Radioactive

Этот город разрушен. От него остались только обломки того, что было когда-то. Даже ветер завывающе стонет от пребывания здесь… Но, ни смотря на то, что этого места уже нет, люди, которые здесь живут, всё ещё считают эти руины своим прекрасным домом. Они продолжают жить, или, скорее, существовать. Даже когда всё снова обваливается, а ветер становится сильнее, чем обычно, и всё гонит прочь остатки человеческой цивилизации. Эти глупцы продолжают верить в то, что когда-то всё исправится. Что всё, что разрушили, само по себе соберётся по кусочкам, и соберётся. Что воздух сам очистится от бесконечных отходов, а болезни, которые возникают из-за постоянного загрязнения всего и вся, сами уйдут куда подальше. Но такого не будет. Человечество само виновато в своих бедах. Говорят, когда-то давно их предупреждали об этом. И говорили, что если так продолжится… … То лесов не останется. Только бетон, камень, только асфальт, слабо освещаемый едва ли не погасшим солнцем. Так и произошло. Но человечество считало, что это к лучшему. Что мы перешли на новую эру. Где всем правит человек, и всё сотворено его руками. Они не понимали. Не понимали, что так никогда не будет. Они не понимали, что они гости, что они в гостях у природы. И им всё вернулось. Хвалёные прочные стены начали рушиться и ломаться от подземных толчков. Начался хаос. И люди даже тогда не поняли, в чём же причина. Всё стало ещё хуже, поскольку некому было следить за соблюдением законов. И люди, которые считали себя царями, homo sapiens, человеком разумным…. Все они стали обыкновенными зверьми. Ими начали руководить инстинкты. Все законы и правила стали ничем. И в итоге всё пропало. Выжившие начали бегать по улицам подобно муравьям, хватать еду, воровать и убивать. Но не Он. Он сидел на крышах домов, ходил по хмурым тёмным улицам, прячась в закоулках. Он, бывает, не ел целый день. Такой романтик. Романтик посреди а-по-ка-лип-си-са. А-по-ка-лип-сис. Странное слово. Чужое, незнакомое. Произнеси его по слогам, распробуй его, почувствуй его вкус на своём языке, и… Ничего этим не добейся. Это не твоё слово! Это их слово. Они сделали его своим, они во всём виноваты, они, они, они, они, они! Они не ценили того, что им дала природа. Не ценили? Цена? Цена потеряна. Денег нет. Все воруют и отбирают. Законы разрушились тоже. И в этот момент… В самый разгар... Он проснулся. *** Он проснулся, и его вдох был полон химикатов, которые в конец отравили воздух этих… руин. Каждый раз, произнося это слово, он презрительно сплёвывал. Это не его слово. Ру-и-ны. А-по-ка-лип-сис. Хи-ми-ка-ты. Чужие, незнакомые, странные! Что сделал именно он? Это он загрязнил? Это он виноват? Он не ценил? Нет! Он был правильный. Хороший. Жил по законам. Был разумен и доблестен. Адекватен. А теперь это тусклое солнце, которое чуть ли не погасло (но конечно, все верили, что оно снова станет сиять… просто так), освещает его не менее тусклый и противный лик. Бледную кожу, искусанные губы, мешки под глазами. Его потрёпанную, грязную толстовку и давно порванные джинсы. Он жил так, как учили в школах. Он жил как ему говорили. И в итоге что? В итоге все правила забыты, а законы истоптаны, истоптаны толпой людей, уподобившихся крысам, которые снуют по улицам падшего города. И город пал в обоих смыслах. Он упал… Теперь правил нет. Теперь он Изгой, а они, забывшие собственные устои, короли. Но чего стоит корона падших королей падшего города? *** Его словарный запас был скудным и жидким. Он повторял одни и те же слова самому себе каждый день. Что это ОНИ виноваты в а-по-ка-лип-си-се. Не он. И вот, он просыпается. Среди пепла и пыли. Вдыхает химикаты, и каждый раз умирает, осознавая безысходность своего ужасного положения. Он рыдает. Нехорошо для Правильного Его. Но Правильных уже нет. И Его Правильного нет вместе с ними. Он растворился. Из-за них. Он зарыдал ещё сильнее и побежал прочь. Побежал прочь от людей, от всего. Он побежал на самые высокие крыши, быстро топая по чуть ли не рассыпающимся лестницам. И вот он оказался на самом верху. Стал выше всех. И одновременно ему было плевать. Потому что он пал ниже некуда. Из-за них. *** Но, разумеется, у него никогда не хватит смелости для этого. Поэтому он свесил ноги вниз и смотрел. Смотрел на потрескавшуюся кожу своих рук, смотрел на тёмное небо, смотрел на тусклое солнце, и на ру-и-ны внизу. Он плакал и скулил, пытаясь взывать к кому-то высшему, чтобы этот кто-то высший всё исправил. Потому что это Они виноваты! А Он не виноват! Так почему он должен исправлять?.. Он смотрел на беззвёздное чёрное небо, и оно его поглощало. А он позволял себя поглощать. *** И его словно разрывали на части. Он ничего не мог