Туз в рукаве

Густой клубящийся дым медленно и вальяжно развеивал по комнате мерзкий тяжелый запах крепких сигарет, оставляющий неприятный осадок при попадании внутрь через дыхательные пути. Все пространство вокруг было повергнуто в туманную завесу, полностью дающую почву для сравнения комнаты с пивным баром, придорожной забегаловкой. По крайней мере, именно такую картину мог представить Изая, закрыв глаза и ощущая этот неприятный режущий горло болезненными спазмами запах. Он неосторожно дал себе позволение думать, что уже привык к сигаретам и курящим. Но исключением, как оказалось, составляли только сигареты Шизуо. Такеши же курил нечто терпкое и ядовитое, и можно было смело предположить, что его легкие, а точнее то, что от них осталось, уже потеряли всякий товарный вид. Оставалось только надеяться, что на пассивных курильщиков яд не сильно действует. Во всяком случае, не настолько. Когда это все закончится, придется проветрить помещение, мельком подумал Изая, оглядываясь вокруг. Холодные стены собственной квартиры, отторгнувшие своего хозяина, как никогда точно представлялись чужими безэмоциональными наблюдателями, занявшими места в первых рядах. И мысленно он обещал им фееричное зрелище, коему непременно должно было случиться через несколько долгих, тянувшихся, словно загруженный тоннами грузов поезд, минутам. Предвкушение этого занимательного шоу уже жгло Изаю внутри, искоркой коварного блеска отражаясь в его горящих глазах, а на языке так и вертелись словечки, полированные непоколебимым сарказмом. Отсчитывать минуты было бы лишним, но наслаждение происходящим приносило информатору поистине садистское удовольствие. Грохот разбитой посуды сотряс комнату, раскалывая напряженную тишину на части. – Как печально, это был фарфор моей бабушки, – Изая наигранно цокнул языком, изображая полную степень обиды и огорчения. Его реплику оставили без внимания. Занятые обшариванием комнат люди равнодушно топтались по битому стеклу, мяли своими лакированными ботинками недавно сброшенные на пол листки бумаги, выворачивали подушки с диванов и творили беспредел с таким видом, будто пытались походить на чикагских бандитов 20-х годов. Те, кто знает Токио, поверят, что этот город вмещает в себе и не такой сброд. Но эта упомянутая "элита", как ее принято называть, уже давно переступила грань обычных разборок на улице с громко оповещающими закоулки города револьверами, благородно уступая место здешней шпане, и предпочитала действовать в тени, используя весь запас информаторских навыков. Именно для этого им и нужны были такие люди, как Орихара. Только они допускали маленькую оплошность, стремясь подчинить такую своенравную и самовольную натуру. Игра Изаи, затянувшаяся и сложенная из тысячи уровней, как понятие логарифмов для первоклассника - была им вовсе не по силам. Не стоило ожидать от информатора покорности. Как это ни было тяжело признавать, но в этот раз Изая все же ошибся, совсем немного, но опоздал на несколько мгновений, не предвидя исход своей изощренной манипуляции, но впрочем тут же в его паутине мыслей и предположений зародился более интересный план, обещающий по-настоящему занимательное шоу. Нужно было только немного подождать. Тонкие запястья до боли сдавливали железные холодные наручники, а ноги, намертво привязанные к ножкам стула, не оставляли и шанса двинуться куда-то в сторону. Не самая удобная поза, но бывало и хуже. Спина затекла мгновенно, еще не отошедшая от недавней ночи с Шизуо, она протестующе настаивала на отдыхе, но просьбу развязать ему руки наглым образом проигнорировали. Эти люди и вовсе были немногословны. Это раздражало. Но Изая умел держать даже таких личностей в узде и знал, что всего лишь нужно приструнить главного. А