***
- Бельфегор Кавалини. Итальянец. 26 лет. – врач просматривает карту. – Ну что же, начнем разговор? Так начинается каждый прием у нового врача. Она помурыжит меня месяца три и напишет заключение, после чего, через полгода, я пойду на прием к новому врачу. Хотя может и остаться прежний, но никто, из тех врачей, что был, не горел желанием продолжать наблюдение. Эта тоже не останется. Она довольно молодая. С типичной для всех ирландцев внешностью: рыжие волосы и синие глаза. Видимо, я первое ее серьезное начало в карьере психиатра. Она задает глупые вопросы, на которые я должен отвечать со всей серьезностью. Она задает банальные вопросы, видимо выуживая их с потолка. А я нахально смотрю на вырез платья. Халат врача просто накинут на оголенные плечи. Я раздеваю ее взглядом. Я перехватываю ее удивленный взгляд и нахально улыбаюсь.***
- Привет. – я бросаю букет к подножию, отмечая что мой прошлый букет смотритель видимо убрал. Я отворачиваюсь и замечаю паренька. - Привет панк. – он оборачивается, и на меня взирают глаза цвета свежей зелени. Взирают с безразличием. Взирают со странной примесью грусти и ненависти. - Я не панк. – замечает он. - Да ладно?! – я благодушно ухмыляюсь. – А кто ты? - Фран. – паренек смотрит внимательно. Скорее разглядывает, изучает. - Просто Фран, который приходит, просто постоять, просто посмотреть, просто насладиться тишиной? – продолжаю ухмыляться я. - Что-то вроде того. – паренек разворачивается чтобы уйти. – Вам стоит поспешить, скоро пойдет дождь. - Это Ирландия, здесь всегда идет дождь. – отвечаю ему его прошлой фразой и вижу как он улыбается одними уголками губ. Я еще некоторое время смотрю туда, где начинаются холмы, впитывая в себя умиротворение, и чувствую, что прожил этот день не зря.***
- Ты помнишь, как ты попал в клинику? – Мари, так она просила себя называть, снова просматривает карту. - Я не знаю, что из того что я помню правда, а что просто мое воображение. - Например? – она скептически приподнимает бровь. - Например, злобный клоун с сиреневыми волосами и страшным лицом, втягивающий меня за руку в мрачный коридор, и обещающий, что даст мне за это ножик – это, по всей видимости, моя фантазия. А толстая тетка, приносящая мне обед в палату, и с лживой жалостью смотрящая на меня – правда. Мари вздыхает и что-то записывает в свой блокнот. А я смотрю в окно. За ним такое же лживое, голубое небо, как и взгляд той тетки. Лживое, потому что не успеешь оглянуться, как пойдет дождь. Почему-то вспоминается мальчишка, и глубокий вырез платья Мари, больше не привлекает внимания. - Бел?! – негромко окликает она. – Я ведь могу тебя так называть? - Как вам угодно. – нехотя отрываюсь я от созерцания неба. – Это ваш кабинет, это вы врач, и вы имеете право распоряжаться моим временем, значит, и называть меня можете, как хотите. Она снова вздыхает и чиркает в блокноте. А я отворачиваюсь к окну. После приема я не поеду на работу. Лучше сразу домой. А оттуда пойду на кладбище. Я улыбаюсь своим мыслям, предвкушая встречу со странным пареньком. - Бел, ты ведь живешь один? - Да. Я всегда был один. - У тебя нет друзей? Ты общаешься хоть с кем-нибудь помимо работы? - Нет. Я в этом не нуждаюсь. – я снова отворачиваюсь к окну, я солгал, я общаюсь с тем странным пареньком, и самое главное - мне это нравится, я хочу и дальше продолжать видеться с ним. - Бел, как ты смотришь на то, что бы перенести нашу следующую встречу, скажем, в парк? – Мари смотрит с какой-то надеждой. - Мне все равно. – отвечаю я, мне действительно без разницы где она будет вести свой допрос, здесь или в парке, да хоть в кровати! Не плохая мысль, затащить в кровать своего лечащего врача. Хотя нет, я не сплю с теми, кто меня лечит.***
