Если любимый в самом деле предаст, Я не хочу знать, чем закончится песня, И чтоб эта история осталась счастливой, Я буду довольствоваться припевом. (Эдит Пиаф, “Je n'en connais pas la fin”, 1939)
Ужин для двоих
Вот как это обычно происходит: По утрам Драко готовит чай. Пружины протяжно скрипят, когда он отрывается от подушки и опускает ноги на пол с левой – своей – стороны кровати. Он разминает плечи и почесывает живот. Глаза едва открыты, а ноги шаркают по полу в поисках шлепанцев, красного и зеленого: рождественский подарок, своеобразный символ дружбы факультетов. Досматривая последний сон, он выходит из спальни, по пути ударившись ступней о тумбочку, которую вообще-то не следовало ставить так близко к кровати. Он ругается, поминая грязнокровок и подаренную мебель, но делает это совсем тихо, чтоб не испугать просыпающихся призраков. У Драко всегда плохо с координацией в такую рань, и в девяти случаях из десяти он сдергивает с крючка халат Гарри вместо своего. Потом он перетаскивается, как выражается Гарри, на кухню и начинает заваривать чай. Чашки, сахар, молоко, хлеб и джем водружаются на кухонный стол, который давно выцвел от солнечного света, застенчиво проникающего сквозь немытое окно. Драко ненавидит заниматься уборкой. Он берет электрический чайник, к которому так и не привык, выливает оставшуюся со вчерашнего дня воду и снова наполняет доверху чистой. Для чая вода всегда найдется. Он тщательно бреется, собираясь на работу. Гарри ненавидел ходить небритым, и Драко иногда кажется, что это меньшее из того, что он может сделать теперь. Он никогда не заправляет постель – это не его обязанность. Он отключает чайник прежде, чем отправиться на работу, но не пьет чай. Драко никогда не любил пить чай по утрам. Затем он уходит.+ + +
Драко не обязан работать, но люди считают, что работа – неотъемлемая часть жизни. Драко не нуждается в деньгах, зато он хоть чем-то занят, да и Гарри месяцами убеждал его найти для себя занятие вместо того, чтобы целыми днями слоняться по дому. Так он и сделал. Только вот Драко неожиданно обнаружил, что наличие работы отнюдь не означает наличия жизни. Никто не сказал, что это предупреждение будет напечатано самым мелким шрифтом. Единственный плюс в том, что работа отвлекает. У него действительно не остается времени, чтоб думать о том, о чем он определенно старается не думать. Он говорит, что занимается частной практикой, и для окружающих суть его работы до сих пор остается загадкой. Впрочем, он получает какие-то деньги, и от него не требуют общаться с маглами. Работу сложно назвать перспективной: он варит зелья, и ему плевать на последствия их применения. Кажется, не это называют счастьем. Периодически он получает письма от каких-то посторонних людей, которые когда-то якобы знали Гарри. Он не понимает, зачем они пишут ему об этом, поэтому небрежно царапает на конверте «Идите на фиг!» и отсылает обратно. Ему нет дела до людей, которые не соизволили познакомиться с ним до того, как все произошло. Он не скучает по Гарри во время работы. Это запрещено.+ + +
Драко отключился от каминной сети и стал пользоваться входной дверью. Обычный магловский ключ дарит ощущение какой-то смутной надежды, но Драко старается не зацикливаться на этом. Когда он возвращается домой, в окнах горит свет. Впрочем, Драко просто не выключил его, уходя. Теперь ему приходится делать по дому хоть что-то. По крайней мере, он, наконец, запомнил, что следует выключать чайник. Квартира в целом выглядит точно так же, как и в тот день, когда Гарри ушел и умудрился погибнуть. Две пары кроссовок до сих пор собирают пыль под диваном, а кровать со стороны Гарри заправлена по-прежнему. Хедвига прилетает и улетает, когда вздумается, и Драко оставляет ей коробку для мертвых мышей. Прошло уже четыре месяца, две недели, три дня, восемнадцать часов и тридцать три минуты. Драко все еще