***
Щелчок замка, и Аарон открывает дверь. Давненько он не возвращался в их квартиру один... Премерзкое чувство, надо сказать! Но именно сейчас он понимает, что квартиру они продавать не будут, ни за что, с этим местом столько связано... Но вскрыть все кубышки придется. Как и продать все более-менее ценное. Команда в «Формуле» - это дело дорогостоящее и трудоемкое, но Мари загорелся этой идеей, а что радует Мари, то радует и Аарона. Новый Год в полном восторге, он поскуливает и носится по дому, подбегает к хозяину, облизывает ему лицо и снова носится по квартире. - Лапушка? - Аарон себе обещал, что не будет отвлекать Мари звонками. Но, конечно, стоило ему войти в пустую гулкую квартиру одному, как становится невыносимо тоскливо и надо срочно вызвонить супруга. - Привет, - Мари пыхтит. - Чем занят? - Бегу на съемку по шаткой лестнице! На этом арт-объекте, который на самом деле заброс на окраине Берлина, нет лифтов. И поэтому я бегу! Эта чертова авиакомпания задержала рейс, а я выбился из графика... Фух! Как сам долетел? - Отлично... Но я вошел в квартиру, и мне так плохо стало. - Это еще почему? - настораживается Мари и, кажется, даже останавливается. - Я скучаю... Мне без тебя плохо, - грустно отвечает Аарон, открывая шкафчик и вытаскивая оттуда сухой корм для Нового Года. - Мелкий! Тащи миску! Мари слышит, как, скребя ногтями по паркету, уже совсем не мелкий Новый Год несется ураганом на зов. - Я тоже по вам скучаю. Все, дорогой, я добежал... Пожелай мне удачи! - Люблю и желаю удачи, - улыбается Аарон и слышит, как на заднем фоне кто-то радуется Мари, тот торопливо прощается, и звонок обрывается. Мари принял решение возобновить коммерческие проекты, когда стало ясно, что работа хоть в какой-нибудь команде ему не светит. Разбирательство в гибели Пегги шло своим чередом, как и жизнь... Сидеть на шее Аарона Мари категорически отказался и ужасно возмущался, когда муж предложил ему свалить на какие-нибудь острова по путевке, нервы подправить. Мотаться за Аароном, слоняясь без дела, и помирать от волнения за него же , Мари тоже не прельщало. Да и деньги нужны были срочно и немалые, если уж ввязываться в авантюру с собственной командой. Так что, к великой радости рекламщиков, Мари возобновил с ними сотрудничество. Первое предложение о фотосъемке он принял от Braun. Разовый контракт, хороший гонорар и «не порнуха», на последнем особенно настаивал Аарон. Но прямо сейчас переодеваясь перед съемкой, Мари едва сдерживает смех. Ему выдали кожаные брючки с низкой посадкой и все. Ага, молодая звезда германской фотоиндустрии считал, что только так можно передать мужскую силу электробытовой техники. В свете последних событий Мари - узнаваемая фигура, так что велика вероятность того, что домохозяюшки клюнут на яркие плакаты с полуобнаженной натурой бывшего пилота и скорее всего уже бывшего главного инженера «Фер», подумали в Braun и решили рискнуть, предложив хорошие деньги за одну-единственную фотосессию. - Вы просто очаровашка, Мари, - щебечет фотограф. - И в такой хорошей форме! Жаль, что уже совсем-совсем заняты... - Да, тут кое-кто подсуетился, - немного напрягается француз, понимая, что съемка будет тяжелой. Большинство его коммерческих договоров были сухим рабочим процессом и в рамках сугубо профессиональных. Но редко все-таки попадались вот такие... «творцы», жаждавшие большего, делавшие общение слишком личным и доставлявших проблем. - А не могли бы вы снять кольцо? - просит фотограф. - Извините, но нет, - Мари поправляет волосы и морщится от количества геля на них. - К тому же... это ведь для домохозяек... Семейные ценности, все дела... Впрочем, в таком виде, - француз оглядывает себя в штанах, которые, в принципе, вообще можно было не надевать: все равно все прекрасно видно, - сложно пропагандировать ценность семьи... - Вы олицетворяете секс, - томно выдыхает фотограф. - Пожалуй, начнем, - сворачивает тему Мари, проходя за осветительные приборы. - Как мне встать? Но, вопреки всем опасениям Мари, съемка проходит быстро и весело, но, что важнее всего, крайне плодотворно. Хотя Мари все время кажется, что вот сейчас ворвется Аарон и наваляет всем люлей за то, что