- Привет, просто Фран! – не оборачиваясь, приветствую я паренька. - Привет. – слышу за спиной немного неуверенный его голос. – Мне не стоит спрашивать, как вы узнали, что это я? - Думаю, нет. – мы просто бредем рядом по дорожкам кладбища, и старая башня издали молчаливо взирает на нас. - Ты, наверное, знаешь здесь каждый уголок? – спрашиваю его, сворачивая за ним на очередную укромную дорожку. - Нет, постоянно кого-то хоронят, а совсем ветхие могилы исчезают сами по себе. Даже кладбище живет своей жизнью, как ни парадоксально это звучит. – он снова сворачивает, и мы оказываемся, кажется в самой потерянной части кладбища. Кроны деревьев смыкаются над головой. Мы стоим в вечном сумраке, и покосившиеся старые надгробия дополняют картину. - А ты случаем не эльф? – смеюсь я, вспоминая старые ирландские предания. - У тебя нет золота, ради которого я бы заманивал тебя за собой все дальше и дальше. – мальчишка довольно быстро перешел на панибратское «ты». - Вот как? – смеюсь я. – Ты и так завел меня в самую глубь, я даже башню не могу разглядеть! - Значит мне нужно от тебя нечто другое, нежели золото. – улыбается одними уголками губ парнишка. - И что же? – я машинально облизываю пересохшие губы. Но Фран продолжая улыбаться, делает шаг в строну и исчезает за кустами. Я хочу последовать следом, но меня останавливает непреодолимая преграда веток. Я недоуменно верчусь на дорожке, стараясь услышать хоть какой-нибудь шорох, но меня окружает тишина. - Фран… – тихо окликаю я. - Фран. - в полголоса говорю я. - Фран! – довольно громко зову его. - Вы бы тут не кричали, мертвые не любят нарушителей своего вечного покоя. – из-за угла дорожки появляется смотритель. Я, недоуменно продолжая осматриваться, не понимаю, куда мог пропасть мой нечаянный знакомый, и как ему удалось проскользнуть за этот кустарник. - Шли бы вы от сюда. – кряхтя смотритель поднимает палку с дорожки и откидывает ее в сторону. – Эта часть кладбища самая мертвая и самая живая… это не хорошее место. На небе кучкуются тучки. Постепенно превращая полумрак в непроглядную темень. - Скоро пойдет дождь. – замечает смотритель. - Это Ирландия, здесь всегда идет дождь. – бросаю я проходя мимо него. Я спешу поскорее добраться до дому. И все же, мне кажется, что в действительности до моего дома намного дальше. Я включаю телевизор, я варю себе кофе, я смотрю в окно. Здесь все пропитано унынием. И религиозностью. Ненавижу то и другое. Я сморю на часы: через четырнадцать часов будильник поднимет меня на работу. Я допиваю кофе, я не смотрю телевизор, я просто смотрю в окно, за которым идет дождь и стоит темнота. Та темнота, которая бывает только осенью, та особенная темнота, рождающая мифы и легенды. И сегодняшний мальчишка вспоминается мне с улыбкой, а его исчезновение за кустарником, лишь моей фантазией. Всего лишь больной фантазией моего искалеченного многими терапиями мозга. Такой же фантазией, как и клоун с сиреневыми волосами, сулящего мне нож, если я последую за ним.***
- Привет. – здоровается со мной сослуживец и я киваю ему в ответ. Я сажусь за стол. Я готов к работе. Я ее не люблю, но я должен ее делать, если хочу остаться в этом мире. Дорогу к которому я мостил 10 с лишним лет. - Справочная служба Уайльд и О’Мара. Добрый день. Чем могу помочь? – отвечаю я на телефонный звонок. Я буду поднимать эту трубку еще 8 часов, с перерывом на обед, на кофе и сигареты. - Привет Кавалини. Не хочешь на выходных поехать в Дублинский залив? Патрик устраивает вечеринку на своей новой яхте. - Я пас. – вспоминаю я, что на этот уикенд назначена «прогулка» с Мари. - Как знаешь. – недовольно качает головой приглашающий и тут же окликает следующего. – Эй, Донован, как на счет вечеринки на яхте? Я ненавидяще срываю трубку телефона на очередной звонок, говоря выведенную до автоматизма фразу: - Справочная служба Уайльд и О’Мара. Добрый день. Чем могу помочь?***