ждет, что Гарри вернется, но он никому не говорит об этом. Он еще помнит, что нужно держать лицо. Просто он больше не пускает в дом других людей. А еще Драко всегда казалось, что все произойдет как-то ярче, страшнее и непременно с какими-нибудь природными катаклизмами. Он не ожидал, что его персональный конец света наступит обычным субботним утром, которое они планировали провести в постели. Он не ожидал, что Гарри уже не будет рядом, когда Драко проснется; Драко ведь никогда не хотел, чтобы Гарри становился героем. Он все еще злится на то, что Гарри вечно хотел спасти всех вокруг, и однажды он скажет ему об этом. Как только Гарри вернется домой. А до тех пор он будет поддерживать заведенный ими порядок. Таковы его планы. Гарри все любил планировать заранее. В обязанности Драко входит завтрак, а на Гарри – ужин. Правда, Драко готовит лучше, но так уж было решено, когда они стали жить вместе: все поровну. Готовка, уборка и все счета – пополам, и каждому – по половине кровати. Самое смешное, что они всегда спали посредине. Тем не менее, Гарри не посоветовался с Драко, когда решил в одиночку положить конец войне, и Драко до сих пор не покидает ощущение, что на этот раз он упустил свою половину. Он ненавидит это чувство: будто ему вечно не хватает половины чего-то. Поэтому Драко очень ответственно подходит к своим обязанностям: в 17:30 – домой, номер «Ежедневного Пророка» – на подзеркальник, поцелуй для мертвого любовника и стол, накрытый к ужину для двоих.Тот, кого не существовало
Гарри до сих пор покупает на ужин две порции карри в магазинчике индийской кухни на углу. Не стоило бы этого делать, зато ему теперь не нужно заходить в кухню, готовить, да и вообще не обязательно заниматься домашним хозяйством. Если человек готовит самостоятельно, значит, он вполне доволен своей жизнью, или у него есть кто-то, кого хочется порадовать. Гарри не относится ни к первой, ни ко второй категории людей. Все, что он знает – ему и Драко когда-то было хорошо вместе. Это самые важные для него воспоминания. В конечном счете, Гарри, наверное, было бы легче, если б Драко действительно умер. Но это не так. Он просто ушел, потому что не смог выдержать больше. А Гарри всегда казалось, что они были счастливы.+++
Вначале все было прекрасно, если не учитывать, что Гарри и Драко явно не были идеальной парой. Никогда не были. Гарри просто заблуждался. Он влюбился скорее в саму идею любви, преодолевающей все препятствия, и это значило для него гораздо больше, чем можно было заподозрить. Окружающим всегда казалось, что Драко смог соблазнить Гарри, создав для них собственный тихий мирок, закрытый от поклонниц и журналистов, но, возможно, все было не так. Просто Гарри всегда хотелось влюбиться по-настоящему, а Драко всегда ненавидел его. Гарри казалось, что любовь и ненависть – понятия настолько близкие, что иногда могут означать одно и то же чувство. Он любил Драко, а Драко любил его. Разве нет? Теперь, оставшись один, Гарри часто пытается понять, в какой момент они свернули не туда, но так и не может найти эту самую точку невозврата. Их вечное противостояние Гарри принимал за страсть. Он считал, что в спорах рождается истина, а легкая конфронтация обостряет чувства, но теперь Гарри в этом не уверен, и сомнения в правильности своих действий – худшее, с чем он столкнулся за всю свою жизнь. Если допустить, что они не любили друг друга, то как назвать то, что происходило между ними?+++
У Гарри было множество случайных связей после Драко. Женщины и мужчины, маги и маглы… Но никому из них Гарри не предлагал остаться, даже если понимал, что от него ждут такого приглашения. Драко искренне оскорблялся, если какая-нибудь магла строила ему глазки, и Гарри никогда не ревновал его. Гарри всегда как-то нелепо гордился красотой любовника, и маглы никогда не заподозрили бы, что Драко от него зависит. Они видели просто красивого молодого человека. Может быть, проблема была в том, что Гарри влюбился в его внешность? Драко напоминал дорогую безделушку. Военный трофей Гарри. Для магического мира Драко был символом всего, что Гарри сломал и разрушил. Возможно, сам Драко считал так же. Возможно, Гарри все-таки должен был его об этом спросить.+++
