Фатальный тупик.

Этому пареньку, который так сильно любил смотреть в бесконечную глубину ночного неба, шёл уже пятнадцатый год. С виду, сидя на своей кровати, юноша казался вполне обычным парнем с мудрыми не по своим годам глазами. Он любил книги и природу, ведь эти вещи ему были ближе, чем родители и прочие люди, что отвергли его так давно. Ещё в восьмилетнем возрасте мальчик потерял способность ходить, а его родителям, далеко не святым, в скором времени осточертело возить ребёнка по различным врачам и больницам. Они были молодой семейной парой, им, в конце концов, было, что терять… В отличие от их сына. Его звали Кику Хонда, и именно с этого дня началась его история. Его настоящая история. - Ты помнишь, что сегодня у тебя опять прием? - Спросила мать, помогая сыну пересесть в инвалидное кресло. Парень лишь кивнул головой в ответ. - Как же мне надоели твои односложные ответы и скупые кивки! Из-за этого тебя и не берутся лечить, а ведь кто-нибудь мог бы тебе помочь! Что, ходить не хочешь?! - Слова ударили, словно пощёчина. Мать, так и не дождавшись ответа сына, вышла из комнаты, закрыв её на замок. Кику хорошо понимал свое положение, понимал, что он отличался от других и был социопатом, понимал, что его родителям было глубоко плевать на него. Хонда знал, что они искали, куда бы его сбагрить. Так же он знал, что все когда-нибудь кончается. - Если ты и на этот раз будешь молчать на приеме, ты знаешь, какая участь тебя ждет... - Руки с ухоженными ногтями вульгарно-красного цвета, обхватывали ручки коляски. - Знаю... Помню... - Хонда вспомнил разговор с отцом, который в припадке истерики пообещал положить его в психиатрическую клинику, если парень не станет нормальным. Тонкая тропинка вела к знакомому отделению. В котором он, наверное, бывал чаще, чем в парке. В коридоре люди от него отворачивались, словно от прокаженного, врачи не замечали, ибо, как и родители, устали твердить парню одни и те же слова, которые всегда пролетали мимо его ушей. * * * - Кику, как твои ноги? - Спрашивает врач, что-то строча в журнале и клацая по клавиатуре. Ответом доктору послужила тишина. - Кику, ну же, тебя спросил доктор, ответь ему. - «Мило» улыбаясь, мать потрясла сына за плечо. - Кику... Отвечай. - Ногти с силой впились в плечо парню, заставляя того сказать хоть что-то. - Вам до них нет ни какого дела, верно? - Брюнет сжал кулак под пледом, который скрывал его ноги. - Что ты... - сорвавшись, закричала непутевая мамаша. - Что ты говоришь, он же тебя лечит с детства! - Голос женщины снова стал псевдомилым. - Кику, прошу, подожди нас с мамой здесь. - Врач встал с уютного кресла и вместе с женщиной, насквозь пропитанной двуличием и высокомерием, вышел в коридор. Хонда с интересом рассматривал стол, на котором царил педантичный порядок. Несколько карандашей различной мягкости стояли в отдельном организаторе, папки с именами пациентов лежали чётко по алфавиту, компьютер стоял среди идеальной чистоты. Врач явно привык, чтобы всё находилось на своём месте. А место Кику, как считал этот доктор, было далеко не в простой больнице, а, как он говорил, «в специализированной». Кику, хоть и не слышал разговор матери и врача, отчётливо понимал, что они уже сейчас обсуждают, в какую именно больницу его сплавят на всю оставшуюся жизнь. Также он понимал, что мать, скорее всего, щедро отблагодарит врача за эту «помощь». - Ну что, завтра ты поедешь на прием к моему хорошему другу. - Вернувшийся доктор улыбнулся, впервые за все время приема. - И только? - С ухмылкой поинтересовался паренёк. - Да. Всего лишь простой прием. - Доктор взглядом показал матери, что уже завтра все будет подготовлено для передачи её сына в это самое «специализированное учреждение». * * * Кику в последний раз смотрел на деревья, с которых опадали листья, пламенеющие яркими осенними красками, как по улицам бежала весёлая молодежь, как