✘ ✘ ✘
Когда он слышит первое имя — Томас — хочется врезать по этой гнусной отвратительной роже, чтобы не нёс чушь. Не может Томас оказаться заражённым Вспышкой, да ещё и без возможности защититься, не имея долбанного иммунитета. Его глаза быстро находят лицо брюнета, который расфокусированным взглядом смотрит перед собой. — Томми, — срывается с губ быстрее, чем Ньют успевает осознать, что парень не слышит его с такого расстояния. Он подходит ближе, дотрагивается пальцами до плеча парня и вновь произносит: — Томми? Томас быстро моргает и затравленным взглядом смотрит на своего друга. Он даже не пытается сделать вид, что всё хорошо, потому что нихрена не хорошо. В нём сидит болезнь, зараза, которая сведёт его с ума за считанные дни, и Томас был бы самым лживым человеком на этой богом забытой планете, если бы сказал, что не боится. Он чертовски боится, вот только этот страх не поможет ему бороться. Он лишь поможет ему скорее сойти с ума, чтобы потом желать и добиваться смерти своих друзей. — Всё в порядке, — заезженная фраза звучит настолько ужасно в данной ситуации, что Ньют невольно морщится, собираясь уже сильнее сжать плечо друга, однако лишь убирает руку. А Томас… А Томас вдруг меняется в лице, делая вид, что всё действительно хорошо и это не его имя отразилось от стен всего минуту назад. Ньют отрывает взгляд от парня и видит приближающихся Минхо и Терезу. — Ты как, Том? — Тереза не пытается скрыть своего волнения, а Томас лишь улыбается уголками губ, говоря «всё хорошо», но между тем смотря на Ньюта.Помоги мне…
✘ ✘ ✘
Томас не закрывается в себе, но держится ото всех в стороне, вроде бы оставаясь в толпе. И лишь грёбанный Ньют продолжает цепляться за него, спрашивать в своей привычной, казалось бы, наигранной заботе, в порядке ли он. Как будто сам не знает. — Ньют, иди нахуй, — однажды не выдерживает Томас, когда они складывают оружие в коробки, чтобы, наконец, сбежать из здания ПОРОКа. — Заткнись, Томас, — шипит Минхо, который уже задолбался смотреть на то, как потупляется взгляд Ньюта каждый раз, когда его забота грубо посылается на хрен. Вспышки гнева за последние сутки — это дело привычное, потому никто не реагирует, когда Томас бросает коробку, которую держал в руках, и быстрым шагом покидает небольшую комнатку. Никто ничего не обсуждает, потому что Ньют запретил обсуждать Томаса за его спиной. И уж тем более при нём нельзя было даже заикаться о болезни. Хотя он и не озвучивал это, но все и так поняли негласный приказ, который никто не пытался нарушать. — Ньют, нужно поговорить, — Томас появляется в дверях спустя несколько минут и блондин без запинок идёт следом за ним, не спрашивая в чём дело. Он уже давно — в то время, которое предназначалось им для сна — смирился с тем, что Томас безвозвратно меняется прямо на глазах, а шансы найти лекарство практически равны нулю. Парень молча суёт ему в руку конверт, на котором неровным почерком написано: «Откроешь, когда придёт время» Ньют бросает полный скептицизма взгляд на Томаса, а тот лишь прожигает его своими карими глазами, в которых на самом дне зарождаются первые искры безумия.Спаси меня…
✘ ✘ ✘
Он не читает записку, сжигая её при первом удобном случае. Будто он не знает, что этот хренов придурок там написал. Пусть и не мечтает об этом. Ньют не отходит от Томаса ни на секунду, пока тот продолжает сдерживать безумие, растущее и процветающее в нём, как отравленный куст с ядовитыми шипами.Это уже не я…
✘ ✘ ✘
Губы Томаса с привкусом крови, которую Ньют с остервенением пробует, продолжая прижимать парня к стене каюты. Он не может остановиться, словно без иммунитета сошедший с ума, исследуя худое тело длинными пальцами, которые забираются в брюки, сжимая возбуждённую плоть. Блондин плохо отдавал себе отчёт в том, что делал. Но Томас сам вывел его своим стервозным похуистическим настроем, потому единственный приемлемый способ наказать его нашёл отражение в чём-то странном и безрассудном. — Отвали, — рычит Томас, ощущая, что теряет контроль и отталкивает блондина от себя, мазнув кулаком по скуле. Он тяжело дышит, прижимаясь спиной к стене и пытаясь трясущимися пальцами застегнуть брюки. — Ты не умрёшь, Томми, — Ньют трёт ушибленную скулу, с ужасом осознавая, что совесть за то, что он пытался сделать, его совершенно не мучает. — Пошёл нахуй, — очередной уже порядком наскучивший посыл, и Ньют послушно разворачивается, чтобы покинуть каюту и оставить Томаса одного.Я не помню себя…
✘ ✘ ✘