у того уж точно найдутся свои слабости, в этом информатор готов был даже поспорить. Такеши стоял у окна, позволяя своим людям действовать без его указаний. Отторженный и безразличный, словно происходящее вокруг его никоим образом не касалось, он медленно и с наслаждением затягивался сигаретой, пронзая задумчивым взглядом фигуру информатора, обезоруженного и неопасного в эту минуту. На первый взгляд. Ведь самое важное оружие Орихары таилось в его умении складывать слова, играть ими, чтобы выведать необходимую информацию, или наоборот, уничтожить ею, дабы спасти свою несчастную шкурку. Ему не нужно было развязывать руки, когда был подвязан язык. Мужчине было это известно, как никому другому; привыкший иметь дело с людьми всевозможной породы, хищного зверя тот вычислял сразу же, стоило только мельком взглянуть на предмет его заинтересованности. А Орихара был опаснейшим из видов. Черной мамбой* в мире мафии и преступности Токио. Стоило ожидать, что тот высунет язык и зашипит, когда ему что-то не понравится. Гнездившаяся в горящих красных огоньках неукротимая дерзость паренька подстегивала и ранила завышенную гордость, больнее, чем зубы змеи впиваются в кожу. Это маневр выводил из себя разве что Хейваджиму, но Такеши не был так сильно подвластен манипуляции, и столь победоносный вид Орихары не мог подшатать его уверенность и прибавить сомнений. Он знал, что в этом очередном раунде, в неравной битве, которую поддерживал информатор, нагло и самовольно обманывая его прямо перед носом, он наконец, после стольких усилий, смог выиграть. И так просто свою победу отдавать был не намерен. Ему отлично известно, что Орихара выстраивает план в своей падкой на обман и ложь голове, и как быстро движется поток его мысли он тоже прекрасно знает. Сейчас информатор всецело уверен в своем превосходстве, не догадываясь, что путь назад перекрыт, и шаги к отступлению будут резко прерываться. Еще более очевидно то, что всезнающий информатор был загнан в ловушку в этот раз. Осыпавшиеся окурки беспардонно испачкали пол. Такеши даже не задумывался, чтобы взять пепельницу. – Изая-Изая, вечно ты забываешь самое главное, – его тон можно назвать добродушным, если забыть что именно этот человек со спокойным лицом убивает людей, не дернув ни одним мускулом. – Не зли тех, кто сильнее тебя. – Спасибо, что частенько это напоминаешь, – расплывается в ехидной улыбочке брюнет. – Раз ты так любишь давать советы, тогда не надо каждый раз для этого брать с собой своих верных псов. Думаю, это лишнее. Сероглазый мужчина улыбается, все так же источая мнимое добродушие, только вид его приобретает очертания выжданного напряжения. Терпение не обладает многочасовым запасом, в любой момент может лопнуть, при этом не пожелав Изае ничего хорошего. – А я думаю, что ты кое-что у меня украл. Изая в недоумении приподнимает голову. – Я? – степень невиновности на его лице достигает точки максимума. Никакой ребенок не может так красиво, искусно, невинно хлопать глазками... и при этом мастерски врать. А уж дети в наше время обладают обширным опытом в этих делах. – Буду с тобой честен, Изая, – Такеши запустил руки в карманы и с задумчивым видом оглядел стол, задержавшись возле него, чтобы перевернуть стоявшие там песочные часы, с которыми частенько баловался Изая, а после вновь обратить все свое внимание на информатора, впиваясь в него угрожающим взглядом, еще никогда не смягчающимся при виде убийства. – Ты не в самом выгодном положении. – Позволь мне решать самому, в каком я положении. Острая, как лезвие ножа, фраза на миг заставляет глаза мужчины опасливо сузиться, а Изаю - корить себя за поспешность. Этот человек пришел сюда с одной только целью, и эта цель не соответствует планам информатора. Изая