Тепло для двоих

Сейчас только середина октября. А на земле уже покоится белоснежное покрывало с небольшими сугробами вдоль троп и дорог. Температура воздуха резко ушла в минус. А с небес, кружась, спускались миллиарды снежинок, ухудшая видимость вокруг. Прохожие, явно не ожидавшие такой подлянки от природы, нахохлились, подняв воротники своих дорогостоящих пальто. С виду миловидные дамочки, не без труда, отрывали от земли свои дизайнерские сапожки на каблуках. Их накладные ресницы, едва держались на веках, а трехчасовая укладка превратилась в мокрую копну волос. Красивые, молодые мужчины, скользили по земле, зарывая носы своих осенних туфель в снег. Намокшие, когда-то уложенные волосы, приобрели естественный и немного забавный вид, ничуть не лишая бизнесменов их привычной собранности и деловитости. Легкое пальто, одетое на большей части прохожих, явно было предназначено не для того, чтобы согревать своего обладателя — оно скорее украшало его. А им могли позавидовать лишь счастливые обладательницы шуб, которые, промокнув, стали только тяжелее и уже не выглядели так шикарно. Пока милые дамы, держа кошельки в руках, бегали от бутиков до кофеен в обеденное время, богатенькие мужчины, старательно выкапывали свои автомобили из-под образовавшихся за ночь сугробов. Те, кто уже справился с нелегкой задачей по выкапыванию коня своего, стояли в образовавшейся пробке от одного квартала до другого, перекрывая на поворотах дорогу трамваям, создавая тем самым настоящий затор всем участникам движения. Остановки были переполнены простыми смертными, которые, удосужились посмотреть в окно поутру, ну или послушать прогноз погоды накануне, судя по тому, во что они были одеты. Кто-то шел по улице неспеша, отрезанный от внешнего мира музыкой, льющейся из наушников. Кто-то наоборот, несся сломя голову, успевая объяснять что-то по телефону своему собеседнику. И только ХанСоль, наперекор всему, что его окружало, стоял возле цветочной лавки, как вкопанный, наблюдая за обитателями центра города. Его откровенно забавляло все, что творилось вокруг. Прохожие, казались ему хорошим дополнением к городским декорациям. А улица, хоть и становилась живой, благодаря суматохе, создаваемой людьми, на самом деле была бездушной. Бесцветная толпа, слепо бегающих по своим делам мужчин и женщин, сливалась в единую, наполненную блеклыми красками картину. Это забавляло, но быстро наскучило одинокому юноше. Нет, он не был романтиком. Просто он больше всего на свете верил в то, что среди безликой толпы, есть тот самый, его человек, встретив которого, его просто переклинит, и он со 100% уверенностью скажет, что это он. Отчасти поэтому, каждую пятницу, ХанСоль приходит в ту самую цветочную лавку, рядом с которой юноша стоит какое-то время прежде, чем зайти, наблюдая за прохожими. И сейчас, стряхнув с черной макушки снежок, юноша направляется к двери, толкнув которую, по улице и небольшому залу магазина, раздается мелодичный звон колокольчиков. Молоденькая продавщица мило улыбается, приветствуя постоянного клиента. Она не дает юноше поприветствовать ее в ответ, сразу же выставляя перед его носом указательный палец, прося подождать его минутку, и скрывается за шторками, которые ведут в крохотную комнатку. ХанСоль не удивляется, когда девушка возвращается за стойку, держа в руке аккуратный букет, больше похожий на свадебный букетик для невесты. Он представлял собой портбукет с кристаллом на конце, в котором красовались такие цветы, как: нежные розовые розы с белоснежными тюльпанами и белого цвета гипсофилой между ними. Она протягивает руки с букетом, роняя неловкое: «Это подарок», а после, неуверенно добавляет: «Надеюсь, сегодня вам повезет» и тут же улыбается, так искренне, как только это было возможно сделать незнакомцу. ХанСоль лишь улыбается в ответ, не зная, что сказать на доброту столь милой девушки, которая стала ему просто родной за столь кроткий промежуток времени. Юноша забирает букет из рук продавщицы, с вопросом в глазах. Девушка сразу замечает неуверенность ХанСоля и утвердительно кивает, поднимает свои крохотные кулаки и со словами «Файтинг», выходит из-за стойки, буквально выпихивая юношу из магазина. И