Территория монстров

– Значит, так, слушать сюда, сопляки! Сейчас мы идем в пасть к демонам, которые могут порвать любого из вас даже в полной снаряге! Поэтому слюни на кулак не мотать! Это десант! По шеренге пролетели смешки: «десантники» шмыгали носами и гыгыкали в сторону. Командир группы осмотрел всех, сощурив глаза, а потом махнул рукой и тоже усмехнулся. – Ладно, из вас хрен столовый, а не десант. Короче, всем все ясно? Каждый за себя, гоняем в оплаченное время, стрелять можно во все, что шевелится. Со своими не перепутайте, каждый из группы на визоре отмечается. Пристрелите собрата-десантника – сядете на всю жизнь. Это понятно? – Понятно! – нестройно загалдели «десантники» и деловито заклацали оружием, проверяя боезапас. Леон шмыгнул, проклиная так некстати одолевший его насморк, и яростно пообещал себе, что пройдет курс иммуномодулирования, но только после того, как завалит не менее десятка тварей. В последние годы на Земле, Альционе и Бальдре набрали невероятную популярность экстремальные сафари. Пресытившиеся экзотическими красотами туристы требовали новых зрелищ и впечатлений, поток посетителей на расслабляющих голубых пляжах неуклонно иссякал, и самые большие фирмы засуетились. Результатом этой панической деятельности стало появление целого пакета туров с всеобъемлющим названием «Найди и убей». По степени опасности туры делились на несколько категорий, начиная с групповых вылазок на некрупную дичь и заканчивая одиночными боями на выживание среди дикой недружелюбной природы. Леон проявил благоразумие и отправился в поездку четвертого уровня, где за туристами уже не присматривали недремлющие киберстраховщики, но и не приходилось голышом пробираться сквозь джунгли, зубами прогрызая дорогу к финишной черте. Группу в десять человек вывезли на малый астероид «Нокс», обеспеченный достаточной атмосферой, чтобы не задохнуться, но абсолютно лишенный каких-либо иных преимуществ. Огромная каменная глыба была просто нашпигована системой ходов, сплетавшихся в лабиринт. На разных уровнях группу поджидало точно не озвученное количество монстров, собранных по всей галактике ради потехи самого опасного монстра – Человека Развлекающегося. Леон внимательно изучил буклет – твари были совершенно настоящими, но слегка подкорректированными: например, у некоторых убрали паралитические железы, кое-кому подрезали длинные ядовитые щупальца... Короче говоря, четвертый класс опасности, он же класс C, все, как положено. Руководитель группы еще раз оглядел всех, самолично подошел к каждому и подергал крепления легкой, но прочной пластиковой брони, постучал по шлемам и, наконец, махнул рукой. – Свободны, десант! – рявкнул он, вновь возвращаясь в амплуа зверя-капрала. – Подняли жопы и побежали родину спасать! Без трофейных голов не возвращаться! – Есть, сэр! – дружно и вразнобой заорали «рядовые». *** Леон едва не вприсядку крался по коридору. Он рассчитывал, что на астероиде будет царить бодрящий холод, но чем дальше он забирался в одинаково изломанные проходы, тем жарче становилось. Пот предательски вытекал из-под кромки шлема, скапливался на бровях и ресницах, даже попадал в глаза. Невыносимо хотелось снять броню, содрать с себя форменные рубашку и штаны из плотной ткани, а потом нырнуть в ледяной бассейн. Леон остановился, с хрипом перевел дыхание и отпил из фляги, болтающейся на поясе. Похлопав по карманам разгрузки, он наткнулся на несколько протеиновых батончиков. Леон и сам не знал, что он хотел найти среди четко оговоренного списка предметов, не кусок же льда, в самом деле. Очень хотелось снять шлем и как следует протереть голову. Недавно обрившись налысо, Леон успел оценить преимущество в виде исчезновения расчесывания из утренних процедур, но еще не сталкивался с неудобством в виде ношения шлема. Макушка от такого надругательства неистово чесалась, и Леон мрачно подумал, что в кино такого не показывали. Осторожность возобладала, он ограничился тем, что поднял визор, стер пот с бровей, вытер мокрые пальцы о штанины и двинулся дальше, перехватив лучевик обеими руками. В перчатках тоже было жарко, но пот с ладоней хотя бы впитывался в мягкую ткань, и руки не скользили по гладкому прикладу. Свернув за угол, Леон от неожиданности чуть не шарахнулся. На визоре вспыхнула желтая метка – прямо по коридору, метров сто... Пережив мгновенный выплеск адреналина, Леон осторожно отступил и вызвал подробное меню по засеченному монстру. Колпачник трубкозубый, вид мимикроидов. Селится в темных влажных местах, нападает на добычу сверху, обхватывает голову и тут же впрыскивает яд в смеси с пищеварительными соками. Плохо реагирует на быстро движущиеся объекты. Отлично, просто отлично. Леон поправил шлем, зачем-то поднял воротник рубашки и выскочил в коридор. С места взяв спринтерскую скорость, он понесся к месту встречи со своим первым монстром. Вихрем промчавшись девяносто метров, на последнем десятке он еще прибавил скорости, и когда отметка на визоре показала нулевую дистанцию, пружинисто оттолкнулся от пола и прыгнул вперед. Над головой хлопнуло, но Леон уже преодолел опасный участок. Перекатившись через плечо, он развернулся, поднимаясь на одно колено, прижал приклад к плечу, и в сетке прицела на визоре увидел мягко ниспадающее черное покрывало, усеянное светлой бахромой по краям. Вот же дрянь, в темноте без шлема он бы и не увидел! Леон инстинктивно прищурил глаз, чуть опустил ствол и нажал на спуск. Тонкий зеленый луч бесшумно вырвался из узкого дула и прошил колпачника насквозь. В следующее мгновение Леон испытал леденящий ужас. Настолько сильный, что зубы лязгнули, дыхание прервалось, а в ушах зазвенело. Руки затряслись, опорное колено пошло в сторону, и Леон едва не рухнул. Еще мгновением позже жуткое чувство ушло так же быстро, как появилось. «Частота инфразвукового сигнала – 6 Гц», – высветилось на визоре. – Ух ты, скотина, – вслух произнес Леон. Звук собственного голоса окончательно успокоил его. Летучая гнида орала с частотой, влияющей на психику. Он подобрался ближе, несколько минут рассматривал рассеченные и все еще подергивающиеся половинки колпачника, даже потыкал в него носком ботинка. Умерщвленный кровосос выглядел почти безобидно, но все равно его чужеродность вызывала инстинктивное отвращение. Леон сплюнул, достал из кармана микро-маячок и торжественно установил его рядом с первым трофеем. Таскать за собой по коридорам добычу не возбранялось, но в основном это мешало, поэтому большинство туристов предпочитало ставить маячки, по которым группы зачистки потом вытаскивали убитых монстров и доставляли хозяевам. За умеренную (по сравнению со стоимостью тура) плату можно было законсервировать останки в специальных контейнерах, поддерживающих состояние тканей. Многие устраивали дома настоящие кунсткамеры. Леон тоже мечтал о нескольких «аквариумах» со свидетельствами его силы, умений и, чего уж там скрывать, богатства. Передохнув, он направился дальше. Время тура было ограничено, да и остальные охотники тоже не сидели на местах, стремясь раздобыть как можно больше экзотики. Леон попытался запустить расширенное сканирование, но каменная толща не пропускала сигнал дальше, чем на пятьдесят метров. В этих пределах ни одного потенциального трофея не имелось. Леон покрутился на пустынном пятачке между нескольких коридоров и двинулся наугад. То и дело петляя между стен, он прошел полтысячи шагов, и только после этого визор запеленговал слабый сигнал. Источник находился так далеко, что по нему даже не подгружалась классификация: просто мигала белая точка и вопросительный знак рядом. Леон ускорил шаг, глубоко дыша. Легкие работали изо всех сил, накачивая кровь кислородом, и во всем