затухала яркая вывеска рекламы нового фильма. Парень, закрыв глаза, блаженно улыбался тому, как умирает природа. Он в этом видел нечто прекрасное, нечто, дающее простор для чувств, счастья… Простор для того, чего у него самого никогда не было. Он сам смеялся над собой, над этими людьми, для которых обычный пустяк мог стать поводом для отчаянного самоубийства. - Ты же понял меня и врача? Чтобы завтра не брыкался и не кричал, что ничего не знал. - Мать подняла коляску, чтобы протащить по ступенькам. - Ничего такого не будет. - Та же монотонная, тихая речь и прикрытые глаза. - Вот и хорошо. Пока родители, ругаясь, поднимали коляску вверх по лестнице, парень мысленно прощался со всем: с осенью, с хмурым небом, с влажным и пронизывающим ветром, со своими прежними воспоминаниями. Ночь была холодной до дрожи в костях, но он не чувствовал этого. Для него это было лишь ещё одной из немногих причин жить. Ощущения болезненного холода на коже, который был для него, как дождь с грозой посреди удушливого лета. Этой ночью он улыбался во сне, что, наверное, было самой редкой вещью на свете. Он по-своему сможет освободиться от рутины и уйти в анналы истории. Если не с помощью самоубийства, то хотя бы так. Пустота. Настало утро. То самое утро, когда его ожидала новая, еще более мрачная жизнь. Но по-своему свободная. Парню помогли собрать вещи и погрузили его в машину скорой, которая ехала лишь в одно место - в психиатрическую больницу. Мать махала ему рукой в окошко, изредка утирая фальшивые слёзы. Всё-таки в глубине души она, так же, как и её сын, ликовала от радости. Машина петляла круги на трассе, и парень даже было понадеялся на то, что ему удастся выпасть из задних дверей и разбиться. Но нет, машина резко остановилась. И парень услышал сильно прокуренный голос санитара: - Всё, выгружай! Из машины опустили специальный пандус, и свет ударил по глазам. Навстречу вышел врач в белоснежном халате, развевающемся на ветру, словно паруса. - Здравствуй, Кику... - Противно произнес слащавый, липкий голос. - Ты знаешь, куда тебя привезли и зачем? - все также приторно говорил доктор, приближаясь к Кику. - Да... - Безучастно произнес Хонда. - Я думаю, ты долго ехал, и тебе неплохо было бы поспать… - Достав из кармана шприц, доктор вытянул из пледа руку юноши и вонзил в синеватую вену иглу. Это было подло. Для Хонды это было неожиданно, он настолько ненавидел снотворные, что даже и не думал о подобном варианте развития событий. Эти препараты вводили в ступор не только тело, но и разум, который даже во сне не мог быть спокоен. - Везите эту куклу в общую комнату, пусть отбросы пошалят. - Доктор сразу снял с лица улыбку, словно использованные перчатки, и выпрямился. Парня повезли наверх по ступенькам и извилистым коридорам больницы, которая напоминала лабиринт. Да, и впрямь, выбраться самому ему было бы сложно. Наверное, родители искали именно такое место. Чтобы запечатать его навечно и освободиться, наконец, от балласта. * * * - Эй, ты как? - Кику приоткрыл веки, которые болезненно не хотели подниматься. Спустя минуту, он смог сфокусировать взгляд на том, кто задал вопрос. - Нор…нормально. - Пальцы, онемевшие ото сна, не хотели подчиняться, но спустя некоторое время, он смог пошевелить рукой, разгоняя кровь. - Ты долго спал, хочешь чего-нибудь? Проморгавшись, брюнет увидел перед собой довольно молодую санитарку с черной копной волос, собранных в растрепанный хвост, и большими карими глазами. С виду она выглядела не жестокой, а даже наоборот, но вот сказать, что она - скромная тихоня, явно нельзя было. - Попить. Женщина лишь кивнула в ответ и ушла, шаркая тапочками по каменному полу. Он был в пустой комнате, что показалось странным, ведь он помнил засыпающим сознанием, как его хотели отвезти в общую комнату к «отбросам». Выехав на коляске в коридор, Хонда так же никого не заметил, словно