I`m so sorry, Haymitch

Мне так жаль, Хеймитч. Смотреть, как за окном беснуется буря, холодными каплями набивая рваный ритм по стеклю. Как мутная жидкость в твоей бутылке переливается из края в край, когда ты покачиваешь ее за горлышко. Ты думаешь о чем-то, чего я никогда не захочу узнать и спросить. Мне так жаль, Хеймитч. Выходить на сцену вместе с сыном пекаря, вставая лицом к молчаливой толпе. Не видеть, как ты закрываешь глаза и отворачиваешься, пытаясь ни за что не запоминать наши лица такими, какие они есть сейчас. Потому что потом мы придем к тебе в кошмары, пополняя ряды тех ребят, ментором которых ты был. Они все еще в твоей голове, да? Мне так жаль, Хеймитч. Кричать и бесноваться, ненавидеть. Пытаться залезть тебе в душу и откопать ответы на все мои вопросы. Ты не говоришь никому всего, и даже если кто и действует по твоему плану, вся его суть остается только твоей. В этом нет ничего, что могло бы тебя успокоить, ты ведь просто берег меня, да? Мне так жаль, Хеймитч. Возвращаться с Голодных Игр победителем и не знать, что приготовлено тем, кто не угоден Капитолию. Мне так жаль напоминать тебе себя, прости меня, если сможешь. Мне так жаль... Знать, что ты просыпаешься с ножом в руке, рассекая воздух, как невидимого врага. Ты слишком осторожен, чтобы понять, что убить тебя не посмеет никто. Мне так жаль, Хеймитч. Отправляться на Игры во второй раз и видеть недоверие в твоем взгляде. Ты понимаешь, что во второй раз мы с сыном пекаря не сможем выжить вдвоем. Ты понимаешь, что теперь твои мысли стали общим достоянием. Ты понимаешь, что будут знать все, кроме нас. Ты понимаешь, что главное образ восстания и слова пекаря. Ты понимаешь, что я тебя ненавижу. Мне так жаль, Хеймитч. Снова и снова выживать, причиняя тебе боль мыслью о том, что пламя не может гореть вечно. Мне так жаль Хеймитч. Словно твоя и моя жизни связались и переплелись как сети мальчишки из дистрикта четыре, чья веревка медленно перекручивается меж пальцев, затягивая кошмары в один узел, который тебе не под силу распутать. Мне так жаль, Хеймитч. Ты похоронил слишком многих, чтобы радоваться свету. Мне так жаль, Хеймитч. Ведь и после победы ты просыпаешься с ножом в руке, рассекая воздух как давно почившего врага. Ты содрогаешься, когда слышишь на улице смех моих детей и глушишь боль все так же, как и много лет назад, но на краю сознания ведь все еще бьется страх, который навсегда связал образ детей с играми голода. Мне так жаль, Хеймитч. Так жаль.