— Там мой друг! — Ньют знает, что за последнее время совершил хренову кучу безрассудных поступков, потому не собирается отказывать себе в последнем прощальном слове в сторону спятившего друга. Тот на удивление выглядит гораздо лучше всех тех отморозков, что сейчас дерутся неподалёку не на жизнь, а на смерть. — Томми? — его голос звучит в точности так, как звучал тогда, когда он узнал об отсутствии иммунитета у парня. Томас смотрит на него слишком внимательно для человека, который уже давно зашёл за черту. От этого по коже блондина проходиться холодок, хотя он отчаянно пытается убедить себя в том, что это просто порыв ветра. — Зачем ты припёрся? — выплёвывает слова Томас. Где-то глубоко внутри самая малая его часть кричит Ньюту убираться подобру-поздорову, но ей не пробиться, она лишь безрезультатно бьётся в истерике о стену безумия внутри парня. — Хотел убедиться, что ты ещё помнишь меня, — голос Ньюта неожиданно пропитан сарказмом и ядом, который он не пытается скрыть. — Я помню, — блондин уже хочет вставить слово, но Томас ещё не закончил, — что случилось с твоей ногой. Ньют заметно напрягается, стараясь не показать своего удивления. Что? Томми, откуда? — Барьер в голове разрушился, — Томас двумя быстрыми прикосновениями указательного пальца дотрагивается до виска, а его губы растягиваются в каком-то подобие улыбки, похожей на оскал. — Я помню, как смотрел на монитор, пока ты карабкался на стену. Ты был так жалок. Ньют знает, Ньют понимает, что это говорит не Томас, но он начинает чувствовать заметно подступившую дрожь. Он отходит, когда брюнет делает шаг в его сторону. Только сейчас лезвие ножа в руке брюнета всё-таки удостаивается его внимания. — Томми, что ты делаешь? — его голос уже изменился, наполняясь невесть откуда взявшейся мягкостью. И только на задворках сознания, он понимает, что лишь сильнее разозлит Томаса подобным тоном. — На твоих глазах были слёзы, когда ты посмотрел вниз. Ты сделал последний вздох, а затем отпустил лианы и полетел вниз, — Томас медленно продолжает подходить, рассказывая Ньюту самый страшный момент в его жизни. Он знает, куда нужно надавить, чтобы сделать действительно больно. — Заткнись. — Ты кричал, валяясь в луже крови, и проклинал Создателей, то есть меня, Ньют, ты проклинал меня, даже не зная об этом. Просил о скорой смерти, пока тебя не нашёл Алби. Томас делает резкий выпад и Ньют достаёт из пазухи пистолет, направляя на друга. — Не подходи ко мне, — липкий практически ощутимый страх в его голосе, нервозная дрожь в руках, не прибавляли уверенности. Лишь делали его более уязвимым перед этой версией Томаса. Нет, не это Томми. Не может быть Томми. — Ты так хотел поквитаться с теми, кто сделал это с тобой, Ньют, так поквитайся. Давай же! — в глазах Томаса загорается безумие, а его верхняя губа приподнимается, словно у хищника, готового обнажить острые клыки. — Заткнись! Замолчи! — Ньют кричит в ответ и это лишь забавляет брюнета, который крутит в руках нож, не обращая внимания на направленный на него пистолет. — Убей меня или я убью тебя, — он говорит это настолько спокойно, что блондин чуть не выпускает пистолет из своих рук. Томас подходит ближе, однако Ньют больше не делает попыток отойти. Он хочет умереть. Но в планы брюнета, кажется, больше не входит всадить в него нож. — Ты до сих пор жалок, Ньют, — слова звучат до безрассудства спокойно и уж лучше бы крик, чем это. — Ты не понял, когда я просил тебя помочь мне. Ты лишь играл в свою гребанную заботу, следуя лишь собственным желаниям. Ему больно. Ему хочется закрыть уши, если бы не пистолет в руке, он бы непременно это сделал. Томми, услышь меня. — Томми… — Ньют чувствует слабое давление в руку от того, что Томас упирается лбом прямо в дуло пистолета. — Нет больше Томми! — оглушающий крик, полный ненависти, ярости и отвращения. — Он ушёл, сдох, сдался, пока ты пытался сделать вид, что сможешь его спасти, — Томас замолкает, смотря в карие глаза напротив. — Убей меня, — спокойно говорит он. — Я не могу, — фраза звучит чертовски эгоистично, но Ньют не может заставить себя нажать на чёртов курок. Он вспоминает вкус крови на губах. Жар тела и ту привязанность, которой было пропитано каждое слово, каждое действие, направленное в сторону брюнета, чтобы помочь ему. Но Томми не нужна помощь больше. Томми не слышит. — Пожалуйста, — этот мягкий тон, словно является катализатором, чтобы первая слеза скатилась по щеке блондина. — Освободи меня. Пожалуйста, Ньют. Он нажимает курок, только потому, что ему кажется, он видит прежнего Томаса. Прежний Томас попросил его отпустить. Он находится в прострации, когда слышит глухой удар о землю и чувствует на собственном лице дорожки от слёз, которые беспрерывно скатываются вниз, разбиваясь о грязный асфальт.Тихо в душе, кто-то там, будет шептать «освободи меня». Но даже это уже буду не я.