еще не желает умереть, а вот кое-кто напротив него уж очень сильно мечтает о его смерти. Такеши медленными шагами подходит к нему, словно охотник, подкрадывающийся к опасному животному, которого в следующую минуту собирается разделать и возвести на стену как трофей. Он наклоняется к информатору, выдыхая сгусток дыма прямо ему в лицо, после чего тот, тяжело закашлявшись, выдавливает из себя подобие беззаботной улыбки. – Ты украл у меня кое-что важное. Но я не в силах забрать это у тебя, разве что раскрошить твою головушку на мелкие частички, – кровожадно ухмыляется мужчина. – Что ж, этот вариант меня не устраивает, – придав лицу задумчивое выражение, говорит информатор. – Не играй со мной, Иза-а-а-я, – строго предупреждает Такеши. Почему же? Ведь это так забавно! Особенно когда твоей жизни угрожает опасность, а подчиненные большой шишки переворачивают твою квартиру с ног на голову, чтобы найти следы, где ты мог спрятать полученную информацию. Информацию, которая настолько важна для этой шишки, что тот сам изъявил желание тебя навестить. – О, ты так протяжно и медленно выговариваешь мое имя, заслушаться можно, – закатил глаза брюнет. – Даже Шизуо так не умеет. Такеши, не обращая на издевки никакого внимания, присаживается напротив информатора на стол, положив руки на свои колени и нависая над брюнетом. – Ты как всегда сама серьезность, даже не удивляет. – Неужели? Я не удивляю? – брюнет изобразил досаду. – Это удар ниже пояса мне, Такеши. Еще шаг, и пропасть, виднеющаяся под ногами, становится не такой далекой. Он ходит по краю, нагло усмехаясь и бросая смешки прямо в лицо своей смерти, надеясь, что она будет терпимее чем обычно. Глупо, безрассудно, рискованно. Но ведь жизнь - это всегда риск. А кто не рискует, как говорится, тот не пьет шампанское. Изая улыбается, в мыслях отсчитывая минуты. Три, два, один. Зверь не отличается пунктуальностью. Зато появляться он любит как раз вовремя. Дверь с грохотом распахнулась, с жалобным скрипом ударяясь косяком о стену, привлекая внимание не только всех присутствующих в комнате, но и неудачливых жильцов, живущих по соседству. За секунду до этого лоб Изаи холодеет от прикосновения стального дула пистолета, и сердце на миг делает ощутимый скачок от такой близости собственной смерти. Такеши, чье терпение уже достигло своего предела, оглядывается, удивленный появлением третьего актера в их скромной сцене трагичного действия, и тут же замирает, вытаращив глаза на вошедшего. Изае не нужно даже поднимать взгляд в сторону двери, чтобы знать, кто нагрянул к нему в столь позднее время. Бинго! Тот, кого Такеши в своих бесчисленных планах не мог никак учитывать только потому, что даже не догадывался о его наличии. Вот он, туз в рукаве Изаи. Конь, чей ход может предвидеть только тот, кто им управляет. В своем незаменимом костюме бармена Шизуо, остановившись у порога квартиры информатора, многозначительно окидывает взглядом собравшихся там людей, а степень его удивления выражается вмиг сведенными вместе бровями и приподнятой правой. Заметив связанного Изаю и приставленный к его голове пистолет, он лишь тяжело и как-то обреченно выдыхает, прикрыв глаза то ли от усталости, то ли от удовольствия затяжки сигаретой. Подчиненные Такеши удивленно хлопают глазами, не двигаясь с места и явно боясь услышать приказ их главаря. Им с легкостью удается узнать в фигуре, замерзшей у двери, знаменитого Грозу Икебукуро. Их боязнь явно небеспричинна. Немая многозначительная сцена вызывает у Изаи довольный смешок, и он хихикает и невинно пожимает плечами в ответ на немой вопрос в глазах блондина. – Ха, – доносится до информатора скучающий бас Шизуо, владелец которого в данную минуту все так же стоит на месте, даже не вытянув