Семечко

Деревня дождя была сплошь каменной и железной, потому что через год-два деревянные дома и мосты сгнивали. Иногда Итачи казалось, что он родился там, а не в солнечной теплой Конохе. Амегакуре умудрилась изъесть Итачи до дырявого ржавого остова, пока он не перестал понимать, кто он и зачем существует, пока не забыл все, кроме цели: защитить Коноху и спасти Саске. Или пожертвовать им ради деревни. Итачи мечтал умереть, знал, что ему должно уйти, и всё равно какой-то частичкой души хотел жить. Поэтому мудрец шести путей смог вернуть его обратно. Итачи не знал, зачем, ему только предстояло это выяснить. А пока он учился жить, а не выживать, и лучше Наруто, ценящего каждое прожитое мгновение, научить его этому никто не мог. Итачи рефлекторно поймал прилетевший… он прищурился по старой привычке, разглядывая маленький прозрачный пакетик с семенами. На энгаву плюхнулся Наруто, нагнулся, стряхивая песок с ног и выпутывая застрявшие между пальцев стебли асагао. Вьюнок этот рос возле энгавы и вдоль стены, когда-то ограждавшей квартал Учиха от остальной деревни. Лёгкая ткань юката обтянула спину и бёдра Наруто. Итачи не удержался, провёл по ним ладонью. Наруто понимающе хмыкнул. — Я попросил Ли прихватить семена, когда будет возвращаться из путешествия. Прикинь, такие помидоры продаются только на рынке в Стране земли! — Помидоры? — Ну да, сегодня же день рождения у Саске. Он до вечера в архиве проторчит. Попрошу Ямато-сенсея по-быстрому прорастить их. Плоды должны быть размером с мой кулак и красные, как маки, сладкие-сладкие. Наруто причмокнул губами, явно повторяя за продавцом. — Саске любит черри, Наруто-кун. — Да что там их, на один зубок! — отмахнулся тот и, подхватив чашку Итачи, отпил из неё. Под тонкой кожей на горле задвигался кадык, захотелось прижаться к нему губами, ощутить рваное движение, поймать адамово яблоко ртом и облизать. По горлу стекла капля пота, прочерчивая тускло мерцающую дорожку. Вязкое томление в мышцах стало ярче, похоже на слабый ток электричества: им можно даже наслаждаться, но спустя какое-то время это ощущение хочется приглушить. Итачи никого никогда не хотел так. Мысли скакали, как лягушки, которых Наруто решил разводить в саду вокруг дома. Их дома. Клан Учиха теперь был совсем маленьким, большая часть территории отошла во владение Конохи, сам квартал зарос зеленью, жизнь кипела всего в нескольких домиках. Но если бы не Узумаки Наруто, сюда бы она не вернулась вовсе. Итачи знал, почему влюбился именно в него, в совсем еще мальчишку. Вот так спонтанно и просто. Ему давно нравился Наруто, а находясь с ним рядом — трапезничая за одним столом, занимаясь тренировками, любовью, — Итачи ощущал жизнь ярко и остро. Проникался её полнотой, не схожей с выживанием в бегах, с колотьем в больных легких. — Ты опять о чём-то не о том думаешь, Ита-ачи! — Извини, Наруто-кун, — Итачи улыбнулся. Улыбаться тоже было непривычно. Радостно, легко, свободно. Свободно. Он — свободен. Появился клон Наруто, покачал головой и с хлопком исчез. — Вот чёрт, Ямато-сенсея нигде нет. Что делать? — Наруто взлохматил шевелюру, растерянно и расстроенно посмотрел на Итачи. — Но ты же теперь можешь воспользоваться своей новой силой. Уверен, к утру куст спелых помидоров уже появится на радость глупому младшему брату. — Не называй его так! И нет, глаз Какаши-сенсею я отрастил его же ресурсами, огню Гая-сенсея просто помог не потухнуть. А семечку нужны не только энергия, которую я могу дать, чтобы подстегнуть рост, но ещё вода и питательные вещества... А-а-а-а, у меня от всех этих умных слов голова пухнет, — Наруто схватился за вихры, стал дёргать их в разные стороны. — Короче, ему надо не только тепло, но и жрать, и пить! Понимаешь? Итачи рассмеялся, тронул запястье Наруто, заставляя того выпустить из цепких сильных пальцев жёсткие волосы. — Понимаю. И умные слова, идущие из души Ашуры, и простые, твои. Говори так, как ложится на язык, не смущайся. И знаешь, у меня есть идея. — Идея? — Да, если ты не против, чтобы подарок был от нас двоих. Я так и не смог придумать, что подарить, кроме букета из тунца. На заказ просил оформить. Наруто прыснул и от души расхохотался, так, что едва не навернулся с энгавы. Итачи, посмеиваясь, поймал его за ворот юката и притянул к себе. — Что скажешь? — Ну... а давай, тебаё! Только идея-то в чём? — Вытащи семечко. Наруто завозился с пакетиком. Достав кунай, Итачи сделал надрез на ладони под возмущённый окрик Наруто. Глубокая короткая полоса набухла кровью, Итачи раздвинул края ранки и положил туда семечко. А сверху накрыл ладонью ошеломлённого Наруто. — Ты будешь теплом, а моя кровь питьём и едой. Не бойся, — опередил он назревавший поток ругани и сомнений, — твоей энергии хватит и прорастить куст, и не покалечить меня. Ты же не раз видел, как Ямато-сенсей выращивает деревья. Уверен, всё получится, я же гений, помнишь? — Итачи лукаво улыбнулся. — Знаю, какой ты гений, чуть брата не угробил и сам помер, — буркнул Наруто, но руки не отнял: по глазам было видно, что ему любопытно. — А если вдруг что не понравится, сразу всё прекращу и тебя к бабуле отправлю! — Договорились, — согласился Итачи. Ему тоже было интересно, что у них выйдет. — Покладистый Учиха — это не к добру! Надо было Ямато-сенсея дальше искать, — ворчливо добавил Наруто, но всё его внимание уже было сосредоточено на семечке. Оно пускало корни по венам Итачи, сначала тонкие, потом всё крупнее, разбухало, прорезалось веточками и почками буквально на глазах. Поначалу кожу замело пепельным цветом. Пальцы начали подрагивать, проступили вены. Итачи задышал тяжело и часто, но постепенно сердцебиение выравнивалось, лицо и кончики пальцев потеплели. Наруто продолжал вливать чакру, и меж светлых бровей от усердия проступила глубокая тёмная складка – её хотелось разгладить. Пальцами, а лучше языком... От напряжения Наруто постанывал, и перед глазами Итачи замелькали картинки утреннего пробуждения, того, как Наруто снимает напряжение в душе, а за ними потянулись фантазии из сборника сюнга… Тут Итачи понял, что от всего происходящего он огрёб стояк, скорее болезненный, чем приятный. Наруто, увидав, что натворил, пробормотал: — Прости, это моя вина… — вдруг задорно глянул, — но могу исправить! И улыбнулся. Хитро и простодушно, жадно и смущённо одновременно. Наруто завозился, раскинул полы юката, нетерпеливо прижался своим членом к Итачи — обжёг раскалённой упругой плотью — и пробормотал какую-то влюблённую чушь, всегда умилявшую Итачи помесью мальчишеской грубости и зрелой нежности. Громко протяжно ахнув, так, что его низкий голос отозвался под рёбрами, и потянуло жаром в паху, Наруто сгреб в руку оба члена. Итачи положил ладонь на загрубевшие до мозолей пальцы, ловя своё отражение в пронзительных прохладно-голубых глазах, задыхаясь от контрастов, и начал дрочить вместо… вместе с Наруто. Резко, ритмично, почти больно, и это длилось секунд тридцать и целую вечность в расслоившемся мире, где в одной реальности желто-рыжие зерна раскрывались, из них прорастали зелёные побеги и листья, и фиолетовые корни ползли, как в неприличных картинках на прилавках квартала Ёсивара: щупальца осьминога, обвитые вокруг бёдер красавицы. А в другой эти щупальца прорастали насквозь: влажные от лимфы и крови плети асагао оплетали руки, торс, горло — крепко и чувствительно, заползая и тычась всюду, неожиданно возбуждающе. Тёрлись, елозили по коже, кажется, даже поглаживали усиками-пружинками – неосознанные проделки Наруто. Заполняли их, росли сквозь них и сквозь энгаву, устремлялись в утоптанную влажно дышащую землю. Завязывались плоды, стремительно зрели до тёмно-алого, увеличивались и наполнялись соком, как член Итачи, который уже ныл от потребности выплеснуться. Головку, налившуюся темным цветом венозной крови, распирало изнутри семенем, а Наруто как назло замедлился, стал целовать колени Итачи, не сбиваясь с ритма. Реальность схлопнулась. Миры соединились, налившись дымным разноцветьем, словно Итачи стоял посреди улицы в далёкой стране на празднике прихода весны — фестивале красок. Сад изменился. Украсился грузно свисающими гроздьями алых плодов, проглядывающих сквозь буйную зелень яркими пятнами. Толстые лианы никли под их тяжестью, клонились к земле, роняли на землю пурпурные и фиолетовые цветы. В саду стало ощутимо сумрачнее и прохладнее от обширной тени. — Упс, кажется, мы перестарались, тебаё.