все в этой больнице вымерли. Издалека было слышно лишь, как шаркала обувь санитарки. Вдруг что-то мелькнуло за углом, словно кто-то неуверенно рассматривал нового пациента. Неожиданно «тень» в считанные секунды подскочила к Кику. Этой тенью оказался паренёк примерно того же возраста, что и Хонда, быть может, чуть постарше. У него были длинные тёмные волосы, собранные в низкий хвост, растрёпанная челка, от испарины прилипшая к вискам. Одет мальчик был в растянутую красную футболку и покрытые дырками застиранные штаны, когда-то бывшие чёрными. Его глаза, как у испуганного зверька, метались от колес коляски к лицу Хонды, пока на бледных губах не появилась робкая улыбка. Кику хотел было заехать обратно в комнату, но парень схватился за ручку коляски и сел на колени перед инвалидом. - Что тебе надо? - Произнес Хонда, немного напуганный этим странным поведением. Ответа не последовало, паренёк лишь взял ладонь Кику, вложил в нее клочок смятой бумаги и убежал прочь. Хонда, подумав, что это просто сумасшедший, захотел было выбросить кусок бумаги в урну, что стояла не так далеко, но заметил, что из-за стенки за ним продолжают наблюдать ореховые глаза всё того же странного паренька. « Привет, ару» - Это было нацарапано на том самом листке, который «получил» Кику. Но, подняв взгляд, он не увидел того чудного юношу. - Вот чудак. Хонда заехал обратно в комнату, куда через несколько минут вошла санитарка со стаканом воды. - Ты, это, прости, что так долго. - Санитарка с улыбкой протянула пареньку стакан. - У нас тут те еще лабиринты. - Положив ногу на ногу, девушка села на скамейку, обтянутую поролоном. - Я вижу, ты не очень-то общительный, рассказать тебе, что и как тут? - Да, девушку явно нельзя было отнести к категории «плохих» - мешал задорный взгляд шаловливого ребенка, который тем не менее скрывал что-то такое, что не нужно было знать другим. - Да. Девушка села на пол напротив собеседника и начала свой рассказ: - Значит, смотри: на кухню, кормить, водят строем… Тебе, скорее всего, выделят санитара. Хотя, если учесть того монстра, которого тебе назначили, то придётся ехать самому. В туалет - тоже нужно обратиться к санитарке, у нее все ключи. В коридор можешь выбираться сам, но далеко от комнаты отъезжать нельзя, только в холл. Общайся с пациентами из других комнат осторожнее, там особенно буйные лежат, которым также можно выходить. Вроде всё… Ах, да! Ещё - никаких телефонов. Встречи с близкими - в назначенные дни, по полчаса. Прогулки у нас запрещены. - Закончив рассказ, девушка пожала плечами: -Ой, мне надо вести группу, сейчас всех и увидишь! - Брюнетка выпорхнула за дверь, а Хонда подъехал на коляске ближе к окну. Только сейчас он понял, что окна скрыты решётками, а значит, ему будет куда сложнее любоваться ночными звёздами... Но разве это кого-то волновало? В общем, чего-то подобного брюнет и ожидал, но всё-таки он надеялся на свободное личное пространство. Ан нет… В голове промелькнула противная улыбка врача, и парня передернуло. Спустя пять минут, в комнату строем вошли пациенты. В основном, это были парни, которые сразу же разбежались по компаниям. Кто - на скамейки, которых в комнате было две, кто - на пол возле батареи. Из всей серой массы в четырнадцать человек выделялась группа из одной девушки и пяти парней, которые что-то бурно обсуждали на полу, тыкая в потрёпанную тетрадку ручкой. «О! А у тебя шпилька есть?», «Откуда бы, а может, ты сам взломаешь, а потом уже на козырек лестницу живую построим, и...» - были слышны отголоски их разговора. Ребята, видимо, сочиняли глупый план побега, но выглядели весьма милыми и по-доброму забавными. Среди этой маленькой общины также было несколько детей, которые, наверное, вели себя особенно странно: один был любителем подраться, другой представлял собой марионетку, опустошённую лекарствами и напоминающую Кику его самого. Третий