Будучи ангелом в аду

      Я очнулся, раскинувшись посреди ледяной лужи. Я был полностью окутан в неё. Каждая частичка моего организма синхронно и с завыванием испытывала тяжесть. Каждая частичка меня была готова умереть прямо сейчас, в данный момент, среди грязной, наполненной кровью лужи. Была готова отдаться в руки смерти, как сам я отдан сейчас ледяной воде. Жуткая, рвущаяся во все стороны боль в ноге, в её голенной части. Что-то давило на глаза, оттягивая их куда-то вниз. Управлять челюстью было невозможно, будто она и не моя вовсе. Вся полость рта была залита, по вкусу, кровью. Мой мозг, будто отклеивался от стенок черепной коробки или же поддался коррозии. Он пытался вырваться, уйти от меня, от этого умирающего тела, что проявлялось в потере ощущения пространства и времени. Хотелось биться, выть, кричать и звать о помощи, но никаких жизненных сил у меня не было.       Я открыл глаза. Ну, как открыл, скорее, приоткрыл, ибо открыть их во всю ширь я не мог из-за, уже набравшихся крови, гематом под ними. На мне не было никакой верхней одежды, всё тело покрыто резным кровавым узором, который сочился тёмно-бордовой жидкостью. Я был весь в синяках, шишках и ранах. Правая нога куда толще собрата – левой. Перелом. Хотя бы понятно из-за чего боль.       Нужно позвонить кому-нибудь, пусть заберут меня или добьют, чтобы не мучился. Ну да… Ни куртки, ни денег, ни телефона… Я, собрав всё мужское, что есть во мне, встал, опёрся на более-менее здоровую ногу, поскулив, будто пёс, просящий помощи. Хотя, да, так оно и есть. Оглянувшись, я понял, что это неизвестная мне местность. Прелестно!       Я двинулся вдоль улицы, что была более всего освещена. На каждый шаг моё тело отзывалось протестом. Пару раз за всё время, которое остановилось для меня, моих пыток, не обращая внимания на все команды, моё тело падало на землю. Но узнавал я об этом, к сожалению, только после того, как очухивался и понимал, что та адская боль нарастала и захватывала меня всё больше и больше с головой. И я, после таких падений, с нуля собирал всё своё мужество, которого, к слову, оставалось на донышке, и вставал на ноги. Мимо меня изредка проходили люди, но избегали, обходили, противились меня, смотрели, как на прокажённого, обзывали, кто-то даже пьяницей назвал. Но у меня не было энергии, чтобы просить помощи. Я только шептал. Шептал, что я не пью, что меня побили. Шептал, что нуждаюсь в помощи, что мне не нужно многого, только позвонить. Но меня никто не слышал, меня никто не хотел слушать. Меня презирали.       Прошло порядка десяти минут. А может и пару часов. Не знаю, время для меня прекратило своё существование. Учитывая моё состояние, шёл уже обратный отсчёт, который подходил к своему логическому завершению, а я, сопротивляясь воле тела, что тянуло меня на асфальт, прошёл всего метров пятьдесят. В глазах мутнело, а мышцы еле-еле выдерживали себя самих. Мозг отказывался подсказывать мне ни что делать, ни где я нахожусь, ни куда мне идти. Единственное, что он был способен мне сообщить, что твердил мне с самого начала, так это то, что я не смогу куда-либо дойти, самый верный способ остаться на месте, ждать или помощи, или же смерти. Поддавшись своему центральному отделу нервной системы, я покорно лёг у забора и закрыл глаза. Время шло медленно, не спеша, будто наслаждаясь столь трагичной картиной. А я чувствовал, как из моей вены струится кровь, а вместе с ней из меня выходит и жизнь. Порезанная вена - будто самоубийца. Странно, а вначале я не заметил этого. Смерть, в гонке с помощью со стороны, лидировала. Что же, спасибо всем, кто любил меня, кто верил в меня, кто всегда был моей опорой, советником и помощником. Спасибо за всё. Эх, если бы я сейчас мог, то… Да к чёрту это всё!       