Осколки памяти.

Глава седьмая. Весь день пока надо мной колдовали несколько рук, чтобы я выглядела вполне достойно, чтобы находиться с такой мировой звездой, как Зейн Малик, я не выпускала телефон из рук. Внутри него было спрятано несколько слов, которые разбивают телефонное одиночество на мелкие острые осколки. ‘Если ты волнуешься, не делай этого. Все будет хорошо. Г. ’ Тогда я поблагодарила его за все, что он успел сделать для меня, и с улыбкой на лице заснула усталым мертвым сном. Ночь, чувствуя, как внутри меня зарождаются новые чувства, поспешила спугнуть их, и напомнить мне об итак незабываемой боли. Я видела улыбку мамы. Я слышала смех папы. Я видела осколки аварии. Осколки моей памяти впивались в кожу, задевая жизненно важные органы. Снилось, как я пытаюсь взяться за все те рукописи, что остались не дописанными со времен университета. Снилось, что я больше никогда не смогу собрать свои мысли в один клочок бумаги и выстроить их в четкие уверенные строчки. Все это иссушало меня изнутри, делая похожей на мумию. Но сейчас, глядя на свое отражение в зеркале, я видела лишь красивую оболочку, внутри которой была пустота. Ничего такого, чем я могла бы зацепить души людей. Ничего такого, чем бы могли гордиться мои родители. Мертвая зона и только. Я должна нервничать, может быть, даже биться в истерике разума, потому что согласилась на сделку с дьяволом. Но я была спокойной. Я знала, что моя прежняя жизнь исчезнет без единого следа, оставляя за собой туманную пелену былых страданий, но я не могла тонуть в них постоянно. Мне нужен был глоток свежего воздуха, свет сквозь черную мглу, чтобы не потерять свою жизнь, которая была слишком далека от меня. И пусть я выбрала не самый легкий путь для истребления себя прежней, но я сделала шаг. Тот шаг, что предоставил мне нью-йоркский снег. Тот шаг, который подсказали мне звезды. И я без оглядки верила, в правоту своего выбора. -Мы закончили, Кристал. За вами скоро приедут. Я кивнула девушке, что закончила работу с моими волосами. Робко поднявшись, я все еще сжимала телефон в руке. Зеркало, что все двадцать лет показывало мое отражение, которое менялось из года в год, выдало сегодня нечто иное. Никогда не думала, что я, Кристал Холлэнд, девушка, потерявшая кристаллы своего сердца, могу выглядеть так… так необыкновенно. -Ничего себе,- Катина вошла в мою комнату, вытянув руки вперед, будто пыталась нащупать воздух вокруг меня. Ее глаза постепенно становились шире, улыбка тянулась до ушей и в итоге, она соединила свои ладошки, прижала их к груди, не скрывая восхищения на своем красивом лице,- неужели это ты? Моя Кристал. Я смущенно поджала губы, чувствуя вкус ярко красной помады. Платье сковывало мои движения, и от непривычки, я немного поежилась. -Я сама не узнаю себя. Разве возможно такое? Разве может это все происходить со мной, Катина?- я снова повернулась к зеркалу, изучая свое отражение. Темные длинные волосы, что большую часть моей жизни были забраны, теперь объемными крупными волнами спадали на плечи. Губы, что всегда были разорваны от нескончаемого проявления внутренней боли, теперь были накрашены красной матовой помадой, что делало их немного больше. Часть волос была откинута назад, открывая дорогие бриллиантовые серьги. Ресницы были накрашены так, что не теряли своей естественности. Я перевала дух, рассматривая вечернее платье. В тон к моим губам, оно было ярко красного цвета. Такое длинное, что шлейф тянулся за каждым моим шагом. Открытые плечи, по которым то и дело пробегали мурашки, на мгновенье замирали и снова убегали. Разрез на правой ноге, раскрывался от любого движения, придавая несравненный эффект всему образу, что с таким трудом создавали профессионалы,- думаешь, я смогу очаровать тот мир, что так чужд для меня? Смогу ли я взять над ним вверх, или это он будет иметь власть надо мной? Гарри предупреждал, что это не легкая жизнь, и справляться с этим довольно тяжело. Но ведь он справляется. Справляется, продолжая оставаться таким милым человеком,- мои руки снова сжали телефон, и я улыбнулась своему отражению, которое выглядело красиво и уверенно. В дверях показалась Джессика, держа за руку Лив. Я старалась запомнить блеск всех этих глаз, что с нескрываемым восхищением смотрели на меня, будто в моих жилах текла королевская кровь. Девушка подошла ко мне, положила руки на мои обнаженные плечи, и поймала мой взгляд. -Посмотри на себя, Кристал Холлэнд. Неужели, видя такое прекрасное отражение, ты не чувствуешь себя смелой?