Леди и волк

– Ваше Величество! Ожидающий возвращения Королевы с самого утра джин набрасывается на неё с новостями, стоит ей только переступить порог замка. Женщина недовольно кривится: определенно было опрометчиво дать приказ развешать зеркала по всем коридорам и комнатам: её можно настигнуть в любой точке замка, начиная от подземелий и заканчивая собственными покоями. Даже в саду, за пределами замка, стражники нарушают её уединение, если у джина появляется новость о местонахождении Белоснежки. Важность её поимки осознают все. – Ваше Величество, я нашел подходящего человека, – продолжает преследовать Королеву чужое отражение в зеркале. – Свирепее и бездушнее мне еще не доводилось видеть. – Человека? – она на мгновение останавливается. – Опыт показывает, что эта задача не по силам человеку. В последнее время никто не приносит ей радостных вестей. К чему наличие власти, могущественной армии и даже магии, если изловить зарвавшуюся девчонку так и не удается? Белоснежка спокойно блуждает по Зачарованному лесу, а всё потому, что Охотник, на которого Королева возлагала большие надежды, клюнул на показное простодушие и жертвенность. Но Белоснежка – не кроткий агнец, а волк в овечьей шкуре, вот только убедить в этом подданных – задача не столь простая. Судьбы насмешка: овцой оказался тот, кто вырос и водился с волками. Регина поняла свою ошибку: ей нужен не суррогат, а настоящий хищник, которого не будут трогать стенания жертв. Поэтому молва людей о волке, что сотнями вырезает людей в её владениях, вернула Королеве надежду. – Покажи мне Серого волка, – велит она, и зеркало после секундного колебания исполняет приказ. – Так значит это лютый зверь, терзающий жителей той деревушки, – королева с интересом всматривается в огромного серого волка, созерцающего плоды своего труда: красное на белом. Поражает, что столь огромный урон был нанесен не армией воинов, а всего лишь одним существом. Королева видит, как волк с минуту кружит по округе, задирает голову и протяжно воет на полную луну. Её хохот, будто умноженный бесчисленными зеркалами, заполняет коридоры замка. – Это плохая идея, ваше Величество, – смеет высказаться джин, не скрывая своего ужаса от увиденного. Его уже не слышат: Королева скрывается в фиолетовом тумане.       *** Она появляется из ниоткуда прямо у него на пути, будто принесенная Северным ветром. Ведьма. Она пристально всматривается в него, полубезумная улыбка не сходит с её лица. Ведьме явно нравится то, что она видит. Бозли ведет носом: она принесла с собой сладко-терпкий аромат, немного с горчинкой. Приятный запах. Должно быть, плоть её столь же сладка. Стоит ли даже сравнивать её с тем отрепьем, что он оставил в миле отсюда? Бозли рычит, готовясь к прыжку, и теперь на лице женщины гостит маска притворного сожаления. «Сожалеть будет, когда мои клыки вонзятся в её неприкрытую шею», – волк издает рык и в один прыжок преодолевает разделяющее их расстояние, но что-то идет не так. Женщина небрежно ведет рукой, и он совершает кульбит назад, попутно ощущая холод. Нет, он не умер. Бозли приземляется на задние лапы и смотрит вниз. На свои ноги. – Что ты со мной сделала? – голос его под стать рычанию грубый. – А вышло определенно недурно, – ведьма, явно довольная собой, беззастенчиво рассматривает собеседника, даже и не думая отвечать на вопрос. Красные губы растягиваются в улыбке, демонстрируя ровный ряд белых зубов. Красное и белое. Бозли всегда нравилось это сочетание. – Что за уродское обличие? – рычит он, подаваясь вперед, но женщина не отступает, лишь поднимая голову. Черные глаза сталкиваются с карими. Гнев бурлит в его глазах, в её же взгляде сквозит насмешка. Бозли и в человеческом обличии огромен: он нависает над незнакомкой, ощущая тепло её тела, но столь тесный контакт её ничуть не смущает. Она снова улыбается. – Всего лишь сделала тебя пригодным для общения, – снисходит она до ответа. Бозли ежится от холода: его тело все еще покрыто темными волосами, но они и вполовину не столь длинные и частые, как на родной шкуре, и стоять на снегу холодно. Видимо, вдоволь налюбовавшись, женщина снова делает пас рукой и Бозли больше не ощущает холода: он облачен в сапоги, камзол и мантию