Моё сознание поглотил мрак. Пугающая, но умиротворяющая тьма. Тьма издавала лишь тишину, а в ней слышались громкие, будто барабанные, удары сердца, амплитуда которых с каждой секундой падала. Это, наверное, было моё сердце. Неужели именно так ощущается смерть? Неужели настал жизненный закат? Неужели это мои последние секунды? Пусть они длятся также долго, как попытки выжить. Что же меня ждёт дальше? Новая жизнь? Или ничего? И не жив, и не мёртв. Такая пугающая неопределённость.       Тьма начала обдавать меня ветром, исходящим откуда-то снизу. Или сверху. Сложно определить направление в пространстве, которого нет. Точно, снизу! Я чувствовал это! Я будто… Я падал! Мимо меня пролетали моменты из моей жизни. Вот я ворую игрушку у ребёнка в детском саду, вот оскорбляю одноклассника, уродую тетрадь, ненавижу всех и вся, ничего не делаю, превозношу себя перед всеми, бью сестру, ругаюсь с мамой… Не может быть… Все события начали вспоминаться мне страшным сном. И вот я снова лечу в пустоте. Там же, снизу, началось что-то проглядываться.       Сердцебиение сменилось на вопли, которые вселяли в меня страх. Страх, от которого хочется избавиться больше, чем жить. Такой страх, который овладевает разумом и сердцем, который контролирует весь организм и заставляет подчиняться инстинктам. Я упал на каменный пол, но боли не почувствовал. Раны, что пять минут назад заполоняли собой почти всю площадь кожи, пропали. Моё тело, пусть и нагое, стало целёхоньким. В ноздри врывались запахи, чего-то тошнотворного. В надежде понять, где я нахожусь, я обернулся и начал рассматривать всё, что было досягаемо глазом. Но от увиденного страх во мне лишь приумножил свою небывалую силу.       Огромное пространство, ограниченное лишь с двух противоположных сторон стенами огня, создавая этим некий широчайший переулок. Вдоль всего бесконечного переулка были развешаны клетки, залитые запёкшейся кровью. С них свисали куски сырого мяса сочившиеся, всё той же, кровью. Присмотревшись, я увидел, что в этих клетках сидят люди, которые были изувечены, причём настолько сильно, что в некоторых человек узнавался лишь по телосложению. Именно они издают вселяющий страх, душераздирающий крик. Люди корчились от боли, бились об прутья клетки головой, пытаясь покончить с мучениями. Но это лишь больше уродовало их и тем громче они визжали. Именно от клеток и их содержимых исходил этот непристойный запах. Позывы отвращения подползли к горлу. Я упал на колени и закрыл лицо ладонями. Не бывает такого в реальной жизни. Ни один человек на всё белом свете не способен на такое. По рукам потекли слёзы и я забылся в отчаянии.       Нечто большое подхватило меня и понесло. Я не мог разобрать кто и куда, так как глаза были залиты слезами. Проморгавшись я увидел, что нахожусь в огромнейшей руке, покрытой волосами. Раздался звонкий звон цепей и меня посадили в одну из клеток, на которые вдоволь успел налюбоваться. Передо мной стояло огромное чудовище. Стояло оно на копытцах, да и ноги походили на козьи. Всё выше было человеческим, только нос поросячий и голова венчалась витыми рогами. Тело было излишне покрыто волосами, местами с проплешинами. Глаза горели огнём, причём в прямом смысле, глаза отдавали пламенем. От чёрта, как я понял, воняло похлеще клеток. Он развернулся и пошёл куда-то вдаль, а за ним волочился трезубообразный хвост. Я остался наедине с собой. Наедине с собой и всеми своими страхами. Теперь неопределённость меня не пугала. Я знал, что со мной теперь может быть тоже, что и со всеми мучениками в клетках. Теперь меня пугало именно это.       