Новое издание "Ичи-Ичи". Кто же автор?

Рука Какаши покоилась между ног Сакуры, а его губы сминали ее в страстном поцелуе, мужчина как будто ставил клеймо, желая доказать, что она принадлежит только ему. Поцелуй прервался на несколько секунд, Какаши дал им время отдышаться. Губы вновь соприкоснулись, но теперь прикосновения стали нежными, дразнящими, игривыми, невообразимо нежными. Мужчина потерся губами по нижней губе Сакуры, его язык проник ей в рот и завладел язычком девушки, станцевал с ним танец страсти и нежности, заставляя мужчину и девушку задыхаться от нехватки кислорода и желания. Хатаке наклонил голову к груди Харуно, облизал ее сосок, нежно куснул его и в то же мгновение надавил пальцами руки на самое сокровенное место, нежно лаская, осторожно раздвигая, чтобы несколько секунд спустя прижаться там губами. К самому заветному и чувствительному месту, которое пульсировало, наливалось приятной истомой, сейчас жар со всего тела, казалось, сжался до точки, находящейся между ног. Сакура закричала: — Какаши!!! Два пальца проникли в девушку, снова вышли из ее лона, ласкали, надавливали на самые чувствительные точки. Затем они вновь оказались в ней, но на этот раз Какаши добавил еще один. — Аааааа!!! — Сакура выгнулась, а пальчики ног свело судорогой, девушка задрожала всем телом, мысленно умоляя Хатаке не останавливаться. — Какаши, Какаши, — шептала она, словно во сне, раздвигая ноги все шире и шире. Движение пальцев прекратилось, он медленно вынул их. — Ааах! — еще один вскрик-стон разнесся по комнате, наполненной мускусным запахом и тяжелым дыханием двоих людей. Сакура посмотрела на мужчину мутным взором, прошептала: — Спасибо тебе. Ласковая пытка продолжилась, как только его язык прикоснулся там, начал вылизывать, надавливать и ударять по самой чувствительной точке тела Сакуры, танцевал безумный танец нежности. Куноичи, не помня себя, вцепилась в простынь, выгибаясь в спине, когда язык Какаши оказался в ней. Харуно стонала, кричала, умоляла прекратить и тут же просила не останавливаться. Хокаге вылизывал ее изнутри и снаружи, проводя языком по внутренним сторонам бедер, по низу живота, не забывал при этом ласкать рукой грудь девушки, сводил ее с ума своими ласками. Сакура чувствовала, что приближается, накатывает всепоглощающая волна удовольствие и… Какаши остановился, опять навис над ней, но теперь на нем не было ничего абсолютно. Только красивое и сильное мужское тело. — Не могу больше, Сакура, — прорычал он и резким движением вошел в нее, полностью заполняя ее изнутри. Оба застонали от удовольствия. Он медленно вышел почти до конца, очередной удар-толчок и еще один стон, еще один вскрик. И так несколько раз подряд два-три толчка и остановка. Стоны, тяжелое дыхание. Опять остановка. Сакура не выдержала, обвила его талию ногами и, вложив в движение силу, перекатилась по постели, оказавшись на Какаши. Он кивнул, дал понять, что разрешает ей делать все, что хочется. Куноичи медленно провела руками по груди Какаши, сжала его соски, вызвав приятные ощущения. Ладони заскользили вниз по животу мужчины, переместились на ее живот, прошлись по своей груди, ласкающими, круговыми движениями погладили груди. Какаши понимал, что Сакура его дразнит, хоть сама при этом дрожит от нетерпения и желания. Вожделение было настолько сильным, что он не выдержал и качнулся вперед, заканчивая ее спектакль. — Аааа!!! — куноичи опять вскрикнула от его резкого движения. Она начала медленно двигаться, раскачиваясь туда-сюда, то полностью наполняя влагалище его более чем достойным достоинством, то почти выпуская его из себя. Дурманящий, ни с чем несравнимый запах, стоны, крики, мольба, наполняли пространство маленькой комнаты. Темп движений молодой женщины менялся в зависимости от ее желания и действий Какаши, глаза застилала разноцветная пелена, чувство надвигающегося логичного завершения их страсти становилось все ощутимее. Сакуру мотало из стороны в сторону, девушка то нависала над грудью мужчины, то откидывалась назад, едва не касаясь длинными розовыми волосами постели. Из горла Хокаге вырывался уже не стон, а самый настоящий рык. Мужчина придерживал девушку за талию