до пят. Всё черного цвета. – Так тоже неплохо, – выносит вердикт она. – Верни мой облик обратно, – угрожающе требует он, вновь нависая над ней и растягивая губы в свирепом оскале. На красивом лице её нет и тени страха. Его язык скользит по зубам, не чувствуя привычной остроты клыков. Проклятая ведьма! – Сколько свирепости, – в голосе её, довольно приятном, сквозит восхищение. – Всему свое время, Большой серый волк. Ты получишь свое тело и то, что пожелаешь. Если поможешь мне, – она заботливо поправляет ему воротник. – С чего мне это делать? – он отстраняется, сложив руки на груди. Человеческие жесты, видимо, достались в дополнение к облику. – С того, что в моих краях народ не очень жалует волков. С этим не поспоришь, не жалует. Но Бозли и сам не жалует людей, хоть и не так сильно, как свиней. – В твоих краях? – усмешка поселяется на его немного грубоватом лице. – Я – королева, – с достоинством звучит ответ женщины. – Регина. Бозли хмыкает. «Королева, значит». Пусть так, но к правилам этикета, которые она вшила ему в подкорку вместе с жестами и обликом, он прибегать не станет. – Бозли, – скалится он в ответ. – Так вот, мой дорогой Бозли, – Регина берет его под руку, словно старого друга, и он снова чувствует тепло её тела. И запах. Он делает глубокий вдох, – зная настрой своего народа, могу предположить, что тебе недолго осталось вольно бегать по лесам в поисках трех поросят. Бозли сжимает зубы: слишком много эта Королева знает о нем. – Хотя то, что ты учинил в этой деревне, впечатляет, – сквозь невеселые мысли доносится до него её низкий голос. Впечатляет? Да что не так с этой женщиной? – Я издам приказ не трогать волков, как меня просил твой предшественник в свое время. Он не справился с заданием, потому не получил желаемого, – продолжает вещать Королева. – Но ты определенно справишься. Я всегда считала, что существуют лишь два типа людей: волки и овцы. Ты гораздо лучше, – женщина снова скалится в улыбке. – Настоящий волк, – добавляет она. Восхищение в ее глазах может смутить любого. – «Равно, как и ты, дорогая» – усмехается Бозли, раздумывая, насколько хороша сделка. – Что тебе нужно взамен? – Безделица, – и хоть лицо ее приобретает скучающее выражение, Бозли чует, что все не так просто. – Сущий пустяк. Ты должен выследить и убить Белоснежку. И принести мне ее сердце, – а вот теперь в карих глазах полыхает огонь. Сердце. Королева тоже любит мясо. Бозли усмехается, учуяв родную душу. Интересно, кто в свое время поколдовал над этой волчицей, придав ей человеческий облик? Надо сказать, чертовски привлекательный облик. – За подобную услугу требуется нечто большее, – с вызовом говорит он. – Тем более мы знаем о страсти людей к нарушению запретов. – Чего же тебе нужно? – подобная дерзость явно забавляет её. – Ферма, – отвечает он, не раздумывая. Королева издает смешок. – Большая ферма. Коровы, овцы, куры, свиньи, – в его почти черных глазах сквозит возбуждение, – и главное... – Три поросенка, – перебивает Регина, закатывая глаза. – Ты получишь их и будешь обеспечен мясом на долгую волчью жизнь, – уверяет она. – Тогда я в деле.       *** К своему удивлению Бозли довольно быстро освоился в новом обличии. Несмотря на очевидные минусы человеческого тела: меньшая устойчивость (две ноги явно проигрывали в этом четырем лапам) и низкая скорость, были также плюсы. Люди не убегали, оглашая окрестности криками, завидев его, и не порывались подстрелить. Регина явно была хорошей колдуньей: природный волчий нюх он не утратил, но вот желание бросаться на людей и домашних животных пропало. Зато хотелось курить. Пагубная привычка мужчин, что делала их плоть непригодной для ужина. Таких людей поедали лишь падальщики, Бозли же в этом смысле слыл гурманом. Запах Белоснежки с плаща, что дала ему Королева, он учуял в нескольких милях от места кровавой резни. Довольно приятный запах, но не сравнится с королевским. Девчонка обнаружилась в доме пожилой вдовы, живущей вместе с внучкой. В доме, от которого разило волчьим духом, умело перебиваемым, явно не случайно, запахом пирогов. В животе заурчало, напомнив Бозли о том, что он так и не поужинал. Королева ошибочно приписала людские жертвы к его заслугам, и он не