В начале пути

Колёса коснулись земли, Ребекка уменьшила обороты, позволила истребителю вырулить на стоянку и выключила двигатель. Очередное утомительное в своём однообразии патрулирование закончилось... Грандиозное мартовское наступление обернулось грандиозным же пшиком. Десять миль, контрудар — да такой, что немцы взяли Кале — и фронт опять застыл. Газеты острили на тему мартовских ид, Центральные державы торжествовали, а командование Антанты судорожно пыталось придумать новую стратегию. А «Летающие Тигры» по-прежнему патрулировали линию фронта, перебравшись из Парижа в Таверни. Ничего не изменилось, и это начинало раздражать... — Ну что, пошли? — Энн, как обычно, накручивала на палец крашеную прядь. — Хотя один чёрт, докладывать не о чем... — Пошли... — Ребекка забросила шлем в кабину, расстегнула куртку и соскользнула на землю. — Докладывайте, — майор отодвинул чашку. — Патрулирование завершено, — Ребекка вытянулась по стойке «смирно». — Происшествий нет, противника не обнаружено. — Очень хорошо, — Джейсон кивнул. — Отдыхайте, а ещё лучше — идите спать. Есть очень большой риск ночного налёта. — Мать вашу! Простите, сэр, — Энн смущённо отдала честь. — Я хотела сказать, это очень плохая новость. — Вольно, — махнул рукой Джейсон. — Я, в общем, согласен... Ладно, идите. Скинув куртку и разувшись, Ребекка повалилась на кровать, заложила руки за голову и громко заявила: — Имела я этих бошей! — Ты бы лучше кого другого поимела, — Энн рухнула на соседнюю кровать. — Джинна и то говорит, что это полезно... Ребекка закрыла глаза, не желая видеть опостылевшую комнатушку. В общем-то, подруга была права, но... Из них двоих Энн, дерзкая, не лезущая за словом в карман фермерская дочь была гораздо больше похожа на горожанку, чем родившаяся и выросшая в Нью-Йорке Ребекка, зачастую слишком серьёзно относившаяся к жизни. Совет комэска неожиданно показался весьма разумным — во всяком случае, он позволял прекратить подколки Энн... — Знаешь, сестрёнка, давай и правда попробуем вздремнуть, — Ребекка села на кровати и принялась раздеваться. — Ночной вылет — не шутки, сама знаешь... К собственному удивлению, Ребекка заснула мгновенно, а проснувшись вечером, чувствовала себя великолепно. Погода тоже не могла не радовать — ясно и штиль, убывающая луна даёт достаточно света для боя, а вовремя заметить маленький истребитель будет непросто... Прихлёбывая горячий кофе, Ребекка обошла свой самолёт, заглянула в кабину, кивнула техникам и уселась на пустую канистру. До вылета ещё четверть часа, так что можно и расслабиться... — О, уже тут? — подскочившая Энн уселась прямо на землю и приложилась к фляжке. — И куда торопишься?.. — Ну а что, в доме сидеть, что ли? — Бекки фыркнула в кружку. — Надоело, знаешь ли. Места мало, народа много... — Это да... — согласилась Энн, глядя на звёзды. — У нас на ферме один сарай как весь этот этот дом... А про сам дом и амбар и речи нет. — Так вас там сколько? — Ребекка фыркнула. — Человек двадцать, не меньше! — Ну, поменьше, конечно, но все одно много, — ухмыльнулась блондинка. — Зато и скучно не бывает... Вот только... Знаешь, мне всегда хотелось чего-то большего. Ферма эта... — Знаю, сама на ферме жила. Ты не смотри, что я из Нью-Йорка — родители померли один за другим, вот тётка с мужем меня к себе и забрали — мне тогда двенадцать было... А когда исполнилось четырнадцать, он купил списанный «Фарман»... Вот на нём я и училась летать. Ладно, пошли уже, — девушка встала, поставила опустевшую кружку на канистру и принялась натягивать куртку. — От винта! Мотор несколько раз чихнул, выплюнул длинную струю дыма и ровно застучал. Ребекка опустила на глаза очки, покачала ручку, проверяя рули и выставила руку с поднятым большим пальцем. Техники выдернули колодки, девушка дала полный газ, и самолёт, пронесшись по полю, взмыл в ночное небо... Под крылом мелькнули смутные очертания улиц, редкая цепочка тусклых огоньков — костры в окопах третьей линии — и пара «Хоуков» развернулась на запад. В воздухе пусто — мало кто из птиц забирается на шесть с половиной тысяч футов, и все они сейчас спят... Как, хотелось бы надеяться, и германские лётчики. Ночной бой не относился к числу любимых занятий Ребекки, а ночной бой с бомбардировщиками был, на её взгляд, самой неприятной ситуацией. Нащупав ракетницу, девушка провела