересной книжкой, чтобы не уснуть потом, и разругаться с Машей так, чтобы после обоснованно ее выключить. Проснулся Станислав, когда часы показывали около 2 часов утра, но не сам, а от грохота — что-то очень громко упало. Капитан встал и отправился в пультогостиную. В коридоре он встретил Теда, тащившего под мышкой свой рогатый шлем, а так же обнаружил Полину и Вениамина, высунувшихся на шум. — Я хотел подключить его к системе, — пояснил пилот. — Но уронил, — язвительно заметила разбуженная Полина, возвращаясь обратно в каюту. — Ну уронил. Я же не специально, — искренне сказал Тед и добавил, глядя на стоящего посреди коридора капитана. — Спокойной ночи, Станислав Федотович. А затем максимально аккуратно просочился к себе в каюту мимо Станислава. — Спокойной ночи, Стасик, — зевнул Вениамин, и также отправился к себе. В пультогостиной было темно, тихо и чисто. Никаких надписей на полу, никаких открытых и брошенных банок с вареньем, никаких киборгов на диване. Станислав зажег свет и стал наливать себе чай. Теперь нужно разругаться с Машей. Капитан очень надеялся, что искин все-таки в сговоре с их ночным хулиганом, и начнет беседу первая. И не ошибся. — Скучаешь, милый? — томно позвала Маша, материализуясь в легком воздушном пеньюаре с чашечкой кофе. — Я с удовольствием составлю тебе компанию. К тому же это так прекрасно: только ты и я в пустой пультогостиной… — Маша, время два часа утра. И я планирую выпить чаю и уснуть. — У тебя бессонница, дорогой? — заботливо спросил искин. — Это случается, но разве это повод отказывать себе в удовольствии?.. Минут через десять капитан пригрозил Маше, что отключит ее, но, как и вчера, вместо стандартной реакции Маша продолжила: — Милый, не стоит так агрессивно реагировать на женщину! Конечно, после длительного воздержания бывает и не такое, но, может, тебе наоборот — снять это напряжение? — Ну все, — капитан направился к терминалу. — Сейчас эта женщина будет отправлена спать в самой жесткой форме. — Мне достать наручники? — нежно мурлыкнула Маша, старательно доводя капитана до кипения. — Нет, тебе стеречь дверь, — сообщил Станислав и отключил искин. Что ж, две трети плана были успешно выполнены. Прихватив чай и погасив в свет, капитан вернулся к себе. Идея подождать в темной пультогостиной сначала показалась ему более надежной, но если вдруг окажется, что он ловит Дэна, то это приведет к краху всей затеи. К тому же в темноте он рисковал уснуть. Сев с книжкой и кружкой чая в своей каюте, капитан стал читать, постоянно прислушиваясь, не идет ли кто по коридору. К пяти часам утра Станислав начал думать, что это была дурацкая затея. Ничьих шагов он так и не услышал, к тому же запоздало понял, что киборга, например, может и не услышать вовсе – Дэн умел ходить бесшумно. Вздохнув, капитан оставил успевшую надоесть книжку и направился в санузел. Заглянул затем в пультогостиную, убедился, что никаких надписей в ней нет, и вернулся к себе. Погасил свет и лег, решив, что, может, лучше и не знать правды. А если в самом деле Венька? Лучше уж сейчас уснуть. Но сон почему-то не шел. Около шести раздался такой слабый шорох, что если бы Станислав не прислушивался напряженно к ночной тишине, то даже не обратил бы на это внимания. Через некоторое время в отдалении раздался такой же приглушенный звук, похожий на закрываемую дверь холодильника. Капитан очень тихо встал. Подождав пару минут, которых было бы достаточно любому, от ловкого Дэна до неторопливого Вениамина, чтобы открыть банку и начать что-нибудь писать, капитан тихо вышел из каюты и направился в пультогостиную. В пультогостиной было темно, и Станислав даже засомневался в себе, но свет все-таки зажег. На полу посредине красовалось незаконченное «Капитан, я вас», и стояла открытая банка с вареньем. Станислав ухмыльнулся и оглядел помещение. На диване сном невинного киборга спал навигатор. «Действительно, — вдруг подумалось Станиславу, — больше-то и некому. Зря только остальных подозревал». Единственный, кто мог безболезненно позволить себе разбазаривать варенье, был сам Дэн. Захотелось, раз уж Дэн пойман «на месте преступления», прижать его к стенке. В переносном смысле. «Хотя можно и в прямом», — Станислав вдруг вспомнил, как этот паршивец томно облизывал пальцы, доедая остатки варенья, и сразу же помотал головой, стараясь избавиться от этой мысли. Нет, он не будет думать о том, что можно было бы сделать с киборгом и вареньем, и без варенья, и… «Почему я об этом думаю? — обреченно спросил себя Станислав, и тут же задал встречный вопрос. — А почему бы и нет?» А при мысли о том, что Дэн мог написать это всерьез, у капитана почему-то потеплело внутри. И пусть понятно, что речь не идет еще ни о какой любви, скорее