Тьма

На Манчестер уже давно опустилась ночь, а у Миллеров всё ещё никак не мог закончится, так называемый, вечер. Огненное светило почти целиком погрузилось за верхушки небоскрёбов темнеющего города, пурпурное свечение разлилось по горизонту. Закат делал всё словно не в фокусе, размытым, лишенным красок, почти прозрачным. И если прищуриться, создавалось полное впечатление , что находишься не на крыше Нью Тауэра, а по меньшей мере на дне океана, причём в самый разгар шторма, без маски. Но прищуриваться вовсе не хотелось. Не сейчас, когда холодное горлышко бутылки, касаясь его губ, вновь наполняло желудок первоклассным вином. Не тогда, когда тепло разливалось во все концы тела, омывая каждый его сантиметр, каждую клеточку. Тьма. Это слово было не случайным для Ноэля. Вечная, преследующая. Она была везде. Она не отпускала, погружая мужчину в пучину боли. И Филдинг отчётливо чувствовал её. Она всё приближалась, нарастая, подбираясь к нему. Пока не ударила, вырывая его из реальности и накрывая с головой. Из опоённой глотки вырвался мучительный стон. Ему неприятно было находиться в своём теле, всё казалось чужим, до того хрупким и непривычным. И оно болело Кости, нервы, мышцы, связки - всё скручивала и дёргала боль. Волны накатывающей тошноты чуть ли не выворачивали его наизнанку, и он постоянно сглатывал, пытаясь удержаться, не поддаться всем этим спазмам. Но сильнее всего пульсировала голова. Боль в ней отдавалась яркими вспышками, заставляющими его вновь падать в эту пучину. А на дне этой пучины его ждала пустота. Такая огромная и кричащая, что он готов был разорвать грудь на части. С силой стискивая зубы, он терпеливо пережидал эти приступы. Это медленно сводило с ума. Через минуту он понял, что насквозь продрог. Боль стала смешиваться с холодом, от чего его замёрзшее тело непрерывно тряслось в крупном ознобе. Старая дверь скрипнула. Ноэль вздрогнул, роняя бутылку из рук. Пурпурная жидкость кровавыми дорожками растекалась по крошке бетона. Тот, кто вошёл, ещё простоял у входа некоторое время, будто не решаясь подойти. - Извини, я напугал? Он сразу узнал этот голос, как его можно было не узнать? Он напоминал шоколад. Горький тёмный шоколад. От него сразу становилось не по себе. Даже самому Филдингу. Даже сейчас. Он был тихим, исходящим каким-то низким гулом извне. Но эта тишина была способна схватить Филдинга за шкирку и швырнуть обратно в реальность. Майкл. Он всегда отличался своей неуверенностью и зажатостью, не то что старший брат. Ну, конечно. Когда же ты, чёрт возьми, вырастешь? -Проваливай,- Ноэль даже сам не понял как это слово вырвалось у него изо рта. Алкоголь всё же брал верх над ним. Со стороны небоскрёбов пронёсся небольшой ветреной порыв, покрывая его тело ещё большим слоем мурашек и заставляя отдельные длинные пряди шевельнуться. Его передёрнуло, и рука сама невольно накрыла плечо, трением движений создавая иллюзию тепла. - Так и замёрзнуть недолго,- Ноэль не успел опомниться, как брат сел рядом с ним по правую сторону. Он тут же отпрянул. - Какого фига ты тут делаешь, а? - Ноэль, я не слепой, тебе нужна помощь. Помощь. Ну да. Конечно нужна. Охренеть как нужна. Необходима. Стоп. Откуда ему всё известно? - Отвали, я в порядке,- тонкие пальцы окунулись в тёмные длинные волосы, поглаживая голову, будто пытаясь расставить всё на места. И, конечно, у него не получиться, ведь всё давно было вверх дном. Всё давно разваливалось и провалилось в огромную яму. И этот омут норовился стать ещё больше, а Ноэль двигался всё ближе к краю. На пике славы его карьера летела к чертям. Майкл молчал. И это молчание тянулось чем-то длинным и неприятным в атмосфере тихого вечера. Если бы он протянул руку, то наверняка бы даже смог ощутить её, а затем брезгливо отряхивал бы руку от отвратительной субстанции. Дрянь. Под ногами валялись грубые осколки от некогда дорогого пойла. В голове промелькнула мысль, от которого Филдинга передёрнуло, но он не торопился выкидывать её, снова анализируя каждый шаг. Снова. Грёбаный анализ. Минуты длились вечно. И чёрт знает сколько их прошло, братья всё так же сидели отвернувшись друг от друга. Ноэлю казалось, что между ними вот-вот пронесутся электрические искры. Но ветер всё так же колыхал его волосы. Вино растекалось всё дальше. Времени становилось всё больше. Наконец, он услышал отдаляющиеся шаги и скрип закрывающейся двери. Расслабился. Оперевшись о сиденье, он вытянул ноги насколько это было