стал её разуверять. Однако волк, порешивший половину деревни, явно обитал в доме с тремя женщинами. Зайдя в трактир, Бозли уселся у стойки и с отвращением огляделся: людно, шумно и зловонно. Гигиена была чужда большей части простолюдин: ситуацию скрашивал лишь запах курительных трубок, оказывавший на Бозли успокаивающее действие. Он с наслаждением затянулся. Вскоре повеяло холодом с улицы: дверь трактира не закрывалась и на мгновенье, впуская вереницу жителей, среди которых Бозли учуял семью Лукас, о которой успел разузнать немного, и свою цель. Оставшиеся в живых жители деревни рассредоточились по помещению. Собрание было посвящено вопросу поимки волка, и Бозли растянулся в ухмылке, ощутив себя волком в овечьей шкуре. Правда, не он один здесь был таковым, и это слегка умеряло радость. Семейство Лукас явно что-то скрывало: старшая горячо выступала на собрании, уверяя селян в необходимости сидеть дома взаперти, пока её внучка, к которой Бозли постарался подойти ближе, флиртовала с местным дровосеком. Запах исходил от неё, от Красной Шапки, хотя внешне девушка казалось мила и невинна. Якобы случайно толкнув её, Бозли обворожительно улыбнулся, получив в ответ такую же улыбку. Зубы у Шапки по человеческим меркам были великоваты. Кажется, она почуяла что-то, так как стала кидать на него беспокойные взгляды. Заметивший это Питер напрягся, сжав кулаки. Усмехнувшись, Бозли вернул свое внимание выступающим. Как оказалось, волк появлялся примерно раз в месяц и буйствовал в течение трех дней. Произошедшее сегодня вечером побило все рекорды: среди погибших оказалось более сотни мужчин и женщин, пара десятков детей. Было найдено тело одного из гномов. «Теперь их стало семеро, – посчитал Бозли. – Прямо козлята, которые никак не дождутся прихода матери». Матерей у гномов отродясь не было, и женщины им катастрофически не хватало. Не знают, глупые, что от женщин все беды. Выступление вдовы Лукас цели не достигло: было решено сегодня же, как только стемнеет, выдвинуться в лес на поиски зверя. Младшая Лукас условилась о встрече со своим возлюбленным на опушке леса. После собрания он устроился напротив заветного дома. Мороз крепчал, и Бозли с наслаждением принял волчье обличие, совершив кувырок вперед, попутно проклиная Королеву за подобное издевательство. Волки в цирке никогда не выступали. Львы да, но не волки. Ждать пришлось недолго: около полуночи ставни отворились и тут же закрылись. Волчьим зрением и нюхом Бозли с легкостью опознал Красную Шапку. Девушка направлялась в лес. Зрелище превращения её в волка заворожило его, но сам факт не удивил. В мире, в котором существует магия, едва ли стоит удивляться подобным вещам: посудомойки здесь превращаются в принцесс, русалки в обычных девушек, а злые ведьмы в драконов. Кувырков Красной Шапке совершать не пришлось: лишь в отдалении часы пробили полночь, как мирная беседа двух влюбленных сменилась рычанием и криками о помощи. Бозли вышел из тени, и волчица обернулась, отвлекаясь от трапезы. Признав в волке самца, она покорно кинулась навстречу, призывно крутя хвостом. Бозли поморщился. Определенно человеческие инстинкты начали довлеть над животными: желания случки с этой волчицей не возникало. Зато у неё с инстинктами ситуация обстояла прямо противоположным образом: спаривание близ тела былого возлюбленного не казалось ей вовсе кощунством. Мотнув головой, Бозли зарычал на неё и бросился в лес. Отверженной самке оставалось лишь вернуть свое внимание ужину. Бозли успел вернуть себе человеческий облик, когда на улице показались старшая Лукас и Снежка, предпринявшие ночную вылазку с целью найти пропавшую девушку. – В лесах бродит волк, а леди ночью вышли из дома? – его появление испугало женщин: арбалетная стрела едва не вписалась ему в плечо. – Мы хотим поучаствовать в его поимке, мистер...? – не моргнув глазом, соврала пожилая женщина, от которой он уловил знакомый запах, хоть и меньшей концентрации. Снежка почти искренне улыбнулась. – Грэй, – широко оскалился Бозли. – Вам больше подходит Блэк, – девушка снова выжала нервную улыбку, кивая на его черное одеяние. – Бозли Грэй, – повторил он, мрачно улыбаясь в ответ, – охотник из королевства Мидаса, услышал о вашей