был радостным мальчишкой, похожим на зайца - он постоянно прыгал, словно хотел всем подарить хорошее настроение. Казалось, будто Хонду никто не заметил, но это не было так. Все просто-напросто слишком боялись за себя, а Кику был ещё чужаком. Пасмурное небо сейчас очень сочеталось с колоритом больницы - серые стены, серые скамейки, с которых неровными фрагментами облезала краска, и серый каменный пол. Юноша вспомнил слова санитарки, что выезжать в холл можно, и решил этим воспользоваться. Но там его ждала примерно та же самая картина: криво постеленный линолеум, большие продавленные кресла грязно-болотного цвета и такие же мёртвые окна, похороненные под решётками. В руках Хонда продолжал сминать кусок бумаги со смазавшимися буквами. - Кику? Что ты здесь делаешь? - Этот голос уже отчетливо запечатлелся в мозгу юноши. - Мне сказали, что можно. - Нет, тебе, конечно, можно, но у меня появилась идея получше. - Тихо засмеявшись, произнёс врач. - Ты же не со всеми познакомился? Давай я тебе покажу другие комнаты? - Нагло взяв коляску за спинку, доктор повёз парня в соседнюю комнату, где, по словам санитарки, и лежали буйные. Сопротивляться было бесполезно, да и тем более, что может быть хуже того, что уже произошло? - Ребята, здравствуйте. Я вам тут гостя завез ненадолго, попытайтесь с ним быть благоразумными. - Врач толкнул коляску вперёд, и та, проехав немного, остановилась посреди комнаты. А врач ушёл, закрыв дверь на ключ. Да, конечно, эта комната отличалась от той, в которую его поселили: на стенах были заметны царапины, явно оставленные чьими-то пальцами, отчаянно царапавшими безучастную извёстку, а общее состояние больных было намного хуже. Два парня, сидящие в углу, забивались в него так, словно на них собирался напасть маньяк. Двое юношей, самые старшие здесь, в одних лишь брюках вальяжно валялись, занимая целые скамейки, играя роль эдаких главарей. Лишь один парень спокойно сидел возле окна и улыбался, складывая руками фигурки животных, словно для театра теней. Было похоже на то, как если бы он их кому-то показывал. В этом парне Хонда узнал того чудика из коридора. Парням-главарям, казалось, было абсолютно всё равно, кого к ним завезли и зачем - они продолжали пялиться в потолок. Кику, решив «остаться невидимкой», продолжал стоять посередине комнаты, пока тот чудак сам не заметил гостя и не заверещал от радости. В два шага пройдя расстояние от батареи до коляски, парень протянул Кику новую скомканную бумажку. « Как ты? Давай будем дружить, ару!», - Было написано корявым почерком в очередном послании. Кику перевёл взгляд с записки на парня, который сидя на корточках, положил руки на колени к Хонде и смотрел на него своими большими глазами. Кику раньше никогда не испытывал такого странного чувства, когда кто-то сам предлагал ему дружить. Те, кто предлагали, были циничными тварями, которым лишь нужен был мальчик для битья - их Хонда сразу распознавал. Но этот парень был не такой, он завораживал своими по-детски наивными фразами, своим видом, и этими большими, как у зверька, глазами. - Как тебя зовут? - Первый вопрос, заданный им за всё время нахождения в больнице. Длинноволосый парень отскочил в сторону батареи и, что-то скрывая за своей спиной, начал беззвучно «говорить», лишь открывая рот. - Этот псих... Тебе правда интересно его имя? - С ухмылкой «главарь» сел на скамейку. У него были растрёпанные светлые волосы, светло-голубые глаза и крепкое телосложение, сопровождающееся высоким ростом. - Этого шизика зовут Ван Яо, если так нужно. Диагноз - шизофрения с амнезией. И да, он не говорит после одного случая... Ха. - После этих слов Яо с застывшим ужасом в глазах вжался в батарею и начал махать руками. Хонда, решившись, подъехал на коляске к бедному бьющемуся от страхе парню и, наклонившись, положил руку ему на плечо: - Тихо, спокойно... Всё… всё хорошо. - Кику