***

— Так, я не понял, что у вас тут происходит, ёкаи вас дери. Возможно, он хотел отругать Итачи за то, что тот выглядел крепко обдолбавшимся. Или Наруто, за помятую одежду, непрозрачно намекающую на то, чем здесь занимались. Или… — С днём рождения, Саске! — нестройным дуэтом ответили оба. …Или за их эксперименты: сад зарос немыслимым гибридом асагао и помидорных кустов. Плоды были огромными, матово-глянцевыми и на вид сочными, но кто знает, что там на самом деле выросло. — С днём рождения? Ну, спасибо. У этих помидоров, случаем, зубов нет? Ладно Наруто, но ты-то, Итачи, ботанику должен знать! — Могу отличить ядовитое от неядовитого, — сконфуженно развёл руками Итачи. Наруто, зажав рот ладонями, давился смехом, глядя куда-то за спину Саске. — Что?.. — тот обернулся, а Наруто потряс Итачи за плечо. — Эй, там твой подарок принесли! Судя по взгляду Саске, нам пора драпать. У калитки стоял генин, торжественно обнимая огромный праздничный букет, топорщившийся во все стороны цветами и декоративными ветками. Запах соленой рыбы заглушил даже ядрёный помидорный аромат. — А по-моему, пора доставать онигири и салат, — улыбнулся Итачи, вставая. Саске по-детски смущённо вспыхнул, принимая из рук посыльного букет из тунца. Итачи с Наруто переглянулись и дружно прыснули. — Что, только мне осталось отличиться? — деланно возмутился Саске и тут же недобро усмехнулся. — Сварю вам рамэн из капусты и данго. Один из помидоров сорвался с лианы и смачно шлёпнулся имениннику на голову.