напасти и не мог устоять. Результаты моих изысканий привели меня к вашему дому, вдова Лукас, – женщина подняла бровь. – Моему дому? – нацепила она недоумевающий вид, но Бозли читал ее не столько даже по неестественной мимике, сколько по тону голоса и запаху. Мало кто знал, что в такие моменты организм человека выделяет особые вещества, сдавая лгуна с потрохами. Лукас нервничала. – Боюсь, это деликатный разговор. Вы позволите? – он указал на дом. – А отложить этот деликатный разговор можно? – отпускать девушку одной старшей Лукас не хотелось: та ведь не имеет опыта выслеживания волков и легко может стать их добычей. А то, что Мери Маргарет пойдет одна, не дожидаясь её, было ясно как день. – Определенно нет, – осклабился мужчина. Она замешкалась. Придется отложить. Питера ей было жаль, но этот странный и явно влиятельный человек, которого она заметила еще на собрании, что-то знает. От него веет опасностью и... Женщина нахмурилась. Кивнув, она развернулась к дому. – Но как же? – забеспокоилась Белоснежка. – Если вам столь хочется участвовать в поимке волка, юная леди, можете начать без нас, – улыбнулся Бозли. – Хотя я бы рекомендовал не геройствовать и остаться в доме. Лукас с надеждой взирала на девушку, надеясь, что благоразумие возьмет верх. Бозли же смотрел с усмешкой. Нервно сглотнув и переглянувшись с вдовой, Белоснежка, откликающаяся здесь на имя Мери Маргарет, мотнула головой. Лукас шагнула к ней, передавая ей что-то, Бозли не рассмотрел. – Буквально минуту, – бросила она недовольный взгляд на мужчину и зашепталась со Снежкой. Вскоре девушка бросилась к лесу.       *** – Итак, мистер Грэй, – женщина явно нервничает, потому, как манеры ее улетучиваются мгновенно: чай гостю не предлагают в надежде скорей освободиться, – о чем именно вы хотели побеседовать? Бозли усмехается, развалившись на стуле. – О вашей маленькой тайне, миссис Лукас, соблюдение которой стоило жизни нескольким сотням людей. Я в курсе того, кто стоит за этим, – тон его голоса не сулит прощения и возможности договориться, – и я поражен вашему лицемерию. Столь горячо выступать на собрании, уверяя этих болванов в том, что желаете смерти лютому зверю, тогда как на самом деле кормите его с именной ложечки. Он кидает жесткий взгляд на Лукас, но у неё есть иммунитет к подобным выпадам. – Не понимаю, о чем вы. Бозли вздыхает и сжимает кулаки. – Ваша внучка, Красная Шапочка, она ответственна за смерть сотни невинных людей, – он отмечает, как женщина начинает теребить подол платья. – И после этого королеву называют Злой, – усмехается он. – Она – волк. И не смейте перечить мне, я видел. Я чую её запах, как и ваш, кстати. – Вы – один из нас, – бросает она ему в лицо. – Я тоже чую. – Это не совсем так, – обрывает он. – И не я повинен в гибели тех людей. – Что вы хотите от меня? – сдается женщина. – Денег? Бозли усмехается. «Поразительное малодушие!». – Кто-то должен ответить, – пожимает плечами он. – Только не она. Шапка даже не в курсе. – Предлагаете, оставить все как есть? – угрожающе рычит он, и женщина пятится, упираясь в стену. – Сегодня все кончится, – припечатывает Бозли. – Охотники идут к тому месту, где она встречается с Питером. Полагаю, они успеют вовремя. – Нет! – схватив арбалет, женщина выбегает из дома. Бозли ловит себя на остром желании закурить.       *** Окруженный людьми, волк пятится, оглашая окрестности рыком. Охотники опоздали: снег заляпан кровью. Бозли оглядывается, замечая части человеческого тела. Раз – рука, два – рука. Бедный Питер. Настоящая любовь стоила ему жизни. Три – ... Бозли улыбается. Вдова Лукас вырывается вперед, накидывая на волчицу невесть откуда взявшееся полотно красного цвета. Вот, значит, как это все работает. Перед изумленным народом предстает Красная Шапочка. Девушка явно дезориентирована. Она оглядывается, видит знакомый силуэт на снегу. Раздается истошный крик. Бозли прикрывает глаза: жаль её все же. – Убить ее! – раздается вопль из толпы. И вот он уже поддержан голосами остальных охотников. Старшая Лукас, гневно сверкая глазами из-за очков-половинок, загораживает собой внучку. – Стоять, именем Королевы, – прерывает рёв Бозли, выходя вперед. – Самосуда не будет. Девушка виновата