теле быстро начал возникать знакомый адреналиновый угар. Леон невольно чуть развернулся на ходу, выводя плечи в бойцовскую стойку, но потом спохватился и убрал нелепую для бегущего человека позу. С каждым шагом цель становилась ближе, и через пару минут точка локации сменила цвет на густо-синий, а пиктограмма выдала картинку приземистого ящерицеподобного существа. Каменный дракон. Тип хищника – малоподвижный. Ждет в засаде на охотничьей территории. Место охоты полностью перерабатывает, пропуская сквозь грунт особый жгучий секрет, растворяющий пласты минералов. Получается вязкая топь. Леон остановился, не добежав метров пятьдесят, и разочарованно скривился. Такая добыча его не устраивала – посмешище, а не каменный дракон. Сидит себе на кочке и даже не нападает. Тем не менее, он все-таки решил подойти ближе и хотя бы посмотреть на существо, почему-то возведенное в ранг опасного. До цели оставалось двадцать метров, пятнадцать, десять... Леон остановился на границе охотничьего участка и пригляделся. Дракон, хоть и ночной хищник, еле уловимо подсвечивался голубым вдоль гребня и челюстей. Леон убедился в этом, на секунду отключив визор. Силуэт не двигался, дракон сидел, как изваяние. Леон разочарованно сплюнул и развернулся. Сигнал тревоги отчаянно пискнул в наушниках, на визоре ярко-красным вспыхнула метка. Леон даже не успел осознать, что за хрень творится в его шлеме, как на плечи рухнула неподъемная тяжесть. Сбитый с ног турист растянулся на твердом полу. Под ребра больно врезался собственный лучевик, плечи вот-вот грозило раздавить страшным сжатием, будто клешнями... А-а-а, черт! «Самка каменного дракона», – сообщила система идентификации. Самка заревела и стиснула челюсти на шлеме. Леон завопил от страха и рванулся изо всех сил. Челюсти соскользнули по гладкому пластику и сжались на плече. Брони здесь было совсем мало, поэтому Леон заорал вдвое громче и снова рванулся, спасая с хрустом откусываемую руку. Самка мотнула головой, его вскинуло, и лучевик оказался на свободе. Перестав орать, Леон взмахнул свободной рукой, разворачивая легкое оружие, и выстрелил вслепую. Самка коротко хрюкнула и рухнула ему на спину. Леон ударился визором об пол. Хватка челюстей на плече слегка ослабла, самка дракона дернулась пару раз и затихла окончательно. Он пролежал ничком ровно шестьдесят вдохов, унимая бешено колотящееся сердце и прислушиваясь к себе. Потом приподнялся, пошевелил зажатым плечом и с облегчением убедился, что рука все-таки его слушается. Сдвинувшись в сторону, он медленно высвободился наполовину. И еще чуть-чуть. Потом еще немного. Пока челюсти не разжались, выпуская его. Он уперся в пол обеими локтями, инстинктивно больше налегая на целую руку, и с утробным хеканьем приподнялся, сбрасывая вес со спины. Мертвая дракониха скатилась с него, зацепилась хвостом за пряжки на поясе, и, повернув голову, он увидел безвольно раскрытую зубастую пасть. – Сучка! Дернувшись еще раз и окончательно отцепившись от трупа, Леон с кряхтеньем поднялся и несколько раз с оттяжкой пнул груду мертвой драконьей плоти. Самец по-прежнему неподвижно сидел на месте. Леон выматерил всех составителей классификаций и начал яростно посылать запросы в систему каталогов. Через пару минут он получил результаты, одновременно удовлетворившие его любопытство и разъярившие еще больше. Никто не сообщал туристической группе, что самцы каменного дракона иногда могут помереть от голода, сидя в ловчей яме, и тогда самка продолжает использовать труп в качестве приманки. Медленно разлагающийся дракон привлекает множество мелких и средних хищников, которых самка и подстерегает, забравшись куда-нибудь повыше и мимикрировав под окружающую среду. Вон, даже температуру тела гасить научилась, падла. Визор грустно подмигивал битыми пикселями с краю поля обзора. Леон постучал себя по голове, но это не особенно помогло. Он постучал сильнее, визор дважды мигнул и все-таки начал работать, как полагается. Оставив маяк и возле этого трупа, Леон направился дальше. Плечо болело, но уже не так сильно – он чувствовал покалывание над бицепсом, где находилась присоска медблока: крошечные, но действенные дозы препаратов уже распространились в его крови, отдавая команды организму мобилизовать все ресурсы и срочно начинать восстановление. Леон потихоньку начинал жалеть, что пожадничал и не стал брать виртуальный модулятор пространства. Когда он еще только выгружался на астероид вместе с остальными туристами, ему казалось, что это неспортивно. Он и шлем-то брать не хотел до тех пор, пока не выяснилось, что на астероиде нет освещения. Кроме естественного, возникающего, например, из фекалий турбозавров. Два раза ему казалось, что впереди новая цель, однако один раз маячковый сигнал помигал и погас – видимо, тварь удрала, – а второй раз подсветка сменилась на зеленый, означавший сокомандника. Леон прислушался, но криков о помощи не различил и с чистой совестью свернул в первый попавшийся проход. Заблудиться он не боялся: они и так все априори заблудились, поскольку выход из лабиринта был только один, да и тот остался за спиной. После окончания сафари всем высылалась карта маршрута с указанием возможных кратчайших путей обратно. В самом крайнем случае, как пояснил туроператор, в коридоры будет закачан фосфоресцирующий газ, а так же дистанционно активируются микротермические заряды, и на всех стенах проявятся теплореагирующие указатели. Поэтому Леон бесстрашно погружался в сплетение переходов, следя лишь за тем, чтобы высота потолков была достаточной. Ему совершенно не улыбалось ползать на четвереньках. Хуже этого были только туры, где предлагалось не просто ползать, а регулярно нырять. Он тщательно позаботился об отсутствии таких сюрпризов в своей программе, придирчиво выбрав из десятка пакетов, предоставляемых различными компаниями. Сухо, просторно и тепло. Даже слишком тепло. Жара все усиливалась, коварно подстрекая если уж не снять шлем, то хотя бы расстегнуть бронежилет. Леон остановился на перекрестке, оглянулся и отступил к одной из стен, высмотрел в ней подобие ниши и прислонился к горячему камню. Еще постучав по шлему, он убедился, что никаких отметок не виднеется, перехватил здоровой рукой лучевик, а поврежденной быстро расстегнулся и подергал рубашку, пропуская воздух к мокрой коже. Испытав моментальное облегчение, Леон тут же застегнулся обратно. Физически-то мало что поменялось, но моральное удовлетворение дорогого стоило. Леон отпил еще немного воды, добавил таблетку адреналина, переждал первый звон в ушах и, преисполнившись яростного рвения, ринулся дальше. Он чувствовал себя намного лучше и готов был добыть еще парочку трофеев как минимум, а то и скопом на целую мемориальную стену! Визор мигнул, и картина слегка сместилась вправо, но Леона это не особо заботило. Он продолжал быстро идти по коридору, уверенно водя стволом лучевика перед собой. Словно испугавшись его сосредоточенности, визор угодливо зажег новую метку. Сначала Леону показалось, что она зеленая, но потом визор мигнул снова, и цвет стал желтым. Двадцать шагов спустя всплыла и надпись: «лернек клиновидный», а потом и картинка. Лернек был достойным объектом: ящер с мощными ногами и недоразвитыми передними лапками. Форма морды – длинное мягкое рыло, из-за которого зверя и называли клиновидным. Мягкое рыло в случае опасности или нападения мгновенно твердело, превращаясь в зубило, а когда лернек разевал пасть – в гигантские ножницы с двумя лезвиями каждое. Помимо этого, у лернека, само собой, имелись приличные когти и длинный тонкий хвост, управляемый вторым микромозгом в крестцовой области. Именно поэтому хвост был подвижный, коварный и, пожалуй, почти такой