Wake up, Bonaparte

Он и сам не слишком понимает, что делает. Просто ведется на чувства, возникшие из-за алкоголя. Стояк болезненно упирается в ширинку и Бальзак прислоняется к холодной стене лбом, готовый запустить руку в штаны и нижнее белье, чтобы сжать член сильнее, надавить на головку большим пальцем.. Да, именно так, как он делал уже много раз. Зашипев сквозь стиснутые зубы, парень сжимает стоящий член сквозь грубую ткань джинсов, и продолжает свой нелегкий путь. На утро он будет сожалеть об этом и, возможно, даже проклянет того, кто придумал смешивать все подряд. Почему, почему, почему - вот, что будет биться о стенки черепной коробки и причинять головную боль. Но не сейчас. Сейчас ему нужно добраться до зала, где, развалившись, спит Наполеон. В том, что этот парень отрубился, Бальзак даже не сомневался. Как и в том, что совсем недавно они вылизали рот каждому из присутствующих в этой квартире. Бутылочка становится намного интереснее, когда ты пьян вдрабадан и никакая ответственность и моральные принципы не мешаются под ногами, пока ты целуешь чужие губы, сминая их своими. Похуй на пол, похуй на то, что ты занят, похуй, что в тебе плещется литр алкоголя. Блаженное состояние "похуй", почти как "дзен", только достичь легче. Едва не врезавшись в дверной косяк, Бальзак обследует нетрезвым взглядом комнату, в которой воняет перегаром, и видит тушу Наполеона на даже не разобранном диване. Одна рука свисает, почти касаясь пола, а концы ног выглядывают из-под одеяла. Замотался, даже при том, что в зале невыносимо жарко. А сейчас станет еще жарче. Чувствуя, как его едва мотает, Бальзак стягивает с себя кофту, удивительно предусмотрительно для пьяного расстегивает ремень и джинсы и ныряет под одеяло. На ощупь раздвигая чужие ноги, он чувствует, насколько душно под одеялом. Расстегивать штаны труднее, чем представлялось Бальзаку: пуговица никак не хочет выскальзывать, а когда наконец сдается, то теперь сопротивляется собачка молнии. Приглушенно матерясь и ерзая туда-сюда, парень все-таки расстегивает штаны и спускает их как можно ниже. - Ебанутый извращенец, - произносит Баль, обнаружив, что нижнего белья под штанами нет. Когда он берет в рот еще совсем мягкий член, то может представить, какое лицо будет у Наполеона. Жаль только, что свет не включил, но тогда испортил бы весь сюрприз. Рука двигались по плоти едва-едва, сдавливая у основания, касаясь мошонки, пока брюнет языком освобождал чувствительную головку от крайней плоти. Мускус и соль остались на языке, приятно щекоча нервные окончания. С каждым движением головы вперед, вбирая член в мокрый рот с удивительно умелым языком, Баль чувствовал, как плоть в его руке крепла. Второй же рукой он забирается под плотно прилегающую к телу рубашку, оглаживает кончиками пальцев кубики пресса, ощущает короткие волоски блядской дорожки. Ластясь о сочащийся смазкой член, Бальзак трется об него щекой, целует влажными и припухшими губами, обводит языком каждую выступающую вену. Он трется о сраный диван, надеясь, что сможет хоть как-то облегчить собственную эрекцию. Наполеону намного легче: во-первых, он спит, а во-вторых, ему сейчас делают охуенный минет. Да, Бальзак и правда считал, что делает охуенный минет. Может, это был один из его немногочисленных талантов или еще что-то типа такого, но никто и никогда не жаловался. Даже наоборот; его немногочисленные "клиенты" были довольны. Быстро надрачивая, парень вылизывает внутреннюю сторону бедра, широкими мазками гладит кожу, втягивает в свой бесконечно похотливый рот яйца, теряя голову от нехватки воздуха и возбужденного члена у себя во рту. Делать кому-то приятно заводит его намного больше, чем получать удовольствие самому. Вот такая дебильная особенность, из-за которой Баль сейчас с упоением вылизывал чужой член, работал головой, пропихивая плоть глубже и глубже в горло. Чистое удовольствие пронизывало сейчас каждую клетку тела Бальзака. Ощущая, что чужая плоть во рту напряглась, а яйца поджались, парень принялся активнее двигать головой, впиваясь в бедра и надавливая на тазобедренные косточки. Рука, которая легла на затылок, прижала его сильнее, заставляя