Лунный свет

1 сентября в академии, куда я поступил в этом июле, проходило в старом красивом корпусе. По дороге туда я зашел в кофейню, потому что не успел позавтракать. Кажется, именно сюда я буду ходить на перерывах. Здесь продают потрясающий кофе и, наверное, лучшие в Санкт-Петербурге сконы. Здесь тепло и полно народу. В основном это ребята моего возраста, спешащие в свои колледжи, университеты и прочие учебные заведения. Сегодня у трети населения начинается новая жизнь. И я в их числе. Я подхожу к арке, ведущей к небольшой площади, перед входом в академию и останавливаюсь допить кофе. Резкий толчок сзади и половина содержимого стакана вылетает мне на рубашку. Мне еще повезло, что он успел остыть. Я оборачиваюсь, скорее с обреченностью, чем со злостью. Передо мной высокий и худой парень - блондин с длинной челкой, падающей на глаза. Он немного напуган и, уронив рюкзак, бросается оттирать пятна салфеткой оказавшейся у него в руке так быстро, словно он держал её наготове. Я чуть пячусь от такого напора, но позволяю ему закончить. - Извини, мне правда очень жаль, я не хотел, - бормочет он на ходу. - Ничего, это лишь рубашка, правда, новая, но ничего,- поморщившись, я запахиваю джинсовую красную куртку и улыбаюсь. – Егор. - Дима. – Он смотрит все еще виновато. Это даже забавно. Я жестом показываю на арку и он, вздохнув, шагает к ней, а я иду следом. Внутри я осматриваюсь. Немного плакатов с приветствиями, толпа молодежи разделенной на факультеты. Я ищу свой и вижу рыжего парня в очках, с табличкой «Филология». Подхожу, встаю с краю и понимаю, что блондин идет за мной и встает рядом. Пожав плечами, я обращаю внимание на середину двора. Праздник проходит скучно и даже позорно для моего и так не особо популярного факультета. Поэтому я решаю заговорить с этим худым бледным парнем. - Французский или английский? – сразу уведомляюсь я. - Французский,- отвечает Дима. – А ты? - Французский,- довольно отвечаю я. – Ты откуда? - Я из области,- его глаза очень странные: то бегают, то замирают на моем лице, при этом они великолепного бледно-голубого оттенка. Красивые. - А я местный. Ты в городе первый раз? – он кивает. – И как тебе? - Я мечтал здесь жить. – Он улыбается, но наш разговор тут же прерываются тем, что все начинают заходить в Академию. Кажется, мы пропустили момент, когда пригласили войти. Нас проводят в аудитории и просят присесть. Знакомят с преподавателями, раздают студенческие билеты и объявляют о немедленном экзамене для распределения по группам. Дима, сидящий рядом, хватается за голову. -Что с тобой? - Я в английском ноль полный. Даже времен не помню, какой уж тут экзамен... – сокрушается он, глядя под ноги. - Тебе помочь? Я конечно не эксперт, но уровень неплохой. – Парень с такой надеждой смотрит на меня, что мне становится неловко. - Спасибо, Егор. Позже мы попадаем в одну и ту же группу. Я почему – то радуюсь этой новости, хотя я совсем его не знаю, но он такой забавный и мне хочется говорить с ним постоянно. Так и выходит. Мы идем обедать в ту самую кофейню и говорим без умолку обо всем: о музыке, о русской литературе, о его маленьком городке и о великолепном Питере, о том, как он скучает по родным и о том, какие раньше потрясающие снимали фильмы. Он ходит с расстегнутой курткой, а я пью тот самый полюбившийся мне кофе. А на следующий день он нагоняет меня на выходе из метро, и мы идем дальше вместе, договариваясь встречаться по утрам каждый день на этом самом месте. А затем были пары, парк, кофейня, прогулка по вечернему Невскому проспекту и много разговоров. Он не застегивает