Нельзя и пальцем коснуться

Гокудера вечно в ранах из-за необдуманности своих действий и поспешных выводов. Иногда он приходил с задания с парой царапин, иногда в полуобморочном состоянии. И его всегда лечил Ямамото, потому что больницы Хаято не любил почти также, как проигрыши. – Ты, как всегда, – выдыхает Такеши почти обреченно и серьезно так, как ему вообще не свойственно. – Ничего, мы тебя подлатаем, – и улыбается. Хаято фыркает, привычным движением растягивает рубашку и падает на не больной диван. Ямамото смачивает ватку спиртом и обрабатывает неглубокие порезы на животе. Хранитель урагана вздрагивает и едва слышно шипит, Такеши дует на рану и Гокудере хочется врезать ему хорошенько, какого черта он с ним, как с ребенком? Такеши наклоняется ближе, так что Хаято его горячее дыхание чувствует. Ямамото целует почти невесомо, прямо под шрамом с недавнего задания. Гокудера выпучивает глаза и дергается неосознанно. – Ты, – а голос предательски хриплый, он вообще сегодня впервые с хранителем дождя заговаривает. – Ты совсем охренел, бейсбольный придурок?! Хаято задыхается толи от гнева, толи от каких-то других эмоций и он точно бы высказал этому Ямамото все претензии, но его совсем неожиданно затыкают поцелуем. А Гокудера опешил и не до конца понимает, что тут вообще происходит, когда до него наконец доходит, Такеши хочется немедленно оттолкнуть, но он уже и сам отстраняется. Хранителю урагана снова хочется его ударить, что бы мозги наконец на место встали, что бы до него наконец дошло, что это совершенно не правильно. Но Хаято не двигается с места, только лишь голову отворачивает и едва заметно краснеет. Губы у Ямамото были холодными.