же умный, как основной хозяин. Леон шмыгнул, пару раз зажмурился, сгоняя пот, и перешел в режим охотника. Каждая жилка в теле дрожала и пела, призывая: убей монстра! Он сжимал лучевик до скрипа мягких кожаных перчаток и с каждым шагом приближался к своей добыче. Метка оставалась на месте, слегка подрагивая и то и дело пытаясь раздвоиться. Леон ухмыльнулся, внезапно представив себе двух решивших размножиться ящеров – еще большая удача! Можно будет заказать эротическую скульптуру и ненавязчиво демонстрировать ее прелестным синьоринам, посещающим его дом... Теперь он слышал рычание. Вернее, урчание, перемежаемое грозными взрыкиваниями, иногда переходящее в шипение. Леон прибавил шагу, хотя по-хорошему надо было наоборот – замедлиться. Но раскалившийся от нетерпения ствол лучевика жег по нервам, и поэтому Леон не мог заставить себя притормозить. Зачем, он и так прекрасно видел, где опасная дистанция между ними! – Эй! Выскочив из-за поворота, Леон вскинул ствол и с наслаждением шмальнул широким режущим лучом. Лернек заревел и отпрыгнул. Леон взмахнул лучевиком еще раз, догоняя увертливую тварь, и все-таки достал выразительно очерченную на визоре тушу. Рев превратился в хриплый визг, тут же перешедший в бульканье, сошедший до клокотания, и... Огромное тело рухнуло на пол. Леону показалось, что даже стены содрогнулись, а в самой пещере метнулось эхо. Торжествуя, он направился к лернеку, глядя, как на визоре постепенно гаснет желтая метка. Десять шагов, пять... Визор высветил еще один огонек, и одновременно с этим Леон споткнулся. Огонек горел зеленым. Леон постучал по визору. Цвет не изменился. Тусклый, еле различимый, но отчетливо зеленый. Рядом медленно сформировалась подсказка: «Томо Нагаси. Вид: человек». Черт, черт, черт! Холодный, несмотря на дикую жару, пот покатился по спине крупными градинами. Леон еще не смог до конца осознать произошедшее, но уже панически оглядывался, ища невидимые камеры. Нет, стоп, тут не может быть камер, все по-честному, в эзернет-сети не попадалось ни одного ролика, снятого в экстремальных катакомбах... Твою мать! Он уронил лучевик и провел дрожащей рукой по лбу, впрочем, тут же наткнувшись на шлем. Сраная техника! Долбаная туристическая дешевка! Он убил человека! Теперь Леона затрясло. В ушах тонко зазвенело, в груди все сжалось, и странное ощущение нехватки воздуха поднялось из глубины живота, словно цементный раствор, наполняя легкие. Леон страшно медленно, держась за поясницу, наклонился. Он почти уткнулся носом в то, обо что споткнулся, и проклятый сбойный визор наконец-то выдал полное отображение. Луч разрезал человека наискось, почти художественно: от плеча до бедра. Крови не было: высокая температура немедленно поджарила место среза, запечатав кишки, дерьмо, кровищу и все остальное в двух неравных половинках того, что было туристом номер шесть Томо Нагаси. – Вот блядство, – прошептал Леон, впервые разлепив губы для внятной речи. Собственный голос напугал его еще больше. Леон шарахнулся, выпрямляясь, наступил на что-то, тонко звякнувшее под ботинком, поскользнулся, взмахнул руками и рухнул навзничь. К счастью, рухнул он на тушу лернека, точно так же разделанного щедрым выстрелом. Сидя на трофейном звере, Леон мотал головой и сжимал зубы. Томо он не знал, и, по большому счету, ему было плевать на посторонних людей – сентиментальным Леон никогда не был, – но это же не останется безнаказанным! Когда Томо найдут, сразу же станет ясно, что это дело рук человека, а не какого-нибудь экзотического урода! Проверят все лучевики, если нужно, по кусочкам разберут сраный астероид, снимут все отпечатки и просканируют электромагнитные возмущения... О-о, боже! Его же посадят! Леон задышал с присвистом, пытаясь избавиться от ужасающих картин, охвативших пылающий мозг. «Нет! Невозможно! Недопустимо!» Мысль вспыхнула и заполнила все его сознание. Он должен был сделать что-то, что не позволит сделать его виновным. Это все шлем, проклятый шлем! Но доказать это будет невозможно, юристы туркомпании скорее сдохнут, чем позволят перевалить вину на себя, они наймут насквозь лживых технических консультантов и... Леон подскочил с места. На этот раз ему было плевать на инструкции по безопасности. Содрав бронежилет, он стащил насквозь мокрую рубашку и зашарил по полу, ища то, на что наступил. Как он и ожидал, это было холодное оружие. Тонкий японский меч, слегка изогнутый по центру. Отличное оружие, наверное, – и дурак этот Томо, если взялся драться против лернека одной железякой. Вот на этом Леон и сыграет, этим и спасет себе жизнь! Разрезав рубашку, он обмотал длинными узкими полосами руки поверх перчаток и снова зашарил по полу. Найти подходящие камни не удавалось, поэтому пришлось браться за лучевик. Наспех срезав несколько сталактитов, он получил отличные острые каменные ножи. Преодолевая отвращение и стараясь думать только о спасении собственной задницы, Леон принялся кромсать японского туриста, разрывая места поджарки. Кровь немедленно хлынула из порезов. А следом за ней и все остальное. Леон постарался не дышать, потом понял, что так недалеко до обморока и задышал через рот. При мысли о том, что так он гораздо лучше впитывает трупные испарения, ему стало окончательно плохо. Рванувшись в сторону, он успел буквально отползти на два шага, после чего его стошнило. Отплевавшись от желчи, попавшей даже в нос, Леон вернулся к своему отвратительному занятию. Место неумышленного убийства уже походило на настоящую скотобойню, но он не успокаивался. Надо было избавиться от всех следов поджаренной плоти и – кости. Не забыть про кости. Слишком ровные разрезы, такие не могут остаться от челюстей зверя. Леон рубил, кромсал и молотил, доводя наспех рожденный план до совершенного воплощения. Потом он подумал, что будет странно, если на всем теле не будет иных повреждений. Пачкаясь в крови, он попытался прикинуть, куда мог кусать лернек, махнул рукой и принялся наносить удары наугад, торопясь обезобразить тело, пока вся кровь не вытекла. Он сомневался, что по этому случаю заведут настоящее дело с расследованием: в конце концов, все они подписывали договора, всех предупреждали о серьезности этого похода в неизвестность. Каждый из них заполнил завещательный отказной бланк. Боже, какое счастье, что здесь был лернек, а не какой-нибудь убогий паразит размером с кошку! Покончив с разделкой Томо, Леон передохнул и рванулся к ящеру. Скотина была невероятно тяжелой. Леон потащил тварь за морду и буквально на втором шаге начал постанывать от нагрузки. Челюсть открылась и пыталась цепляться за камни, поэтому то и дело приходилось поддавать ее ногой, чтобы не повредить предполагаемые орудия убийства. Дотащить половину туши было мало – надо было подтащить вторую. На этом этапе Леон чуть не надорвался: между шеей и левым плечом отчетливо хрустнуло, и он испуганно замер на несколько долгих мгновений. Потом осторожно выпрямился и покрутил головой. Слегка побаливало под левой лопаткой, но ничего особенного. На всякий случай передохнув пару минут, он снова вцепился в жопу недодинозавра, наблюдая при этом еще и за хвостом, который до cих пор подергивался. Мозг в заднице продолжал работать и посылать команды. К счастью, у хвоста не было зубов, поэтому отомстить за хозяина он не мог. К еще большему счастью, рубить эту тварь не требовалось. Леон расположил останки Томо и морду лернека так, чтобы всем было очевидно, кто кого сожрал. Спохватившись, Леон подхватил меч, аккуратно вложил его в руку японца – оружие легло, как по заказу, впрочем, Томо ведь и так держал меч, когда Леон его... Когда произошла эта чудовищная ошибка. Потом Леон собрал остатки своей рубашки, прихватил