Возможно, их отношения сгубила сытая и спокойная послевоенная жизнь. Гарри работал, а Драко делал, что хотел. Ему вообще не обязательно было чем-то заниматься, но Гарри казалось, что Драко нравится ощущать себя полезным. Драко никогда не был экстравертом. Он так и не смог найти общий язык с друзьями Гарри, ненавидел посещать министерские приемы. Гарри никогда не упрекал его в этом. Драко даже не заинтересовался магловским кино, хотя питал какое-то странное пристрастие к ежедневным телепередачам. Несколько раз Гарри заставал Драко за оживленной дискуссии с телевизором; теперь, оглядываясь назад, он понимает, что Драко, возможно, просто не хватало его внимания. Гарри всегда думал, что он делает Драко счастливым. Это казалось ему очевидным, раз Драко все свободное время предпочитал проводить дома. Наверное, на самом деле все было совершенно иначе.+++
Гарри слишком поздно заподозрил неладное. Казалось, что их отчуждение пропитало весь дом: из-за него даже пища постоянно стала казаться несвежей, а молоко – вечно прокисшим. Гарри перестал чувствовать себя счастливым. Он так и не понял, как случилось, что они с Драко сами разрушили тот тихий, уютный мир, который так старательно строили вместе. Их кошка сбежала, вероятно, опасаясь, что ее раздавит гнетущим молчанием. Раньше они яростно ссорились из-за любой мелочи, поэтому, когда Драко перестал спорить с ним, Гарри понял, что это начало конца. Теперь ему кажется, что в тот момент он еще мог попытаться что-то исправить.+++
У Гарри до сих пор сохранилась их колдография, сделанная вскоре после окончания Войны. Вообще-то она была сделана в тот день, когда они начали жить вместе, и, видит Мерлин, тогда их отношения прошли первую проверку на прочность. Мебель категорически не хотела пролезать в узкий дверной проем, и где-то между Норой, где жил до того момента Гарри, и Меноре, из которого практически сбежал Драко, Малфой умудрился потерять свою палочку. Сказать, что он был разозлен и расстроен, значит не сказать ничего. После того, как Гарри уменьшил всю мебель, чтобы занести ее в дом, а потом увеличил до нормальных размеров, квартира стала похожа на поле битвы двух гиппогрифов во время гона. Единственным предметом обстановки, не поврежденным в процессе переезда, оказался диван, и Гарри помнит, как усадил на него Драко, а сам начал приводить мебель в порядок. Он искренне считал, что так будет лучше. Лучше для Драко. Приведя дом в относительный порядок, Гарри присел рядом с насупившимся любовником и попытался его поцеловать, не подозревая о том, что у Малфоя давно уже нервно дергается левый глаз. Камера висела над телевизором: он сам заколдовал ее так, чтоб она запечатлела начало их совместной жизни. Ему следовало бы внимательней рассмотреть лицо Драко тогда. А вместо этого Гарри жадно любовался тонкими ключицами, видневшимися в вороте распахнутой рубашки на пресловутой фотографии. Он так и не рассмотрел лицо Драко, хотя поставил фото на письменный стол в своем рабочем кабинете. Однажды утром Гарри заметил, что Драко-с-фотографии на диване больше нет. Гарри успокоил сам себя, предположив, что тот просто вышел в туалет.+++
Гарри понимает, что их отношениям на самом деле закончились задолго до того дня, когда он, выйдя из душа, не обнаружил вещей Драко, зато нашел на обеденном столе второй комплект ключей. Все начиналось с каких-то глупых мелочей. К примеру, Гарри не любил принимать душ, предпочитая ванну, а Драко говорил, что они расходуют слишком много воды. Счета всегда были больной темой: Гарри категорически запрещал Драко платить за двоих. Возможно, ему следовало хоть иногда позволять Драко оплачивать что-то за них обоих, хотя бы ужин в недорогом ресторане. Драко однажды сказал, что не ощущает себя мужчиной рядом с Гарри. И, наверное, это касалось не только финансовых вопросов.+++
