***
«На севере королевства мятежники захватили замок имени Христофора и прилежащий к нему лес», - сообщалось в газете. - «Королевская армия оказалась бессильна против восставших». Мужчина хмыкнул. Ситуация приняла поистине неожиданный поворот. А с чего все начиналось? Прежде всего, разделилась интеллигенция. Альфы и омеги, бесправные люди, невежественные и босоногие, сплотились против своих господ, разумеется, не без посторонней помощи. Теперь они уверенно продвигаются в самое сердце королевства, встречая единомышленников в каждой встречающейся на пути деревне, в каждом поместье и в каждом замке. До столицы им остается преодолеть всего две-три сотни километров и чем ближе они, тем больше погружается в панику столица.***
Мужчина уверенно направлялся вверх по длинной деревянной лестнице, придерживаясь одной рукой за перила, а во второй держа недавно купленную газету. Позади него плелся старый слуга, в нерешительности бормоча: - Господин… господин, поймите меня правильно, Гейб тяжело болен, он не может явиться к Вам ни сегодня, ни завтра. Дайте ему еще несколько дней на восстановление… Мужчина остановился, сильнее сжимая изящной рукой деревянное ограждение. Не оборачиваясь, он ответил подчиненному ровным голосом: - Через десять минут он должен быть в моем кабинете. Все ясно? Войдя в комнату, он бросил очередную газету на письменный стол рядом с другими бумагами и направил свой напряженный взгляд на окно. Солнечный свет, приникающий в помещение сквозь единственное, но большое окно, прекрасно освещало небольшую комнату и все, что в ней находилось. На ничем не покрытом деревянном полу стояли: стол с большой кипой бумаг на нем, находящийся прямо у окна, стул, повернувшийся своей изящной древесной спинкой к двери, и узкий, но длинный диван по левую сторону от остальной мебели, точно повторяющий телосложение хозяина. Стены были совершенно голые – это наталкивало случайных гостей на мысли, что хозяин беден, но лишь знавшие его люди понимали, что это следствие всякого равнодушия к роскоши. В то время за окном мерно покачивались деревья, шелестя зеленью, и черные-черные тучи медленно надвигались с запада, предвещая проливные дожди. Дверь скрипнула, и послышались тихие неторопливые шаги. Тогда мужчина, наблюдавший за происходящим по ту сторону окна, закрыл глаза и вдохнул приятный запах, который дурманил его на протяжении многих лет. Гейб – альфа, рожденный в этом доме слугами. С пелен родители развивали в нем покорность, смирение и преданность к хозяину. Но в юности, научившись читать, он поддался влиянию той части интеллигенции, воспитавшей в нем свободолюбие и слепую ненависть ко всему старому. Сейчас это половозрелый альфа, крепкий молодой человек и храбрый борец за права темных людей. Он презирал своего хозяина и не стеснялся в выражениях при разговоре с ним. Оскорбления резали слух аристократу, как передовому человеку – слова «раб» и «хозяин». В обращении к хозяину, он либо применял слово «гражданин», уравнивающее их положение, либо обращался к нему на «ты». Это были люди противоположных взглядов. Мужчина обернулся и увидел перед собой не энергичного молодого человека, презрительно и азартно смотрящего на него, а бледное, израненное тело с усталыми непроизвольно закрывающимися глазами, опирающееся спиной о стену позади себя, чтобы не потерять равновесие. Мужчина зашагал ему навстречу. - Гражданин Оуэн, - вяло усмехаясь, произнес Гейб, - какая встреча! Ричард, проигнорировав «приветствие», схватил альфу за руку и задрал рукав его крестьянской рубахи по локоть. - Впечатляет? – не унимался Гейб, замечая промелькнувшее на миг удивление на лице Оуэна. - Объяснишь, что произошло? – ровным тоном заговорил Ричард, не отрывая взгляда. Альфа одернул руку и склонил голову на бок. Он не переставал ухмыляться, но взгляд его стал серьезным и задумчивым. - А ты не знаешь? – иронично спросил он, - За то, что мы не господа. Вы назовете это воровством, но это возвращение отобранного хлеба крестьянам. Ричард судорожно выдохнул. - За такое отрубают руки. На этот раз тебе повезло. В другой раз ты… - К другому разу подоспеет спасение, и они отрубят всем вам головы, - перебил Гейб, становясь совершенно серьезным. Ричард заметно напрягся, а Гейб продолжал: - Затем беты, альфы и омеги получат равные права, а несогласные – смерть. Королевство рухнет раз и навсегда. Тогда несправедливость будет уничтожена. - Ты бредешь, - прервал его хозяин. – Как бы кто тебя не услышал. - Ты еще не понял, что меня бесполезно запугивать? – Гейб усмехнулся еще шире. – Впрочем, это все, зачем ты звал меня? Ричард – совершенно неожиданно для Гейба – провел большим пальцем по ссадине на его лице. Молодой человек впервые ощущал на своей коже прикосновение рук хозяина, товарища Оуэна и просто консерватора в плохом смысле этого слова. Это действие ввело его в ступор, однако отчего? Казалось, было в нем что-то интимное. - Можешь идти, - одергивая руку, небрежно бросил Ричард, быстро отворачиваясь в сторону окна, чтобы не выдать стыд на своем красивом бледном и просто аристократическом лице.