камни, послужившие орудием преступления, отнес все это в дальний угол пещеры и как следует угостил зарядом лучевика. Ткань испарилась, камни расплавились. Для надежности кинув сверху пригоршню мелкой гальки, усыпавшей здесь пол, Леон вернулся к трупам. Ему не понравилось, как расположена пасть, и он опять начал перекладывать неподъемную тушу, а потом потратил еще несколько минут, правдоподобно насаживая верхнюю половину несчастного японца на частокол зубов. Следующей панической мыслью он вспомнил о крови. В буквальном смысле залить ее в глотку лернеку оказалось довольно сложно. Леон перемазался сам, перемазал всего ящера, чуть не наступил на голову Томо и, когда окончательно расправился с грязным, но нужным делом, был уже на грани нервного срыва. Оттирать с себя кровь было бесполезно, поэтому Леон сделал последний ход конем. Он вытащил маяк и включил на том видеозапись. Он надеялся, что после шока, припадка тошноты и тяжелого труда вид у него достаточно бледный и напуганный, чтобы выглядеть максимально правдоподобно. – Я, Леон Фаль, оставляю здесь этот маяк и сообщение, – он перевел дух и продолжил все тем же нервным голосом: – Мной обнаружен... обнаружены останки... Это турист из нашей группы, Томо... Томо Нагаси. Он... Я пришел, когда здесь было все кончено. Лернек сожрал его. Или не сожрал, я не знаю. Здесь так много крови, я не знаю, что делать. Я убил ящера, и, надеюсь, это послужит... послужит утешением семье или близким Томо. Мне очень жаль, правда. Я пришел слишком поздно. Я попытался его достать... Ну, то есть его часть... О боже. Это слишком. Простите. Вырубив запись, Леон вновь присел на тушу и в очередной раз глубоко вздохнул. Вонища ему уже не мешала, и он философски подумал, что из него вышел бы неплохой таксидермист. Подумав еще немного, он стащил с головы громоздкий шлем. Темнота тут же накрыла его мягким покрывалом. Леон застонал, вытер голову и нахлобучил проклятую штуковину обратно. Несчастный придурок Томо! Ну, что мешало ему сражаться со зверюгой, подавая голос? Пусть Леон не увидел бы его из-за долбаного визора, но мог бы услышать! Подобрав бронежилет и кое-как напялив его, Леон с деловитостью мародера принялся обшаривать карманы погибшего. Разумеется, он не претендовал на памятные подарки и сувениры, а денег у туристов в карманах не водилось – кому их предъявлять, не монстрам же. Поэтому Леон только вытряхнул несколько аптечных капсул и пару баллончиков специального назначения. Лучевик был пристегнут к бедру японца, и его Леон тоже забрал. Подумал было снять шлем и воспользоваться им вместо своего, но затем отказался от затеи – шлемы настраивались индивидуально, и у японца наверняка вся трансляция шла в иероглифах. К тому же... Все-таки это был труп. Леон не мог заставить себя надевать вещи, снятые с покойника. Уж лучше монстры. Обведя взглядом умопомрачительную картину еще раз, Леон окончательно взял себя в руки и твердо направился к выходу. Он выбрал направление, ориентируясь на поток теплого воздуха. Леон и сам бы не мог сказать, что манит его в сердцевину адского астероида, где должно быть жарко, как в пекле. Возможно, это был инстинкт охотника. Чутье, подсказывающее, что главная и самая лакомая добыча прячется там, где ее труднее всего достать. На пути монстры больше не встречались, люди, впрочем, тоже. Последнее радовало Леона гораздо больше, поскольку ему невмоготу было бы разыграть хорошо поставленный спектакль перед неизвестными. Он пока еще слишком нервничал, чтобы держать язык за зубами. А вот насчет монстров он искренне огорчался, поскольку теперь ему хотелось не просто добывать трофеи, а вымещать злость и страх на уродах, которые считались более опасными, чем человек. Но они просто понятия не имели, насколько опасным может быть слабое с виду двуногое! Утешившись бравурным внутренним лозунгом, Леон порысил по очередному коридору, заворачивавшему по большой дуге. Визор наконец-то поделился информацией, подкинув целую группу точек. Леон снова побежал, но на этот раз постоянно напоминая себе – не палить, как оголтелый, выждать, убедиться, что людей нет, и только потом приступать. Коридор выходил в очередную пещеру, прямо у входа из пола росла мощная сталагмитовая колонна, и Леон удачно за ней спрятался. Желтые точки мельтешили по экрану, непрерывно передвигаясь, но он не слышал ни звука. Визор долго думал, то и дело идя рябью помех, а затем все же пришел к выводу и вывесил над точками общую пиктограмму. Брюхоходы двуглавые. Леон вздохнул. Хищник считался довольно опасным, но скорость движений была невысока. Основная опасность скрывалась в сгустках слизи, которой брюхоходы плевались метко и далеко, а также в их длинных липких языках. Крайне не рекомендовалось их резать, чтобы не получить кислотного пищеварительного сока в подарок. Брюхоходы не уважали твердую пищу, предпочитая тщательно заваривать ее собственными желудочными секретами до состояния питательного киселя. С ними Леон разобрался быстро. Стрелял он в основном издалека, и только когда точек осталось всего три, выбрался из-за колонны для перехода на близкую дистанцию. Брюхоходов на полу не обнаружилось, твари предсказуемо висели на стенах, роняя с двигательной бахромы бесконечные сопли. Леон пробежался между двумя, сбил выстрелом третьего, развернулся и замахал лучевиком. – Эй, ползите сюда, ублюдки! – позвал он. – Сейчас мы с вами позабавимся! Висевший справа паразит пошел волнами, двинулся к Леону, а потом тормознул и совсем разволновался: его почти скрутила судорога, собирая рыхлое тело в комок. А затем псевдослизень с громким звуком сбросил нечто. Леон опустил взгляд, автоматически отслеживая траекторию качения. Он думал, это яйцо, и уже обрадовался, что можно будет прихватить отличный трофей. Яйцо остановилось, он подтолкнул его носком ботинка, и оно медленно перевернулось. Разбитый визор слепо таращился на Леона с каменного пола. – А-а-а! Не слыша собственного крика, Леон вскинул оружие и начал полосовать тварей, не считая энергии. Он кромсал и резал, пещера наполнялась вонью жареной биомассы, брюхоходы роняли куски плоти, молча извивались и пытались отступить. Но прятаться было некуда. Испарив последний клочок, Леон остановился, тяжело дыша. – Суки! Выкрик в пространство остался безответным. Он даже не рассматривал возможность оставить здесь маяк. Слишком странно будет выглядеть его поход от трупа к трупу. Нет уж, только не это. Выматерившись уже гораздо более длинно и подробно, Леон вновь побежал. И снова к другому выходу. Дальше, как можно дальше из этого логова смерти. Черт, он вовсе не рассчитывал на такой экстрим! Куда смотрели все эти тупые туристы? Как можно было попасться брюхоходу на обед? Уже на ходу Леон сообразил, что даже не осмотрел пещеру в поисках останков, но возвращаться был категорически не в состоянии. У него и так имелся двойной набор для выживания, обвешиваться запасками, словно герой фильма об апокалипсисе, не стоило. Все-таки устроители тура врали ему, когда обещали сухое сафари. Он вышел в новую пещеру, и визор засветился так сильно, что пришлось срочно снимать шлем. Вопреки всем правилам и предосторожностям. Но если бы Леон его не снял, то стал бы еще более легкой добычей – в пещере было слишком светло для ориентации с помощью ночного видения. Озеро, почти полностью заливавшее пещеру, было ярко-голубым, фосфоресцирующим. Над ним даже кружились яркие искры. Леон с подозрением разглядывал их издалека. Навскидку он не мог припомнить ни одного хищника, состоящего из роя. Если только... Он торопливо нахлобучил шлем обратно. Визор все так же истошно светился, и тут Леон понял свою ошибку. Озеро вспучилось, поднимаясь сияющими щупальцами по стенам. Леон