попытался улыбнуться и посмотреть в глаза своему новоиспечённому приятелю. - Да. Давай дружить. Яо с застывшими в глазах слезами кинулся с объятиями на шею к Хонде, который не на шутку испугался и даже чуть отъехал. Мало ли, палата ведь для буйных. Но почему-то эти объятия показались такими теплыми, что сразу же расхотелось отрывать от себя этого парня. Так его даже родители не обнимали... Вдруг брюнет почувствовал, как ему в руку вкладывают новую бумагу, и объятия разрываются. - Ты так и не понял, что действуешь мне на мозги! - Разъяренный блондин держал Яо в воздухе, как собачонку. Вслед за выкриком последовал удар по лицу, и юношу откинули в конец комнаты. - Что ты творишь?! - Вскрикнул брюнет и подъехал к своему другу, который вытирал струйки крови, текущие из носа. - Что хочу. Как и сказали, обращаюсь с тобой благоразумно. А про него ничего не говорили. - Высокий парень похрустел костяшками пальцев и лёг обратно. - Не трогай его. - Не на шутку, и, возможно, впервые в жизни разозлился Кику. Яо вскочил на колени и стал жестами что-то показывать, но, видимо, эти жесты были понятны только ему. - Собачонка, что ты мне сделаешь, а? Вдруг напряженный момент прервал звук ключей, поворачивающихся в замочной скважине, а в комнату вошла та самая санитарка со шприцом в руках. - Эй! Не хочешь опять лежать овощем - отвалил от них! - «Главарь» сразу же заткнулся и сел на скамейку. Санитарка подошла к Яо и помогла ему вытереть кровь: - Поезжай сразу на ужин, ребята в холле, ты их увидишь. Кику кивнул в ответ. * * * Спустя месяц после этого. Хонда привык к этой обстановке, к странным, но добрым ребятам, которые делили с ним комнату, к ежедневным козням врача, невзлюбившего паренька, к помощи добродушной санитарки. И, самое главное, он привык к тому, что его собеседником стал парень, которому не суждено было выжить в обыкновенном обществе. Они ежедневно разговаривали в холле, точнее, говорил Хонда, а Яо писал ему записки на листках из тетрадки, которую им предоставили «заговорщики» из комнаты Кику. Тетрадь вся была исписана самыми разными фразами: о простых мелочах, о повседневности или о философии. За месяц к Кику так никто и не пришёл, да ему этого и не было нужно. Разве что, ему хотелось узнать ответ на один вопрос, который он однажды решился задать санитарке: - Можно спросить?.. - Неуверенно начал Хонда. - Да, конечно! - Девушка что-то записывала в тетради. - А что за чувство, когда ты с нетерпением ждёшь человека, а внутри всё сжимается, словно в комок, и хочется прыгать от радости...- Парень наткнулся на удивлённый взгляд санитарки. - Ну, знаешь ли, это называется - «Любовь». - Девушка посмотрела на Кику - Я только понять не могу, в кого ты влюбился, здесь? Брюнет решил замять разговор. - Прости. Это я просто давно слышал по телевизору и не совсем понял. - А ты, что, никогда не любил? - Нет. Я не знал что это такое. Разговор прервал Яо, который подошёл к своему другу и закрыл ему глаза прохладными ладошками. - Здравствуй, Яо. - Оба расплылись в улыбке, и санитарка поняла, что лучше оставить их наедине. А Кику достал тетрадку. - Как ты? «Я хорошо, ару. Хотя сегодня опять делали укол.» Кику заметил высыхающую слезу на лице Яо, которая означала, что его опять били. - Тебя били? « Нет...» - Тебе никто не говорил, что ты не умеешь врать? « Нет… Меня не били. Я заслужил, ару» - Кто такую ерунду сказал? Тот блондин? Ты его не слушай. «Можно сесть к тебе на колени, ару?» - Да... - Кику улыбнулся. В такие моменты Яо напоминал ему ребёнка, хватающегося за юбку матери при виде незнакомого человека. « Спасибо, ару.» - Яо улыбнулся, но потом сморщился, будто ему без наркоза всадили в сердце иглу. - Тебе больно? - Взволнованно спросил брюнет. «Спина.» Кику медленно приподнял растянутую рубашку и увидел на спине друга огромную красную ссадину, а выше - еще одну, и еще... - Я его убью... - После