angel

       Каждое утро я вижу, как он идет к себе в класс, смотря в пол или на свои ноги. Корни его волос чуть темнее коричневого цвета, а сами волосы блондинистые, переходящие в золотистый. Каждый день он садится на заднюю парту с его друзьями, и они звонко смеются над каждой мелочью. Каждый день, когда он идет в конец класса, он смотрит на меня своими блестящими голубыми глазами, которые вызывают дрожь в моих коленках, и подмигивает. Он дружит со всеми, абсолютно со всеми, и все его любят. Да как его можно не любить? Он - «клоун» класса; помещение загорается эмоциями, когда он входит туда. Он всегда очарователен в рубашках с длинными рукавами, которые он носит даже в середине лета. Иногда я просто хочу вытащить его из кучи друзей и крепко обнять, но знаю, что это невозможно, и к тому же я ужасно боюсь. Я хочу любить его, хочу удерживать его около себя и хочу делать его счастливым. Сегодня он не многословен и выглядит печальным. Я нервничаю каждый раз, когда поворачиваю свою голову назад, к нему, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. В последний раз, когда я бросила свой взгляд на него, наши глаза встретились, от чего я замерла. С ухмылкой на лице он качает головой и проводит пальцем по своим соблазнительным губам. ― Обратите внимание... ― говорит учитель. Блондин тем временем закрывает рот, прикусывая свою губу идеально-белыми зубами. Я делаю глубокий вздох, а его рука поднимается вверх, чтобы почесать затылок. Я отворачиваюсь от парня, сталкиваясь с взглядом учителя, и закрываю глаза, ожидая конца урока. Урок, наконец, заканчивается, и я выдыхаю с облегчением. Засовываю свои книги в сумку, одновременно следя за дверью кабинета. Найл быстро проходит через нее, а я встаю со стула, быстро вдыхая и выдыхая воздух. Не заботясь о своих вещах, даже о ноутбуке, который лежит в моей сумке, вылетаю из класса. Он идет со своими друзьями, как всегда, я подбегаю к нему ближе. ― Найл! ― выкрикиваю его имя. Все его друзья и он сам останавливаются и оборачиваются, акцентируя свои взгляды на мне. Я глубоко вдыхаю и подхожу к нему ближе. Его зрачки стали шире, и он тщательно следит над каждым моим движением. ― Да? ― говорит он, а его друзьям смеются как придурки. Я закатываю глаза и сосредоточиваюсь на его глазах вновь. Его взгляд падает на мою руку, и он сглатывает, причмокивая губами. ― Ты в порядке? ― спрашиваю я, а он смотрит на меня с забавным лицом и в следующую секунду слегка краснеет. ― Что она имеет в виду, приятель? ― спросил один из его друзей. ― Понятия не имею, ― отвечает он, а затем отступает, но его глаза не оставляют мое лицо в покое. Я смотрю на него умоляюще, а он просто кивает головой, отворачиваясь от меня. Найл и его друзья пропадают в конце коридора, оставляя меня здесь одну. Я возвращаюсь в кабинет и медленно собираю свои вещи, мысленно думая, какое я ничтожество. Сейчас девять часов вечера и я еду по темным переулкам в поисках улицы номер сорок пять на Холланд-стрит. Я узнала его адрес и сейчас выполняю свою «миссию». На самом деле я просто хочу поговорить с ним, хочу узнать, все ли у него в порядке, хочу, чтобы он доверился мне. Я, наконец, наткнулась на этот дом, оставила свой автомобиль на проезжей части, пытаясь поймать свои рваные вдохи, и шагаю чуть дальше от машины. В лицо дует холодный маллингарский ветер, дыхание учащается, а на губах образовывается улыбка. Я люблю такую погоду, она зрительно делает все уютнее, мягче и тише. Я подхожу к входной двери и стучу три раза. Проходит меньше минуты, после чего сонный Найл появляется в дверном проеме. Он фокусирует свой взгляд на мне и, наконец, поняв, кто я, его лицо становится искаженным, а затем он вмиг выходит на открытую лестницу, находясь в дюйме от меня. Он закрывает большую красную дубовую дверь и скрещивает руки, пока я делаю шаг назад. ― Что ты здесь делаешь? ― спрашивает он. Я изучаю его черты. Он стоит в серых домашних штанах и в черном джемпере, рукава которого заканчивается на середине ладони. ― Ты практически купаешься в этом свитере, ― комментирую я, теребя ткань на его животе. Он дергается в сторону, а я поднимаю брови. ― Прости, ― шепчет он, глядя куда-то мимо меня. Я смотрю, на кого смотрит он, а затем обратно перевожу взгляд на него. ― Посмотри на меня, ― шепчу я, мягко хватая его за