Я валялся на дне клетки, пока кто-то не потревожил меня грубым толчком в спину. Я обернулся. В соседней клетке находился пожилой мужчина. Его руки тряслись, а тело, подобно всем, кто находился в этом зловещем месте, было изодранно. Только взгляд отличал старика от толпы. Они уверенно смотрели на меня. Глаза были наполнены пониманием ко всему, а не страхом. - Эй, парень,- раздался дрожащий голос соседа. - Да? – отозвался я с неким недоверием. Я не понимал, как он мог со мной разговаривать, когда все орут от боли. - Новопришедший? - Да, а что? Куда я попал? - За что ты здесь? – ответил он, проигнорировав мои вопросы. - Я… Я не знаю… Меня побили, а потом я очнулся тут… - я с трудом вспомнил причину, словно это произошло ещё много лет назад и я могу отметить лишь общие черты. - Да. Может быть и такое. Я тебе сейчас советую забыть про всё, ради чего жил, так будет легче – после слов старик отвернулся. В мою голову сразу влезли воспоминания о маме, моей сестре, о тех человечках, ради которых я мог пожертвовать временем, положением, жизнью и отвёл взгляд. Около моей клетки стоял тот же зверь, какой принёс меня сюда. Он просунул ко мне свой хвост. Я не мог пошевелиться. Острый конец трезубца коснулся моей голой груди.       Моя рука, сжатая в кулак, держала нож. Передо мной рыдала какая-то девушка, уткнувшись в колени и прося о чём-то невнятном. Свободной от ножа рукой я приподнял сидящую за волосы и занёс нож повыше. В следующий миг лезвие было спряталось в шее жертвы. Она упала ничком на пол и я взглянул на её лицо, закрытое ужасом. Это была моя сестра. Мои коленки подкосились, и я свалился рядом. Кровь заливалась под меня. Я закрыл глаза и тихо заплакал, после чего мои чувства перешли в злость. Я забил кулаками по плиточному полу, крича на свою жизнь. Из-за слёз я уже ничего не видел, а злоба мешала думать. Я не помню, из-за чего я так разгорячился. Из-за чего я взял нож!       Я почувствовал толчок в спину. Это снова был старик. Я лежал в железной клетке. Совершенно один. Ничьего трупа не было, ножа тоже. Старик толкнул меня ещё раз и произнёс: - Я же предупреждал. - Что это? – комок в горле затруднял мою речь. - Что именно ты хочешь узнать? – с вызовом спросил старец. - Всё – абсолютно уверенно ответил я, посмотрев ему в глаза. И я снова был напуган. У его глаз не было белков. Всё, спрятанное за веками, было чёрное. Наверное, испуг читался на моём лице, так как собеседник усмехнулся мне: - Не обращай внимания – и продолжил – Так, и всё же, с чего ты хочешь начать? - Где я нахожусь? - А как ты сам думаешь? - В аду? – предположил я. - Ты считаешь, что плохие люди попадают в ад, хорошие в рай, верно? - Ну… Да, именно так, наверное… - На самом же деле все люди не сразу расходятся по сторонам. Все попадают сюда. Но, прошу заметить, это не ад. Это именно та часть жизни, в которой все получают то, что заслужили. Понимаешь? Именно в этом месте находится и рай, и ад, понимаешь? Просто все находящиеся в аду не видят рай и наоборот, понимаешь? Не заслужили потому что, понимаешь? - Нет – честно ответил я на огромное количество «понимаешь?». - Тогда вникай. Рай и ад, это один мир, который существует параллельно с нашей жизнью. Умирая, человек сам выбирает, что он хочет видеть. Если он знает, что жил с тёмным сердцем, то он представляет, что попадёт в ад. Он будет знать, как он выглядит. И как, прости, ему дадут увидеть рай, если он этого не хочет. Понимаешь? - Да, но ведь не все представляют свою жизнь после смерти? - А таким людям, перед тем, как дать войти сюда, показывают множество моментов из его жизни. И тогда в этот момент человек определяется плохой он или хороший. Ясно?       