пальцем по кобуре. Что ж, если дела пойдут плохо, по красной ракете поднимется вся эскадрилья — но им двоим придётся продержаться десять минут... Синхронный левый разворот — и пара истребителей ложится на обратный курс. Тихо... Ровный гул мотора, шелест воздуха в расчалках — всё это скользит по краю сознания, не обращая на себя внимания... И потому нечто неправильное заставляет мгновенно насторожиться. Лишний звук. Отдалённый, едва различимый шум чужого мотора где-то слева. Враг... Тёмный силуэт возник на фоне луны, стремительно вырос и скользнул в сторону. Замигал сигнальный фонарь, и в его вспышках девушка с удивлением прочитала: «Потанцуем?» На всю Европу был только один человек, способный сделать подобное предложение... И только от этого человека Ребекка Флинт это предложение могла принять, не задумываясь. Подняв свой фонарь, девушка ответила: «Да». Два истребителя одновременно заложили вираж, разворачиваясь навстречу друг другу. Энн, всё поняв сама, набрала высоту и принялась описывать широкие круги. Что бы ни случилось, она не собиралась портить подруге удовольствие... Смутная тень мелькнула в прицеле, Ребекка нажала на спуск и сразу же бросила машину влево и вниз. Над головой мелькнули яркие линии трассеров, и девушка попыталась зайти противнику в хвост мёртвой петлёй. Почти получилось — во всяком случае, огоньки трассирующих пуль пронеслись между крыльями «Альбатроса». Правый разворот, очередь, хаммерхед... — Не ждал?! — Ребекка засмеялась и нажала на спуск. Тёмный силуэт впереди сорвался в штопор, девушка, не раздумывая, бросила истребитель в пике... Красный Барон отлично запомнил её фокус, признала Ребекка, вцепившись обеими руками в ручку и выводя самолёт из пикирования в считанных метрах над землёй. Кто-то другой почти неизбежно разбился бы — но только не она. Она еще и успела выпустить длинную очередь по мелькнувшему на фоне луны силуэту. Попала? Не попала? Непонятно, но Рихтгофен явно старается выйти из боя... А её собственные патронные коробки пусты. Как и у него, запоздало сообразила Ребекка — в таком темпе они должны были оба очень быстро истратить весь боезапас... Впереди снова замигал сигнальный фонарь: «Благодарю». Ребекка ответила: «К вашим услугам», поймала взглядом яркий синий огонёк над головой и просигналила: «Возвращаемся». Колёса коснулись травы, двигатель, чихнув, остановился, и истребитель неспешно закатился в ангар, на несколько секунд опередив своего собрата. Обе девушки выбрались из кабин, на ходу стаскивая лётные куртки, и вытянулись перед дежурным — заместителем комэска. — Разрешите доложить, — Ребекка вскинула ладонь к виску. — Имело место столкновение с патрулём противника. — Вольно, — капитан Лэнгли отчаянно зевнул. — Идите спать, завтра отчитаетесь... Сам он тут же выполнил своё распоряжение, Энн последовала его примеру, а Ребекка принялась тщательно осматривать свою «четвёрку». И выругалась сквозь зубы. На рулях высоты лопнула обшивка, через киль и половину фюзеляжа тянулась двойная цепочка пробоин, нижний левый элерон держался на честном слове, лонжерон верхнего крыла топорщился щепками... — Прости, — тихо сказала Ребекка, проведя ладонью по обшивке. — Досталось тебе... Ничего, техники быстро всё поправят, ты же знаешь... А всё-таки, славная была драка, правда? Погладив напоследок пропеллер, девушка вышла из ангара. Спать не хотелось — она ещё не остыла после боя — и Ребекка, закурив, остановилась, глядя на звёзды. Настоящий поединок, где исход боя решает мастерство, а не слепая пуля в собачьей свалке — таким должен быть воздушный бой, о таких схватках она мечтала — и так редко выпадал подобный шанс! На земле, на море, а теперь и в небе не осталось места романтике — только тяжёлая и грязная работа... Ребекка поняла это ещё в самом начале войны — хватило недели и трёх боев — и каждый раз, видя в глазах новобранцев знакомый блеск, грустно улыбалась. Когда-то она была такой же... И эти ребята, как и она, скоро лишатся иллюзий — или жизни. Романтикам нечего делать на войне... Окурок падающей звездой исчез в темноте. Проводив его взглядом, Ребекка пожала плечами, запахнула шинель и неспешным шагом двинулась к дому. — Жизнь вообще циничная штука, не так ли? — спросила она у звёздного неба. В тишине весенней ночи этот полувопрос-полуутверждение прозвучал пугающе неуместно...