просто о симпатии, а все же… — Капитан? — Дэн открыл глаза и теперь вопросительно смотрел на капитана. — И когда ты меня заметил? — поинтересовался Станислав в ответ. — Сразу как вы вошли. Я полагал, что я вам не нужен, и могу спать дальше. Но, похоже, вы что-то хотели? — Давно ты здесь спишь? — Минут сорок, — сообщил Дэн. Соврал. Капитану не нужно было никаких детекторов лжи, чтобы точно знать, что навигатор врет. — Что ж, тогда ты в курсе, что это, — он кивнул в сторону недописанной фразы. — Мое вишневое варенье. — А чьего авторства надпись? — Я не знаю, — Дэн явно чувствовал себя не слишком комфортно. — Это могло быть написано до меня, я не обратил внимания. — Надпись не дописана, банка брошена, ты спишь на диване. И? — Я мог напугать писавшего своим приходом, и он сбежал, — предложил новый вариант киборг. — Кроме того, почему вы думаете, что надпись не дописана? Тут навигатор был прав. Смысл и так был понятен, а неубранная банка с вареньем ничего не доказывала. — Коридор у нас один, так что если ты его спугнул, то все равно бы его увидел, — усмехнулся Станислав. Невозможность прижать киборга физически заставляла капитана загонять его в угол фактами и с удовольствием наблюдать, как Дэн краснеет. — Но в пять часов надписи еще не было. И если ты и правда спишь здесь сорок минут, то не можешь не знать, кто ее написал. Так что прекращай морочить мне голову. Капитан дотронулся до пальцев правой руки киборга. Они были липкие. То ли Дэн не успел их облизать, то ли решил не рисковать и не делать лишних движений. Навигатор поднялся с дивана и встал прямо напротив. Посмотрел неуверенно, а потом произнес: — Капитан, я вас. — А как же нерациональная трата продукта? — спросил Станислав, тут же мысленно себя обругав. — То, что я чувствую, не рационально по определению. Можете поступать с этим, как хотите. «Как хотите»… Острая, тягучая волна прокатилась по позвоночнику капитана, поднимая изнутри весьма определенные желания. — Уверен? — уточнил он у Дэна. — Да, — натянуто сказал киборг. Он уловил смену состояний капитана, но не сумел никак ее объяснить. Станислав взял навигатора за плечи и властно, хотя и мягко, подтолкнул к стене, а затем плотно прижал к ней. Заглянул в растерянные глаза и поцеловал. Целоваться Дэн не умел, но это не было важно. Это было сладко, невероятно сладко. Это было глупо и кружило голову. «Черт возьми, неужели я так хотел этого мальчишку?!» — сам себе поразился Станислав. Одной рукой он все еще держал навигатора за плечо, а вторую положил ему на затылок. В поцелуй примешивался привкус вишни, видимо, часть варенья киборг просто съел. Прекращать не хотелось, но Станислав все же остановился, хотя растерянность Дэна пьянила сильнее коньяка. Отпустил плечо, медленно убрал руку с затылка. — Хорошо, — выдохнул Дэн. И добавил уже в своей манере, — результат эксперимента можно считать удачным. — Как ты вообще до этого додумался? — капитан подошел к надписи и теперь стоял возле слова «вас». — Я не был уверен в вашей возможной реакции, — пояснил навигатор, все еще стоявший у стены. — 51% — не достаточное значение для положительного решения. Оценка физических показателей давала один результат, эмоциональных — другой. — Не удивительно, — кивнул Станислав. Если уж он сам-то в себе этого не замечал. — Я прочитал, что хорошая идея — написать под окнами у объекта симпатий признание. Но не было гарантий, что надпись на территории космопорта у вас под иллюминатором вы бы заметили. Поэтому я нашел более надежный вариант. — И делал вид, что ты ни при чем. — В описании к идее не было четкой инструкции по этому поводу. — И спихнул уборку на Теда? — Киборги не любят уборку, — подтвердил Дэн. — К тому же недавно он пропустил свою очередь. Все честно. — А во второй раз? Тоже честно? — Я предложил облизать пол и съесть варенье. Но они мне не разрешили, — пожаловался Дэн под смех Станислава. — Пол мыла Полина. Капитан мог бы задать еще много вопросов. Зачем было устраивать спектакль с Машей, если можно было просто убедить ее молчать. Сколько бы еще Дэн рисовал бы такие надписи. Знает ли он о негласном запрете на отношения среди экипажа. Точно ли он классифицирует свою эмоцию. В конце концов, почему нельзя было придумать способ попроще, а не тратить свое варенье, нервы экипажа и заставлять Теда убираться. Но на самом деле это уже не было важно. Он смотрел в глаза теперь уже, кажется, своему киборгу, а тот улыбался ему искренне и немного наивно. — В этот раз пол моешь ты, — заметил Станислав. — Киборги не любят убираться, — снова сообщил Дэн. — Один раз пол мыл Тед, один — Полина. Теперь твоя очередь. Все честно. — Честно, — кивнул Дэн. И, немого подумав, направился к капитану за вторым поцелуем.