вобрать член до основания и чуть ли не задохнуться, вжимаясь в лобок. Бальзак издал глубокий (не настолько глубокий, как его минет в данный момент) стон, и обхватил достоинство плотным кольцом губ. Почувствовав, как бедра толкнулись навстречу его рту, а давление на голову ослабло, Баль принялся сосать усерднее, испытывая странное шлюшье удовольствие от того, что его трахают в глотку. С влажными звуками двигая головой вперед-назад, он уже предчувствовал вкус спермы в своем рту, пока рука безжалостно сжимала темные волосы на затылке. Спустя каких-то пару минут усердной работы головой и онемения челюсти, Бальзак вовремя отстраняется, чувствуя, как сперма попадает на лицо, пока он продолжает двигать рукой. Губы, щеки и даже подбородок были покрыты спермой и это не приносило такого уж восторга. Может она и улучшает кожу, но проверять это на себе не особо-то хотелось. А всему виной был Наполеон, вовремя оттащивший Бальзака от своего члена. - Уебок, - хрипло выдыхает Баль и надавливает на кожу ногтями. Одеяло оказывается стащено вниз, и теперь парень может вдохнуть полной грудью. Он тут же ловит взгляд Наполеона, заглядывая глаза в глаза. - Самое.. охуенное.. пробуждение, - заплетающимся языком говорит Наполеон и сжимает волосы Бальзака в кулак, заставляя поднять голову. Приподнявшись на локтях, он почти заботливо вытирает мокрое лицо парня от капель спермы, а затем резким движением прижимается к его губам, больно сталкиваясь зубами. Ему даже не пришлось стараться, чтобы тот открыл рот, и вот уже чужой язык переплетается с его. Привкус спермы передается и Наполеону, но тот не считает это слишком противным, точнее, это нихуя не волнует его. Когда Баль такой распаленный, возбужденный, с ним можно делать все, что угодно. Ебать в каких угодно позах, хоть в рогалик скрути или заставь на шпагат сесть, он все равно будет пьяно стонать и просить еще. Подобного шанса нельзя было упускать. - Не наигрался? - тупо переспрашивает он и садится, поднимая и парня. Он сдавливает его в объятьях и сильно прижимает к себе, словно хочет соединиться с ним в одно нечто хотя бы на эту ночь. Правда, тогда у них будет всего один член и одна дырка. Досадно. - В бутылочку.. Хочу еще, - чуть ли не мурлычет Бальзак, вылизывая соленую от пота шею и беспорядочно шаря руками по спине Наполеона. Он как никогда чувствует, что хочет действовать, а не лежать и стонать, как это обычно происходит. Словно его либидо взбунтовалось против основной сути. -Т ак ты еще с того времени такой? Хах, - удивленно произносит Наполеон и издает подобие легкого стона, проникая ладонями под болтающиеся на ногах Бальзака джинсы и сжимая бледную задницу, - Тяжко тебе было терпеть. - Не глумись, - усмехается парень и толкает Наполеона снова на диван. Резкими движениями он поднимает ноги партнера и сдергивает ненужные штаны. Поднявшись на диване, Бальзак едва не упал вниз, и, поймав равновесие, снял с себя штаны и трусы, скидывая их вниз вместе с одеялом. Сев промеж разведенных ног, парень плюет на ладонь и снова сжимает член Наполеона. - Полегче, блять, - вздрагивает от такого грубого действия лежащий Бонапарт. Он уже было приготовился к полной неге блаженства, но сейчас, видимо, у них произошла некая рокировка, которая не слишком понравилась Наполеону. - Сука.. - выдыхает Баль, стараясь двигать рукой чуть плавнее. Через пару секунд он не выдерживает и подается вперед, - Прямо сейчас кончу, - с этими словами он насаживается на чужой член, чувствуя, как тот проталкивается глубже. Без подготовки и должной смазки это нужно делать аккуратнее, чтобы не вызвать лишней боли и не порвать себя, и Бальзак двигается медленно, опускаясь постепенно, пока не охает и не чувствует себя заполненным. - Ты пиздец какой узкий, - с тихим шипением говорит Наполеон и слегка поглаживает чужие ноги, дразня, - Это даже больно. - Мне больнее. Не выебывайся, - почти упав вперед, Бальзак нависает над партнером и принимается двигать бедрами. По кругу, приподнимаясь совсем ненамного, а затем снова опускаясь, чувствуя себя девственником из-за отсутствия смазки. - Трахал бы меня чаще, не было бы больно, - выдавливает он