Лучший персонаж

      Мирана сидела на бочке, в углу, сложив лук на колени и оглядывая зал. Она единственная прибыла на праздник вооруженная и полностью готовая к бою. Принцесса с недовольством смотрела на то, как все веселятся и выпивают. Если бы она могла вернуться в Серебристые Леса, как и раньше, охраняя их покой… Но сколько нужно скакать, чтобы добраться до своего дома?       Множество раз она садилась на благородного кота, оглаживая теплый бок животного, покрытый шелковой шерстью. Кот едва заметно напрягался, он знал, что им предстоит бежать. Изящно изогнув хвост, он ждал команды от своей всадницы, которая заставит его нестись по чужим лесам, скачками преодолевая ручьи, вброд — речушки, вплавь — озера. Нестись вперед, напролом, зная, что вскоре Создатель вернет их назад, и они снова окажутся возле таверны. И светлая шерсть обагрится кровью в битве, которая бесконечна, как жизнь Селемене.       Животное вздрагивало, каждый раз, когда всадница вновь желала начать свой путь к лесу, с жестоким упорством не желая принимать их новый дом.       Потом — кровь. Питомец бросается в бой, перепрыгивая союзников и врагов. И падают звезды — испепеляющие все живое слезы Богини. Мирана вскидывает над головой лук, призывая их. Серые хлопья пепла, в которые превращается трава, поднимаются в воздух, когда кот и его наездница уходят с поля битвы. Обжигая подушечки на лапах, по земле, выжженной Двухголовым, бредет хромой зверь, обезумевший от запаха собственной крови. Его скользкие израненные бока сжимает коленями принцесса луны, бледная и растрепанная, но живая. Главное, они выжили.       Мирана отмахнулась от Юрнеро, который молча протянул ей бокал. И продолжила свои наблюдения. Юрнеро побыл немного рядом с ней, застенчиво ковыряя пальцем воск тающей свечи, стоявшей на соседней бочке. Лучница не обращала внимания на мужчину, и вскоре он ушел, постоянно оглядываясь на прекрасную принцессу, погруженную в невеселые мысли о назначении этого праздника.       Она не могла позволить Сью навредить другим, враги они или друзья — все решает битва, а игры чужачки вне боя казались чем-то страшным. Мирана боялась одного. Что упадет Саган и она сама припадет к холодной, влажной от крови кота земле. И больше не встанет. Не встанет кот, воскресая на базе. Не встанет принцесса. Селемене не спасет их, как не спас создатель, давая пришельцу войти в круг их арены. Сью не из них. Она никогда не станет частью этого мира, неся в себе нечто ужасное, готовое поглотить арену, таверну и всех, кто не подчинится ее воле, как не подчинилась однажды Мирана. — Что же вы сидите в углу, принцесса? — высокий голос хозяйки праздника заставил Мирану поднять глаза. — Мне нравится этот угол, — ответила она. — Неужели вам не весело, Марина? — мягко улыбнулась Сью, так ненатурально, что лучница невольно рассмеялась. — Я не Марина, — твердо ответила она, вскакивая с бочки. — Пора бы тебе это запомнить. — Я думала поговорить с вами в ином ключе, принцесса, — говорила Сью, не обращая никакого внимания на слова Мираны. — Знаю, мы начали наше знакомство немного не с того, посему я предлагаю вам выйти во двор, подышать, побеседовать в тишине.       Оставаться наедине с опасным противником? Мирана покачала головой. — Не стоит меня бояться, тут куча гостей, я не смогу, да и не хочу, вам ничего сделать, — протянула Сью. — Но если вы так трусите… — Я не боюсь, — перебила ее принцесса и пошла, пробираясь через танцующую толпу, к двери таверны.       Лион обнимал за талию хохочущую Акашу, прижимая ее горящие крылья, шепча ей что-то, вызывающее все новые взрывы смеха. Вокруг легкой и изящной Лиралей кружился Ио, иногда притягиваясь к ней, осыпая ее светом танцующих духов. Адмирал вальсировал с Линой, с легкостью огибая столы и кучки героев, занятых болтовней. Никто не был озабочен абсурдностью этого вечера, тем, что совсем скоро они вновь станут врагами, столкнутся в кровавой битве. Миране казалось, что она одна не может забыться, отдаться полностью радостной атмосфере, но кое-кто еще разделял волнение принцессы, наблюдая за ней и, когда они с хозяйкой праздника вышли во двор, он бросился за ними.       Дарктеррор одним прыжком преодолел расстояние, что отделяло его от Мираны и Сью. Снежинки замерли в хроносфере, но Сью, которая протягивала корону принцессе, не замерла. Она хрипло рассмеялась, надевая на голову замершей девушки мерцающую диадему. — Поздно, и время не властно надо мной, Безликий, — шептала она, за ее спиной стояла размытая фигура в капюшоне, опутанная тошнотворно-серыми нитями, которые удерживали эту тень в мире, чужом для нее. — Избавься от него, — приказала тень с едва слышным вздохом. — А он был одним из моих любимых героев, конечно, один из лучших лейтов, знаешь ли. Жаль тебя, не успели ребята новую модель нарисовать.       Дарктеррор молчал. Ему не нужно было видеть говорившего, чтобы понять, кто это. Он стоял, гордо выпрямив спину, ожидая того, что ему не избежать. Сью взмахнула руками, осыпая его розовыми звездочками, и Безликий исчез в ядовитом сиреневом дыму, возможно навсегда покидая арену.       Купол закончился, Мирана очнулась, недоуменно моргая. — И что это? — спросила она, ощупывая диадему. — Это мой подарок тебе, Диадема Вонючки-Принцессы, — хихикнула Сью. — Она не снимается! — в ужасе воскликнула девушка, пытаясь выпутать из своих волос подарок. — Ага, — кивнула Сью и замерла, ожидая.       Вонючка — наследница королевской династии, которой было суждено занять столик в МакДаке, с легкостью отреклась от всех своих привилегий в пользу службы великому Скунсу Средиземья. С тех пор прослывшая Принцессой-Вонючкой, она ревностно охраняет священные Общественные Туалеты от любого, кто решится прийти туда с моющими средствами. Разъезжая на огромном звере из рода благородных скунсов, она с гордостью и отвагой несет свою вахту, живя в гармонии с вонючими тухлыми головками сыра. Ее лук, который вырос до размеров хорошего арбуза, наделяет ее особой силой, воняя так, что все падают ниц перед принцессой, сбитые толи ее запахом, толи ее великолепием. И вот, жирная девица верхом на скунсе, со сверкающей короной в спутанных темных волосах, несется вдаль, распространяя королевское зловоние.       Сью проводила ее взглядом и пухлые губы растянулись в зловещей, безумной улыбке. Потирая замерзшие руки, она ввернулась в таверну, ведь подарков еще много, а ночь так коротка.