этой фразы Ван спрыгнул с коленок Кику и, хватаясь за голову, побежал к себе в комнату. Казалось, будто ему в мозг кто-то впрыснул яд. Доехав до комнаты, Хонда резко распахнул дверь и подъехал к голубоглазому. - Еще раз тронешь его, и я тебя убью. - Чуть ли не рыча, сказал парень. - Ахахахаха, ты? Меня? Калека, я тебя в окошко скину! - Меня. Кидай меня, но его не смей трогать. - Ты что, влюбился в него? - Все пешки захохотали общим, визгливо-подобострастным смехом. - А что, если и так?.. - Что ты сказал? - По жесту парня, все заткнулись, а сам он поднял Хонду за плечи и кинул, как когда-то - Яо. - Ты что творишь, идиот?! - Опасную ситуацию разрешила санитарка, которая снова пришла Кику на помощь. - Учу их уму разуму, а то наплодятся ещё! - Блондин заехал по стене кулаком и вышел в холл. - Что он имел в виду? - Санитарка осмотрела всех, кто был в этой комнате. - Что, чёрт подери, он имел в виду?! - Все молчали. * * * После такого, состояние Кику в плане его болезни ухудшилось, и его положили в одиночную палату на неделю. На улице уже было совсем темно, как вдруг, в дверь постучались. Думая, кто это мог быть, Хонда ожидал медсестру или врача, но ошибся. В палату вбежал Яо и закрыл на ключ дверь. - Яо! - Радостно воскликнул Хонда, и приподнялся на локтях. - Как тебе удалось сбежать? И откуда ключи? «Не задавай лишних вопросов, ару. Бумага слишком маленькая, я просто пришел к тебе, и я тебя увидел, ару», - На Лице Яо засияла улыбка. - Я очень рад тебя видеть, Яо... И прости за те слова… Они тебя напугали, да? «Смотря какие, ару.» - Про убийство, это я сгоряча… И про...- Кику запнулся. « Ничего не говори, ару.» - Яо положил палец на губы Кику. «Пусть это будет секретом, здесь ведь никто не любит секретов, ару. Будем всем назло, ару», - Яо уткнулся носом в плечо Хонды. Со стороны картина казалась совсем абсурдной, дикой, неприемлемой! Парень, который, по-видимому, уже никогда не встанет, и шизофреник, который, по мнению многих, уже никогда не сможет нормально полюбить. Но всё же, что они нашли друг в друге? Может, безысходность? Или что-то другое? Да и неважно всё это было, главное у них появились силы и смысл терпеть всё это дальше. Но, как известно, терпению часто приходит конец... * * * Прошло уже полгода с тех пор как парня упекли в это место. Его уже пытались убить в отместку за слова, пытались напичкать транквилизаторами до такой степени, при которой вероятность смерти была крайне высока. Та же участь, только много тяжелее, досталась Яо. Они держались друг друга и жили. Жили и терпели. Может, даже и не жили, а существовали, но, всё-таки, они были вместе… Заканчивалась зима. Снег начинал таять, и сосульки свисали с окон. Хонде невозможно сильно хотелось на улицу, но больница запрещала это. Кику порой удивлялся, что Яо всегда умудрялся раздобыть где-то бумагу, а зимой пару раз даже приносил снежки. Как так? Но, как он сказал раньше, «пусть загадки будут всем на зло». Холодным утром Хонда выехал на коляске в холл, подъехав к окну. Снова пошёл снег… Снежинки танцевали в своих белых одеяниях, предвещая, как казалось парню, что-то нехорошее. - Ну что, Кику? Как ты себя чувствуешь? - Брюнет и не заметил, как доктор подкрался к нему сзади и положил свои мерзкие ручонки на коляску. - Все нормально, прошу, дайте мне побыть одному. - А вот дерзить не надо, а то, знаешь ли, бац - и я не тот укол подсуну... - Врач уже давно говорил не намёками, а прямыми угрозами, так как понимал, что Кику существо, брошенное всеми. - Я и не пытался, просто попросил. - Так-то лучше. Ну, пожалуй, я пойду... - Мужчина уже было развернулся, но тут ему в голову пришла мысль отомстить за, как ему показалось, дерзкий ответ. - Кстати, слышал новость? - Нет, я не увлекаюсь просмотром новостей. - Холодно ответил юноша. - Жаль, жаль. Тут, поговаривают, в соседней комнате скончался твой дружок… - Врач