его муж стоит тут полуголый и выгибается. Ему пришлось и поорать, и постонать, и еще до кучи всего разного странного, что ну совсем, по мнению Мари, не ассоциируется с мясорубками и электропечами, но заказчику виднее... - С вами приятно иметь дело, - говорит, прощаясь, фотограф. - Было бы славно еще пару проектов отснять... - Конечно, - Мари пожимает протянутую руку и улыбается. - Как меня найти, вы знаете. Обращайтесь - всегда буду рад. Они тепло прощаются и расходятся в разные стороны. Мари ловит такси и мчит в аэропорт - ему нужно в Лондон на съемки шоу в прайм-тайм. Аарон лежит без сна и пялится в горящие красным цифры на часах, что стоят на тумбочке. Три ночи. Новый Год сопит, уже десятый сон досматривает. В конце концов, Аарон выходит в коридор, прихватив телефон. Набирает Мари, но идут только гудки... Написав сообщение о том, как он соскучился, Аарон откладывает трубку и отправляется в душ. Может, горячая вода настроит на сон? Вдруг телефон оживает, когда Аарон уже забирается в ванну, решив понежиться в теплой воде. - Ты чего не спишь? - устало спрашивает Мари. - А ты? - Тут так-то утро уже... Но я только иду в номер, мы всю ночь снимали это сраное шоу, - Мари зевает. На заднем фоне слышен гул авто и сигналы машин, где-то проносится полиция или скорая. - Идешь? Поехал бы лучше, - Аарон вытягивается в ванне и прикрывает глаза. - Тут недалеко... Да и пройтись хочется, размяться. Жалко, тебя тут нет: Лондон прекрасен. - Наша ванна лучше. Только тебя не хватает. Мари смеется, от чего в душе Аарона теплеет. - Чем занят? - В ванне лежу. Скучаю... - М-м-м, - тянет Мари, и в голосе его смех. - Ну расскажи мне, как ты там скучаешь, лежа в ванной. - Ну я-то могу рассказать, - Аарон подхватывает игру. - Только как бы тебя машина не сбила от моих откровений... - А я люблю рисковать, - выдыхает Мари в трубку, пуская стайку мурашек по всему телу Аарона. - Вот бы хоть кто-нибудь еще, кроме меня, в мире знал, какая же ты развратная дрянь за этой своей маской неприкосновенности, - хрипло произносит да Сильва. - Если бы кто-нибудь еще знал, ты бы его убил и опять остался единственным, - мурлычет Мари. Именно мурлычет, добавляя непозволительно много французского акцента, коверкая слова, вынуждая волоски на руках Аарона встать дыбом, а яйца поджаться. - Черт, Мари, - скулит Аарон, не зная, ему охренительно хорошо или до одури плохо. - Да? - Мари облизывает пересохшие губы и останавливается на светофоре у пешеходного перехода. - У меня яйца ноют. - Правда? Я бы поцеловал их и слегка оттянул, но увы... тебе придется помочь себе самому, - Мари стаскивает с себя шарф и расстегивает куртку. - И соски торчат. - А что другое не торчит? - Пока нет... - Ну как так? Зато в меня уже шов на джинсах впивается. И спереди... и сзади, - растягивая гласные произносит Мари, чем вызывает недоумевающий взгляд девушки, стоящей рядом. Француз подмигивает ей и переходит дорогу. Зеленый сигнал кажется сейчас разрешающим сигналом для самых развратных мыслей. Аарон воет, стискивая бортик ванны. Вода волнами окатывает его грудь, когда он резко садится, сгибает ноги в коленях и разводит их. - Уже все? - насмешливо спрашивает Мари, пытаясь незаметно поправить джинсы: в них и вправду становится тесновато. - Вокруг тебя есть люди? - Целая толпа. - А ты идешь и течешь? - Да, а я иду и теку. Из-за тебя, - Мари прикусывает губу и понимает, что ему уже совсем не смешно. Игра в какой-то момент переросла в неконтролируемое желание. - Для тебя... Аарону кажется, что его яйца сейчас взорвутся, ноги дрожат, а перед глазами пелена. - Знаешь, прямо сейчас я хочу вставить тебе по самые гланды. Мари налетает на прохожего при этих словах. О да! Сколько раз он оказывался между разведенных бедер Аарона, лицом к его торчащему налитому кровью члену? Достаточно, чтобы в красках представить себе эту картину. Аарон обхватывает себя рукой, ведет по члену неторопливо, наслаждаясь тем, как ласкает его вода. - Я начинаю себя трогать, а вот ты не можешь, - да Сильва не обращает внимания на уличный шум Лондона, он целиком захвачен тяжелым дыханием Мари. - Тебе придется идти и слушать, как я кончаю... - Надо было позвонить