заорал. Искры закружились и собрались воедино, формируя плотный шарик, в котором прорезалась ослепительная искра зрачка. Леон выстрелил с обеих рук, не целясь. Монстр был слишком огромен, чтобы прикидывать, куда стоит зарядить. Озеро застонало – низкий гудящий звук пробрал до костей, заставляя внутренности мучительно содрогаться. Леон снова закричал и бросился бежать. Озеро выползало из пещеры, с натугой вкручиваясь в коридор, жадно ощупывая длинными лентами следы бегущего человека. На дне пещеры остался бронежилет и половина визора. «Вид: полиморфный амфибос», – наконец-то смог определиться визор. Леон бежал и понимал, что подсказки ему не выдалось, потому что метка была слишком огромной. Монстр занял весь экран определителя! «Совмещенный вид: человек. Неактивен», – добавил визор. Леон застонал на ходу, чувствуя, что уже близок к тому, чтобы заплакать от непереносимости происходящего. Да что же это такое! Что за мясорубка, куда он вписался? Он петлял наугад, удаляясь от озерной твари, и постепенно метка на визоре стала уменьшаться. Леон надеялся, что сраный амфибос слишком медлителен, чтобы преследовать жертву по всем этим червивым проходам. Охота на монстров перестала казаться развлечением, ради которого он отвалил кучу денег. Уже три человека из десяти сами стали добычей, и он совершенно не хотел стать ни четвертым, ни пятым, ни десятым! Леон твердо решил, что отныне будет избегать всех меток, включая человеческие, если ему такие попадутся. Кто знает, вдруг на самом деле в группе был маньяк? Вдруг... Боже, вдруг это действительно маньяк, который маскирует свои убийства под несчастные случаи? Ведь сам Леон фактически поступил так же! От этой мысли у него заломило виски, а шлем показался невероятно тяжелым. Кошмарные варианты множились быстрее света – что, если всех их выбрали в жертвы невиданного ранее ток-шоу? Богатым дурачкам пообещали экстремальные развлечения, а на самом деле... Или каждый из них кому-то перешел дорогу! Поэтому их собрали, чтобы избавиться раз и навсегда, да еще и самым эффектным способом, подзаработав на этом. И сейчас миллиарды жителей содружества следят за трансляцией на каком-нибудь канале, боже, возможно, они даже получают данные с его визора! Леон остановился, прислонился к стене, содрал шлем и мгновение боролся с искушением запустить его в стену. Нет, нет, не может быть, слишком нелепо и драматизировано. У него просто едет крыша от страха. В современном обществе это категорически невозможно. И потом, для ток-шоу им подкинули бы каких-то монстров пострашнее. Не тех, которые сидят на месте, а тех, что очень быстро бегают и выигрышно смотрятся на экране. Оставались версии с маньяком и с банальными идиотами, гибнущими, как крысы в ловушке. О нет, Леон не собирался становиться одним из них. Он продолжал идти на тепло, но теперь дал себе зарок не сворачивать ни к одной метке, будь там хоть указание на все сокровища мира. Надо было продержаться всего сутки. А между тем, прошло только четыре часа. Вот же! Четыре часа, минус две жизни (Томо не в счет), и простая арифметика подсказывает, что группу туристов могут съесть всего за десять часов. Леон всерьез задумался о поиске укрытия. Только в том случае, если он выживет здесь, у него появятся шансы разнести эту чертову компанию, раскатать по камешку, да, черт возьми, явиться к ним в офис и лично перестрелять монстров в костюмах, придумавших такую изощренную забаву! Он остановился. Визор довольно четко передавал контуры коридора, и Леон сразу же выделил в нем то, что теперь стало его приоритетом – убежище. Щель в стене шириной почти метр. Он осторожно посветил туда лучевиком. Сделал пробный выстрел, но на таком малом заряде, что тот не мог причинить вред кому-то крупнее собаки. Леону очень не хотелось, чтобы в укрытии нашелся еще один поумневший беглец. Щель осталась безмолвной и темной: луч выстрела не достиг дальней стены. Возможно, ход был сквозным. Леон огляделся, перевесил оба лучевика на живот и полез в пролом. Он пообещал себе идти вперед ровно до тех пор, пока не станет слишком тесно. Но щель расширялась, и он до рези в глазах всматривался в неровные очертания стен и потолка. Еще десяток шагов спустя он вышел в небольшую пещерку. Визор помедлил и выдал метку. Леон подавил искреннее желание шарахнуться назад. Метка горела белым светом неопознанного биологического организма. Визор лихорадочно мельтешил столбиками данных по самым краям поля зрения и, наконец, сформулировал результат поисков: переходная форма типа «яйцо», содержащая форму жизни. Опасность не определена, рекомендуется не вступать в контакт. Леон подошел ближе, благоразумно готовясь отступать в любой момент. Визор передавал довольно четкую картинку – яйцо было весьма мерзкого вида и слишком большое, чтобы его мог отложить кто-то подходящих для рукопашной размеров. Недолго думая, Леон переставил переключатель мощности на максимум и поджарил яичницу. Поливая неизвестный биологический объект ударным огнем, он тихонько хихикал, снова и снова повторяя удачное сравнение – поджарить яичницу! Ну, надо же! Лишь когда от яйца не осталось ничего, кроме черного пятна в цветопередаче шлема, он прекратил веселиться. Теперь его жилье было очищено от неведомой заразы, и следовало обеспечить систему внешнего слежения. У него оставалось еще восемь маяков. Леон выбрался ко входу, критически изучил стенки и закрепил маяк под углом чуть выше своего плеча. Постепенно отступая, он под разными углами поставил еще четыре маяка и пятый положил на полу при входе уже в саму пещеру. После этого Леон занялся настройкой видеопередачи со всех шести устройств. С визора пришлось убрать все данные об окружающей среде, чтобы разместить на нем шесть мини-экранов, передающих одинаково унылый пейзаж – вид коридора с разных ракурсов. Но теперь он был уверен, что незамеченным никто не пройдет. Поколдовав над настройками еще немного, он добился того, чтобы сигнал оповещения включался в наушниках, как только один из маяков засечет движение чего-то более крупного, чем фаланга пальца. Подумав, он изменил параметры на ноготь. Легкие сомнения вызывало отсутствие запасного выхода из пещеры – он тщательно, очень тщательно осмотрел все замкнутое пространство – но, с другой стороны, два лучевика позволяли выдержать целую осаду. Леон отошел в максимально отдаленную от входа точку, завернул за очень удачно проросший сталагмит и устроился на долгий ночлег. На каменном полу было не слишком удобно даже сидеть, не то что лежать, но зато он не мог пожаловаться на сырость или холод. Устойчивое равномерное тепло шло со всех сторон. Вздрюченная нервная система восприняла долгожданную стоянку как чудесное избавление от мук, и Леона почти сразу начало клонить в сон. Он положил лучевики себе на грудь крест-накрест, оперся о выгнутую стену, поерзал и начал проваливаться в тревожное забытье. *** Рев сирены в шлемофоне подбросил его на месте. С перепугу Леон едва не выстрелил сразу же, но удачно запутался в лучевиках и не отстрелил себе ничего лишнего. Он рванулся изо всех сил, высвобождая оружие, вскочил и понял, что страшная слепящая белизна перед глазами и рев тревоги – это его конец. Локтем сбив шлем на затылок, он оказался перед таким же слепящим светом, лезущим в его убежище. Леон заорал, опустил оба лучевика на выступ сталагмита и открыл огонь на максимальной мощности. Озерная тварь, прущая к нему, наткнулась на режущие лучи, и страшный стон накрыл Леона с головой. Озеро кричало так, что собственные кости Леона грозили вот-вот прорвать надежную оплетку мускулов, пробить кожу и выскочить из обмякшего тела. Мозги ощутимо колотились в стенки черепа. Он и сам продолжал