специально растягивал звуки, усиливая страдания своей «жертвы». - Это все ложь! - Кику резко развернул коляску и со звериной ненавистью вперился взглядом в ухмыляющегося доктора. - С чего бы мне врать? Не хочешь - не верь… - С этими словами доктор удалился. «Он не мог, не мог… Яо, мой Яо!» - Слова, кричавшие в голове парня, резали сознание, разрывали его на части, пытали разум. - Эй, ты чего? - Санитарка, проходившая мимо, уставилась на Кику. - Прошу скажи мне, Яо, Ван Яо! Ты его сегодня видела?! Брюнет от безысходности срывался на крик, захлёбывался в нём. - Я его со вчерашнего дня не видела… Но я просто не приставлена к той комнате. - Девушка пошла дальше. POV Кику : Он не мог, не мог уйти и не забрать меня! Всё - просто глупая иллюзия, он жив, он точно жив! Но почему же его нет?! Почему его нет?! Может… Может, он не выдержал? Если так, то… То тогда, мне тоже нет абсолютно никакого смысла держаться за этот мир… * * * Хонда сидел в своей коляске у окна и ждал, просто ждал, пока наступит и его конец. Ведь только там, на небесах, они смогут встретить друг друга, только там они оба смогут и ходить и говорить. Ведь это был единственный выход. Правда? Или всё же нет? Уже темнело, а юноша всё так же сидел и ждал свою смерть, пока не спешившую к нему, и тут Хонда вспомнил, что как-то раз Яо протянул ему какую-то ампулу с бумагой, на которой было написано : «Если станет сильно плохо, а меня не будет рядом - прими это, и мы окажемся вместе, ару.» Что же это было, наркотик? Непонятно - надпись стёрта. Но, раз умереть не получается, придётся довериться своему возлюбленному и сделать этот шаг в неизвестность, шаг в бездну. Кончик был отломан от ампулы, и жидкость потекла по горлу, обжигая и опустошая сознание. Но почему же так заколотилось сердце? Что с ним, оно словно сгорает в агонии?.. Дыхание! Он не может дышать, лицо синеет, а вдохнуть хоть каплю воздуха кажется невозможным. Руки лихорадочно, до побелевших костяшек, сжимают сиденье коляски, глаза зажмурены от внутренней боли, голова приподнята вверх в надежде хотя бы одного глотка воздуха. Но... Секунда - и глаза закатываются, пальцы отпускают коляску, и наступает блаженное спокойствие. Смерть. В тот же момент в холл тихо, на цыпочках, пробрался Яо, что-то пряча за спиной. На пол капали прозрачные капли, которые собирались в дорожку за спиной длинноволосого парня, подбирающегося к коляске возлюбленного. Холодными ладошками он по привычке закрыл глаза Кику, но ответа в виде радостного восклицания не последовало. Тогда Яо решил по-другому привлечь внимание Хонды и протянул ему сосульку, которая таяла на глазах, но руки отказывались что-то принимать, безвольно болтаясь, они свисали с коляски. Яо кинулся обнимать Кику, но голова того лишь упала набок, словно кукольная. Тут Ван начал понимать, что он обнимает труп, до него начало доходить, чей труп он обнимает… Из расширившихся глаз потекли слезы, которые капали на плечо Кику и скатывались ему за шиворот. Ван почти невесомо коснулся до его губ и испуганно помчался прочь, сшибая все кресла. Но он бежал не в свою комнату, а прямо по коридору, вскоре скрывшись в темноте. * * * Ночью санитарка, совершая обход, заметила, что в холле присутствует кто-то кроме неё. - Кику? Это ты? Как ты сбе... - Девушка, которая всегда помогала своему любимому пациенту, онемев, уставилась на эту картину: Хонда с опущенными руками и бледным лицом сидел на своей коляске, а на его коленях, положив голову на плечо, с таким же отсутствующим видом сидел Ван. Мертвая идиллия. Эдем в аду. * * * Безмолвный крик летит ненастно, Как водопад в руинах сна, Мы ищем горести напрасно - Их предрешила нам судьба. Словами мало что опишем, Лишь опорочены сердца... Иных богов запреты слышим И ждем расплаты до конца. Венком терновым будем биты, Возложим память небесам, А нас влекут гнилые плиты, И сострадание к богам.