Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.
Джехван уже двадцать минут мёрзнет, время тянется бесконечно долго, хотя он понимает, что сам виноват, не нужно было приходить так рано. Тэгун заканчивает ровно в девять, Джехван знает, но всё равно почему-то приходит сюда именно в восемь тридцать. Может быть, он просто по жизни опаздывать не умеет. На улице сейчас темно, но шумно, несмотря на позднее время, и у ворот вечерней французской школы, где по субботам берёт уроки Тэгун, толпятся родители, ожидающие, пока их чада закончат постигать азы этого прекрасного языка. Джехван неловко переминается с ноги на ногу, ему неудобно среди такого скопления людей, где нет ни одного человека хотя бы приблизительно его возраста, а сам он ни на чьего отца не похож и ожидает далеко не своего сына. «Учился бы лучше на каких-нибудь он-лайн курсах.» - думает Джехван, поднимая воротник серого пальто и пряча взгляд от то и дело поглядывающих на него людей. Тэгуну ни с того, ни с сего захотелось выучить французский около трех месяцев назад, и он сразу же занялся поиском недорогих и хороших курсов. Ему быстро повезло, буквально через пару дней друзья познакомили его с Хагёном, который как раз вёл вечерние классы французского в специализированной школе всего в 20 минутах ходьбы от дома. Оба сразу решили, что так сложились звёзды, и вот уже почти четвёртый месяц Тэгун усердно зубрит диграфы и триграфы вместе с 9-10 летними детишками и ничуть не беспокоится на этот счёт, а, наоборот, с радостью помогает им с трудным материалом и домашними заданиями, чем вызывает наигранное недовольство Хагёна и неконтролируемое умиление родительниц. Джехван поначалу расстраивается, что субботние вечера у Тэгуна теперь заняты, но через пару недель перестает дуться и просто начинает приходить за ним к школе после занятий. И хотя Тэгун первые несколько раз слабо протестует, потому что холодно, далеко, зачем тебе и тому подобное, Джехвану кажется бесполезным объяснять ему, что лучше помёрзнуть на улице вместе, чем одному в квартире, которую они с Тэгуном снимают. Ровно в девять вечера на улице слышится переливчатая мелодия звонка, звучащая в здании, и сразу за ней, шум, разговоры, шуршание одежды, рюкзаков и топот ног по лестнице. Джехван внимательно вглядывается в толпу ребятишек, вываливающуюся из дверей, но возвышающейся над ними фигуры всё не замечает. Тэгун появляется через пятнадцать минут, спускаясь по ступенькам, машет Джехвану рукой и улыбается, быстро преодолевая расстояние между ними. Джехван как-то запоздало поднимает руку в приветствии и немножко тормозит, по привычке засматриваясь на эту улыбку. - Привет, прости, что задержался, - немного запыхавшись, и, как всегда, тихо извиняется Тэгун. - Давно ждёшь? - Нет, - бессовестно врёт Джехван, прекрасно зная, что признайся он в том, что каждый раз приходит сюда на полчаса раньше, Тэгуна бы совесть заела. - Всё в порядке. Опять Хагён нотации читал? Тэгун фыркает в ответ. - Ещё бы. По его мнению, обучение ребёнка должно проходить без постороннего вмешательства, - нараспев произносит он, пародируя друга, и Джехван не может удержаться от смеха. - Ну, а что ещё ты ожидал от мистера «Я лучше знаю, я учитель!», - шутит он, и Тэгун тоже беззвучно смеется в ответ. Всё ещё немного посмеиваясь, они поворачиваются и направляются по дороге, ведущей домой. Тэгун молчит, хотя другой на его месте начал бы взахлеб рассказывать о том, что сегодня в классе проходили или о каких-то весёлых мелочах, но молчание для Тэгуна это нормально, Джехван привык. Ведь Тэгун не какой-то там другой, а именно такой, какой есть, молчаливый, закрытый, но ни капельки не холодный, каким может показаться, а очень теплый и крепко к людям привязывающийся, на самом деле. Джехван знает, что Тэгун его очень ценит, как друга, и поэтому изо всех сил старается себя убедить, что ему этого достаточно. Достаточно того, что Тэгун доверяет ему настолько, что засыпает у него на плече, когда они смотрят фильм. Достаточно, что по утрам, когда Джехван колдует на кухне над скромным завтраком, заспанный и ненавидящий будильники Тэгун выползает из комнаты, утыкается ему носом в спину и, пробормотав «Доброе утро», продолжает досыпать в таком состоянии. Достаточно, что позволяет младшему такие мелочи, как, например, застегнуть куртку или поправить шарф, в то время как от Хагёна упрямо уворачивается. По правде говоря, раньше Джехвану и, правда, было этого достаточно, но со временем… Со временем всё изменилось. - Что сегодня было? – как всегда первым интересуется Джехван, забегая немного вперед и поворачиваясь к Тэгуну лицом. - Сказку читали, – немного смущенно шепчет