Ты моя мама...

Прекрасный солнечный апрельский день. Густые кроны деревьев золотым нитями пронизывают яркие лучи солнца. Листья и трава еще полны той чистой и свежей зелени, что отличает начало весны в средней полосе России. Сквозь приоткрытое окно до Руслана доносилось веселое щебетание лесных птиц, занятых сооружением новых гнезд. Очень скоро там появятся маленькие пищащие создания, чтобы к осени успеть вырасти, опериться и вместе с родителями совершить свое первое путешествие на юг. Родители… С некоторых пор это слово вызывало у Руслана Костомарова двойственные чувства. Маму он потерял в четырнадцать лет. Бедная женщина не выдержала непрекращающихся измен мужа, сгорела буквально за три месяца. Руслан до мельчайших подробностей помнил тот последний разговор в больничной палате с умирающей мамой. Он держал ее горячую руку в своих ладонях, стараясь не плакать, быть мужчиной. - Прости меня, сынок, - тихие слова тяжело срывались с губ вместе с жарким воспаленным дыханием, - за то, что уже не смогу быть с тобой… - Мам, - мальчик прижался лбом к ее руке, чувствуя, как в глазах закипают слезы и не желая показывать их матери, еще больше ее расстраивать. – Ты всегда будешь со мной… Его волос ласково коснулась слабая рука. - Руслан, постарайся не грубить папе, - голос умирающей слабел с каждым словом. – Я знаю, ты винишь его за меня… Не надо, сынок… Он просто слабый человек, и нуждается в поддержке, а я уже не могу ему ее дать. Не оставляй его, хорошо? – последние слова были уже больше похожи на шепот. – Вы нужны друг другу… - Я обещаю тебе, мама, - твердо произнес Руслан, хотя в глубине души был абсолютно не согласен с ее словами. Монотонные сигналы аппарата, фиксирующего работу сердца его мамы, вдруг стали беспорядочными, а потом резко превратились в один протяжный, леденящий душу писк. - Мама! – Руслан стиснул ее руку, словно желая влить в нее частичку своей жизни. – Мама, живи! Эй, кто-нибудь, помогите! В палату ворвались врач и медсестры, засуетились у постели… Через минуту все закончилось. К сидевшему в коридоре окаменевшему от горя подростку приблизился симпатичный средних лет мужчина со слегка волнистыми темным волосами и участливыми и все понимающими карими глазами. - Руслан, крепись, сынок… - скорбно выговорил он, положив руку на его вздрагивающее плечо. - Дядя Толя… - мальчик поднял на крестного полные тоски и боли зеленые глаза, в которых сверкали слезы. Он уткнулся ему в грудь и зарыдал. Анатолий Иванович Котов крепко прижал к себе этого одинокого и несчастного мальчишку, с этой минуты, кроме него, не нужного никому на свете. Он сам был готов заплакать, завыть во весь голос, своими руками придушить Ивана Костомарова за то, что по его вине сейчас из жизни ушел самый светлый человек в жизни Котова. Но ему нельзя расслабляться, он нужен Руслану, которого он любил с рождения как родного и даже больше. Наконец, выплакавшись, мальчик снова посмотрел на крестного. - Дядя Толя, а… он… не приехал? – Руслан был не в силах произнести одно из самых родных слов в жизни каждого человека. - Твоего отца нет в городе, - вздохнул Анатолий, - у него важное совещание. Младший Костомаров вдруг резко отстранился и бросил на него холодный колючий взгляд. - Да знаю я его «совещания»! – в исступлении выкрикнул он, сжав кулаки. – Опять развлекается с очередной шалавой! - Руслан, - строго осадил его адвокат. - Что, правда глаза колет? – презрительно усмехнулся подросток. – Может, хватит его покрывать, а, дядь Толь? Тебе-то какой в этом интерес? В больничном коридоре повисла тяжелая тишина. Котов и Руслан напряженно смотрели друг другу в глаза. Наконец, у парня окончательно сдали нервы. - Да