- Чем ты занимаешься на работе? – я в парке на очередном допросе Мари. - Отвечаю на телефонные звонки. Выслушиваю людей, даю нужную информацию. Забираю покупки для старушек. Организую собрания благотворительности. - Тебе не нравится твоя работа. – заключает она усаживаясь на лавочке. - Я не могу рассчитывать на что-либо другое. Поэтому приходится довольствоваться тем, что есть. - Расскажи мне о себе. - У вас моя карта, собственно, у вас в руках моя жизнь. - Давай на ты. – сообщает она осторожно беря меня под руку. – Да, ты прав я могу просмотреть твою карту, где подробно изложена вся история. Но сейчас, ты не под наблюдением круглые сутки. Ты живешь своей жизнью, и я хочу узнать, как это у тебя получается. Как проходит утро, вечер. Как ты проводишь выходные. - Утром я варю себе кофе и иду на работу, после работы я снова варю себе кофе и смотрю телевизор. Все монотонно и скучно. - Хорошо, а выходные? - Я хожу на кладбище, а вечером снова варю себе кофе и смотрю телевизор. - Каждые выходные? Что ты там делаешь? – удивляется она. - Просто стою, просто смотрю, просто наслаждаюсь тишиной. – я осторожно высвобождаюсь от ее хватки. Я на нее зол. У меня могли быть здоровские выходные, с выпивкой и девушками. Но я сейчас в парке со своим психиатром, лучшее, на что могу рассчитывать, чашка кофе за ее счет. И я готов наплевать на свои принципы. Я смотрю на вырез ее платья. Я перехватываю ее взгляд и нахально улыбаюсь. Я все же плюю на свои принципы.***
Попутные поцелуи. Быстрые ласки, в которых по сути уже не нуждаешься. Я валю ее на кровать. Я стискиваю ее груди, дорожкой поцелуев спускаюсь к ее пупку, я ласкаю ее пальцами. Она выгибается и стонет. Все они одинаковы, пока не стянешь трусы – они сама невинность и благодетель. Но стоит повалить их на кровать, и у тебя в руках самая обыкновенная шлюха. Я раздвигаю ее ноги, я вхожу в нее. Сразу на всю длину. Я лишь посмеиваюсь, двигаясь в ее податливом теле, наблюдая, как колышутся ее большие груди в такт моих движений. Но я действительно получаю удовольствие. Я расслабляюсь лежа на спине, а она хитро посматривая на меня, ласкает мою плоть, она берет головку в рот… и стоило ехать в этот дублинский залив? Ведь, по сути, я получаю тоже самое, но так сказать по спецзаказу, на дому. Она первоклассно делает минет. Она вбирает меня полностью. Я даже рад, что наплевал на свои принципы. Но все заканчивается. И эти сумасшедшие выходные тоже. Мы ели и занимались сексом. Мы занимались сексом на кухне, пока готовили еду. Мы занимались сексом в душе. Мы занимались сексом в спальне. Я брал ее в миссионерской позе, по-собачьи, сидя, стоя, на спине, загнув раком в три погибели. Я имел ее грубо, я любил ее нежно.***
- Привет. – тихий голос, немного грустный, ударяет в спину. - А вот и зловредный эльф! – я улыбаюсь пареньку, не дежурной улыбкой, а своей настоящей. – Я промок из-за тебя. - Надо было следовать до конца. – отвечают мне с улыбкой, но со странной грустью в глазах. - Интересно как? Там был кустарник. - Алиса же попала в зазеркалье. – пожимает худыми плечами паренек. Мы идем рука об руку, словно сговорившись, выбирая самые потайные дорожки. Я рассказываю ему о смешных казусах в моей жизни. Мне нравится быть с ним. Он кажется безразличным и немного грустным, как ангелы на надгробиях. Он даже не знает моего имени, он и не спрашивал его. Но он продолжает приходить к моей усыпальнице. И с каждым разом наши прогулки становятся все длинней и длинней. Рядом с ним я могу улыбаться по-настоящему. Рядом с ним я чувствую себя целым. Рядом с ним я чувствую себя… дома. - Посмотри. – мы останавливаемся на возвышенности, и я показываю рукой на холмы. – Видишь, небо над холмами начинает темнеть – это значит, скоро пойдет дождь. - Это Ирландия, здесь всегда идет дождь. – немного грустно замечает мой спутник. – У тебя нет зонта. - Я надеюсь успеть до того как он пойдет. – улыбаюсь я. - Тогда тебе стоит поспешить. - А ты? – я ловлю себя на мысли, что не хочу уходить. - Мне еще нужно навестить кое-кого. Увидимся. – машет мне на прощанье, удаляясь по дорожке. - До встречи, Фран. – я бреду к выходу, словно выныриваю с большой глубины. Меня захватывает шум города. Я бреду по направлению к дому с мыслью о мальчишке.***