Объясняя свой уход, Драко сказал, что не может подарить Гарри такую жизнь, о которой тот мечтал. А Гарри всегда казалось, что они вместе оттого, что это – именно та жизнь, которая была нужна ему. Он так и не попытался понять, о какой жизни мечтал сам Драко.+++
Неоплаченные счета скапливались, и Гарри больше не мог позволить себе жить в одиночку. Но ему было бы проще переехать, чем взять квартиранта. Возможно, переезд действительно был лучшим решением: в этом доме все напоминало о Драко. Его окружали те вещи, за которыми Малфой больше никогда не вернется, и те, что они выбирали вместе. Однажды они присматривали столовый сервиз в Косом переулке, и Драко сказал, что они напоминают молодоженов. Он пытался улыбнуться, но его лицо в тот момент никак нельзя было назвать счастливым; казалось, что подобная идея причиняет ему боль. После развода по крайней мере осталась бы кипа документов, подтверждающих, что между ними что-то было. Однако, в конечном счете, у Гарри не осталось ничего. Как будто Драко вообще никогда не существовало.Чай для призрака
А может быть, все происходит по-другому: У Гарри есть коробка с безделушками, которые Драко ему никогда не дарил: любовные письма с абсурдными угрозами, сушеные флоббер-черви и серебристо-зеленый шарф, который грозит расползтись на отдельные нитки от любого прикосновения. Впрочем, шарф выглядел так всегда или, по крайней мере, с того времени, когда они учились на шестом курсе. Если б он все-таки развалился, Гарри, наконец, научился бы штопать свои вещи, чтоб реанимировать этот серо-зеленый комок шерсти. Заодно смог бы самостоятельно чинить носки, не обращаясь за помощью к Молли. Гарри вполне самостоятелен, но, определенно, в других сферах, а ведь прошел уже год. У Гарри много дырявых носков. У Гарри вообще слишком много носков, но что самое странное – нет ни одной пары, которая бы сочеталась. Носки валяются в спальне и висят на веревке в ванной комнате. Есть носки, торчащие из цветочных горшков, и носки, некогда разодранные двумя котятами. Гарри не может понять, как он один умудряется терять столько носков; просто так получается. Возможно, просто приходит призрак и уносит их. Кажется, Гарри инвестировал огромную сумму в текстильную промышленность, запасаясь носками, и все равно они пропадают где-то на полпути между стиральной машинкой и комодом. Ничего не сочетается: полосатые и в горошек, однотонные и с рисунком, хлопчатобумажные и даже шелковые (очевидно, не принадлежащие Гарри). И все-таки, виноваты в этом бедламе, наверное, не только сами носки, потому что любимая пара Гарри тоже не сочетается: один носок – красный с маленькими золотистыми метлами, а другой – в темно-зеленую полоску и длиной чуть ли не до колена. Этой паре уже три года, хотя Гарри ненавидит носки длиной до колена. Тем более, с дырой на пятке; но это не важно. Впрочем, для Гарри теперь многое не важно. Ему плевать, что люди называют его эксцентричным мальчишкой, который живет в башне и, видимо, помешался. Это всего лишь магия – не безумие, и поселился он вовсе не в башне, а в обычной квартире на верхнем этаже магловской многоэтажки. Зато у Гарри мало соседей и случайных гостей: если кто-то готов пешком преодолеть семь лестничных пролетов, значит этот человек действительно хочет его видеть. Он рад, что никто, кроме Рона и Гермионы, не готов на подобный подвиг. В доме, естественно, нет камина, но это вовсе не значит, что он пытается отгородиться от мира. Ни от кого он не отгораживается. Во всяком случае, не преднамеренно. По крайней мере, так думает он сам, но носки по-прежнему не сочетаются, и Гарри все никак не может вспомнить, когда это началось.+ + +
