Шаг назад

      Джин бежал через всю улицу, бежал, расталкивая прохожих, не видя дороги, избегая светофоров, которые могли затормозить его, ведь сейчас важна была каждая секунда. Любое мгновение могло изменит всё.. « Я не могу так больше.. Меня так всё достало… Я лучше умру… Не правда ли, красивое сегодня небо?»       Перед глазами снова возникло это сообщение. Аканиши отогнал назойливое воспоминание, стараясь быстрее двигать ногами, стараясь не обращать внимание на то, что горло от быстрого бега раздирало, что в правом боку нещадно кололо.       Фотография была сделана с крыши, с крыши их дома. Они частенько ходили туда с Казуей, попивая кофе и любуясь фейерверками или закатом.       Он бежал, перескакивая через одну-две ступеньки.       Джин распахнул дверь и выбежал на крышу.       - О, Джин, ты все-таки пришел? – грустно улыбнулся Каменаши и отвернулся. – Смотри, какое небо красивое… - заметил он, рассматривая порозовевшее с золотыми проблесками небо. – Под таким красивым небом я и умру.. – подытожил он и вцепился руками в ограду на крыше.       - Ты рехнулся?.. – прошептал Джин, с ужасом глядя на любимого, не в силах даже шага сделать в его сторону, ноги будто вросли в бетон. – Каме.. – в горле пересохло.       - Я специально подпилил здесь прутья, - признался он. – Чтобы в один прекрасный день взяться за них.. и упасть с крыши… - Казуя пошатал перегородку и часть ее сдвинулась и вышла из общего строя, жалобно скрипнув.       - Остановись.. – одними лишь губами прошептал парень. – Остановись..       - Хотя.. пожалуй.. лучше перелезть эту ограду.. а то вдруг.. кто-нибудь заметит и сварит прутья.. чтобы я не упал.. – рассуждал он вслух. – Да, пожалуй, так будет лучше.. – Казуя перешагнул небольшой заборчик и встал по ту сторону ограды.       - Придурок.. – заорал Аканиши, согнувшись пополам.. из глаз ручьями текли слезы, которых он даже не замечал. – Прекрати!!! – завизжал он, голос срывался, а ноги неслись к любимому: схватить, обнять, унести подальше отсюда, подальше, подальше, подальше.. но только не здесь       НЕ ТАК! НЕ СЕЙЧАС! НЕТ НЕТ НЕТ НЕТ НЕТ.. ТОЛЬКО НЕ ТАК И ТОЛЬКО НЕ СЕЙЧАС, И НЕ С НИМ, НЕ С НИМ ……       Он схватил Казую за руку, пытаясь утянуть на другую сторону крыши, на свою сторону, на свою сторону… на сторону живых, а не мертвецов.. ТОЛЬКО НЕ КАЗУЯ ТОЛЬКО НЕ ОН И ТОЛЬКО НЕТ ТАК!!! НЕТ!!! ТОЛЬКО НЕ ТАК…       - Не надо.. Джи.. не надо… - прошептал Каме, но Аканиши его расслышал. – Не стоит меня останавливать… какой в этом смысл?.. - Каме потянул руку на себя, похолодевшая, вспотевшая ладонь безвольно отпустила.       - Мы можем все решить, Казу.. мы можем все решить.. все изменить.. Казу… - уговаривал Джин.       - Что мы можем решить? – глухо отозвался Каменаши… - Что мы можем решить? ЧТО, МАТЬ ТВОЮ, МЫ МОЖЕМ ИЗМЕНИТЬ??? – взорвался Каме и закричал. Горькие слезы брызнули из глаз, но не один мускул не пошевелился. – Ничего уже не изменить.. – прошептал он.       - Но это не выход! – взывал Джин. – Это не выход, понимаешь? Это не решит твои проблемы, слышишь?       - Возможно, и нет.. – наклонил голову на бок Каме. - А может, и решит.. Кто знает? – философски произнес он.       Аканиши смотрел в спину любимого, а самого охватило оцепенение: он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Казалось, что даже моргнуть он не в силах. Казалось, одно движение, и Казуя сброситься с крыши.       - Но мы же любим тебя! Мы можем помочь тебе… Я понимаю, что тебе нелегко сейчас…       - Понимаешь?.. – усмехнулся Казуя. – Едва ли.. Тебя содержат родители.. ты каждый день ходишь в универ, ни о чем не думая.. ты всегда, когда тебе захочется, можешь пойти к Пи или Рё.. но я не могу! я не могу! – его голос снова сорвался на крик. – Я каждый день должен за все платить.. я каждый день должен вкалывать как проклятый там.. там, где тебя.. ГДЕ ТЕБЯ, БЛЯТЬ, НИ ХЕРА НЕ УВАЖАЮТ!!       Его трясло от ненависти и гнева так, что даже ограду потряхивало.       - Но я не виноват в этом.. Казу… я не виноват, что родился в такой семье, что живу в Токио..       - Я тебя и не виню.. – отозвался Каме. – Ты не виноват..       - Не надо.. Казуя.. прошу тебя.. не надо.. – Джин сделал маленький шажок в сторону Каменаши, маленький шажок дрожащими ногами, в ушах поднимался жуткий шум, а руки тряслись.       Каменаши посмотрел вниз: 18 этажей, достаточно высоко, что разбиться и не выжить. В голове не осталось ни одной мысли, все чувства ушли куда-то.. ничего не осталось.. Реальность высосала все эмоции, все силы, всю радость.. Жить с мыслью о том, что твои друзья могут ходить куда угодно, встречаться когда угодно, заниматься любимым делом, веселиться.. Они не знают ни тревог, ни забот.. Знать, что они все это могут, а ты нет.. Знать, что тебе нужно идти на каторгу, которую обычные люди называют «работой». Знать, что это будет бесконечно, потому что даже экономия не освобождает тебя от длинных, приходящих каждый месяц счетов… невыносима жизнь невыносима такая жизнь не выносима.. не оставляет в тебе ничего совершенно ничего в тебе не остается ничего ничегошеньки совершенно ничего пустота…       Каме тяжело вздохнул… и обернулся..       - Каме.. – облегченно вздохнул Джин. – Иди сюда…       - Джин.. а ты, и вправду.. бака.. – улыбнулся он.       Образ Джина расплывался перед глазами, слезы заливали реальность, искажали ее до неузнаваемости.       - Наверное.. – грустно улыбнулся Аканиши и тоже расплакался.       Каменаши шагнул к Джину, позволил заключить себя в теплые, нежные объятия. Дрожащими руками Аканиши обнял его, сердце бешено колотилось, а ноги понемногу оживали, по сердцу растекалось тепло, спина понемногу расслабилась, чувствуя, что опасность отступила. Казуя чуть отстранился и погладил парня по щеке.       - Ты такой Бака.. - прошептал он, размазывая слезы по щекам. – Такой бака..       - Я люблю тебя.. – улыбнулся Джин и притянул любимого к себе, увлекая в поцелуй.       Каме медленно закрыл глаза, чувствуя, как теплые губы касаются его обветренных пересохших губ, как притягивают к себе, как широкая ладонь ложиться на затылок, пытаясь уберечь от опасности, как другая рука обнимает за талию, отдавая окаменевшему, лишенному целив этой жизни, разуму жажду жить, как тянется через барьер из костей и мышц горячее сердце, пытаясь передать свою любовь и свое тепло. Казуя целовал Джина, обнадеживая, успокаивая своим поцелуем, пытаясь оттолкнуть от возлюбленного все переживания и тревоги.       - Я люблю тебя, Бака..       - И я люблю тебя, черепашка моя.. – рассмеялся Джин, слезы облечения и радости струились по его щекам.       - Я люблю тебя.. – прошептал Казуя снова и мягко убрал руки Джина со своей талии. – Но я так больше не могу..       Шаг, второй…       Каме закрыл глаза и полетел…       Он опустил веки.. чтобы не видеть широко распахнувшегося рта Аканиши, не видеть этого искаженного ужасом бледного лица любимого.       - Прости.. – успели прошептать губы, прежде..       Прежде, чем тело впечаталось в асфальт, прежде, чем проломился череп, прежде, чем легкие заполнились кровью, прежде, чем остановилось сердце…       Прежде.. чем прекратил свою работу головной мозг.