Тэгун, и младший хихикает. Ну, подумаешь, в 25 лет сказку прочитал, ничего такого. Люди и в 30, и в 40 сказки читают. Своим детям, правда, но всё же. - Не смешно, - обижено бубнит Тэгун, хотя Джехван от этого только ещё больше хихикать начинает. – Знаменитая сказка, между прочим. - А какая? – Джехван чуть не спотыкается, потому что идет задом наперед, и Тэгуну приходится вытащить руку из кармана, чтобы поймать его за край пальто. – Спасибо. - Маленький принц. - Ооо, - одобрительно тянет Джехван, - В оригинале, наверное, очень красиво... Ой, смотри. Снег, - тормозит он, не договаривая фразу, и сводит глаза к переносице, наблюдая медленно пролетающую мимо него снежинку. - Снег... - через несколько секунд эхом откликается Тэгун, ловя взглядом ту же самую снежинку. - La neigе... - Что это? – сразу поворачивается к нему любопытный Джехван. - Снег… - тихо бормочет Тэгун. - По-французски. - La neige... И оба замолкают. А мимо пролетает ещё одна снежника, большая и пушистая, а за ней ещё и ещё одна, и вот буквально через минуту мир вокруг превращается в волшебную сказку. Взгляд Джехвана меняется, он заворожено провожает глазами падающие с неба маленькие холодные звездочки, задирает голову к верху и совсем по-детски высовывает язык. Тэгун вдруг ловит себя на том, что ему как-то счастливо-грустно и тепло, и почему-то в голову приходит мысль, что когда перчаток нет, нужно за руки держаться. - Скоро Рождество. - Но ещё больше месяца... - Совсем скоро. А как будет Рождество по-французски? - Noël… Джехван ничего не отвечает. А Тэгун только смотрит на него пару секунд и тоже поднимает глаза к темному небу. Сверху валит огромными пушистыми хлопьями снег, всё гуще и гуще, так что через некоторое время смотреть вверх становится невозможно, и Тэгун щурится и трет глаза, в которые попали снежинки. - Пойдем дальше, - зовет Джехван, которому летящий прямо в лицо снег ничуточки не мешает, и почти вприпрыжку устремляется вперед. - Подожди, - тихо отзывается Тэгун, всё ещё протирая глаза. Ему требуется несколько секунд, чтобы, наконец, суметь нормально смотреть перед собой. Ускорив шаг, он догоняет Джехвана и хватает того за рукав пальто. Джехван даже притормаживает от неожиданности, но быстро собирается и идет дальше. - Ну, так… Кхм, что там про сказку? - «Tu deviens responsable pour toujours de ce que tu as apprivoise»… - Мм? – не понимает ни слова Джехван, хотя звучит очень красиво. - «Мы в ответе за тех, кого приручили», - переводит Тэгун, отпуская рукав младшего, но вместо этого невозмутимо берет его за руку и, переплетая пальцы, засовывает в карман. – Замерзнешь, опять перчатки забыл. Джехван изо всех сил старается не подавать виду, что его сердце сейчас выпрыгнет из груди. Мы в ответе за тех, кого приручили… С самого начала их знакомства, Тэгун думал, что Джехван – это что-то неподдающееся описанию. Он всего лишь искал друга, с которым можно снимать квартиру, потому что одному было тяжеловато, а нашел вечно лохматое и неуемное существо с безумными идеями. Тогда Джехван и двух минут на месте усидеть не мог. Вечно мотался куда-то, придумывал что-то. Один раз пропал на неделю, а потом позвонил Тэгуну из Европы. Как его туда занесло, Джехван и сам потом вспомнить не мог. Просто захотелось вдруг Париж посмотреть, а тут как раз отец денег прислал… Чтоб за квартиру платить, конечно, да чтобы жить на что было примерно полгода, но ничего страшного, Джехван обещал, что ещё заработает! Стоит ли говорить, что следующие полгода Тэгун рамен на двоих покупал… Но, удивительно для самого себя, нисколько на Джехвана не злился. Как выяснилось, на Джехвана вообще невозможно было злиться. Может с возрастом, а может это Тэгун так на него влиял, но Джехван изменился. Стал тише, за ум взялся. Работу, всё-таки, нашел – бариста в кофейне недалеко от дома. Надо сказать, популярность этого заведения после появления там Джехвана неплохо повысилась. Старшеклассницы стайками сбегались после уроков, чтобы понаблюдать за тем, как их прекрасный принц варит кофе, и восторженно повздыхать, когда он вежливо улыбался им из-за барной стойки. Джехван был очень красив, Тэгун знал это с самого начала их знакомства. Но вот чтобы понять кое-что ещё, ему потребовалось время… - Знаешь, я так давно читал эту сказку, совсем маленький ещё был, - снова начинает Джехван. – Но я сразу понял, что там нарисован удав! Ты помнишь? А вот мама не поняла. Но это же ясно, как божий день! Тэгун молчит. Ему не хочется признаваться в том, что он даже в детстве думал, что там нарисована шляпа. Пока читать не научился и сам не прочел, так и думал. И ведь ни один взрослый ему так и не сказал, что в книжке нарисован