возможным. Что-то противно заскрежетало под ногами. Ноэль скрутился, позволяя себе лицезреть поверхность крыши. Ах да, осколки. Он медленно нагнулся, беря одну из них в руки. Повертел, присмотрелся. Капля вина стекла по прозрачной поверхности, падая вниз. В глазах Филдинга зажглась искра. Вот он. Соблазн в чистом виде. И, почти неосознанно, рука поднесла осколок к запястью, делая небольшой надрез. Кровь багровыми рубинами выступила на тонкой линии. Боли он не чувствовал. Чувствовал лишь темноту. Снова. Уже такую знакомую. Филдинг прикрыл глаза. И на следующий момент искры посыпались из его глаз. Удар пришёлся как раз по правой стороне лица. На языке ощущался привкус метала. Острая боль поразила его на секунду. Чёрт, это было почти прекрасно. Тёплые руки схватили его за шкирку и сильно потрясли, осколок вылетел за пределы крыши, теперь уже падая куда-то вниз. -Ты что, чёрт возьми, делаешь? Мир вокруг запрыгал, почва уходила из под ног. А тьма.. Она безнадёжно отступала, открывая дальние уголки реальности. И пришло осознание. Вклинилось, давая волю сознанию. Вторглось в его голову с этими сумасшедшими шоколадными глазами, полными безудержного страха. Что это было вообще? Он только что пытался совершить самоубийство? Из его рта вырвался нервный смешок. - Посмотри, Майкл,- снова смешок,- я так слаб. - Ты грёбаный эгоист! Ты подумал об остальных? О друзьях, о шоу, о фанатах, обо мне в конце концов! Ты подумал о том, что бы я сказал родителям? Его голос срывался уже на крик, а по щекам так неизбежно текли слёзы. Сердце колотило как ненормальное, явно намереваясь выбить грудную клетку. Теперь это уже был яростный взгляд, сверлящий в Ноэле дыру где-то на переносице. -Ты хоть секунду подумал? Подумай ты, сукин сын, остановись хоть на мгновение! Если тебе не дорога своя жизнь, так сохрани её хотя бы ради тех, кто тебя любит! Пустой испуганный взгляд смотрел в эти горящие глаза. - Что с тобой творится !? - Тебя это не касается. - Нет! Меня это ещё как касается! Меня не может не касаться тот факт, что мой родной брат пытался перерезать себе вены прямо сейчас! Снова молчание. Но оно не было тишиной. Ведь сейчас они оба дышали так, будто обежали целых двадцать кругов вокруг здания, да ещё и с препятствиями. На этот раз в тишине можно было захлебнуться. Руки уже отпустили воротник его рубашки и свисали в воздухе. Всё тот же ветер, всё та же крыша, все те же люди. И два бешеных сердца, бьющихся в унисон. Слёзы на щеках Майкла почти уже высохли, взгляд стал более спокойным, стойка уверенней. -Ноэль, прошу тебя, скажи, что происходит?- теперь уже шёпотом. Лёгкие пропускали удар за ударом. И этот бесконечный марш всё никак не хотел останавливаться. Мысли в голове Филдинга младшего проносились со скоростью света, оставляя неприятный осадок где-то в глубине. Ах да, он ждал ответа. Чертовски ждал, ведь Майкл так боялся за брата, как и всегда. - Мне одиноко,- тихо прошептал. Почти беззвучно. И это выдало его с головой. Чертовски выдало, и он с позором закрыл глаза. А в следующий момент его рот накрыли мягкие осторожные губы брата. Майкл никогда не целовал кого-нибудь раньше, поэтому он был крайне не подготовлен к ощущениям, которые нахлынули на него. И ещё. Почему он это сделал? Его глаза оставались прикрытыми, ведь он не хотел видеть оцепеневший вид брата, который вот-вот должен с ужасом оттолкнуть его. Вот сейчас. Он должен. Однако его уже остекленевшие руки опустились на талии Майкла и он поддался его искушению, позволяя целиком ощутить его горячие губы, его вкус. И ему стало легче. Ноэль отчаянно впивался в Майкла, поцелуем рассказывая всю его историю, жизнь, боль. И темноту, чёрт бы её побрал. Но сейчас, он её не чувствовал. В душе навис, вдруг, барьер, предохраняющий его от неё. Он знал, что у Майкла прежде не было отношений. Девушки, что странно, не интересовали его, и это слегка настораживало родителей. Ведь рано или поздно ему бы пришлось обзавестись семьёй. Но Майкл целовался очень даже неплохо для первого раза. Прикусив ему нижнюю губу, он медленно разорвал поцелуй, приходя в себя от шока. Кажется, обоюдного. Пальцы на талии Майкла сжались, а затем отпустили мягкую ткань футболки. И снова повисло молчание, но на этот раз оно было намного короче, чем он думал. Прежде чем Ноэль успел что-то сказать его пальцы обожгло тихим прикосновением руки Майкла, дотрагиваясь осторожно, будто боясь, не доверяя, а затем он прошептал: - Ты не один, Ноэль.