только оказавшись за дверью, ХанСоль говорит «Спасибо», не сомневаясь в том, что девушка его услышала. И, похоже, он оказывается прав, услышав «Пожалуйста», которое едва коснулось его ушей, когда он сделал первый шаг, уходя от полюбившегося ему магазинчика в сторону городского парка. Он проходит одну улицу и оказывается перед металлическими черного цвета воротами, которые каждую пятницу открывают перед ним сказочный уголок посреди бездушного города. Юноша полюбил это место за природу и небольшой пруд с островком для влюбленных и не только, к которому был проложен зеленого цвета мост. Любители здорового образа жизни, бегали вокруг пруда не только утром, но и днем, вечером, не зависимо от погоды. Мамочки с детьми, как правило, кормили уточек, в то время как любители фотографии, делали незабываемые, живые кадры. Кто-то просто наслаждался тишиной, сидя на скамейках или гуляя вокруг того же пруда. Сейчас же, благодаря подарку небес, людей в парке не было. ХанСоль вздыхает, проходит несколько метров и оказывается у моста, который ведет к островку с круглой беседкой-ротондой давнего времени. Отсутствие на островке новобрачных и молодежи, можно считать настоящим чудом и шансом на миллион. Это была самая красивая часть парка, потому и привлекала к себе внимание зевак. Юноша проходит по мосту, слыша посторонние шаги. Он останавливается возле беседки, прижимает букетик к груди, но оборачиваться не спешит. Несколько шагов и ХанСоль уже чувствует макушкой горячее дыхание и тяжесть чужих рук на своих плечах, которые осторожно сжимают, словно, боясь сделать больно. — Я вовремя?! — то ли спрашивает, то ли утверждает очевидное БёнДжу. — А я вновь не смог отказать себе в удовольствии и купил букетик, — игнорируя сказанное и поворачиваясь лицом к БёнДжу, проговорил ХанСоль. — Не хочешь подарить мне его? — с улыбкой на лице и чертиками в глазах, неловко роняет обладатель черной макушки. БёнДжу, молодой человек с сиреневыми кудряшками, берет из рук ХанСоля букетик и встает на одно колено перед ним. Опустив голову, «барашек» поднимает над ней нежный букетик цветов, который тут же оказывается в цепких лапках ХанСоля. — Глупо, да? — с нотками грусти и смущения, бормочет себе под нос ХанСоль, в то время как БёнДжу поднимается с колена. — Наши встречи и надежда встретить того самого, своего любимого человека в душе. Зачем? — Мы вместе потому, что оба одиноки и нуждаемся в тепле. — Но… Зачем? — Мы вместе потому, что оба мечтали наполнить свою жизнь красками, забыть о суматохе и проблемах вокруг. — Это не ответы на вопрос «зачем?». — с нотками раздражения, едва слышно, пробормотал, глядя куда-то под ноги ХанСоль. — Но ведь ты сам говорил, что это временно. А я просто смирился, что этот спектакль будет продолжаться до тех пор, пока тот самый, не появится в поле твоего зрения. — Смирился… А я не могу смириться, что не могу встретить свою любовь, — бросает ХанСоль, медленно шагая по мосту и глядя перед собой. — Ты видишь все, что находится дальше твоего носа таким, каким оно является, но не видишь то, что находится прямо на его кончике. — БёнДжу идет следом за ХанСолем. — Не понимаю, о чем ты… — Я кажется уже нашел того самого. — Правда?! — ХанСоль, чуть ли не подскакивая, поворачивается к БёнДжу с улыбкой до ушей. — Поздравляю. Я рад за тебя, — а спустя каких-то несколько секунд улыбка пропадает. — Я тоже хочу его найти, — шмыгнув носом, ХанСоль прижимает подбородок к груди, зарываясь мордашкой в букет. БёнДжу изо всех сил пытался сдержать смех, глядя на такого милого и забавного ХанСоля, который частенько дуется, как маленький ребенок, которому не дали большой кусок шоколадного торта и стакан молочного коктейля на завтрак. Сначала его улыбка становилась все шире, чуть ли не касаясь кончиков ушей, а затем, он просто начал хохотать что есть мочи, опрокидывая голову назад. Глаза его были крепко зажмурены, а хохот разнесся по всему парку, распугивая местных голубей. Этот порыв больше смахивал на истерику, которая тут же прекратилась, стоило БёнДжу раскрыть глаза и посмотреть на небо, скрытое раскидистыми ветвями старых деревьев. Внутри БёнДжу что-то щелкнуло. А от недавнего хохотушки не