Если захочешь вернуться

      Серая пелена дождя стояла уже не первые сутки. В эти дни никто не рисковал выйти на улицу, даже собаки забились под мусорные баки и не высовывали носы. Люди старались не смотреть в это серое «ничто» и задергивали окна плотными шторами. Исключением был, наверно, только один человек, который вот уже почти час обходил квартал по одному ему известному маршруту. Мужчина почти слился с серостью улицы, и за сильным дождем нельзя было четко разглядеть фигуру. Черный кожаный плащ скрывал белую рубашку, запятнанную кровью. Чуть отпущенные русые волосы прилипли к лицу, частично закрывая его, светло-голубые глаза смотрели в никуда.       Неожиданно из одной двери высунулась худая рука и, схватив его за поднятый ворот плаща, втащила в дом. Мужчина повалился на того, кто выдернул его из собственных размышлений и заломал ему руку. - Привет, Даниэль, – выдохнул молодой парень. – Все забываю, что не стоит подкрадываться со спины.       Мужчина расслабился, отпустил руку друга и встал, помогая подняться парню. - Ты уже третий раз прошел мимо моего дома. В такой дождь не хорошо гулять. - Прости, Ханс, - мужчина извиняющейся потрепал его по блондинистому ежику. – Ты же знаешь, для таких, как мы, нет опасности простынуть. - Да, конечно, как я мог забыть, – хмыкнул парень и закатил глаза. – Мы же Нефилимы. И мы просто ОБЯЗАНЫ убивать демонов. - Ты же знаешь, что не обязан. Ты можешь жить, как захочешь. - Угу. Пойдем на кухню? – и, не дожидаясь ответа, младший нефилим ушел.       Даниэль только сейчас осознал, что они стояли в коридоре, который так сливался с серостью улицы. Плащ был отправлен на вешалку, а сам гость пошел вслед за хозяином дома.       Ярко-желтые обои резали глаза. Ханс поставил два стакана виски со льдом на круглый столик и опустился в кресло. - Как ты здесь живешь… - раздалось удивленное бормотание. - Нормально, мне нравится. Мне нравится обычная людская жизнь. Но я обязан воевать вместе с тобой, дьявол его раздери, - устало выдохнул парень и выпил одним глотком полстакана, так и не успевшего остыть виски.       Мужчина уселся в кресло напротив. - Ханс, я сказал, ты можешь жить, как угодно. Я неплохо справляюсь один, и мне нравится моя жизнь, – он покачивал свой бокал, а в голосе слышался легкий азарт. – Ты не понимаешь, как будоражит кровь свист меча, и как греет сердце отдача пистолетов. Я живу этим азартом. Мне нравится быть супергероем для этого мирка, – прикрыв глаза Даниэль, сделал маленький глоток. – И ты можешь жить, как хочешь. Я повторяюсь, я неплохо справляюсь с этой задачей один. И знай, если тебе потребуется помощь, то я всегда тебе помогу. - Спасибо, - парень набрал побольше воздуха в грудь. – Знаешь, через три месяца я лечу в космос. - Ты… - старший нефилим замялся, как будто собрался спрашивать что-то личное. – Ты скучаешь по небу? Только скажи, и мы вернемся. Будет, как раньше. Мы научимся там жить заново. За нами больше не будет закреплено ужасной метки «полукровки», - охотник на нечисть глядел в точно такие же глаза, как у него, и ожидал хоть какой-то реакции. – Мы заново научимся всему тому, что не умеют даже архангелы. Для нас не будет никаких ограничений. Ведь мы герои и живые легенды. Ведь мы боролись с тем, чего они сейчас боятся. Все вернется, если ты захочешь, – мужчина говорил быстрым, чуть взволнованным, но уверенным голосом, который вселяет надежду. - Спасибо, - хозяин дома одним глотком допил виски. – Но мне тут нравится. Если ты хочешь, то давай вернемся. Мужчина устало выдохнул. Ханс напоминал ему упрямого мальчишку, который не хотел признавать своей слабости. Он неосознанно тянется к небу, но сам хочет остаться приземленным. Он не хочет сражаться, но сам ушел от небес именно для этого. Друг и почти младший брат Даниэля нашел свою свободу в другом, нежели охотник на нечисть. - Нет, я не хочу. Мне больше по душе бойни, чем райские палаты. Только прошу… Дай мне знать, как захочешь вернуться.