подбородок. Он смотрит мне в глаза. ― Ты в порядке? ― спрашиваю я второй раз за этот день. ― Да, ― говорит он. ― Чушь, ― говорю я, и он хихикает. ― Я, правда, в порядке, ― говорит он, и я вздыхаю. ― Ты позволишь мне войти? ― спрашиваю я. Холодный ветер сдувает мои волосы с плеча, а я покусываю внутреннюю сторону щеки. ― Да, конечно, ― проговаривает он и открывает дверь в его дом. Меня вдруг охватывает тепло и запах печенья. Я чувствую, как небольшая улыбка образовывается на моем лице. ― Что? ― спрашивает он, взглянув на меня, и проходит в комнату. Я качаю головой. ― Я знала, что в твоем доме пахнет печеньем, ― говорю я, и он останавливается на секунду. ― Ты думала о том, как пахнет мой дом? ― спрашивает он, ухмыляясь. Мое лицо вспыхивает ярко красным цветом. ― Н… Нет, ― заикаюсь я, и он насмешливо кивает головой. ― Нет, серьезно, нет. Где твои родители? ― Моя мама работает допоздна, и… мой отец тоже, ― издевается он. ― Наверное, в пабе. Хотя, какая разница, ― я молчу в течение минуты, наблюдая за тем, как он идет к лестнице. Он оборачивается на секунду. ― Ты идешь? Я иду за ним, и мы поднимаемся вверх по лестнице, затем перебираемся по темному коридору к темной комнате. Его комната нечто, я никогда не предположила бы себе, что он живет здесь: стены были голыми, и тем, что находилось на полу, была только кровать. Единственное, что рядом стояла фотография его (очевидно, в детстве) и еще одного мальчика, который сидел на полу рядом с туалетом. ― Найл, кто это? ― спрашиваю я, поднимаю с кровати небольшое фото в рамке и изучаю его. Я, в основном, смотрю на улыбку Найла, которая освещает эту комнату и делает мой день ярче. Вдруг Найл выхватывает фото из моих рук, и я поднимаю глаза на него. Выражение его лица сильно изменилось, и я хочу знать, о чем он думает. ― Это мой брат, ― говорит он, глядя на фотографию. ― Где он сейчас? ― спрашиваю я, а он смотрит на меня. ― Он, гм… ― он остановился и робко вздохнул. ― Он умер в прошлом году. Я не знаю, что делать, и от этого чувствую себя плохо. Я хочу прикоснуться к нему, обнять его или… сделать так, чтобы его боль ушла. Но я не знаю, как он отреагирует. ― Мне очень жаль, ― наконец выдавливаю из себя я, подхожу к нему и заключаю его в объятия. ― Это не твоя вина, ― говорит он через некоторое время и тоже обнимает меня, преодолев себя. ― Я знаю, но… Все так говорят, когда слышат нечто подобное… Я не знаю, что еще сказать. ― Тебе не нужно ничего говорить, ― тихо говорит он, подходя к кровати и садясь на нее. Он смотрит на меня. Я подхожу и сажусь рядом с ним. ― Хочешь поговорить об этом? ― мягко спрашиваю я, а он пристально смотрит мне в глаза. Мы долгое время смотрим, друг на друга, прежде чем он начинает качать головой. ― Не о чем разговаривать, ― говорит он. ― Я хочу помочь тебе. ― Зачем? Мы даже не друзья и прежде никогда не общались, ― мы снова стихли. ― Я помню четвертый класс. Мистер Филдер. Ты спросил меня, кем я собираюсь быть на Хэллоуин, ― я чувствую его глаза на мне снова. ― Шестой класс. Мистер Косгроу. Я спросила, нет ли у тебя запасной ручки, ты положил мне ее в карман рубашки, ― он усмехнулся. ― Первый день одиннадцатого класса. Ты сказал мне, что боишься уходить из школы, а я сказала, что будет все просто отлично. Затем, в прошлом году, я спросила тебя, собираешься ли ты возвращаться на родину, твои друзья были против, ― он все еще молчал. ― Ты помнишь это? ― спрашивает он через некоторое время. ― Я помню все, Найл, ― говорю я. ― Спасибо, что пришла, чтобы повидать меня, ― говорит он, глядя на свои колени. ― Найл, пожалуйста, позволь мне помочь тебе, ― прошу я. Он делает глубокий вдох, выпячивая грудь. ― Я в порядке. ― Ты хочешь, чтобы я ушла? ― спрашиваю я, вставая. ― Нет, ― его рука вдруг схватила мою. Я посмотрела на него сверху вниз, любопытство распространилось по моему лицу. ― Я боюсь что-то сделать себе. Я вновь быстро сажусь на прежнее место и обнимаю его. Он тоже обнимает меня, и я прячу голову в сгибе его шеи. ― Мне жаль, что ты переживаешь такое, ― шепчу я. ― Я хочу помочь тебе. ― Ты не знаешь, насколько боль помогает мне. Прошла неделя, а Найл и я никогда больше не разговаривали. Я хотела, но каждый раз, когда делала шаг, он сразу отталкивал меня. Я знаю, я не должна была доставать его снова. Но… Прошлой ночью… Я просто надеялась, что