- Итак, Бел, вот несколько тестов, постарайся их написать. – Мари переворачивает песочные часы. – За час уложишься? - Думаю да. – я послушно беру из пачки первый лист. Они оценивают мое состояние по тестам с глупыми вопросами, как банально! Но я послушно заполняю каждую графу, не пропуская, ни одного вопроса. - Бел, знаешь… - отвлекает голос врача. – Я думаю, нам не стоит продолжать то, что было на выходных. Я пожимаю плечами. Не могу сказать, что я расстроен этим заявлением. Меня оно вполне устраивает. Я не тот человек, который будет таскать кофе в кровать и говорить красивые слова, потрахались и разбежались. К тому же я вовсе не горел желанием, продолжать с ней что-либо. Единственное, что я хочу - это продолжать видеться с тем странным пареньком, который напоминает маленького, вредного лепрекона. А она – мой психиатр. И, думаю, приятного было бы мало, если бы она помимо того, что залазила бы ко мне в штаны, еще и рылась в моей голове. - Ты очень симпатичный и не думай, что это я тебя бросаю. Просто я не хочу спать со своим пациентом. – она с какой-то жалостью осторожно дотрагивается до моей руки. Она дура. Она думает, я расстроен. Я рад. Я действительно рад, что не мне пришлось ей что-либо говорить. – Господи, Бел, не подумай, что я использовала тебя. Ее скорбное вытье начинает раздражать. Я пытаюсь решить груду тестов, которые она мне насовала, за час, и сама же сидит и отвлекает. - Слушай... - не выдерживаю я. – Я ничем не расстроен, по мне, так меня вполне это устраивает, я и не хотел что либо продолжать с тобой помимо обязательных встреч. - Ты говоришь так, чтобы я успокоилась? – она наивная дура. Она меня раздражает все больше. - Нет, я говорю то, что думаю! – рявкаю я. Я дописываю тест. А в часах еще остается песок. - Знаешь, полгода назад, я вела одного мальчика. Подросток. – вдруг как-то отрешенно начинает она. – Мы с ним часто гуляли, и мне иногда казалось, что он не воспринимал меня как врача, скорее как друга. Постепенно я поняла, что привязалась к этому мальчику. Я до сих пор не знаю, где я ошиблась, на каком этапе я его потеряла… - Что с ним было? – не могу сказать, что мне это интересно. - Попытка суицида. Он два месяца провел в клинике, а потом его направили ко мне. - И что случилось потом? - Он снова совершил попытку суицида. Сейчас он в коме, в госпитале. - Какой проблемный малый! – хмыкаю я, еще бы: две попытки покончить жизнь самоубийством и обе неудачные, мне кажется, в таком случае стоит задуматься. Это уже даже не намек. - И зачем ты мне об этом рассказываешь? - Не знаю, ты сказал, что говоришь то, что думаешь. И мне показалось, что передо мной сидит тот подросток. Часы на стене показывают пять. Время моего приема закончено. Мы вместе выходим из кабинета, она провожает меня до дверей. - Скоро пойдет дождь. – замечает она. - Это Ирландия, здесь всегда идет дождь. – отвечаю я, уже ставшую привычной, фразу и выхожу под свинцовое небо. Я краем глаза замечаю, что она видимо, хотела что-то сказать, но потом, резко развернувшись, закрыла дверь. Кто из нас псих? Я пересекаю Де Кости сквер, я дохожу до Сейнт-Филоменас роад где расположена моя квартирка. Я с тоской смотрю на низкие, темные тучи и понимаю, что прогулки сегодня не будет. Будет еще один очередной вечер с кофе, телевизором и дождем за окном.***