кричать, инстинктивно чувствуя, что если не делать этого – голова просто взорвется. Голубой студень упорно лез вперед: лишившись управляющего «ока», которое срезал первый же выстрел, жрущая протоплазма утратила контроль над собой, и остатки нервной деятельности гнали ее вперед, невзирая на поджидавшую там смерть. Дикая вонь паленого заполняла пещеру. По лицу Леона текли слезы, дыхание перебивалось, и он волей-неволей прекратил кричать. Озеро тоже замолчало. – Сдохни, сука! Давясь и кашляя, Леон продолжал держать огненную стену. Деваться ему было некуда – или он испарит целое треклятое озеро, или захлебнется в голубой дрисне. Ни за что! Первый лучевик спекся через сорок секунд. Отшвырнув раскалившееся оружие, Леон перехватил второй, мельком глянув на индикатор заряда, и рванулся вперед. Луч бил ровно посреди ворочающейся биомассы, прорезая в ней узкий проход. Леон снова закричал, почти зарычал, и кинулся в эту щель, наклонив голову. Кипящая плоть пузырилась вокруг него, на голову падали раскаленные, тающие куски, жгло со всех сторон, и он снова начал слышать жуткий стон, выворачивающий наизнанку. Завыв под стать гибнущему озеру, Леон ринулся вперед, пробивая дорогу уже не только оружием, но и собственной силой воли. «Заряд 10%, 8%, 6%...» Он убавил интенсивность луча. Твари, какие твари эти сраные зачинщики экстремальных туров! Их долбаное оружие не выдержало и нескольких часов сражений с инопланетной нечистью! «Заряд 4%». Леон выключил луч. По его расчетам, он уже пробежал весь коридорчик, выскочил из щели и... Он не знал, сколько того озера еще осталось в этом коридоре. Желеобразная масса уже начала смыкаться, и он пробивался сквозь нее, как одержимый, выставив вперед локоть. Лучевик обжигал ладони. Сквозь перекошенный визор смутно начали проступать контуры стен. Леон изо всех сил рванулся к ближайшей, ломясь сквозь студень. Вытянул руку, преодолевая напор быстро сжимающихся склизких волокон, вцепился в камень и протащил себя еще дальше. Пока его не поливали кислотой и не пытались переварить. Возможно, он проскочил те части существа, которые занимались пропитанием огромного тела. Может быть, ему просто везло. Рука провалилась в пустоту и вырвалась из студня. Леон дернулся за ней, но мускулы существа сжались окончательно, медленно сдавливая ребра. Он чудовищным усилием развернул лучевик, чтобы не выстрелить себе же в бок, и нажал на спуск. Оружие выплюнуло яркий короткий луч, тут же пробивший обширную дыру. Озеро отпрянуло, Леон вновь заорал, надсаживая связки – и выкарабкался на свободу. От неожиданности и исчезнувшего сопротивления он пробежал несколько шагов, запнулся и подвернул ногу. Обернувшись, он с ненавистью посмотрел на пульсирующую дыру, медленно затягивающуюся голубым желе, сплюнул, избавляясь от вкуса гари, и немедленно похромал куда подальше. Теперь у него не было маяков, кроме двух последних, и был всего один лучевик, почти сдохший. Индикатор заряда стоял на двух процентах. Леон всхлипнул от злости, обтер визор изгаженной перчаткой, плюнул еще раз, поняв, что результатов не добьется, и поторопился еще больше увеличить расстояние между собой и амфибосом. Последний, еле различимый стон уже не причинял боли нервной системе, и Леон искренне надеялся, что тварь окочурится, не вынеся масштабного выпаривания. Хронометр в шлеме не вызывался, а обзорное поле не раскрывалось: зависшие шесть окон трансляции наглухо залепили всю панораму. Леон снял шлем и как следует постучал им о стену. Уже и так было понятно, что дорогая штуковина накрылась к хренам, но всегда оставалась надежда, что если как следует по чему-то постучать, то оно может испугаться и заработать. Нахлобучив агрегат обратно, Леон убедился, что, по крайней мере, на пятьдесят процентов это помогло. Три окна убрались, на остальных повисли значки отключенной передачи. Зато они больше не рябили. И даже хронометр вылез после дополнительного копания в настройках. Леон сдавленно матерился, щупая крохотные кнопочки, но мысленного интерфейса для таких шлемов еще не придумали, поэтому приходилось работать самостоятельно. Если у хронометра не треснули его кристаллические мозги, то прошло всего шесть часов. Леон замычал в отчаянии. Всего шесть! С одной стороны, он успел немного выспаться, с другой – теперь ему предстояло еще двенадцать часов прятаться по щелям и надеяться, что крупнокалиберных монстров не заинтересует его скромная персона. Мрачно вздыхая, он опять двинулся вглубь астероида. Он уже не понимал, зачем именно туда идет, но ему нужна была какая-то цель, чтобы не свихнуться. Почему бы не поставить целью прохождение до самой центральной точки? Он держался за эту идею, как за спасательный круг. Двенадцать часов в спасательном круге. На ходу он попробовал перенастроить шлем на объемную карту всего астероида, но в открывающихся каталогах были только частичные отрезки некоторых коридоров. Голова даже после сна совершенно не работала, поэтому Леон не мог сообразить, как их состыковать между собой. А ведь в фильме герой уже наверняка бы ловко и быстро сопоставил огрызки карт и на основании полученной трехмерной модели придумал гениальный план. Мрачно усмехнувшись, Леон нащупал флягу. Воды там было не очень много, но насчет смерти от жажды или голода он беспокоился в самую последнюю очередь. Он шел вперед с упорством механизма, прижимая локтем лучевик. Бронежилет держался плохо, елозил и болтался, разъеденный воздействием амфибоса. Шлем тоже уже давно потерял былую гладкость, и Леон смутно удивлялся, как он сам до сих пор цел и относительно невредим. Только плечо, поврежденное драконихой, болело и дергало. Визор опять забарахлил. Сначала по всему экрану пошла рябь, затем окна с ошибками исчезли, но Леон даже не успел обрадоваться. Появились контуры открывающейся впереди пещеры, неожиданная пометка: «Центр!» – а затем визор выдал россыпь черных точек, как будто в нем появилась масса микроскопических пробоин. И отключился напрочь. На глаза легла плотная, непроницаемая темнота. Леон застыл на месте, тяжело дыша. Перед внутренним зрением все еще стояла пугающая картина с россыпью черных точек. Он напрягся, ловя ускользающий образ, и попытался их посчитать. Выходило штук двенадцать. Леон постучал по шлему. Ничего не происходило. Он снял окончательно умерший девайс, проверил его последним способом – о стену, – убедился, что это не помогает, и уронил внезапно тяжелый шлем на пол. Глаза сами собой лезли из орбит, пытаясь зацепиться хоть за малейшее световое излучение. Леон почти чувствовал, как колбочки и палочки на сетчатке мучительно пытаются перестроиться под новые условия. Продолжая стоять неподвижно, он осторожно начал проверять карманы. Фонарей им не раздавали, но должны же какие-то приборы иметь подсветку... Один за другим он доставал предметы, составлявшие небогатый набор туриста-экстремала – фляга, шприцы, два баллончика с «феромоном-нейтрализатором», нож... Нож! Нащупав на торце кнопку, он нажал ее, и в темноте тут же появился бледный лучик. Леон прерывисто вздохнул от облегчения. В левой руке у него до сих пор оставался баллончик, и он машинально посветил на него. «Использовать при близком контакте с объектом Б.Ч. Огнеопасно». Леон засопел, мучительно пытаясь вспомнить, что это за объект Б.Ч. Кажется, когда им рассказывали про монстров высокого класса, ему позвонила Мадлен и начала нудеть о подписании контракта на концерт в Хальспиге, поэтому пришлось быстренько от нее отделываться, и часть рассказа он пропустил. Впрочем, шлем гарантировал своевременные подсказки, поэтому он не слишком расстроился. Однако теперь он готов был удушить Мадлен и себя тоже заодно. Повертев баллончик, он осветил его дно и там, наконец-то, нашел изображение Б.