удав, проглотивший слона. «Действительно, взрослые – очень странные люди!» думал пятилетний Тэгун, перелистывая страницы. - Честно, я в детстве немного завидовал Маленькому принцу, - признается Джехван. – Мне тогда тоже хотелось вот так жить на своей планетке и путешествовать. И дружить с Лисом. Я даже маму с папой года три упрашивал на день рождения подарить мне лисёнка. Но они только игрушечного подарили, – смеётся он. - Ммм, - тихо мычит Тэгун, давая знать, что слушает. - Эта часть истории вообще моя любимая! – продолжает Джехван. - Про Лиса. Вы ведь дочитали уже до неё? Мне кажется, он говорил Маленькому принцу очень правильные вещи. А ты прочитаешь мне этот отрывок на французском? – он всегда задавал вопросы и не дожидался на них ответа. Тэгун даже не удивился бы, если б завтра Джехван стал просить его об этом же, аргументируя тем, что он, Тэгун, пообещал. Хотя Тэгун и слова в ответ не сказал. – Сегодня ты посуду моешь, договорились? А я ужин готовлю, в этот раз вкусно будет, обещаю! Мы же в ответе за тех, кого приручили, как ты и сказал! Пойдем быстрее, а то что-то очень холодно. За тех, кого приручили… Джехван действительно приручил его, думает Тэгун, легонько сжимая чужую ладонь. Привязал к себе на множество ниточек и сам того не заметил. Тэгун хоть и замкнутый был, но всё же не дурак и не слепой. Он не мог не заметить все взгляды Джехвана в свою сторону. Не мог не понять, для кого Джехван стал работать бариста, чтобы научиться варить кофе, и почему занавески, которые они недавно купили на кухню, любимого голубого цвета Тэгуна. Он не мог не догадаться, что Джехван врёт о том, что ждал его совсем не долго, потому что из окна класса французского на самом деле прекрасно видно ворота школы. И уж, конечно, он не мог не слышать, как сбивается у Джехвана дыхание или начинает бешено колотиться сердце, когда он кладет голову ему на плечо или обнимает утром. Чтобы понять, что чувствует Джехван, Тэгуну не потребовалось много времени. - Давай, кто быстрее до дома? – вдруг предлагает Джехван и моментально срывается с места. Но Тэгун остается и только наблюдает за младшим. Признаться себе в том, что его чувства – это чуть большее, чем дружеская привязанность, было непросто. Но… «Что в этом такого?» - вдруг приходит в голову Тэгуну. Это ведь был его Джехван. Джехван, который так сильно ему дорог. Джехван, которому он отдавал всё свое время, с которым делил все бытовые мелочи, которого кутал в плед, когда тот умудрился заболеть, а потом ещё и в шарф кутал, чтобы не болел больше. Джехван, которого он внимательно слушал, когда тот трещал без умолку о всякой чепухе и когда делился серьезными переживаниями. Это был его Джехван. Да, возможно, в мире существует еще сотня Джехванов, но его Джехван такой один. - Джехван-а... - Мм? - младший тормозит под большим фонарём посреди улицы и оборачивается. Его волосы все в снегу, щеки раскраснелись от мороза, а изо рта идет пар, и Тэгун невольно замирает, на секунду забывая, зачем он его окликнул. Такой младший нереальный, кажется Тэгуну, словно из сказки, написанной Экзюпери - давно не маленький, далеко не принц, но даже невероятнее и волшебнее. Джехван немного наклоняет голову, смущенно и доверчиво смотрит, как бы задавая вопрос «Хён, ты что-то хотел?» А Тэгун смотрит, как завороженный, и пару шагов вперед делает чисто на автомате, подходя близко-близко, и осторожно, словно боясь спугнуть, сломать, протягивает к младшему руку. Джехван успевает потеряться ещё, когда только ловит взгляд Тэгуна, а сейчас теряется уже окончательно и вздрагивает от неожиданности, краснея ещё сильнее и опуская глаза, когда кончики чужих пальцев касаются щеки. Прикосновения нежные, почти невесомые, и Джехван дрожит, неловко цепляясь пальцами за куртку старшего, сжимая в кулачках плотную ткань. И сердце заходится в каком-то бешеном темпе, когда Тэгун наклоняется и мягко целует тающие снежинки на его ресницах. - Хён... - Джехвану волнительно и страшно, страшно поднять голову и посмотреть на Тэгуна, страшно пропасть в этих глубоких, черных омутах. Но дыхание на щеке такое теплое и губы так осторожно касаются скулы, что Джехван не выдерживает, смотрит, широко раскрытыми глазами, и почти задыхается от тех искренних и сильных чувств, что читаются во взгляде старшего. И весь его мир как-то моментально схлопывается в маленькую планетку, где только один фонарь ярко светит, и падают с темного неба снежинки-звезды, и Тэгун бережно держит за руку и никогда, ни на секунду, не отпускает.Если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу. Ты будешь для меня единственным в целом свете. И я буду для тебя единственным в целом свете.