пошли вы все! – со слезами в голосе выкрикнул он, потом резко повернулся и, стуча ботинками, выбежал на лестницу. - Руслан! – Анатолий попытался остановить крестника, но ему ответило только эхо. Сидевший за рулем черного «Шевроле» двадцатитрехлетний Руслан при этих воспоминаниях нервно сжал кулак. В блеске ярких солнечных лучей на большом пальце ослепительно сверкнуло широкое серебряное кольцо. У парня была своеобразная привычка крутить это массивное украшение в минуты сильных душевных волнений, которых за последние полгода в жизни Руслана заметно прибавилось. Но сейчас руки были заняты управлением машиной, и ему ничего не оставалось, как под аккомпанемент мрачных мыслей и воспоминаний сосредоточенно следить за дорогой. Со дня смерти матери и предательства отца Руслан из веселого и жизнерадостного мальчишки постепенно стал превращаться в наглое, беспринципное и жестокое чудовище. Его самым страстным желанием было, чтобы отец – всеми обожаемый Иван Алексеевич Костомаров – знал и мог наблюдать за этими превращениями во всех подробностях, чтобы он испытывал такую же боль, что испытал в самый черный день своей жизни брошенный единственным родным человеком четырнадцатилетний мальчик. Со своим сыном Руслан никогда бы так не поступил. Сын… Еще одно слово, заставляющее болезненно сжиматься сердце. У него есть сын, но в то же время его и нет. Маленький Витюша навсегда останется Волковым, будет называть папой другого человека, а он, родной отец, будет для него всего лишь старым добрым «дядей Русланом». Да и то это в лучшем случае. В худшем же он рискует вообще никогда больше его не увидеть… И самое ужасное: в том, что случилось, винить совершенно некого, кроме самого себя. В своем дурацком стремлении причинить отцу как можно больше боли Руслан собственными руками исковеркал жизнь замечательной светлой девочке и навсегда погубил свою. Молодой человек с неведомой ему на протяжении очень долгого времени, а потому совершенно непривычной теплотой в сердце вспоминал такое трогательное прикосновение к своей руке маленькой ладошки сына. В тот день он приехал к Федору за необходимыми документами по новому контракту с немцами и возле дома случайно встретился с Машей, как раз навестившей отца. Скованно поздоровавшись и получив сухой ответ в сочетании с настороженным холодным взглядом чудесных карих глаз, Руслан помог Маше поднять по ступенькам крыльца коляску, в которой шумел яркой погремушкой наследник многомиллионного состояния Костомаровых. В лифте поднимались все так же, молча. Вдруг Витюша, особенно сильно размахнувшись, не удержал в ручке игрушку, и она упала на пол, откатившись прямо под ноги Руслану. Мария сделала было движение, чтобы поднять цветной шарик, но в тесной кабине мешала коляска. - Ничего, я помогу, - с улыбкой сказал парень, поднимая погремушку. Но, прежде, чем снова вернуть ее ребенку, он, к немалому удивлению Маши, достал из кармана платок и тщательно протер им игрушку. – Вот теперь все в порядке, - Руслан осторожно вложил потерю в ладошку ее маленького хозяина. Малыш уставился на склонившегося над ним молодого человека его же собственными яркими и искристыми зелеными глазами, выплюнул пустышку и совсем неожиданно доверчиво ему улыбнулся, а маленькая ручка, снова выронив погремушку, на этот раз крепко сжалась на руке отца. Невозможно описать всю гамму нахлынувших на Руслана эмоций. В его душе вдруг что-то затрепетало, что-то имеющее крылья и пытающееся вырваться наружу. В эту секунду парень отчетливо понял, что прежним он уже не будет никогда. Улыбка и прикосновение самого родного маленького человечка навсегда захлопнули тяжелую дверь в омерзительное прошлое…