- слова Джессики были теплыми, и осколками доходили до моего сердца. Я внутренне напряглась,- та девушка, что стоит передо мной, готова вступить тот мир, о котором не имеет понятия, ради помощи людям, которых она любит. Подсознание давило на воображение, и в следующую секунду вместо красивого яркого отражения вспыхнуло темное бледное и надломленное. То отражение, что светилось утренним светом в день похорон моих родителей. Вместо красного платья было черное. Вместо яркого и в тоже время естественного макияжа были заплаканные глаза с отблеском ненависти. Страх холодом обвился вокруг сердца, комкая его, как ненужный клочок бумаги. Дыхание в мгновенье стало жадным. ‘Если ты волнуешься, не делай этого. Все будет хорошо.’ Пронеслось в моей голове, и я вздохнула полной грудью, хватаясь за Джессику. Открыв глаза, я смутно видела ее окутанное страхом, лицо. Видела, как она что-то говорила мне, но губы не издавали ни единого звука. -Кристал! Кристал, ты слышишь меня?- позвала Лив, и я кивнула, пытаясь улыбкой загладить ее испуг. Я взяла ее за руку и прижала к себе, чтобы чувствовать. Чтобы чувствовать, что она не мираж. Чтобы чувствовать, что она реальна, что она со мной. Под моей защитой. -Все хорошо. Я спускаюсь. Джессика взяла меня за руку, готовая защищать и быть моим хранителем. Я улыбнулась Катине и Лив, получая от них больше уверенности, чем от самой себя. -Как думаешь, я подхожу на роль девушки знаменитости? Ведь я должна быть его лицом. Ведь именно по мне будут судить его. Ведь я должна…-я не договорила, потому что Джессика вдруг улыбнулась, и указала мне глазами вперед. В волнении я не заметила, как мы вышли из дома, и теперь я стояла на морозе. Я стояла перед ним. Перед своей опасностью. Опасностью, которую звезды подсказали мне спасти. Зейн неотрывно смотрел на меня. Немного прищурено, уверенно и…удивленно. Его карие глаз были, как книга таинств, что была под запретным заклинанием, а значит, мне никогда не разгадать, что прячется под ними, потому что я не была волшебницей. От того, как он выглядел, холодок пробежал по моим оголенным плечам, и казалось, что все нью-йоркские сугробы обрушились на меня. Застегнутая до конца рубашка цвета темного горького шоколада, облегала по его стройному худому телу. Классические брюки. Дорогая обувь. Волосы уложены назад и лишь одна прядь неуклюже выбилась, подчеркивая его ужасающие качества. В руках он держал пальто, и я подошла ближе, дрожа то ли от холода, то ли от того, как он выглядит, то ли от того, как жадно он уставился на меня. -Что? Удивлен?- мой голос был подобен погоде - холодным и едким. Зейн ухмыльнулся и накинул пальто на мои плечи. -Смотри, не опозорь меня,- проговорил он, наклоняясь к моему уху. Его шепот был пугающим, а дыхание горячим. Мурашки вылупились на моем теле, предательски заставляя замереть и упиваться его запахом, состоящим из дорогих головокружительных духов. -Смотри, не опозорь сам себя,- ответила я, и прошла вперед, немного отталкивая его. Он был жестоким, жестокой буду и я для него. Я стерплю его холодную красоту. Я все стерплю. -Уверена, что готова ко всему?- спросил Зейн, когда мы проехали уж несколько километров в блаженном молчании. Он нарушил мое соединение с природой, в которой я пыталась найти успокоение. Но снег казался таким одиноким и безмолвным, что становилось только грустно. -Готова. -И даже к этому?- он вложил свою ладонь в мою, крепко сжимая пальцы. Я напряглась, и попыталась вырваться, но он держал меня слишком сильно,- сказала же, что готова ко всему. Поэтому с этого момента ты всегда будешь держаться за мою руку. Его глаза смеялись, и я не могла выдержать натиск его взгляда, поэтому всю оставшуюся дорогу, я смотрела на наши сплетенные пальцы. Его - такие длинные и сильные. Мои – такие бледные и хрупкие. Наши руки были слишком чужими друг для друга. Изгибы наших ладоней расходились. Но все же мы продолжали так ехать. Держась за руки. Вместе.