Ч. Оно было выгравировано на металле и... В паре метров от него раздалось вкрадчивое шипение. Сердце Леона пропустило удар, сдавленное ледяным капканом первобытного ужаса. Он в буквальном смысле ощутил, как отнимаются пальцы, но все-таки сумел поднять руку. Бледный луч фонарика скользнул по гладкой выпуклой морде. Леон закричал. Лучевик висел у него на плече, а в руках были только нож-фонарик и баллончик. Инстинктивно Леон изо всех сил вдавил то, что его палец ощущал как гашетку. Струя жидкости вырвалась из баллончика. Прямо ему в лицо. Леон отшвырнул баллончик, мазнул перчаткой по глазам, выронил нож и перехватил лучевик. Все это заняло у него буквально пару секунд, но когда вспышка прорезала темноту, морда была уже перед ним. Объект Б.Ч. оказался так же подвержен воздействию потока раскаленных частиц, как и все остальные создания. Морда разделилась на две половинки, на срезах запузырилось кислотно-зеленое, и лучевик истратил последний заряд. В темноте Леон с пугающей отчетливостью услышал тяжелый звук сдвоенного падения, а затем – снова шипение, но уже прямо у себя на груди. Завоняло химией. – Бля! Тут же прокляв себя за вопли вслух, Леон отшвырнул бесполезное оружие и схватился за крепления. Грудь уже припекало, он рвал застежки изо всех сил и, когда кожу обожгло болью, все-таки смог содрать с себя бронежилет. Первым же желанием было отшвырнуть его в сторону, но Леон в последний момент усилием воли оборвал размах руки. Грудь отчаянно жгло, но сильнее боль пока что не становилась. Леон боялся даже пошевелиться, слыша, как пугающе шипит перед ним и внизу – плавится камень. Господи, Господи, за что? Знания об объекте Б.Ч. упорно не появлялись в памяти, но то, что он успел разглядеть, пугало до обосранных штанов. Леон поиграл ягодичной мышцей, проверяя, не случился ли у него действительно выброс адреналина через заднее сопло, но все было в порядке. Единственное, что по нему текло – это собственный пот и бесцветная жидкость, которую он сдуру вылил на себя же. Какой дебил так конструировал этот баллончик, что нажать кнопку можно было из любого положения? Бронежилет в его руке вздрогнул и ощутимо полегчал. На пол грохнулась изрядная его часть. Моргая, Леон осторожно поднял жилет и поднес его ближе. Он изо всех сил принюхивался, пытаясь понять, продолжается ли реакция, но вонь стояла такая, что это было абсолютно бесполезно. Он попятился, отступая от кислотного трупака. Нож, фонарик, лучевик – все осталось в темноте! И еще не факт, что жилет безопасен. Если на нем осталась кислота, и он схватится за него голыми руками... Леон пятился до тех пор, пока не уткнулся в стену. Его осенило – надо уйти дальше, где не будет этой разъедающей ноздри вони, и тогда он разберется с бронежилетом. Хрен с ней, с потерянной защитой, но ведь должно же было что-то остаться во внутренних карманах! По-хорошему, разгрузка и жилет поставлялись в разных комплектах, но для туристических коротких вылазок годился выданный им гибрид. Да еще и выглядел совместный дизайн куда более крутым за счет дополнительных карманов-вставок. Леон продолжал двигаться вдоль стены, осторожно переступая боком и обтирая лопатками теплый шершавый камень. Десять шагов. Двадцать. Тридцать. Вонь слабела, а потом он едва не упал, уйдя плечом в пустоту. Взмахнув рукой в попытке удержать равновесие, он тут же испугался, что сейчас соприкоснется с жилетом и... …и все-таки уронил его. «Сучий потрох!» Леон боялся ругаться в голос, но губами пошевелил с большим выражением. Теперь запас из карманов был недоступен. Однако он услышал, как что-то выпало из жилета и покатилось. Утиными шажочками двигаясь в сторону звука, Леон страстно жалел, что в свое время не пошел на модную операцию по встраиванию эхолокаторов. Единственной причиной было то, что они неэстетичнно торчали изо лба двумя рожками, а Леон никогда не относил себя к бунтующей прослойке населения, которой вечно хочется выглядеть как можно более экзотично. Вытянутая нога наткнулась на что-то, отличное от камня. Леон придержал находку, принюхался и присел. Ткнув мизинцем, он убедился, что это не оплавленный кусок металла, а вполне себе целый... что же это было? Он достал вещь, сжал в пальцах и печально усмехнулся. Это был второй баллончик. Тот, который он вытащил у Томо. А может быть, и его собственный. Но это уже совсем неважно. Леон поднялся, сунул находку в карман и снова сел. Идти дальше было совершенно бессмысленно. Не видя, что происходит вокруг, он с равным успехом мог переломать себе ноги, свернуть шею или оказаться обедом для очередного монстра. В вероятность встретить товарищей по группе он просто не верил. Прислонившись к стене, он закрыл глаза. Потом встрепенулся и выудил баллончик. По идее, нейтрализатор должен ввести монстра в легкий ступор, помечая человека как своего и тем самым давая нужное время. Вряд ли подразумевалось, что на себя надо вылить разом все содержимое, иначе это была бы капсула, а не баллончик. Значит, чем больше жидкости, тем тупее становится враг. А если ее будет очень много – примет ли зверь человека за своего? Леон вздохнул и начал опрыскиваться с ног до головы. К счастью, нейтрализатор не пах. Для него не пах, насчет объекта Б.Ч. Леон сказать ничего не мог. Хорошо, если это окажется концентрация, в которой он покажется монстрам самым огромным и страшным из их стаи. Может даже предводителем. Леон невесело усмехнулся. Время текло медленно. Леон машинально считал до шестидесяти и начинал заново, но это занятие быстро стало невыносимо тягостным, и он бросил. Вместо отсутствующего зрения мозг перестроился на слуховое восприятие, и Леону начало казаться, что кругом постоянно что-то шуршит и крадется. Он слышал, как потрескивает нагретый камень, как движется воздух... И уже с трудом мог разобрать, что является настоящими звуками, а что – галлюцинацией. Леон подобрал ноги и обхватил колени руками, стараясь оградиться от пугающей темноты. Шуршало, как ему казалось, все громче. Леон зажмурился до такой степени, что в глазах поплыли красные разводы. В ушах зашумело, он медленно втянул носом воздух, а потом шумно выдохнул через рот. Посторонние звуки пропали. Леон улыбнулся сам себе. Тьма перед ним зашипела. Леон закричал, не помня себя от дикого ужаса. Горло сжалось, и крик превратился в хриплое верещание загнанного зверя. Все нутро дрожало, Леон понимал, что должен бежать, но он не мог сдвинуться с места. Длиннопалые конечности легли ему точно на плечи, и в лицо ткнулась гладкая округлая поверхность, а потом и что-то еще, чему парализованный ужасом мозг не мог подобрать описания. В раззявленный криком рот ткнулось нечто круглое, шевелящееся, мокрое и скользкое. Запас воздуха в легких иссяк, верещание превратилось в безумное сипение, и голосовые связки сдали окончательно. Леон с лязганьем сомкнул зубы, оцарапав то самое, что пыталось пролезть в его рот, и получил в ответ недовольное шипение и очередной тычок в лицо. Лапы на плечах сжались сильнее и слегка тряхнули. Леон молчал, не в состоянии расклеить зубы – кажется, он хватанул какой-то слизи. Ему было настолько страшно, что даже естественный рефлекс – выплюнуть, вытошнить неизвестную гадость – не работал. Выпуклая твердая башка терлась о его лицо, спускаясь все ниже. Потом уткнулась в колени и замерла. Темнота заворковала, заклокотала костяной глоткой, лапы тоже опустились и обхватили Леона поперек спины. Он смотрел прямо над собой в непроницаемый мрак, и по щекам у него непрерывно текли слезы. Глаза жгло. Объект Б.Ч. – Леон был уверен, что это именно он, ведь на визоре отразилась целая стая этих тварей – угомонился окончательно. Леон по-прежнему сидел неподвижно, окончательно закаменев, и слушал, как в ушах у него грохочет собственный пульс крови, а от объекта Б.