из номера, - сетует Мари, проваливаясь в необычайно острые ощущения от того, как футболка трется о болезненно чувствительные от возбуждения соски. - Как ты хочешь? - хрипло интересуется Аарон. - На четвереньках? На боку? А может сядешь на меня? Сам... вставишь... в себя... до упора, - через каждое слово резкое движение бедрами и кулаком. - Дьявол... Я сейчас в обморок упаду, - Мари словно в огромном пузыре, где нет звуков города, зато прекрасно слышна возня Аарона, и, черт возьми, он прекрасно знает, чем тот занят в эту минуту. - Я уверен, что, как только ты вломишься в свой номер, ты стащишь с себя штаны и... Дальше Мари слышит, как Аарон шипит и рвано дышит. - Я вломлюсь в свой номер, стащу с себя штаны, оближу пальцы и заведу руку назад, поглажу себя там, представляя, что это ты... обхвачу свой член и начну быстро двигать рукой, а пальцы второй вставлю резко и сразу, чтобы воздух из легких выбило, а ноги задрожали. Аарон издает хриплые ругательства, и слышен плеск воды. Мари приходится отойти и прислониться спиной к ограде какого-то здания, прикрыть глаза и выдохнуть. - Когда ты будешь рядом? - грустно спрашивает Аарон, и от этого тона Мари хочется наплевать на все и вылететь первым же рейсов в Штаты. - Через три дня я буду в нашем гараже, надо подготовить свой болид... к аукциону. - А я улечу через два на сборы, - вздыхает Аарон, но старается приободриться, чтобы не давить на Мари, которому тоже не легко сейчас. - Слушай, если тебе не хочется расставаться с ним, то давай не будем... Уверен мы сможем что-нибудь придумать. - Нет, я уже все решил, - Мари, наконец, чувствует, что его ноги перестали быть ватными, и он может идти дальше. - Я люблю тебя. - И я тебя. Мари вешает трубку, а Аарон еще долго сидит, прижимая к уху молчащий телефон.***
Вспыхивает свет и льется сверху, лаская изгибы темно-синего болида. - Привет, красавец, - выдыхает Мари. Болид, собранный собственными руками, любовно оберегаемый ото всех, воплощение его памяти о былой славе гонщика, должен быть продан с молотка. Мари обходит его вокруг, задумчиво оглядывая. Конечно, ему жаль, но пора двигаться дальше, обстоятельства заставляют его торопить неизбежное расставание с дорогим сердцу любимцем. - Мы столько вместе пережили, да? - Мари присаживается на корточки рядом с болидом и кладет руку на переднее антикрыло. - Но ты еще на ходу... в отличие от меня, - француз прикрывает глаза и продолжает: - Тебе еще гонять и гонять, твой последний флаг в шашечку еще не скоро останется позади. Мари открывает глаза и смотрит на то, как его рука с кольцом на пальце лежит на блестящей поверхности болида. - И спасибо тебе за Аарона, - Мари улыбается и поднимается. На столе у стеллажей с инструментами обнаруживается бутылка японского виски семнадцатилетней выдержки с открыткой: «С виски все немного легче. Не грусти слишком. С любовью, Аарон». - Ну что ж, дружочек, давай-ка проверим тебя, - Мари готовится заняться своим болидом, но сначала откупоривает бутылку и делает обжигающий глоток уже теплого виски прямо из горла. - За твое здоровье! Спустя бутылку виски и двадцать часов практически непрерывного труда болид отполирован, вымыт, заправлен, Мари его перебрал по болтику, по винтику, по каждой малейшей детали, не попросив ничьей помощи, в одно лицо выполнив объем работ для всей команды техников. И по пьяни он соглашается на предложение новомодного супермегакрутого диджея записать вместе трек.***
Аарон выкладывается на полную во время тренировок в спортзале и учебных заездах на трассе. Все только для того, чтобы приползать в номер и вырубаться на кровати без грызущей тоски по Мари. Трой извелся совершенно, что сказывается на его езде. Он допускает ошибки, мажет и лажает, ругается с братом, с командой, с Аароном. Даже с Иман, с которой общается только по Скайпу, и то умудряется лаяться... Трою не хватает Мари. Но еще больше ему не хватает определенности в собственных чувствах. Это мотает нервы, истощает и мучает. - Аарон? - он обращается к напарнику, встретив его в коридоре отеля перед первым тестовым заездом в Мехико. - У тебя будет минутка? - Ну да, - тот застегивает на ходу куртку, явно куда-то