- Привет. – я замечаю своего эльфа возле Ангельского уголка. - Ты пришел. – улыбается мне мальчишка, а мне становится легко, от его улыбки. - Пойдем. – я зову мальчишку, стремясь поскорее покинуть это место. - Что с тобой? – он еще раз оглядывается, но идет следом за мной. Я по привычке ускоряю шаг, стремясь как можно скорее дойти до поворота, чтобы не видеть ангелов на надгробиях. – Да, подожди же меня! - Мне не нравится то место. – слегка оборачиваясь отвечаю я. Я иду к усыпальнице, дорогу к ней я изучил до того, что могу пройти с закрытыми глазами. Я слышу тихий шелест мелкого гравия за спиной, я знаю, что мой эльф идет следом. - Привет. – я бросаю чужой букет, прихваченный с чьей-то могилы, и отворачиваюсь закуривая. - Здесь лежат твои родители? – Фран слегка дотрагиваясь камня, проводит рукой по стене усыпальницы. - Мать, отец и брат. А вообще, это усыпальница родителей моей матери. – выдыхая, отвечаю я. Мальчишка смотрит на меня, в его взгляде безразличие, с примесей грусти и ненависти. В его глазах я не вижу жалости. Мне нравится его взгляд. – Когда мне исполнилось шесть лет, мы поехали их навестить, это был день осеннего равноденствия. Наша машина разбилась. Я выжил и застрял в этой стране. - Почему тогда ты не уедешь сейчас? - Я не могу. Я под наблюдением у психиатра. – выдыхаю я дым и, щелчком пальцев, выкидываю окурок. – Да уже не вижу в этом смысла. Я смотрю на своего случайного знакомого, я никому никогда не рассказывал о себе. Но мне так хорошо с этим неказистым мальчишкой, что сам не замечая того рассказываю ему все. Все, с того момента, как потерял семью, как жил в каком-то замшелом приюте, как считал себя виноватым в аварии, хотя и не признавался в этом даже себе. Как пепельницей забил до смерти человека из отдела попечительства, потому что он сказал, что я не могу вернуться в Италию, как попал в клинику при церкви, как провел в той клинике 10 лет. Я рассказываю о своей работе и об обязательном посещении врача раз в неделю. Я даже рассказываю ему о сиреневоволосом клоуне и о тетке с лживым взглядом в клинике. И, только когда я заканчиваю свой рассказ, то осознаю, что возможно такое открытие души вынесет не каждый. Но мальчишка продолжает взирать на меня с тем же взглядом. - Да ты просто псих! – уголки его губ слегка поднимаются, едва намечая улыбку. – Хотя, человек, пытавшийся покончить жизнь самоубийством, не может судить кого-то еще. Я достаю вторую сигарету, подкуриваю и вдруг, протянув руку, треплю парнишке волосы. - Мы оба психи. – тихо говорю я. – Пошли, лепрекон. Мы бесцельно бредем по дорожке, изредка останавливаясь перед каким-нибудь надгробием, чтобы прочитать надпись. Я просто стою и жду, пока Фран не насмотрится на очередную статую. Мы останавливаемся под арками, и я с улыбкой наблюдаю, как он подпрыгивает, пытаясь пальцами задеть ее край. Мы, продолжая идти по дорожке, перекидываем друг другу камешек. Я отдыхаю. Я ловлю себя на мысли что я счастлив. Счастлив быть здесь, на этом кладбище, радом с этим пареньком. И я с сожалением бреду к своей квартирке, на прощание потрепав волосы паренька. - Ты ведь придешь снова? – спрашивает он меня с таким безграничным доверием и надеждой, что мне кажется преступлением то, что нужно прощаться с ним. - Конечно. – выдавливаю я, и стараясь не оборачиваться, ухожу.***
- Бел, практически четыре года ты живешь самостоятельно, но по записям предыдущих врачей, можно сказать, что ты так и не смог адаптироваться. – Мари устало потирает переносицу, второй рукой подталкивая мне сахар. Я на приеме, хотя она это назвала дружеским визитом в гости. Я осматриваю ее квартирку. Довольно уютно, современно, из окна отличный вид на Гриффит парк. Нда… не мое обиталище с видом на шоссе Финглас и куском гласневинского кладбища. - Бел, послушай, от моего заключения будет зависеть, останешься ли ты на свободе или снова попадешь под круглосуточное наблюдение! Вот это новость! Я не хочу вернуться в стены той клиники. - Мари, про какую адаптацию ты говоришь? Я хожу на работу, я общаюсь с сослуживцами… - Да, но у тебя нет друзей! Ты ни с кем не желаешь общаться! За все эти четыре года ты так и не завел себе друга! Важно не само его наличие, а тот сдвиг, что ты можешь с кем-то сосуществовать! Можешь кому-то открыться! – похоже