он сам не захочет сделать первый шаг. Я осталась у него на ночь. Он попросил меня оставить его в покое, но я не хочу делать его. Я спала с ним в одной постели, его руки обнимали меня, и наши тела были прижаты друг к другу. Я положила руку ему на грудь, чтобы чувствовать его дыхание, а его щека была напротив моего лба. Урок словесности, и я хотела его увидеть. Но он все не приходил. Ни учитель, ни его друзья ничего не делают, будто им плевать. Они выглядят, как зомби, у них усталые глаза и не умытые лица. Один из них создает зрительный контакт со мной, и я знаю, что мое выражение лица ужасно. Его глаза таили сочувствие, я закачала головой, а он кивнул. После чего он подошел ко мне и достал конверт из кармана, прежде чем аккуратно положить его на мой стол. Я пристально смотрю на него. Аккуратным почерком было выведено мое имя. Он написал мне письмо. Я медленно открыла конверт и была в курсе, что все смотрят на меня. «Я сожалею, что, в конечном итоге, это так. Я пытался изменить все. Спасибо тебе, ты сделала для меня так много. Я наблюдал за тобой с первого дня детского сада, когда ты отняла ланч Адама, потому что он сказал бранное слово. Тебе не нравилось это, потому что после этого Адам стал популярным (в детском саду, черт побери), но тебя действительно это не заботило. Я давно хотел поговорить с тобой, если быть честным. Я просто ждал момента. В этом году все стало намного сложнее. Я чувствовал боль. Но в этом есть что-то хорошее. В основном, это заставляет меня остановиться в своих воспоминаниях. Я всегда сосредоточен на том, что я сделал не так и как сделать все лучше. Я с моим братом ушли, я сделал все только хуже, да? Я просто не мог больше так. Я не мог выкинуть это из головы. Это было так не просто. Я хотел забыть все. Но у меня не вышло. Я чувствовал себя хорошо. Я не боялся. В ту ночь, когда ты пришла в мой дом, я не был удивлен, что ты появилась. Ты пришла, и я хотел прыгать, смеяться с тобой, обнимать и целовать тебя. Это заставляло меня чувствовать себя лучше, хотя бы на некоторое время. Я был счастлив проснуться рядом с тобой, я чувствовал, что могу дышать. Признаюсь, что смотрел на тебя иногда, когда ты спала, тогда моя кожа покрывалась мурашками, и все это длилось до тех пор, пока ты не проснешься. Но когда ты спала, я думаю, ты знала, что я смотрел на тебя. После ночи мы делали завтрак и смотрели ужасные сериалы, и все это было хорошо для меня. Это хорошо влияло на меня. Я хотел бы просыпаться рядом с тобой каждый день. Жаль, что я не поцеловал тебя в ту ночь, хотя так я мог понять, что ты чувствуешь, когда хотел, конечно. Мне достаточно этих прекрасных моментов для того, чтобы забыться, но теперь это уже не так важно. Мне очень нравилась твоя улыбка. Только я знал твою настоящую улыбку, когда маленькие морщинки собирались в уголках глаз и губ. И то, как ты шевелила своим носом, я нахожу привлекательным и милым, я пытался сдерживать смех, но это было почти невозможно. У меня всегда были чувства к тебе. Ты заставляла меня просыпаться утром и помогала засыпать ночью. Спасибо, что не давала мне упасть вниз и помни, что я люблю тебя. ― Найл» Я почувствовала, как меня начинает тошнить. Быстро встав, я побежала в женский туалет так быстро, как только могла, а затем заперлась в кабинке. Я склонилась над унитазом и позволила выпустить все из себя. Тогда я плакала. Плакала больше и труднее, чем когда-либо. Все мое тело онемело, и я не знала, что делать. Я чувствовала, будто весь воздух из легких был высосан, и я не могла дышать. Он ушел. Просто так. Я понятия не имею, что он сделал с собой, но я и не хочу знать. Я не хочу, чтобы он уходил, я хочу, чтобы он остался здесь, со мной. Я хочу ущипнуть себя и проснуться рядом с ним снова. Я хочу удерживать его, обнимать его и любить его. Я хочу, чтобы он вернулся. Он нужен мне. После того, как я проплакала три часа, я, наконец-то, подошла к зеркалу. Я осмотрела свои каменные черты лица. Лицо было одутловатое. Растрепанные волосы. Угрюмое состояние. Он ушел. Я умываю свое лицо. Не увижу больше его. Сушу кожу бумажным полотенцем. Не услышу больше его смех. Привожу себя в порядок. Нет больше улыбки, которая могла бы гореть на солнце. Провожу рукой по своему лицу. Больше нет нормального внешнего вида. Выхожу из комнаты. Мой ангел исчез.