D I F F E R E N T

       Уже который день подряд Джаспер мучается от боли, люди на челноке давно уже его возненавидели, но лишь немногие сочувственно к нему относились, пытались хоть как-то ему помочь. Я устала смотреть на то, как он страдает. В конце концов, мы успели достаточно подружиться за те пару дней, когда вместе с ребятами решили пойти на гору Везер. Он отчаянный и отважный парень, в нем не занимать счастья и позитива, которые он дарит всем вокруг.        Я нависла над ним с раскаленный ножом, чтобы вырезать очаг заражения. Иначе он умрет. Я не знаю, получится ли у меня, но я собрала всю силу в кулак и начала прорезать в груди зараженные ткани. Из груди сочилась густая кровь, вперемешку с почерневшими песчинками запекшейся крови и грязи, что убивали его. Его лицо исказилось, глаза совершенно растворились в его собственной боли, он кричал так, что любые, невдалеке от челнока, могли его услышать.        Мои предположения подтвердились. Через минуту вбежала обеспокоенная Октавия, в её лице вырисовывалось бескрайнее возмущение и боязнь потерять нового друга. Она сразу бросилась к нему, дотронувшись до его потного лба.        — Хватит, ты его убиваешь! – кричит она на меня, когда я начала подносить пальцы к его шее, чтобы проверить пульс.        Джаспер, кажется, терял сознание.        — Она пытается спасти его. – заступается Финн. Как же хорошо, что в нем можно найти поддержку, в которой я так нуждаюсь сейчас.        Я увидела, что вслед за Октавией зашел и её брат. Вот и снова я на себе словила этот презрительный взгляд, от которого меня просто выворачивает наизнанку. Всеми силами пытаюсь не показывать своей неприязни по поводу его прихода, но ничего не получается. Он снова начинает говорить, а от его слов я не могу не злиться.        — Ничего не выйдет. – кидает он недовольным тоном.        — Назад. – приказывает Уэлс, сразу встав с пола. Ещё один защитник.        — Мы тащили его полдня не для того, чтобы оставить его умирать. – отвечаю я ему не менее презрительно.        — Он труп. Если вы этого так и не поняли, мне очень жаль. – заявляет он саркастическим тоном. – От него все на стену лезут.        — Прости за причиненные неудобства! Но мы не на ковчеге, здесь каждая жизнь имеет большое значение.        — Да ты посмотри на него. Ему конец.        Я и смотрю на него, но вижу лишь то, что он отчаянно борется за свою жизнь. Октавия заботливо промокает кусочком тряпочки лоб Джаса, видимо, тоже неуверенная в том, что он выживет. Это лишь мои догадки, но я способна заметить одно – она изрядно отличается от своего наглого братишки, поэтому хочу, чтобы хотя бы она верила мне.        — Октавия, я всю жизнь наблюдаю за тем, как мать лечит людей. Если я говорю, что у него есть надежда, значит, так и есть.        Она лишь на мгновение переключает свой взгляд на меня, но неуверенность всё ещё не сходит с него. Никто не может поверить тому, что я способна вытащить больного.        — Дело не в надежде, а в мужестве. – продолжает свои нудные изречения Беллами. – Вы не готовы пойти на крайние меры, а я готов. Он лежит тут уже три дня. Если до завтра тут ничего не изменится, я сам его убью.        Я лишь смотрю сквозь пол, сдерживая свои эмоции. Меня поражает его бессердечность, в нем нет ни капли доброты, нет милосердия к другим людям. Он думает лишь о себе и о своей сестре, пытаясь манипулировать всеми остальными заключенными в лагере.        — Октавия, пойдем. – приказывает он, подходя к выходу.        — Я остаюсь. – говорит она. И вот, теперь я по-настоящему понимаю, кто она. Октавия – существо, состоящее из доброты, искренности и всего самого нежного на всем белом свете. Моё первое впечатление было таковым, но я подозревала, что она попадает под влияние своего невозмутимого братца. Спасибо, Октавия. Спасибо за то, что ты веришь, что нам удастся спасти Джаспера.        Мы с Октавией обмениваемся взглядами, я не в силах сдержать легкой улыбки. Хоть в чем-то Беллами проигрывает, не все будут плясать под его дудку, даже сестра этого не станет делать.        Он уходит, я понимаю, что внутри него сейчас бушует такая же ярость, какая сейчас бушует во мне. Получай своё, Беллами.        — Что за самолюбивый ублюдок? Не думает ни о ком, кроме самого себя. – говорит Монти.        Октавия чуть приуныла, чувствуя стыд за своего брата.        — Без обид. – поспешно добавляет он.        Но Октавия понимающе мотает головой, обеспокоенно приникнув взглядом на лицо Джаспера.        — Да… Ты прав насчет Беллами. Но и он тоже бывает прав. – отвечает Финн.        Я поднимаю взгляд на Финна, этот взгляд начинает сверлить его. Чувствую легкий угол гнева вперемешку с разочарованием. Как ты можешь согласиться с его мнением, Финн? Наш друг сейчас умирает, нам нужно всеми силами ему помочь, но и ты сейчас опускаешь руки.        Резко встаю со своего места и выметаюсь из корабля, спускаясь по лестнице вниз. Я быстрее бегу наружу, мне сейчас необходим покой. Беллами качает права, люди ненавидят Джаспера за его каждодневные стоны, борьбы с его болезнью, и Финн сейчас говорит такое, от чего мне становится как-то… обидно…        Я вырвалась из того места и сразу подбежала к дереву, облокотилась об него и отдышалась.        Все это когда-нибудь выбьет меня из колеи. Но что я могла поделать? Эта забота о больных отвлекает меня от мыслей о моем умершем отце, о матери, что беспокоится сейчас обо мне на ковчеге, о предателе Уэлсе. Обо всех пережитых несчастьях. Меня расстраивает такое свинское отношение к людям со стороны Беллами, раздражает, что многие не верят в то, что Джаспер всё ещё сможет выкарабкаться.        Я слышу сзади легкие шаги. Поворачиваюсь и вижу Октавию.        — Прости. Мой брат бывает слишком несправедлив и груб с тобой и окружающими…        — Не ты должна просить прощения, Октавия… — вздыхаю я.        Всё же, я, заметив её чуть погрустневший вид, улыбаюсь так, насколько могу улыбнуться на данный момент. В самом деле, Октавия полная противоположность Беллами, это видно невооруженный глазом… Но все-таки ей повезло с ним, он отправился за ней на верную погибель, рискнув ради неё своей жизнью, отправившись на Землю. Он думает не о себе, а только о том, как уберечь Октавию от всех ужасных вещей этой жизни и как отгородить её от всего кошмара этого мира. Нет, он не самолюбивый ублюдок. Есть человек, которого он любит больше себя самого — это его сестра.