***

      Даниэль смотрел в телевизор и лакал виски прямо из горла. Рубашка валялась где-то в стороне, а меч болтался на специальном креплении на стене. Сидя в кресле, нефилим перещелкнул на канал новостей, где говорилось о запуске шаттла. Полноватый ведущий с блестящей лысиной гордо вещал из зомбоящика. - Сегодня по направлению к Марсу будет запущен шаттл «Виктория». Состав экипажа: Эндрю Монгомери, Элизабет Норкриш, Ханс Ловерс и Ирен Мак’Чейн. Трансляция прямого запуска и жизнь космонавтов можно будет отследить на новом канале «Космос» в шесть часов по Гринвичу. Космос – неизвестное рядом. А сейчас о погоде, – сказал диктор и чуть-чуть ослабил галстук.       Охотник на демонов снова стал щелкать пультом, переключая каналы, погода его явно не интересовала. На часах было уже 5:55, но нужный канал никак не находился. Щелк. Щелк. Щелк. Он слишком редко смотрит телевизор, чтобы запомнить каналы. Щелк. Щелк. Точнее, вообще не смотрит. Щелк. Щелк. Сегодня исключение. Щелк. На том корабле летит Ханс. Щелк. Он обязан быть с ним, пусть и не сидит в шаттле. Щелк. Щелк. Щелк. Да где этот чертов канал, демон его раздери? Пульт был брошен в стену. Канал переключился еще раз. - Космос – неизвестное рядом, - эффектно прогромыхала заставка. - Здравствуйте, дамы и господа! Сегодня мы присутствуем на запуске шаттла «Виктория», - голос за кадром без устали говорил об экипаже, приборах и прочих подобных вещах, а в это время на экране друг друга сменяли две картинки.       На первой был вид готовящейся к запуску ракеты. Последние машины с техниками отъезжали от места старта, а площадка постепенно пустела. На второй были космонавты, уже сидящие по своим креслам. У одной из девушек катилась со лба струйка пота, Эндрю ерзал, как будто ему неудобно, вторая девушка нервно покусывала губы, а Ханс, как обычно, когда волновался, начинал читать стихи. Сейчас эта привычка казалась Даниэлю невероятно забавной.       Мужчина сделал очередной глоток дерьмового виски. - Десять. Девять. Восемь. Семь. Шесть. Пять. Четыре. Три. Два. Один. Запуск! – нефилим смотрел на то, как четверых исследователей космоса вжало в кресла. Смотрел и смотрел. Смотрел и смотрел. Затем, все резко кончилось. Первым отстегнулся Ханс и, сделав два-три оборота в воздухе, снял шлем. За ним последовали остальные. Охотник хотел было уже выключать телевизор, но его оборвал голос друга. - Даниэль, если ты это слышишь, знай, я благодарен тебе. Ты вселил веру, что я смогу - парень весело усмехнулся и тряхнул белобрысой макушкой. - Ты не поверишь, но тут как дома. Помнишь, когда мы были маленькими, нам казалось, что мы сможем ходить по потолку…. – он что-то еще говорил и говорил.       За Хансом обращения к своим семьям начали говорить и остальные. А у старшего почти что брата крутилась мысль, что от них прежних ничего не осталось. Они потеряли себя, тех, кто был там, на небе. У них не было больше ничего, что было связано с ТЕМ небом. И ни он, ни Ханс не собирались туда возвращаться. Им было хорошо. Даниэлю здесь на земле в постоянных схватках, а Хансу в ИНОМ небе и ИНОМ полете.       От размышлений его отвлек, неожиданно начавший суетится экипаж. Бортовые приборы будто взбесились. Тишину нарушил голос строгой брюнетки, кажется, Ирен. - Сейчас рванет внутренняя часть челнока. Сам шаттл останется целым, но не очень долго.       Раздался глухой взрыв, и будто в подтверждение ее слов сзади в голову женщине прилетел большой кусок горячего железа. Кажется, ей проломило висок. Маленькие багровы шарики, вытекавшие из носа, сливались в один большой шар. Вторую женщину буквально размазало одной из отлетевших панелей по иллюминатору. Отдельные куски мяса, разбросав в таком же хаотичном порядке, как и детали корабля. Лишь вылетевшие от сильного удара глазные яблоки зацепились ниткой мышцы и нервов за рычажки на панели управления и так и остались смотреть своими зелеными радужками на столь прекрасную землю в окне иллюминатора.       Два отсоединившихся кабеля хлестнули по лицу Монгомери и зацепились за застежки на скафандре. Его не слабо трясло, буквально за полминуты парень обуглился полностью. Наверняка, там пахнет паленым мясом, но через экран телевизора не чувствуется.       Глаза Даниэля были прикованы к Хансу. Из его живота торчали три острые металлические палки. Лицо было синее, губы тряслись, а глаза закатывались. Даниэля самого трясло от того, что он видел. Он просто не хотел в это верить. Молодой парень с трудом подлетел к самой камере и внимательно смотрел в объектив, зная, что его видят. За кадром послышалось что-то вроде «Вырубай эфир! Сейчас же!», потом послышался ответ «Не получается». Младший нефилим с трудом вздохнул. -Да-да-даниэль, - парень не плакал, но по щеке обычно холодного охотника скатилась одинокая слеза – Я. Хочу, - Ханс сделал вдох для последнего слова, что бы потом закрыть глаза – Вернуться.