Я понимающе кивнул и сразу же задал ещё один вопрос: - А что произошло, когда чёрт коснулся меня хвостом? Я видел то… - ком опять подкатил к горлу, – как убиваю свою сестру… - О, да, они любят это. Они живут лишь благодаря боли и страху людей. Людей умерших и людей живущих. Живущими и управлять не надо, так как люди сами боятся всего и доставляют друг другу боль, а вот для умерших они изрядно стараются. Сторонники дьявола заставляют переживать нас боль. Не физическую, но душевную. Они создают в тебе очень реалистичную мысль, от которой ты будешь страдать, так как легко спутаешь с жизнью. А если же ты в этот момент думаешь, о ком-то дорогом тебе, то мерзкие создания воспользуются воспоминаниями о нём и сделают ещё больнее. Именно поэтому перед тем, как он походит к тебе, лучше освободится от всех мыслей, чтобы боль была не такой мучительной. Если тело гибнет, то душа человека переносится сюда. Но вот, если погибнет душа человека…       Мужчина замолчал, но продолжил, увидев во мне интерес: - Если гибнет душа, то она превращается в чёрта. Она становится одним из слуг дьявола. - А кто становится ангелом? Те, кто поклоняются Богу? - Нет-нет, не так. Чёрт живёт благодаря боли и страху, а ангелы благодаря вере, надежде, любви и состраданию. Пусть у ангелов больше путей питания, но их меньше. Понимаешь, насколько порчен мир? Ангелами становятся те люди, которые, даже умирая, не прекращали любить близких людей, верить своим близким, сострадать своим близким и надеяться на лучшее. Представляешь, как это тяжело? - А почему Вы оказались здесь? – неожиданно, даже для себя, спросил я. Чёрные глаза старца начали блестеть слезами, а голос хрипеть: - Ещё в молодости я встретил наимилейшую девушку… Влюбились в друг друга, женились, сыграли роскошную свадьбу, а вот детей всё не было и не было. В итоге мы оба были проверены врачами. Оказалось, что вся проблема во мне. Я не мог иметь детей. От этого горя я начал пить, а позже и упиваться до беспамятства. После сорока лет Бог одарил нас ребёнком. Только вот лечиться от алкоголизма я не пошёл, да и пить не перестал. И однажды я бухал с друзьями и вернулся домой уже лишь к середине ночи. Уже пятилетняя дочь и жена моя ждали меня в коридоре. Войдя в квартиру, дочь встретила меня объятиями. Она обвилась вокруг моей ноги и пищала от счастья, радуясь, что я наконец-то вернулся. Я матерился на неё и приказывал отстать от меня, но она не уходила. И тогда я пнул её ногой. Она пролетела пару метров и плавно коснулась стены своей маленькой головкой… - слёзы потекли ручьями по лицу пожилого и измученного человека – Она навзничь упала, а через мгновение в мою горлу вонзились ногти жены… И я оказался здесь… Я не собирался убегать отсюда… Я понимаю, что заслужил всего, что получаю тут… Но изменить всё равно ничего не получится… - после слов мужчина зарыдал и отвернулся от меня, а я обдумывал всё сказанное им.       Я летел сюда и видел моменты из своей жизни. Но там были только ужасные воспоминания, которые могли готовить меня к аду, но не к раю… Зачем меня подготавливать? Потому что я ещё не был готовым встретить смерть? Тогда зачем я попал сюда? И есть ли способ выбраться назад? Это всё происходит в моей голове? И вообще, что это за место, где одновременно существуют ад и рай… Столько вопросов, на которые мне хотелось знать ответы…       Послышался знакомый топот копыт. Не хочу, чтобы эти твари дотрагивались до меня, не хочу видеть, как творю ужасные вещи с близкими. Я не желаю им зла, я люблю их. Демон приблизился вплотную к клетке и робко просунул свой хвост. Трезубец был у моей груди, но не касался её. Что-то останавливало мерзкого, беспощадного зверя. Тогда я, сам не понимая зачем, подался вперёд, чтобы самому коснуться хвоста. Что-то тёплое зиждилось внутри