Драко бросил Хогвартс на седьмом курсе, чтобы сражаться вместе с отцом, которого ненавидел; просто Малфой поступил так, как от него ожидали, а Гарри не смог его за это простить. Он не смог простить, что Драко был тем, кем был, потому что Гарри был влюблен и считал, что его любовь сможет преодолеть все. Не то, чтобы Гарри не знал о роли Малфоев в войне в то время, когда они были вместе, и не то, чтобы Драко обещал ему что-то изменить. Но Гарри все равно чувствовал себя преданным. Поэтому в последнем бою Гарри не пощадил никого из Пожирателей за то, что они разбили ему сердце. Не пощадил никого – за одним исключением: он так и не смог вычеркнуть Драко из своей жизни – это было все равно, что отсечь собственную руку. Он просто хотел вернуть себе Драко, а все остальное не имело значения. Он даже присмотрел уютную квартиру, где их историю можно было бы начать сначала. К тому моменту у Гарри было только одно желание, совсем простое и не соответствующее образу идеального героя, но именно оно помогло выиграть войну: Гарри Поттер хотел жить своей собственной жизнью. С ошибками, неудачами и вечным беспорядком в доме: именно такую жизнь он и предложил Драко. И Драко согласился. Гарри всегда считал, что самое важное в человеке – верность, но в тот момент он понял, что верность у каждого – своя. Стоя плечом к плечу на холме, заваленном трупами и упущенными возможностями, Гарри понял, что Драко отдал ему все, что мог. Когда Драко умер у него на руках на том самом холме, Гарри понял, что слизеринец гораздо лучше понимал, что же на самом деле имеет значение. И в последний день их вечности Гарри сражался не на стороне Добра, а Драко – не на стороне Зла: они боролись ради самой борьбы. Может быть, они боролись друг за друга. И теперь, каждую ночь пытаясь умереть вместо Драко, Гарри задается вопросом, могла ли их история закончиться по-другому.+ + +
Гарри все-таки переехал в ту квартиру, а спустя пару месяцев он обнаружил на пороге потрепанного рыжеватого котенка, который неожиданно напомнил ему Драко. Сложно сказать, чем. Гарри назвал его Снитчем, и каждую ночь, увидев Драко, рассказывал ему о своем питомце. Которого они должны были растить вместе. А спустя еще несколько недель Гарри, открыв входную дверь, увидел на пороге другого котенка. Он выглядел точно как тот, первый, который в это время самозабвенно пытался проковырять дырку в старом диване, и неожиданно на ум пришло, что они похожи, как одинаковые мяукающие носки. Они – пара. Неожиданно подумалось, как здорово было бы иметь в доме хоть что-то, сочетающееся между собой, поэтому Гарри подобрал второго котенка и назвал его Нимбус: в конце концов, чем их больше, тем веселее, ну и что с того, что эта квартира никогда не была, по сути, домом Драко? Это не особо важно для Гарри, и уж тем более не важно для призрака, который живет вместе с ним.+ + +
Теперь Гарри ходит на работу изредка – таковы преимущества фрилансерства – и ест, что попало и когда захочет. В его квартире почти нет мебели – лишь пара стульев, диван, кровать и телевизор. У Гарри всегда было мало вещей потому, что он так и не нашел места, где захотелось бы остаться навсегда. Да, он считал Хогвартс домом шесть с половиной лет, но война почти вытеснила эти воспоминания: Гарри тогда жил, где придется: в церквях, в полуразрушенных домах, на чужих чердаках и в каких-то канавах. Теперь дом – это трехкомнатная квартира, в которой слишком много носков и два бесконечно мяукающих кота. Если дом там, где сердце, значит Гарри всегда жил в одиночестве, делил ли он спальню с четырьмя одноклассниками или сидел в чулане под лестницей. Он чувствует, что когда-то все было иначе, но эти воспоминания неуловимы. И тогда он достает свою коробку с безделушками, заваривает чай для призрака и тщетно пытается разобрать носки по парам.