направляясь. - Погнали в бар? Мерзко на душе... Проверка только перед квалификацией будет. - Пошли, - тут же поддерживает его идею Трой. Они спускаются вниз к выходу и отходят буквально на один квартал от отеля, чтобы найти относительно немноголюдное заведение. - Так что там у тебя? - спрашивает Аарон, придвигая к себе алкогольное меню. - Давай выпьем? А потом я скажу... - Ого! Что-то серьезное, парень? - Аарон хмурится. - Я могу помочь? - Ничего такого... Просто слегка запутался в чувствах, - мямлит Трой, ероша волосы. - Ну давай тогда сразу перейдем на текилу, здесь самая убойная текила в мире, - Аарон планировал пропустить бокал пива, не больше, но, глядя на понурого напарника, решает, что проблема никак не на одно пиво... Сначала они пьют молча, потом просто делятся своими впечатлениями о трассе, затем Аарон все-таки повторяет свой вопрос. - Так что случилось-то? - Как ты понял, что любишь Мари? Аарон удивленно моргает, глядя на парня. Затем улыбается, опрокидывая в себя новую стопку. - Да не сразу, если честно. Мы уже жить начали вместе, когда стало понятно, что мне не просто так вступило с ним трахаться... Парни в моей постели бывали и до него, - и тут же смеется, глядя на то, как вытаращился на него Трой. - А что ты удивляешься? «Формула-1» не место для пуританства и ханжества. Живи быстро. Получай столько кайфа, сколько сможешь. В салки со смертью играешь ведь... Так что тут как раз-таки все понятно. Мне интересно другое: как он согласился под меня лечь? У Троя уши краснеют, и весь он покрывается пятнами от смущения: на кой черт этот разговор начал?! - Я помню, как впервые его увидел в Канаде. Это не была первая гонка сезона, - глаза Аарона начинают будто бы слегка светиться. То ли от алкоголя, то ли от воспоминаний. - Но именно после Гран-при Канады я его заметил... Потому что эта сучка меня обставил! Ха! Обогнал, сделал меня как сосунка, обставил как дурачка какого-то. Им обновляют выпивку, и Аарон продолжает: - Он поднялся на пьедестал и даже не посмотрел на меня! - да Сильва смеется. - Второе место - первое среди неудачников, парень. И эту истину я понял благодаря Мари в Канаде. Я себе тогда поклялся, что эта сволочь-кузовник будет смотреть на меня, что глаз не посмеет отвести... Трой слушает как завороженный. Вот как оно все начиналось! - И ты своего добился, - тихо произносит Трой. - Ну да... Только вот теперь и я от него глаз отвести не могу, Мари - центр всего моего мира, напарник... А ты подумай хорошенько: надо ли тебе такое? Если чувства сильны настолько, что, глядя на этого человека, ты забываешь обо всем, то тогда да, сгребай в охапку и никому не отдавай, в противном случае не морочь голову девчонке, мой тебе совет. Они какое-то время молча пьют, пока Аарон вновь не говорит: - Меня перемкнуло, когда его болид перевернулся и загорелся в Сингапуре. Мир словно выцвел... Со смертью Мари гонки бы потеряли всякий смысл для меня. Первое время именно любовь к гонкам, к своему образу жизни вынуждала меня заботиться о нем, чтобы этот ненормальный, чего доброго, не сдох, унеся с собой в могилу все краски моего мира... Но однажды я проснулся, а рядом спит он. - И тогда ты все и понял? - затаив дыхание, спрашивает Трой. - Тогда я понял, что хочу его трахнуть, - совершенно неромантично произносит Аарон, из-за чего морщится его напарник. - Ну, против моего обаяния никто не устоит, - да Сильва играет бровями, а Трой смеется. - Так что я его уломал. Но эта сволочь... - Аарон хмурится, вспоминая то, что произошло позже. - Мари смылся, сказав, что ему от меня нужен был только контракт. Трой не смог сдержать пораженного выдоха при этих словах. - И что же ты? - А что я? Начал пить... Ебал всех подряд... Пока не понял, что вот это чувство никуда не денется само. Найти этого подлеца было чертовски сложно, зато, когда нашел, мне удалось его привести к себе домой, вернее, уже... к нам домой. А где-то через месяц я понял, что влип с потрохами. Я не просто его любил и хотел, я себе жизни без него не представлял... Вот как скрутило! Так что любовь - штука такая... странная. У каждого своя. И у меня нет для тебя совета. Мари ничего не делал, чтобы мне понравиться, влюбить в себя. Я ничего не делал, чтобы привязать его к себе. Просто так получилось, мы не старались специально. И мы счастливы, - закончил свой рассказ Аарон и отсалютовал своей стопкой, прежде чем опустошить ее. - На самом деле... никого, кроме тебя, я не представляю рядом с таким человеком, как Мари, - почему-то смущаясь, произносит Трой, и Аарон кивает в ответ.***