лишь косвенно, как видите, она не знала о своей сущности. Толпа слегка затихает, но Бозли знает, что ненадолго. Виновного необходимо наказать. – Ты, – вопит тот, что закричал первым, указывая перстом на бабушку, – ты знала. Знала и молчала. Моя жена и дети погибли из-за тебя! – он рвется вперед, но его удерживают остальные. Толпа гудит, но нападать на женщин никто не решается. Правда слишком ошеломляет. Слишком привычно было думать, что виной всему лютый волк, а не милая девушка по соседству. – Судьбу миссис Лукас вершит королевский суд. Можете быть уверены в справедливости кары, – выносит вердикт Бозли, и никто ему не перечит. Богатое одеяние и упоминание Королевы творят чудеса.       *** – Тебя, должно быть, забавляет лицезреть цирковые кульбиты, – недовольно осведомляется Бозли. Заметив брезгливое выражение мужского лица в волшебном зеркале, он злобно скалится, и оно исчезает с зеркальной глади. Королева смеется. – На твоем месте я была бы благодарна за то, что ты обращаешься уже одетым, а не как в первый раз, – она снова смеется, но тут же становится серьезной. – Я слышала про волка и семейство Лукас. Похвально, что ты разобрался с этим, – протягивает она, – но что слышно о Белоснежке? – Сбежала, но я учуял её запах на северной границе леса. Немного терпения, твое Величество, – усмехается Бозли, глядя как женщина, откинувшаяся на подушки, поигрывает полупустым бокалом. Наполовину полным. Бозли нравится считать себя оптимистом.       *** – Вот уже полмесяца ты тешишь меня сказками о приключениях Белоснежки: тролли, Черная Борода, семеро гномов, русалка, Прекрасный принц, – перечисляет она. Бозли скалится. – Нескучно ей живется. Королева завидует? Регина молча сверлит его взглядом и, приняв наконец решение, делает шаг навстречу. – Я знаю, что Белоснежка уже две недели как мертва, – припечатывает она. «Чертово зеркало!» – Бозли поджимает губы. – «Я ему сразу не понравился. Да и стоило догадаться, что водить Королеву за нос – не самая удачная затея». – Я видела, как ты хоронил её, – она подходит все ближе, – и даже побывала на её могиле, – Бозли поднимает бровь. – Я знаю, то, что осталось от её сердца, находится в этом кисете, – Королева приблизилась вплотную, – и мне интересно, когда ты планируешь отдать мне его? – в карих глазах нет гнева, скорее…любопытство. Она стоит слишком близко. Неприлично близко, и Бозли, пользуясь случаем, упивается её запахом. – Тогда, когда пойму, что каждая черточка твоего совершенного лица будет отпечатана в моей памяти навечно. По лицу Королевы пробегает тень непонимания. Или понимания. Она с интересом смотрит на гостя. – Ведь, когда я отдам его, ты прогонишь меня, – поясняет он, и Регина замирает, совсем не ожидая услышать подобное заявление. Она может поклясться, что не вырывала сердце этого зверя. – Но раз ты знала с первого дня, отчего так долго ждала? – Мне были любопытны твои мотивы, – пожимает плечами она, отстраняясь. – К тому же ты был довольно занятным рассказчиком. С кривой усмешкой Бозли передает ей кисет. – Я определенно прогадал в этой сделке, – со вздохом говорит он, и Королева отрывает взгляд от заветного мешочка в своих руках – Отчего же? Ты хотел вдоволь есть мяса, – она улыбается, – недалеко от той деревушки ты найдешь свою ферму. Три поросенка, включая Колина, – она делает ударение на его имени, – все в твоем распоряжении. – Мой голод этим теперь не утолить, – хриплый голос мужчины режет слух, – и ты прекрасно это знаешь. Регина внимательно всматривается в него, отмечая прямой взгляд, волевой подбородок, щетину, придающую Бозли, в отличие от Грэма большую мужественность. Она улыбается: определенно привлекательный, довольно умный и верный. Единственный, кто смог принести ей желаемое, при этом, не запачкав рук. Он интригует, должно быть, виной тому животный магнетизм. Регина приподнимается, слегка касаясь его губ, и тут же отстраняется, лукаво заглядывая в черные глаза. – Можешь остаться на ужин, – говорит она, и Бозли пытается найти в приглашении нечто большее. – Сегодня подают свинину. Она снова смеется и Бозли делает глубокий вдох, подаваясь вперед. Аромат, преследовавший его, дополняется вкусом. Белоснежка погибла не напрасно.