- Тлен Ненависти -

*.*.*

Ненавижу… бессмысленно, тихо, до дрожи. До биения сердца, леденящего мертвые души, Мне б укрыться от этой колющей…Стужи. А я льдом покрываю себя. - Ты всегда меня раздражал. Неплохое начало, неправда ли, для нашего с тобою душевного разговора? Нет, я даже не так выражусь… Ты всегда меня просто бесил. С самого своего появления, с самого появления на этой затоптанной конями дорожке в этой проклятой Богом поляне, злил. Я даже не знаю… Будь такое волшебство, что позволило бы вернуться в прошлое, я бы сама, лично, подошла бы к тебе, впихнула в твои руки мешок с серебряниками и велела бы идти другой тропинкой, лишь бы навсегда, далеко и подальше. - Прекрасно. - Ты и сейчас бесишь. Сидишь весь такой важный, высокий, сильный, в доспехах, с огромным мечом, который в два раза больше тебя, с этой саркастичной улыбкой на лице. Она, кстати, заставляет меня задуматься о самом приятном: вонзить в твое тело меч, вырезать на нем огромную, просто невероятную дыру и вывалить все твои потроха наружу. Как тебе идея? Я лично получаю невероятное удовольствие от этой картины в моей голове. Я даже рукоять клинка успела сжать – вдруг пригодится и я смогу осуществить фантазию в жизнь. - Давай. Я не мешаю. - Отличный ответ. И он меня еще больше злит. Я даже подумала: к черту все это, живу один раз – убью тебя, продам все твои безделушки и напьюсь! - Ты не пьешь. - Я научусь. Я возьму и выпью! И закажу при этом самое дорогое вино, которое подают королевским особам, как той же Шарлотте, и напьюсь до беспамятства! Буду танцевать, пересплю, может, с первым попавшимся рыцарем или с Гриффитом и буду благодарить, ушедшего в мир иной, тебя за столь шикарный пир! - Ты не посмеешь. Упадешь, пьяная, в первую же канаву, тебя подберут стражники и отправят на допрос, а там… я даже не знаю, что с тобой будет. Но это меня не волнует: я знаю, что ты не пьешь и ты – великолепный воин. - Бесишь. Бесит то, что ты все знаешь обо мне. Что контролируешь, пусть и не напрямую. Чертов тактик. Гореть бы тебе в Аду за твой расчетливый ум. Хотя я думала, что он у тебя давно прогнил и пересох, если уж вспомнить сколько раз тебя били по голове. Ты, вообще, в курсе, что ты с этими шрамами не доживешь и до тридцати? Их бы прочистить, как твою память, чтобы забыл обо всем, обо мне. - Невозможно. Я пусть и не доживу до тридцати, но шрамы даже после смерти будут при мне. - Злишь… не зли. Я итак на грани… На грани твоего уничтожения. Ненавижу… до хрипа, до стона, до всхлипа. До сводящего, полного… нами… крика, Мне б забыть. Ты – Бредовой Жизни… книга. А я дважды прочла тебя. - Меня раздражает в тебе то, что ты молчишь. Я ведь знаю тебя… полностью, всего… А ты молчишь… со мной… Нет, я знаю… Я знаю, что ты часто находишься в тишине, но раньше ты, пусть и слушателем, был внимателен к моим словам! А сейчас говоришь со мной так, будто мои слова ничего для тебя не значат. Иногда кажется, что ты втайне беседуешь со своим мечом, чтобы не разучиться разговаривать, и потом все время молчишь с людьми… Даже сейчас, со мной. - Если бы это было так, то я бы, действительно, доверял бы, спасающей меня от Смерти, стали, чем толпе бездушных людей, мечтающих втайне меня растерзать. - А как же я? Значит, и я столь бездушна, как толпа этих людей? И этот диалог, который мы затеяли – не имеет смысла? Ты вновь эгоистично думаешь о себе! Ты вновь ни во что меня не ставишь! Хотя… нет, ты, может, и ставишь, но, как назойливого, никчемного командира, служащего в отряде «Ястребов»! Это меня просто выводит из себя! Особенно, когда вспомню твой этот надменный взгляд. Знаешь? Я передумала! Я передумала ранить тебя и вырисовывать на теле дырку! Я решила выдавить тебе глаза. Они просто полны забо… ай, к черту, чем они там полны… - Я не против. Да, и… я так не считаю. - Забудь! И учти: я знаю о тебе все, Гатс! И не помедлю это использовать против тебя: ибо ты в конец обнаглел! Ненавижу… до греха, до смерти, до слез. До сводящих с катушек несбыточных грез. Мне б стерпеть, да запомнить, что все – не всерьез, А я снова ищу тебя. - Обнаглел? Тогда, почему ты сейчас сидишь со мной? Пришла, как в тот день, когда мы с тобой были вместе, когда я сжимал в своих объятиях твое податливое тело и целовал его каждый миллиметр, когда скрестил наши пальцы и сжал твою ладонь, отданную мне в доверии. Я никогда не наглел. Не с тобой. - Эти слова твои… просто бесят. Ненавижу. - И краснеешь. Странно выглядит и, кажется, все это пахнет ложью. Я-то знаю… тебя… Каска. Знаю… всю. - Замолчи… по-хорошему замолчи, либо я тебя заткну. Ненавижу… до боли, до крови… и вновь. Ненавижу… иль в этом глупая шутка «любовь»? Мне бы жизнь вернуть, чтоб бурлила кровь, А я вновь потеряла себя. - Эй, ты чего молчишь? Обиделась, что ли? - Не хочу тебя видеть. И слышать не хочу. Хочу, чтобы ты ушел из моей жизни. Раз и навсегда. Меня все злит в тебе: твой голос, твои движения, манера речи, ухмылка, улыбка, невыразимая серьезность, мимолетная наивность, бездушие, доброта, злость, нежность, твой меч, твои доспехи и этот плащ тоже… бесит. Меня бесит и этот костер, и эта палатка, на которую я убила кучу времени лишь потому, что кто-то очень долго ходил по дровам. Меня злит и эта ночь, и эти звезды, и эта полная луна. Кто вообще сказал, что это красиво? Ничего подобного! Это очень некрасиво! Месяц привлекательнее и пасмурное небо – тоже отлично! - Тебя бесит даже природа? - Да, потому, что здесь ты. И не трогай меня. Просто уйди с глаз долой, из сердца… неважно! Просто исчезни! И убери свои руки: они меня злят! Не прикасайся ко мне! Мне вовсе не холодно, а очень даже тепло! Вот, даже ветер согласен! Мне теплее с ним, чем с тобой! Ты вообще… иди и обнимай свой меч, коня и вон то дерево. Его тоже можешь. А меня оставь. Просто оставь. Ты меня просто бесишь, злишь и… И я тебя ненавижу! - Да… какое совпадение. Я тоже. - Не сжимай меня. Мне больно, Гатс! Убери свои лапы! - Замолчи! Ненавистью наслаждаются молча…