одной рукой, второй поочередно ласкал ее груди, старался двигаться с ней в такт, наслаждался ее внутренним жаром, любовался прекрасным женским телом, ее стонами и горячими волнами удовольствия. «Уже… сейчас», — мелькнула в голове одна единственная выжившая мысль. Какаши подмял под себя Сакуру, и последний раз дернулся вперед, освобождая горячее семя. Он не слышал своего крика и захлебывающегося стона своей женщины, все поглотили яркие вспышки перед глазами и набат, звучавший в голове тысячами тысяч колоколов. … Сакура медленно возвращалась к реальности, вся потная, с сорванным криками горлом. Все тело чуть подрагивало, внизу живота ощущалась приятная расслабленность и пустота. Она поглядела в окно и хрипло рассмеялась: — Уже светает. Какаши? — она оглянулась в поисках мужчины. Он лежал на спине, мягко улыбался, но глаза были закрыты. Сглотнув, произнес. — Ты меня чуть не оглушила, так кричала, никогда бы не подумал, что женщины могут быть такими громкими во время секса. — Я чувствую себя такой разбитой, что неудивительно, мы всю ночь занимались секс… любовью, — тихо поправила она сама себя, протянула руку и дотронулась до его живота. — Ведь так? — Ты много занималась этим до меня? Ты не была девушкой, когда я вошел в тебя первый раз. — Он не хотел спрашивать, но не смог удержать свой язык, необъяснимая ревность к неведомо кому колола сознание. Сакура отвернулась, а Какаши сразу понял, какую глупость он сказал. Обидную глупость, основанную на ревности. Очень нехорошо выразился — «много занималась». Какой он идиот! Сильная рука мягко погладила ее живот, губы прошлись по нежной, чуть влажной шее, он тихо попросил. — Извини, я знаю, что мои слова тебя задели. Но не смог не спросить, ревновал. Сакура неопределенно фыркнула и передвинула его руку на бедро. — Не к кому ревновать. Это было еще год назад, единственный раз до тебя. Я не хочу об этом говорить, того человека, который был мне дорог, больше нет, — печально произнесла она. — Ты заметил, что я неопытная почти. Да, он заметил, но ее книги и то, что она не невинная девушка сыграло с воображением злую шутку. Она опять прыснула. — Что? — прозвучал глубокий голос над ее ухом. — Мне нравится, что ты ревнуешь немного. Только не увлекайся этим. Какаши хотел было заверить, что нет повода для ревности, что он доверяет ей, но услышал тихое сопение, наклонился над ней и увидел, что она уже спит. — Тоже надо вздремнуть, работа не даст времени на отдых, — пробубнил мужчина, как верный пес лизнул щеку женщины, накрыл Сакуру и себя теплым пледом. Хокаге отлично понимал, что буйный, яркий секс, которым они несколько раз за ночь занимались, отнял все силы, тело должно отдохнуть. — Немного посплю. «Немного» растянулось на несколько часов подряд, когда они проснулись, солнце вовсю жарило, а рабочий день перевалил за полдень. Куда бы ни шел Хокаге вслед неслись шепотки и косые взгляды. Вся Коноха только и обсуждала его роман с Сакурой Харуно, талантливой писательницей и медиком. Все ее книги были раскуплены сразу после того, как поползли слухи об их близких отношениях. Но ни Какаши, ни Сакура не обращали на все пересуды никакого внимания — настолько были счастливы. — Можно подумать, у них дел нет других, как сплетничать, — невнятно произнес Хатаке, тщательно пережевывая булочку с джемом, приготовленную Сакурой. Он поднял глаза и заметил ее насмешливый взгляд. — Что? — неуверенно улыбнулся мужчина. — Еще три месяца назад, когда мы начали жить вместе, ты уверял меня, что терпеть не можешь сладкого, а теперь, — она обмакнула пальчик в джем, стоявший на столе, и предложила лакомство Какаши, — лопаешь за милую душу. Хокаге взял палец в рот, с чувством пососал его, куснул так, что девушка взвизгнула и легонько ударила его полотенцем. Он притянул Сакуру к себе, усадил на колени, зарылся носом в волосы и произнес: — Тогда я еще и подумать не мог, что каждый вечер буду бежать домой в надежде на то, что ты ждешь меня с очередным кулинарным шедевром, с улыбкой, — он провел пальчиком по мягким губам куноичи, — и со всем остальным. — Рука скользнула за вырез халата, распахнула его, сильные пальцы сжали мягкую грудь, отчего девушка сразу