Дождь

"Дождь смоет всё: утаённые от других людей грехи, спрятанный в глубине души страх, непонятную для меня боль и безвыходное отчаяние.. Он может смыть всё, он способен на это." Непроглядная темнота вокруг, мокрый чёрный асфальт, еле виднеющиеся крыши домов и лишь в середине улицы слабо горит, моргая, фонарь, вокруг которого безумно летает бледно-серая ночная бабочка. Она носится из стороны в сторону, взлетая вверх и падая вниз, прилагает все свои силы, чтобы не быть сбитой случайной каплей холодного дождя. "Она борется за свою жизнь. Она борется, потому что хочет жизнь. Она борется, потому что нашла смысл в своей никчёмной короткой жизни. Тот самый кусочек света в тёмной дождливой, но жутко спокойной ночи. Свет... Солнечный свет... Как и любая тёмная тварь, она будет тянуться к чему-то светлому, к чему-то не такому как она или всему остальному в этой темени." Наконец, преодолев столь долгий путь из тяжёлых капель, она добирается до слабого источника света. И тут же сгорает. Приблизившись и даже коснувшись своей мечты, она рассыпается в тёмный песок, в пепел, который сдувается и тут же растворяется в прохладном влажном воздухе непроглядной тьмы. "Бабочка смогла увидеть то, чего так рьяно хотела, смогла узнать и понять то, чего так долго не понимала, и наконец, почувствовала тепло буквально в своей "руке", осознав на себе секундное блаженство, исчезла будто её и не было с лица этого мира. И даже если бы насекомое смогло выжить, всё равно у него бы не было больше смысла дальше лететь, сражаться и вообще существовать после победы над собой света. Это глупо. Она не вернётся к жизни. Она этого просто не захочет. Она умерла и даже не задумалась: "а что же я оставлю после себя?" " — Пустоту "...и вот, стоя облокотившись о подоконник и всматриваясь в ночное небо, я смог наконец заметить различие между своей прожитой жизнью и жизнью этой бабочки..." ... Бледное лицо, с разбежавшимися по нему прядями чёрных "пепельных" волос, уставилось в окно, за которым тихо разбивались капли дождя. За стеклом мимо него пролетело ещё несколько больших и слегка пугающих белых полупрозрачных бабочек-мотыльков. Он едва слышимо вздохнул и полушёпотом ответил на вопрос, отдаваемым эхом в голове: — Она никогда не сможет возродиться из пепла . . .