осталось и следа. БёнДжу медленно возвращает голову в исходное положение и встречается взглядом с обиженным взором старшего. Как не странно, этот с виду серьезный и деловой юноша, ниже его на полголовы, был старше самого БёнДжу на год. И только «барашек» знал, каким на самом деле маленьким и безобидным являлся ХанСоль. «Маленький дядечка снаружи — вредный карапузик внутри» — так обычно отзывался о ХанСоле его друг детства, парень, который любил его всем сердцем: БёнДжу. Их родители продвигали совместный проект по строительству бизнес центра, когда ненужные родителям ХанСоль и БёнДжу познакомились. Одному тогда было пять лет, второй, естественно, был на год младше. Но, как не странно в случае этих двоих, плачущего старшего всегда успокаивал БёнДжу. С тех самых пор они расставались лишь раз. В начальной школе, когда родители БёнДжу должны были срочно уехать в Америку из-за командировки. Вариант оставить сына у семьи Ким или родственников они не рассматривали, сразу же оповестив сына о том, что ему придется учиться в Америке до окончания школы. БёнДжу, как сейчас помнит, что успокаивал плачущего крокодильими слезами ХанСоля, стараясь держать себя в руках. Проводы прошли в мгновение ока и только сидя в машине, БёнДжу пустил первую слезу, когда последний раз помахал старшему ручкой. Он пообещал сам себе, что в следующий раз, он помашет ХанСолю только в знак приветствия. В Корею вернулся БёнДжу всего три недели назад. С тех самых пор, они каждую пятницу встречаются на том же месте, рядом с которым расстались когда-то давно, в детстве. В первую встречу после расставания, ХанСоль признался, что ему нравятся мальчики. Во вторую встречу ХанСоль сказал, что мечтает встретить того самого, своего человечка, которого будит любить и лелеять всем своим сердцем. В третью встречу, старший попросил БёнДжу временно побыть его парнем, ни на секунду не задумываясь и не сомневаясь, что «барашек» согласится. Так, непонятный договор и свидания в парке длятся уже меньше трех недель. ХанСоль ставит какой-то эксперимент, а БёнДжу медленно, но верно, влюбляется в друга детства. Первому не хватало тепла и общения все эти годы. Второй просто покорно выполняет предписания к своей роли, хотя на самом-то деле, ему тоже не хватает тепла, и одиноко по сей день. Молчание затянулось. Глазки ХанСоля забегали, стараясь избежать зрительного контакта. Ушедший в астрал «барашек» и его прожигающий взгляд в никуда, не предвещал ничего хорошего. ХанСоль не придумывает ничего лучше, кроме как спрятать свою мордашку в обилии роз и тюльпанов. Этот маневр приводит БёнДжу в чувство. Он делает неловкий шаг вперед. Затем второй, оказываясь максимально близко к ХанСолю. Он осторожно приподнимает голову младшего за подбородок, заглядывая не то в глаза, не то в душу. — Порой, счастье совсем рядом, а мы не замечаем этого. Ищем его на стороне, когда вот оно, совсем рядом, стоит лишь поменять угол зрения. Понимаешь? — БёнДжу с надеждой заглянул в глаза ХанСоля, но увидел там лишь немой вопрос. — М-может ты и прав, — дрожащим голосом проговаривает ХанСоль, на что БёнДжу только улыбается, аккуратно касаясь своими губами губ ХанСоля. Старший не находит в себе сил прекратить поцелуй. Время остановилось для него, стоило почувствовать на своих губах мягкие, нежные губы БёнДжу и его обжигающее дыхание. Короткий, но незабываемый поцелуй, нехотя, разрывает БёнДжу, продолжая свою мысль, уткнувшись своим лбом в лоб ХанСоля: — Но, так или иначе, мы все понимаем, когда этого человека не оказывается рядом… БёнДжу отстраняется и берет ХанСоля за руку, переплетая его пальцы со своими. — Знаешь, что делает жених, побывав со своей невестой возле этой беседки? — БёнДжу с интересом заглядывает ХанСолю в глаза-бусинки. — Он целует ее?! — сам не осознавая что, говорит ХанСоль. — Не только. Он клянется, что будет любить и носит ее на руках вечно, какой бы непроходимой не была тропа, по которой они будут двигаться вместе, — в глазах старшего читается недопонимание, что совсем не волнует БёнДжу. «Барашек» целует юношу в лоб и отрывает любимую тушку от земли, надеясь в глубине души, что до старшего дойдет все, что было сделано и сказано сегодня.