эта ситуация злит ее. Я вспоминаю мальчишку, вспоминаю его взгляд, то, что рассказал ему все без утайки. Вспоминаю про то, что рядом с ним мне хорошо. - У меня есть друг. - Вот как, и кто он? – Мари скептически смотрит. - Просто мальчишка, мы познакомились на кладбище… - Довольно, Бел! Ты гуляешь на кладбище, а твой друг, какой-то беспризорный паренек? - Он не… - я задумываюсь, я больше нигде не встречался с Франом, кроме как на кладбище. Он всегда в одной и той же майке. Он никогда при мне не покидал пределов Гласневина! Мари отвлекает телефон, и она уходит в другую комнату. Я смотрю в окно, и с грустью понимаю, что мне больше нравится вид из моего окна. Меня что-то мучает. Я как будто пытаюсь что-то вспомнить, но чем дольше пытаюсь, тем больше осознаю, что не могу. Это как видеть предмет и не мочь его взять! Это злит. Мари возвращается бледная и расстроенная. Она рассеяно наливает мне кофе в новую кружку, не замечая, что мой стоит рядом. - Все в порядке? – не то чтобы меня хоть как-то волновали ее проблемы, просто ведет она себя сейчас, мягко говоря, неадекватно, а учитывая, что из нас двоих она психиатр… - Врачи согласились отключить препарат жизнеобеспечения. – потеряно говорит она. - Что? - Тот мальчик, подросток. Он несколько месяцев уже находится в коме, с каждым днем надежда на то, что он очнется, угасала. И вот сейчас его родственники дали предварительное согласие. На следующей неделе врачи проведут еще несколько тестов, чтобы подтвердить, что только аппарат поддерживает в нем жизнь… - она смотрит в стену невидящим взглядом. Она плачет. Мне ее жалко. Я не люблю это чувство. Поэтому я прощаюсь, намереваясь уйти. - Послушай Бел, завтра выходные, позвони сослуживцам, съезди куда-нибудь в конце концов! Давай встретимся, скажем, в четверг? И прекрати проводить все свое свободное время на Гласневине. – словно приходит в себя Мари. Я устало соглашаюсь с ней. Я молча одеваю куртку и с тоской смотрю на накрапывающий дождь. - Вот черт! – ругается Мари, провожая меня до дверей. – Опять дождь! - Это Ирландия, здесь всегда идет дождь. – устало замечаю я, но чувствую что она перехватывает меня за руку. - Бел, это твои слова? - Ты о чем? - Те, что ты только что сказал. - Это слова моего друга. – отвечаю я натягивая капюшон и выхожу из уютного тепла под пронизывающий северный ветер и дождь. Уже перед своей квартиркой, я побарываю в себе желание, пойти на Гласневин. Я просто стою и мокну. Я подставляю лицо холодным каплям, и почему-то вспоминаю слова парнишки: «… хотя, человек, пытавшийся покончить жизнь самоубийством, не может судить кого-то еще». Я варю себе кофе. Я смотрю на сгущавшиеся сумерки за окном. Я не буду никому звонить. Завтра я снова пойду на кладбище.***
- Ты пришел! – слышу я за спиной его голос, и мне приятна мысль о том, что он рад меня видеть. - Пришел. – улыбаюсь ему в ответ. Я уже привычно треплю его волосы и докуриваю сигарету. – Куда меня сегодня уведет мой эльф? Фран молчит, улыбаясь лишь уголками губ. Его мимика скудна, но я все же вижу на его лице радость. - Давай сегодня дойдем до тех холмов? – показывает он вдаль. А я лишь улыбаюсь. Я знаю что до холмов намного дальше, чем кажется на самом деле. Мы бредем по дорожке, «по направлению к холмам», как сказал Фран. Он, как обычно, рассматривает все надгробия и статуи. Поэтому скорость наша едва быстрее черепашьей. От едва накрапывающего дождя мы укрываемся под аркой. Где-то слышатся балладные напевы очередной похоронной процессии. Фран внимательно прислушивается, слегка прикрыв свои странные, завораживающие глаза. А я накидываю на его плечи свою куртку. Он благодарно хмыкает и тут же запускает руки в карманы, откуда выуживает водительское удостоверение. - Теперь я знаю твое имя. – с какой-то грустью говорит он. - Ну, так позови меня. Ты же эльф! И я должен буду последовать за тобой. – улыбаюсь я, вспоминая старую сказку. Но он лишь смотрит и молчит. В его улыбке больше нет радости, только какое-то обречение и боль. - Скажи, если я позову тебя, ты пойдешь со мной? – его тихий голос едва слышен. Сейчас он выглядит, как напуганный чем-то подросток, а не как загадочный эльф. Я лишь улыбаюсь и треплю его волосы. Мы бредем по направлению к башне. Мне не хочется, но приходится прощаться. И уже проходя башню, ветер доносит до меня его слова: «Если я попрошу, ты останешься со мной?»***
