второе дыхание.

Похороны прошли без лишних пафосных речей и крокадиловых слёз, кроме меня на них присутствовали родители Джаспера и его младший брат. Элиот очень сильно любил брата, они были очень близки, и это был единственный человек, который искренне рыдал, не в силах проститься с этой потерей. На выходе из ккладбища Эли сказал, что будет помогать мне с Метью, и родители Джаспера обещали так же помогать мне с ним. Я знаю, что они, как и я сам, винят меня в смерти их сына и я согласен с ними, по этому не держу зла. Я не имею права теперь обижаться на кого-либо или переносить свою вину на чужие плечи. Ведь я сам во всём виноват. Элиот принялся помогать сразуже, как дал обещание. Он поехал с нами домой и просидел с малышом, пока я съездил на работу и уладил там дела по текущим контрактам. Весь день я принимал соболезнования от моих сотрудников и партнёров по бизнесу. Я не видел в людях никакой наигранности и лживого сочувствия. Несмотря на то, что я причинил многим из них много боли и страданий, или, по крайней мере, чувства неловкости, они не отвернулись от меня и я был безгранично счастлив этому небезразличию. Дом меня встретил тишиной, лишь на кухне горел приглашённый свет и пахло чем-то аппетитным. Элиот приготовил мясо и лёгкий салат, за что я ему очень благодарен, так как у меня во рту с утра и маковой росинки не было. - Я уложил Метью пол часа назад, - сказал мне Элиот.-Он проснётся где-то через час и захочет есть. Я сварил ему каши, нужно будет только разогреть и перелить в бутылочку. У меня в школе сейчас карантин, до понедельника, пять дней, я буду свободен, звони в любое время. - Спасибо Эли, я не заслуживаю такой доброты. - Хотел бы я сказать, что не для тебя стараюсь, да вот только я вижу, как тебе плохо, и как ты изменился после смерти Джаспера. Мне очень жалко тебя, сердце разрывается от того, как ты осунулся и похудел... Я зарыдал. Я почувствовал всю ту мерзость, что засела глубоко во мне и захотел от неё избавится. Она менленно выходила вместе со слезами и всхлипами. Почувствовав, как тёплые руки обнимают меня, я ещё сильнее вжался в объятия, мне так захотелось получить хоть крохотный кусочек человеческого тепла, что я забыл все рамки приличия и границы дозволенного, но Элиот проявил терпение и не оттолкнул меня, а принялся мягко и успокаивающе гладить по голове и спине. - Ну всё, всё хорошо, я не брошу вас. Иди ложись спать, я сам покормлю молютку и лягу в гостинной. Тебе нужно хорошо выспаться, а я пойду позвоню и предупрежу родителей, что останусьночевать здесь. Приняв душь, я лёг на кровать, свернувшись клубочком и накрывшись с головой одеялом, как делал это в детстве. Мне казалось, что я так защищен от всего окружающего мира. Я вспоминал своего Джасси, но больше не плакал, а лишь нервно улыбался, когда вспоминал очередную смешную историю. Проворочился я долго, и, засыпая, услышал как Элиот напевает колыбельную плачущему Мэтти.