куртку. Совсем. И постоянно поправляет челку, как бы зачесывая ее назад. Я наблюдаю, как светлые пряди скользят между пальцев в золотом свете фонарей ночного Питера и понимаю, что я пропадаю. Он смеется очень заразительно, иногда, на парах, мне настолько тяжело сдержаться и не рассмеяться в ответ, что приходится сгибаться и чуть ли не падать под стол. А он смотрит на этот цирк и просто улыбается. И его глаза все так же бегают. А худые руки сложены на коленях. Нет, правда, его руки такие худые, что мне хочется надеть на него пару своих свитеров, чтобы он не был таким хрупкими и невесомыми. А еще эта его бледность и его тонкие джемпера, которые обнажают ключицы. Иногда я просто схожу с ума и начинаю смотреть, смотреть, смотреть, пока он уже не спросит в чем дело. Ни в чем, Дима. Возьми наушник и включи «Лунный свет» Дебюсси. И я просто не знаю, куда деваться, когда ты говоришь что сыграешь ее для меня на рояле. И вот в октябре, когда мы сидим в парке, и ты опять не застегиваешь свою куртку, а я пью кофе, я понимаю, что я счастлив и несчастлив одновременно. Я провожу с тобой время не так как хочу. Я хочу сидеть сейчас и здесь, точно так же, с той лишь разницей, что я хочу взять твою ладонь в свою. Но нам пора идти в метро и я с не охотой встаю. Мы едем вместе почти всю ветку, и ты засыпаешь, утыкаясь носом мне в плечо. Я не шевелюсь все 50 минут, у меня затекают и ноги, и руки, и спина, но ты не проснулся. А потом тебе выходить и переходить на другую линию, а я вдруг выскакиваю из вагона вслед за тобой и, посмеявшись, предлагаю проводить, якобы потому что мне не хочется домой. Ты соглашаешься. Наконец твое общежитие перед нами, но я не хочу. Не хочу уходить. Да и ты мнешься. И тут меня прорывает. - Я гей. – Ты удивленно смотришь, немного дернувшись. Я с ужасом понимаю что сказал. - Я би. И мне холодно, давай зайдем. – Спустя вечность, длинной в три секунды, отвечаешь ты. Я как будто из проруби выныриваю. Как щука в сказке о Емеле – дураке. О Егоре - дураке. - Стой. Что? - я беру его за руку и понимаю что она ледяная. – Быстро застегнись. Он усмехается, но руку не выдергивает. - Я бисексуален, Егор. – Я, кажется, точно тону в проруби. – Давай зайдем. Я за тебя поручусь и даже паспорт оставлю охраннику.- Я киваю. Не расцепляя рук, мы идем по дорожке к зданию. А в твоей комнате пусто. Никого из соседей нет. Я сажусь на указанную тобой кровать и стараюсь смотреть в сторону. Но когда ты вдруг снимаешь свою футболку, я уже не в силах отвести взгляд. - Дай, пожалуйста, свитер. – Вежливо тянешь ты, заставляя раздеться. Правда, я не ты, в одной футболке в холода не хожу, под свитером у меня майка, поэтому я спокойно (ну или стараюсь показаться таким) снимаю его и протягиваю тебе. А ты одеваешь его на себя, греясь моим теплом. Он тебе очень велик, но он так тебе идет. - Так на чем мы там остановились с выяснением ориентации?- опять смеешься. – Ах да. Так вот бисексуалы это те, кто… - Прекрати. Я прекрасно знаю, кто такие бисексуалы. – голос чуть-чуть хрипит, а взгляд опять устремлен в пол. Осталось только покраснеть. - Вот и отлично. Тогда можно тебя спросить? – я пытаюсь кивнуть, но шею сводит и это выглядит так, словно меня бьет небольшой разряд. – Ты трястись прекратишь или нет? Я тебя пытаюсь на свидание позвать, а не на смертную казнь тащу. – Опять челку поправляешь.- Так вот. Пойдешь со мной на «Бегущего в Лабиринте», Егор? – Кажется, сердце сейчас остановится. Мне надо успокоиться и я сгребаю тебя в охапку и обнимаю. - Конечно, пойду. – Шепчу в ответ. А на завтра ты приходишь в застегнутой куртке.