Lost in another

      Сознание, наконец-то, вынырнуло из темных глубин черной дыры, и я ощутила жизнь. Она еще теплилась во мне, но я не была уверена надолго ли? На каждую частичку, на каждую клеточку моего изувеченного тела обрушилась лавина адской боли, казалось, даже мои мысли вызывают спазмы. В нос ударил резкий запас хлородиана — запах больничной палаты. Внезапно, я почувствовала что-то еще, что-то знакомое и даже родное. Эти ощущения нельзя было спутать с чем-то другим. Это были его прикосновения. Холодные сухие пальцы поочередно описывали окружность вокруг каждой стесанной костяшки моей левой руки. — Арашу, мать-покровительница, защитница и наставница, я неустанно взываю к тебе. Несмотря на все мои бесчисленные прегрешения, ты даровала мне второй шанс, даровала мне любовь, прошу, защити ее, помоги ей вернуться к жизни… Калахира, владычица непостижимых глубин, чьи волны точат камень и уносят песок, я молю, не забирай ее к далеким берегам, подари ей еще немного времени…       В едва различимом хриплом голосе слышалась боль. Нет, не та боль, что наводнила мой истощенный организм, другая боль… душевная. Я хотела закричать: «Я жива… жива», но пересохшие, треснувшие губы не слушались, словно принадлежали не мне, а какому-то совершенному иному человеку. Затем я попыталась открыть глаза, он увидит… увидит и все сразу поймет, но у меня не хватило сил поднять, будто налитые свинцом, тяжелые веки. Насколько бы сильной я ни была, в этот момент мне хотелось заплакать: как ужасно было осознавать, что ты ничего не можешь сделать, как бы ни стремился к этому. Именно это страшило меня всю жизнь. Безысходность. Мои мысли прервал тихий стук в дверь. — Я не помешаю? — мягкий бархатный голос нарушил воцарившуюся в помещении тишину. Лиара. — Конечно же нет, — ответил он бесстрастным голосом, в котором отчетливо читались нотки усталости. — Я говорила с Кольятом, он сказал, последний раз ты нормально спал почти неделю назад, я пришла тебя подменить, обещаю во время твоего отсутствия я ни на шаг не отойду от нее.       В палате вновь воцарилась тишина, он ничего не ответил, и лишь холодные пальцы застыли на моей руке, с каждым мгновеньем все сильнее сжимая ее. — Тейн, посмотри на себя, тебе нужен отдых! — Т’сони повысила голос, но затем уже более примирительно добавила, — я понимаю, ты боишься пропустить ее возвращение, но… — Ты не понимаешь, — ледяные слова спокойно вылились из его уст. — Проклятье! Да что ты себе позволяешь, Криос! Думаешь, она важна только для тебя?! Думаешь, никто из нас не переживает?! С тех пор, как ее извлекли из-под обломков, я не нахожу себе места… Джейн… она… она так много значит для меня, мы столько пережили, — ее гнев сменился плачем. Нет, я должна сказать им, должна показать… Я вложила все усилия, и, превозмогая дикую боль, открыла глаза. Вспышка яркого света ослепила, хотелось зажмуриться, но я понимала, что на еще одну попытку меня просто не хватит. — Сиха… — сорвалось с его губ, и в этом единственном слове читалось все: страх, облегчение, волнение, благоговение и… любовь. — Слава Богине! — в унисон вздохнула Т’сони, и по щекам цвета небесной бирюзы вновь полились слезы, но на этот раз слезы счастья.