моей грудной клетки. Что-то несуществующее, но вполне ощутимое грело меня. Вопли, раздающиеся со всех сторон, сменились бешенным, хаотичным биением сердца. Только не моего сердца. Я не знаю чьё оно. Чёрт же вспыхнул огнём и разлился по полу сажей, будто кровью. Прикоснувшись к клетке, я видел, что и она исчезла, а я приземлился на пол. Покинув клетку, я покинул страх, в котором прятался с тех пор, как попал в это жуткое место. - Эй! – крикнул я своему старику-соседу, имя которого так и не удосужился узнать. – Давай помогу выбраться? - Нет, – почти тихо ответил он. – Я знаю, чего я заслужил. Ты же иди с Богом в сердце. - Благодарю тебя за всё! И можно вопрос напоследок? – в ответ был дан кивок.- Почему он не смог ко мне прикоснуться? - Знаешь, я здесь уже давно. Я думал, что стоит забыться обо всех, чтобы смягчить боль. Ты же открыл мне глаза. Ты показал мне, что даже в аду можно довериться Богу. Не тронул он тебя потому, что ты поступил себя так, как поступают ангелы. Он спутал тебя с ним. Он увидел в тебе чистую душу. Теперь же, освободившись от страха, и вспомнив ради чего ты жил, ты можешь вернуться назад. Назад могут вернуться только те, кто заслужил этого. Помни, здесь все получают то, что заслужили.       Я был готов возвращаться. Возвращаться к семье. К семье, без которой мне трудно жить.       Я очнулся, раскинувшись посреди ледяной лужи. Я был полностью окутан в неё. Открыл глаза. Луна. Такая белая и чистая. Я чувствовал себя таким же. Я вдохнул аромат жизни, что витала подле меня. Оглянувшись, я понял, что нахожусь за своим домом. Я встал и продрогший пошёл домой, но куртка, впитавшая в себя очень много воды, осложняла всё это. А я шёл и улыбался. Придя домой, на меня накинулась мама. Её глаза были полны слёз. Она сняла с меня грязную, мокрую куртку и прижалась ко мне. А я ведь мог больше и не увидеть её. Я припал на колени и обнял её. Моё ухо лежало на её груди. Я слышал её сердцебиение. Тот же взволнованный, бешеный ритм, что я слышал до этого в аду. Это был стук сердца моей мамы, что волновалась за меня, что не покидала меня ни разу, чьи мысли были посвящены только мне. Чьё сердце было посвящено только мне. Она, борясь с желанием рыдать, причитала мне, что я не могу задерживаться нигде до середины ночи, не предупредив её, не отвечая на звонки. Я отстранился от неё, положил свои руки ей на плечи и взглянул в глаза. Мамины губы перестали дрожать в гневе, вены на висках перестали судорожно дрожать, а слёзы больше не имели места быть. Я не знаю, что она сейчас чувствовала, но она не убирала руки, лишь промолвила: «У тебя тёплые руки». После чего снова принялась меня обнимать.       Бога не существует. Бог был придуман, чтобы как-то объяснить те невероятные явления, что случались ещё с момента зарождения жизни, а жизнь была самым первым, необъяснимым чудом. Бог, как чудо, живущее в небесах, было придумано. Ведь легче жить, когда есть, у кого просить помощи. Легче жить, когда понимаешь, что ты под защитой. На самом деле же Бог – это не что иное, как душа. Бог живёт в каждом из нас. Человек может созидать, может творить, фантазировать. Человек – Бог, только он может помочь кому-то или самому себе. Только, к сожалению, внутри человека, всё в той же душе живёт и дьявол – порождение самой злобы. Он сеет хаос, соблазн, заблуждения. Вместе они заперты в душе. А вот кому придастся человек, зависит только от него самого, только от того, кого он захочет выпустить из-под замка. Кого будет растить, как себя. Человек всегда сможет запереть выпущенного назад или наоборот. Именно поэтому, человек обязан выбрать, каким путём хочет следовать. Человек обязан выбрать, быть ему созидателем или разрушителем.