ладони из кармана. Весь его вид говорит о том, что Хейваджима смертельно устал и вымотался за день, и точно не рад перспективе вытаскивать задницу информатора из неприятностей, которые так и норовят выпотрошить его из милой шкурки. – И кто все эти люди? Кажется, что участь брюнета его нисколечко не волнует, а приставленный пистолет словно игрушка в руках ребенка, ему он уделяет меньшее внимание, чем муравьям, перекрывшим ему путь. – Старые знакомые, Шизу-чан, – сладким голосом отзывается информатор, коварно поблескивая своими глазенками, – зашли чаек попить, видишь ли. Только вот чайник я поставить забыл, ох, какая невнимательность. Может меня кто-нибудь развяжет, чтобы я исправил это мелочную ошибочку? Ответом ему предсказуемо является гробовая поникшая тишина. – Хейваджима Шизуо? – дрогнувшим голосом произносит Такеши, не отрывая испуганного взгляда от замершего в дверях блондина. Пистолет в его руке тоже изрядно дрожит и медленно опускается. Блондин же, отчаявшись противиться неизбежному, не торопясь затягивается сигаретой, смакуя сладковато-никотиновый вкус, и, как в замедленной съемке, не спеша сминает несчастный окурок в кулаке, после чего он небрежно летит на пол, нисколечко не волнуя его владельца. – Он самый, – отвечает Изая на вопрос Такеши, который, в принципе, не требует разъяснений. – Неожиданно, правда? В тот же миг кулак сорвавшегося с места Шизуо достигает цели. Мужчина отлетает на многозначительные сто метров, впечатываясь в стену, и его подчиненные не могут устоять на месте, видя, что их боссу необходима помощь. Впрочем, они подвергаются такой же участи. Раскидав нападающих как пушинки, не используя и половины своей силы, блондин лишь раздраженно возвращает на место чуть-чуть слетевшие с переносицы очки, чудом уцелевшие в этой суматохе. С полубессознательными мафиози он не считает нужным церемониться, небрежно хватает за шкирки сразу троих и без зазрения совести выкидывает их из квартиры на ступеньки подъезда. С той же точностью поступает и с остальными бандитами, а потом отряхивает руки, как после выкидывания мусора. – Изая, скажи мне, пожалуйста, почему мне постоянно приходится выбрасывать из твоей квартиры каких-то мужиков? – чеканя каждое слово, интересуется блондин, раздражаясь при виде знакомой улыбающейся физиономии. – Все дело в моем прекрасном идеальном теле, – кривит рот в безумной ухмылке брюнет, замечая с каким торжеством Хейваджима, наступающий на него мрачной тенью, скрипит своими мощными кулаками. – Многие на него претендуют, Шизу-чан, не зная, кому предоставлен пожизненный абонемент. – Может, мне тогда на тебе клеймо поставить? – Хейваджима наклоняется ближе, злорадно и предвкушающе улыбаясь. Изая дает себе указания промолчать, лишь выразительным взглядом показывая, что не отказался бы от такой участи прямо сейчас. Если только... – Развяжи меня. Блондин отстраняется и вновь закуривает сигарету, выпуская в воздух обильные сгустки серого дыма, не замечая, как при этом с наслаждением улыбается Орихара, учуяв приятный запах, который во много раз лучше сигарет Такеши. – Зачем? – хмыкает Шизуо на просьбу Изаи его развязать и добавляет с очень нехорошими нотками в голосе, оглядывая информатора. – Мне так больше нравится. Только кляпа не хватает для полной картины. – Не знал, Шизу-чан, что тебя интересуют подобные игры, – игриво выдает Изая. – В следующий раз обязательно приобрету что-то из раздела BDSM. Орихара забавляется реакцией блондина на его слова и лишь смеется, подмигивая своему зверю. В этот раз ему удалось выйти сухим из воды от рук мафиози, практически в самый последний момент изменив ход игры в свою пользу, но вот от рук Хейваджимы отделаться так просто не получится. Во всяком случае, задаром.