Мари одевает линзы и глубоко вдыхает. Эта безумная идея, когда его пьяного вдрызг подловили агенты диджея с предложением подыграть ему на болиде, сейчас уже не казалась такой уж классной. Подыграть на болиде. Будь Мари трезвее, он бы послал их в зад, но он был в сопли пьян, так что с энтузиазмом согласился. Но теперь пути назад нет. Он на треке в Остине, который специально арендовали на весь день только для них. Он уже в комбинезоне, красавец-болид его ждет, а к шлему приделаны датчики звукозаписи. - Как я должен ехать? - спрашивает он у диджея, который сидит за своими вертушками в боксе в это время и настраивает аппаратуру. - Просто покажи свой лучший круг, - отвечает тот. - Если я покажу свой лучший круг, ты уверен, что сможешь что-нибудь записать? - усмехается Мари, поправляя перчатки и надевая шлем. - Не переживай, - раздается такой же насмешливый голос. - Окей, тогда погнали, - Мари легко залезает в кокпит, пристегивается, крепит руль и выезжает с пит-лейна. «Трасса Америк» стелется перед ним, и он пролетает ее за минуту и две секунды. - Отлично, - раздается голос в наушниках. - Но придется тебе это повторить... и давай помедленнее. Мари только улыбается в ответ, снова выруливая на трассу. Плавное переключение передач и спокойные повороты, болид в отличной форме, чего не скажешь о Мари... Спустя еще три круга он понимает, что ему нужен перерыв. «Господи, да я старая развалина», - грустно думает про себя Мари. - Прекрасно! Можешь в такт порычать? - парень, с которым они торчат на трассе, воодушевлен тем, насколько круто и по-разному может реветь двигатель. - Я? Я могу, но думаю тебя интересуют звуки двигателя, - улыбается Мари, пожимая плечами. - Я это и имел ввиду, - отмахивается диджей. - Мне нужны хардовые покрышки, - Мари стаскивает с себя шлем и готовится лично менять колеса на болиде. - Ты делаешь отличные заносы, повторишь? Мари молча кивает, занятый «переобувкой». - Но сначала просто на месте пожужжи, а там еще наберем звуков. Они отлично лягут на трек! Мари, это будет бомба!!! - в восторге парень размахивает руками. - А потом мы с тобой сфоткаемся, и ты оставишь мне свой автограф. Я набью его на руке! - Что? Полегче, парень! - Мари шалеет от такого напора. - И что значит «пожужжи»?! Тут только брутальный рев, - француз оглаживает бока своего болида. - Окей-окей, не спорю. Вы оба красавцы, - и убегает опять на свое место. Спустя час и еще две пары стертых покрышек, парень наконец доволен результатом. - Я еще там сведу кое-что по мелочи, а так даже дополнительных эффектов не нужно накладывать! Ну а теперь пора фотографироваться для моего Инстаграма! Мари не успевает возразить, как его сжимают в объятиях и притискивают к себе. - Сы-ы-ыр! - вопит над ухом диджей, и раздается щелчок. - Поехали в бар? - О, спасибо, но нет, - Мари ставит росчерк на протянутом блокноте. - Мне пора к мужу лететь. У него гонка завтра... - Как жаль... Но я тебе вышлю трек, как будет готов. И насчет татухи я не шучу... Я, правда, ее себе набью! - Да не стоит, - Мари улыбается, не зная, как реагировать на такое заявление. - Я думал, ты просто бывший гонщик Формулы... А ты действительно бомба! Просто... не знаю! Я таких, как ты, только по телеку и видел! Дьявольски крутой! И красивый... и вообще... - Мне пора. Было очень круто с тобой поработать, - Мари отрывает от своей задницы руку парня, охреневая от того, куда катится мир и что вообще на этого парнишу нашло, что он вроде такой адекватный вначале, теперь лезет к Мари в штаны. - Может, все-таки в бар? - продолжает настаивать тот, цепко держась за талию Мари и все время норовя пожамкать его за ягодицу. - Пока! - Мари с превеликим трудом удается отвязаться без драки. - С ума посходили, - выдыхает француз, откидываясь на сидение такси по дороге в аэропорт.