напряглась. — Теперь между нами ничего не будет стоять, во всех смыслах слова, — закончил он шепотом, медленно стянул с ее плеч халатик, наклонил девушку чуть вперед и принялся выводить языком влажные дорожки по плечам, шее и позвоночнику. Какаши развел ее ноги в стороны, придерживая одной рукой за живот, второй лаская в самом сокровенном месте. Девушка хихикнула, вспоминая сегодняшний обед с Хокаге. — Здорово мы с тобой сегодня пообедали. Какаши неопределенно хмыкнул. — Если учесть то, что ты залезла ко мне в штаны и… — Никак не могла найти то, что искала, — дурачась, проговорила Сакура. Она стала серьезной. — Я люблю тебя, Какаши, очень люблю. Кто же знал, что ты станешь мне так близок. Ничего не встанет на нашем пути. Никто. Харуно взяла его палец, пощекотала язычком и, раздвинув ноги шире, ввела его в себя, откинулась назад, прижимаясь спиной к груди Какаши. «Завтра нужно покончить с прошлым, Нотиро — приближенный к правителю страны Рисовых Полей, мне в этом поможет. Этот лживый мерзавец больше не должен жить… я об этом позабочусь». Иначе у них с Какаши будут большие проблемы в отношениях. Очень большие. Сакура не могла этого допустить. Ее любимый правитель Конохи никогда не должен узнать о настоящей причине ее появления в Стране Огня. …Три дня спустя в лесу нашли человека, он умер от остановки сердца. Никто так и не узнал кто он, откуда пришел, что делал в лесу возле Конохи. Кроме Сакуры. Нотиро получил все, что ему причиталось по ее мнению. Он задурманил ей голову, убеждал, что Коноха и ее правитель угрожают безопасности Рисовых Полей, Хатаке Какаши нужно было убить незаметно: остановка сердца или неизвестный яд, не поддающийся анализу, не имеющий противоядия. Лишь перед самой смертью Нотиро признался, что Какаши его давний недруг. Так, по крайней мере, говорил этот человек. Но для Сакуры уже не имели значения его слова, лишь ее чувства к Какаши. Странно, но куноичи была даже благодарна Нотиро за то, что он приказал ей отправиться в Коноху и устранить Хокаге. Если бы не этот приказ, не познать бы ей такого счастья и любви, не встретить человека, который оказался совсем иным, нежели утверждал Нотиро. Умный, добрый, спокойный, отважный, порядочный во всех смыслах человек и мужчина. Как же она любила его, знала только она! И он отвечал ей взаимностью. — Все в прошлом, никто не знал о моем задании, только Нотиро, — это имя она произнесла последний раз в жизни, больше не вспоминая о том, что так хотела забыть. … Харуно стояла возле резиденции Хокаге, а по щекам бежали слезы счастья — она только что узнала, что беременна от мужчины, который стал частью ее мира, большей частью. — Сакура? — Какаши, я… — Что, что с тобой? — голос испуганный, непонимающий. — У меня два месяца беременности. Сакура почувствовала, как окаменел Хатаке, его руки, обнимавшие ее за плечи, стали словно неживые, как будто железные тиски сдавливали девушку с двух сторон. Лицо мужчины ничего не выражало, застыло как гротескная маска. Он резко отвернулся и исчез в дымке дэюцу. У Сакуры все оборвалось внутри. — Он н-н-не хочет детей? Как же так, Какаши? — прошептала она. Сакура так и стояла на одном месте, пока совсем не стемнело, но Хокаге, ее любимый Хокаге так и не появился. Какаши пришел только поздно ночью, когда Харуно уже спала, положил букет ромашек, сорванных в лесу специально для нее, для единственной женщины, которая сумела сделать его счастливым, и даже больше. Он заметил, что она пошевелилась, взял ее за руку. — Извини, я так был поражен и счастлив, боялся показать свою слабость, свои слезы, — признался он. — Я все же Хокаге. Вот тут, — Какаши прижал руку к левой стороне груди, — такое невообразимо горячее чувство, словно зажглось еще одно солнце. Сакура, ты его зажгла, но сегодня оно стало в два раза больше. Спасибо тебе. У нее не было слов, Сакура прильнула щекой к его груди, а руки Какаши гладили ее волосы, лицо, плечи. Губы обоих шептали слова любви, нежности и благодарности. Тайна Сакуры так и осталась тайной, со временем она почти стерлась из памяти медика, в ее жизни были намного более важные вещи: забота и любовь к своим самым родным и любимым — ее мужу и сыну.