из себя и зажмуривается, чувствуя, как боль постепенно начинает отпускать. - Куда уж чаще. Предпринимать активных действий Наполеон не спешил. Сегодня вел не он и, что удивительно, это было даже приятно. Член Бальзака был зажат промеж их животов и сейчас пачкал смазкой кожу. Возбуждение уже давно было болезненным, и Баль думал, что кончит после нескольких толчков. Чувство, что его к ебеням раздирают пополам, пропало, как только Наполеон толкнулся бедрами, задевая простату и посылая приятные импульсы по телу. Оноре дернулся, застонал в голос и принялся двигаться быстрее. Выпрямился, пригибаясь в пояснице в дугу, откидывая голову назад и с влажными хлопками позволяя трахать себя даже из положения лежа. Член бился о плоский живот, причиняя легкую, пьянящую боль. - Блять, блять.. - на выдохе бормочет он, - Возьми в руку. Подрочи, блять, кончу сейчас. Слова были произнесены словно приказ, который Наполеон и выполнил, но лишь на пару минут, по прохождению которых, непонимающий Бальзак оказывается уложен на диване и подмят агрессором. - Я еще не на пределе, - садистки сжимая член у основания, шепчет Наполеон в чужие губы. Лежать и понимать, что за тебя делают всю работу, конечно, прикольно, но гораздо круче действовать. Не отпуская уже давно стоящий член, он вбивается в податливое тело, чувствуя, как Бальзак сжимается и слыша, как стонет. В голос, испытывая, должно быть, боль. Но это так приятно, что на миг Бонапарт задумывается о том, что мог бы трахать парня вот так вечно. Вечно слушать, как громкий голос, наверняка будящий пьяных друзей, раздается в комнате в сопровождении мокрых шлепков кожи об кожу. Продержался Бальзак не так долго, как мог себе представить. Уже через бесконечно долгие семь минут он просит: - На-а-ап, - тянет, почти хнычет от желания и снова растягивает его имя в стоне, - На-а-а-ап.. Хочу кончить.. Дай кончить, - захлебывается словами. От каждого толчка Бальзака словно током бьет, выгибает и ломает в чертовский смеси боли и удовольствия, пока он сдирает обивку дивана. Наполеон доводит его до безумного состояния, вводит в исступление. - Сейчас, сейчас, - чуть ли не рычит Наполеон, входя максимально глубоко. Он наклоняется, припадая губами к покрытому испариной телу, и вылизывает выпирающие ключицы, сдавливает зубами каждый сосок, из-за чего Бальзак стонет и пищит, как маленькая девчонка, вызывая усмешку на чужих губах. - Теперь ты будешь кончать только по моему приказу, понял? - опаляя горячим дыханием ушную раковину виктима, произносит Бонапарт. Ему чертовски нравится командовать, манипулировать парнем под собой. - Да, блять. Пожалуйста, - одной рукой обнимая Наполеона, а другой сжимая его руку на своем члене, стонет Бальзак. Он крепко зажмуривается, дыша неглубоко и часто, чувствуя, что сердце выпрыгнет из груди. - Тогда можно, - даже не дрогнувшим голосом говорит Наполеон и пару раз глубоко толкается в Бальзака, дроча рукой в такт. С низким и утробным стоном он кончает внутрь, заполняя его собственной спермой, и чувствует чужую на своей руке. Синхронно, надо же. Прямо гармония какая-то. Баль лежит на диване, словно он уже умер, но грудная клетка часто вздымается и слышно, как он пытается дышать через приоткрытый рот. Не без удовольствия Наполеон оглядывает оттраханного виктима и даже как-то брезгливо вытирает руку об диван. С хлюпаньем он выходит, отстраняясь и целует напоследок внутреннюю сторону бедра, от чего Бальзак вздрагивает всем телом и снова стонет, но уже устало. - Гребанный садист, - почти одними губами шепчет он и блаженно закрывает глаза. Прижав Оноре к спинке дивана, Наполеон ложится рядом и кладет руку на чужую талию, ощупывая взмокшую поясницу. - Какой есть, - беззаботно отвечает он, чувствуя, что выжат досуха. - Ты не спишь на полу только потому, что я слишком устал, - сонно бормочет виктим и придвигается ближе, чтобы чувствовать уходящее тепло. Наполеон накрывает одеялом с пола их остывающие тела и улыбается в темноте. Поддавшись какому-то порыву, целует Бальзака в висок и укладывается рядом, обнимая. -Я тебя тоже люблю, - привычно вылетает фраза в пустоту, ведь Бонапарт понимает, что Оноре уже спит.