сделать, и безвольно орал проклятия и оскорбления всему миру, надеясь, что кто-то услышит и одумается. Он продолжал взывать к посторонним, махал руками. Выглядел он отвратительно, но он был в истерике, и ему было абсолютно плевать. Он плакал и думал о том, как он несчастен. И он ничего не пытался сделать, чтобы это исправить. Это стало обыденным, стало его жизнью: взывать к окружающим, винить во всём их. Но сегодня всё было ещё сильнее, сегодня он был в ярости и непонимании. Он кричал, но не мог докричаться. И тёмное небо насмешливо отвечало ему: «Я тебя не слышу». А звёзд так и не было. Они не сияли. Не было ориентира для пути. *** Абсолютно один, и в то же время окружён людьми. Но все они казались ему не нужными, глупыми, ничего не понимающими. Он винил их в а-по-ка-лип-си-се. Это не должно было случиться с ним! Он ненавидел всё вокруг, и тусклое солнце, и тёмное небо, и людей, и город, и руины! Всё!.. Но что же ему делать, чтобы выбраться из этого всего? Он ведь не виноват, так что ему можно сделать? Он ни при чём – значит, он и не может исправить! Или может? Он не понимал. А ответ был под ним и над ним. Ответ окружал его. Ответ был у него под носом, но он ослеп от своей ненависти, и ничего не видел. *** Отчаявшись, он глядел пустыми глазами в тёмное небо, пытаясь шёпотом с ним разговаривать. Он молил о том, чтобы небо всё исправило. Ведь он невиновный. Слёз уже не хватало, поэтому только остатки капали на его потрёпанную одежду и сухую кожу на ладонях. Порезы уже не кровоточили, но ужасно болели. Такова была его жизнь. Точнее, таковой её сделал он. Солнце. Может оно уже погасло, и поэтому тёмное небо было таким пустым и чёрным, и отдавало всепоглощающим холодом? У него не хватило сил на шёпот, и он просто замолчал, продолжая смотреть в одну точку ввысь. И вдруг… *** Яркий, прекрасный, светлый луч солнца, словно из детства осветил его неготовое к этому лицо. Как? Глаза ненадолго ослепли от такого света, который решил ударить прямо в них. Сначала он подумал, что ему показалось, но потом, когда к нему вернулось зрение, он понял, что это не иллюзия. Солнце… Солнце, оно тут! Солнце не умерло! И неожиданно он засмеялся. Ледяные замки, которые он построил вокруг себя, вдруг растаяли под нежными солнечными лучами. Его смех был похож не на истерику, а на искреннюю радость и счастье. Ну конечно! Он всё понял! И солнце рядом, - солнце здесь. И жизнь, его прекрасная жизнь – всегда была рядом с ним! Была здесь! «Солнце… солнце! Не умерло!», - завопил он и захохотал. Он встал и начал кружиться в диком танце, повторяя эти слова. «Солнце живо!», - продолжал кричать он и был абсолютно счастлив. Впервые за долгие годы… апокалипсиса? Это слово… Оно перестало быть чужим! Да, это апокалипсис! Но он прекрасен, как и всё в этой жизни. Небо перестало быть серым, и стало, скорее, розоватым. Поэтому вовсе не странные руины выглядели по-новому. Как-то сияющее, необычайно красиво. А люди, которые выходили оттуда, вовсе не пытались убить и ограбить друг друга. Нет. Люди вместе стояли и любовались тем, что происходит. Они обнимались, и улыбки не сходили с их лиц. Это были не Они. Это были люди, такие же как и он. Он не был особенным, никогда не был. Просто не мог смириться, ненавидел себя, проклинал свою жизнь и винил весь мир. Он ждал, что всё исправится само по себе, хоть и винил в этом же самом проступке других. Но возможно, это не был проступок людей? Возможно, это был его недостаток? *** Он спустился, и с наслаждением шёл по улицам города. Когда солнце ослепило его… Это было пробуждение. Он понял то, что не понимал всё это время. Никто не был в этом виноват. А если и был, то было уже поздно кого-то в этом обвинять и ненавидеть за это. Это всё прошло. А вот апокалипсис, руины, химикаты... Он был частью всего этого, и в то же время всё это стало его частью. Он просто не мог раньше понять это. Не мог осознать, что не надо винить других, а надо посмотреть внутрь себя. И правду говорят, что мысли материальны. И пока он считал, что вокруг одни бедствия да мрак, всё таким и оставалось. Пока он думал о тусклом солнце, оно погасало. Пока он думал о мерзких людях, они становились всё хуже. И лишь когда все его предубеждения рухнули, он смог жить в гармонии с миром. И теперь… Это новая эра. Необычные возможности, свежие идеи, и моменты, которых раньше никогда не бывало. Это эра, которую он сейчас любит всей душой. Теперь эта эра - для него, а он для этой эры. Потому что он принял всё, что его окружает. И теперь… Он радиоактивен. Да, он такой, но его это не пугает. Это естественно, как и вдох воздуха. Да, вдох воздуха, который полон химикатов. И это тоже естественно и не страшно. Он радиоактивен.