Я сижу на работе и с тоской смотрю в окно. И хотя я проспал около 12 часов, голова гудит, как после бессонной ночи. Я закрываю глаза. Я сдавливаю переносицу в надежде унять головную боль. Я не знаю, чего я в данный момент хочу больше: увидеть Франа или уснуть и не просыпаться до завтрашнего вечера. У кого-то звенит телефон. Я устало отворачиваюсь от окна. - Кавалини! Это, кажется, тебя. Перехвати вторую линию. – кричат мне. Я поднимаю трубку и нажимаю на нужную кнопку. - Справочная служба Уайльд и О… - начинаю я. - Бел, это Мари. – прерывают меня. Я слышу в ее голосе еле сдерживаемые рыдания. - Что случилось? – спрашиваю я, забывая о головной боли. Я чувствую озноб. Я чувствую страх, страх перед чем-то неизбежным. - Бел, они отключат аппарат сегодня! – выдавливает она и заходится рыданиями. Я молча сглатываю. Я не знаю нужно ли мне ее как-то успокаивать. Я не знаю как себя вести с рыдающей девушкой. - Но ведь ты говорила, что они это сделают не раньше каких-то тестов. - На выходных его состояние резко ухудшилось. Я сморю в окно. Я сморю на кристально чистое, лживое небо. Я представляю за окном Гласневин, усыпальницу и… «Скажи, если я позову тебя, ты пойдешь со мной?» - словно слышу я голос моего мальчишки. - Имя. – сдавленным голосом говорю я. – Мари, скажи мне его имя! - Фран. Я опускаюсь на стул. Я не могу сделать вдох. Впервые в жизни я чувствую себя потерянным. - Во сколько? - Ровно в три по полудню. – я довольно не эстетично бросаю трубку. Я одеваю куртку и на ходу кричу Доновану что мне нужно уйти. Я выскакиваю из офиса и прикидываю, сколько мне нужно времени, чтобы доехать до Гласневин. Я перехватываю такси. Я сую в руку возмущающегося водителя, не глядя выхваченные купюры евро, и приказываю ехать быстрее. Меня понимают буквально. Водитель, продолжая ворчать себе под нос все, чего я о себе не знал и даже не догадывался, резко трогается с места. Я смотрю на часы, мне все равно, что таксист игнорирует все светофоры и то, что по пути мы чуть не сбиваем незадачливого мотоциклиста и какую-то бабульку с корзинкой из супермаркета. Мне все равно, что водитель, наполовину высунувшись из окна, и нисколько не сбавляя скорости, выливает на их головы поток брани. Я лишь судорожно выдыхаю, замечая башню О’Коннелла. Я бегу по дорожкам едва не падая, поскальзываясь на мокрой траве. Я лишь хочу успеть. Все, о чем я могу сейчас молить, наплевав на весь свой атеизм – это то, что еще не поздно. - Привет. – я стою возле семейной усыпальницы. У меня нет букета, и, по сути, мне на это наплевать. Я подкуриваю сигарету. Я верю, что мой эльф не заставит себя ждать. - Ты пришел. – в его голосе надежда, в его глазах безразличие с примесью грусти и ненависти. Его глаза как зеркало - зеркало моей жизни. Я делаю последнюю затяжку и смотрю на часы, наблюдая, как стрелка пробегает по циферблату очередной круг. - Позови меня, Фран. – прошу я, отправляя щелчком пальцев окурок в свой первый и последний полет. Я прижимаю к себе своего эльфа, запуская руку в его волосы. Я знаю, что скоро стрелка сделает свой последний круг. – Позови меня. - Пойдем, Бел. Пойдем со мной. – тихо шепчет он, прижимаясь ко мне. - Пошли… – с улыбкой выдыхаю в его губы. Я бросаю последний взгляд на холмы, над которыми висят тяжелые свинцовые тучи. Я сжимаю в своей руке его узкую ладонь. – Как думаешь, мы успеем до дождя? - Это Ирландия, здесь всегда идет дождь…