Ч. идет еле слышное стрекотание. Как от огромного насекомого, тихо-тихо перебирающего лапами. Острыми и зазубренными. Леон чувствовал себя настолько плохо, что его начало клонить в сон. Не как обычно, от утомления, а страшно и душно, будто кто-то липкими пальцами закрывал глаза и выдавливал из головы мысли. Судорога не отпускала руки-ноги, и от этого погружение в забытье было еще мучительнее. Леон втянул воздух, понял, что ему не хватает кислорода, и все-таки потерял сознание. *** Кругом было темно. Леон не видел ни зги, но чувствовал, что он уже не сидит и даже не лежит, а висит. Кто-то его нес. Даже не надо было особо задумываться, кто это – Леон опять слышал тихое стрекотание и негромкое шипение, превращающееся в воркование. Леон поднял руку и вытер щеки – он никак не мог прекратить плакать. Вернее, сам-то Леон не плакал, но вот слезы текли почти непрерывно. Он решил, что это либо стресс, либо нарушение обмена веществ, случившееся из-за кислоты, которой он надышался возле трупа. Вокруг его ноги обвился длинный подвижный хвост. Может, и не хвост, но это было самым логичным предположением. Даже сквозь штанину чувствовалось, какой он колючий, шипастый и пластинчатый. Лапы сжимались на теле Леона и пугающе правдоподобно поглаживали пальцами. У монстра были почти самые настоящие руки. На грудь капнула жидкость, Леон с отвращением провел по ней и убедился, что она липкая и густая, как клей. Объект Б.Ч. зашипел погромче, Леона тряхнуло, и в шею знакомо ткнулась твердая поверхность. «Нейтрализатор!» – осенило Леона. Конечно, это был нейтрализатор, иных вариантов просто не существовало. Именно поэтому его не сожрали и не разделали на корм детенышам, или кто там у них, у этих объектов... Семья? Стая? Улей? Монстр тащил его в свое гнездо. Леон страстно пожалел, что у него больше нет запасных баллончиков – он бы с удовольствием выкупался в этом чертовом нейтрализаторе. Ему уже казалось, что начинает припоминать цветовую классификацию различных существ, и черный в этом списке означал высший класс опасности. На четвертом уровне таких могло быть один или два, но не стая! Хотя сейчас рассуждения были абсолютно бессмысленны. Но очень здорово, если получится отсидеться под защитой тварей, пока не настанет тот счастливый миг, когда это чертово трижды трахнутое сафари в глубинах астероида закончится! Путешествие в руках монстра не продлилось долго. Леон шестым чувством понял, что они достигли цели. Пространство вокруг будто раздвинулось, наполнилось влажным теплом и тысячью шорохов и скрежетов. Он напрягся, но монстр успокаивающе качнул его пару раз, вновь до жути напомнив этим разумное создание, и Леон постарался вести себя смирно. Кто знает, чем можно разозлить эту тварь. Его осторожно опустили. Леон хлопнулся на мягкое и тут же сжался в клубок, стараясь не прикасаться ни к чему, кроме себя. Секунды тикали у него под черепом, ничего не происходило. Волей-неволей он начал расслабляться, не в силах долго поддерживать страшную скрученность, напружиненную готовность ко всему. Кругом шипели, ворковали и стрекотали, непрерывно двигаясь. Иногда его задевали то ли хвостами, то ли лапами, заставляя дергаться. Затем в спину ткнулась голова, он снова истерично вздрогнул и наконец-то безвольно опустился на мягкую подстилку. К его удивлению, ничего липкого и мерзкого под ладонями не ощущалось – поверхность была теплой, приятной на ощупь, словно чуть скользкая ткань. Лежать неподвижно ему казалось еще более плохой идеей, чем попытка побега, например. Поэтому Леон перекатился на живот, приподнялся на четвереньки и двинулся наугад. Он прополз вслепую буквально несколько метров и тут же наткнулся на что-то. Он ощупал препятствие, и когда до него дошло, что это очередной труп, Леон даже не вздрогнул. Лимит изумления и сострадания был исчерпан. Вместо того, чтобы убиваться по незнакомому ему туристу, Леон деловито принялся обшаривать разодранный бронежилет. Он слегка передернулся от отвращения, уткнувшись пальцами в отчетливую дыру прямо в груди трупа – причем дыра была проделана так, словно кто-то вылез изнутри человека. Охлопав все карманы, Леон с приглушенным торжествующим вскриком извлек из кармана хорошо знакомый металлический баллончик. Не откладывая в долгий ящик, он уже нащупал отверстие распылителя и приготовился как следует облиться, когда его снова осенило. Не на штаны надо прыскать, а на кожу! Похихикивая над абсурдностью своего поведения, Леон засунул руку в штаны и щедро облился так, что потекло по ногам. Потом набрызгал остатки подмышки, на горло и за уши. То есть туда, где запах держится дольше всего. Ворчание и клекот сделались громче, твари в темноте засуетились, раздалось пронзительное шипение, и кого-то начали бить, а может, и жрать. Леон съежился, прикрыл голову руками и беззвучно зашевелил губами, обращаясь к давно забытой молитве, которую вечером в их доме обязательно запускал полуглухой дедушка Мантир. Из-за проблем со слухом он врубал передатчик на полную громкость, и торжественные слова непонятного языка звучали на всю гостиную. Леон до сих пор не знал, что они означают, но помнил всю речь почти целиком. «Domine Iesu, dimitte nobis debita nostra... salva nos ab igne inferiori, perduc in caelum omnes animas... praesertim eas, quae misericordiae tuae maxime indigent... Amen». Последнее слово он почти простонал вслух. Оно совпало с особо яростными воплями дерущихся тварей, и когда Леон медленно выдохнул, неподалеку от него кто-то тяжело и безжизненно бухнулся на камни. Леон отодвинулся, с дрожью представляя, как расползается кислотная лужа крови. Опять этот жуткий запах... По камням тяжело зашуршало, словно тащили мешок. Здоровенный, когтистый и зубастый мешок, скребущий острыми выступами колен и локтей. Совсем рядом мягкая поверхность прогнулась. Леон замер неподвижно, а через несколько секунд его спины коснулись длинные сухие пальцы. На них были когти, и они неприятно царапали голую кожу. Леон сглотнул и постарался думать о том, как много на нем нейтрализатора. В подтверждение этих мыслей его погладили уже ладонью. Все-таки это было ужасно – когда у монстра есть все то же самое, что и у человека, но оно другое, чужое, чуждое... На спину капнуло слизью, от неожиданности он дернулся, и на обе лопатки тут же надавили. Леон тоненько замычал, с ужасом представляя склонившееся над ним чудовище, клацающее челюстями. Круглая и скользкая хрень уткнулась ему в загривок, и только теперь он начал понимать, что это маленькое – то, что у объекта Б.Ч. находится в пасти – тоже пасть. Он совершенно точно ощущал мелкие зубы, покусывающие его кожу. Добравшись до лопаток, монстр притормозил, затем повернул голову и слегка подался в сторону. Пасть оказалась у Леона подмышкой. Судя по звукам, тварь принюхивалась. Леон ждал результатов, как осужденный – приговора присяжных. Наконец, вердикт был вынесен: тварь заворковала и с силой потерлась об него уже головой. Леон чуть не умер от облегчения. А потом ему захотелось умереть еще раз. Те самые, страшно похожие на человеческие ладони с тщательным усердием прошлись по его бокам, добрались до пояса штанов и полезли под него. – Не трогай! Крик сам собой вырвался из сжатого судорогой горла. Тварь отпрянула, кругом все зашипело, и Леон с пронзительной ясностью понял, что многочисленные объекты Б.Ч., не вступившие в драку, сидят вокруг него и ждут. Чего-то страшного. Боже, зачем он вылил на себя содержимое трех баллончиков? Подтверждая начавшие зарождаться чудовищные подозрения, насевший на него урод потянул одежду, с легкостью разрывая суперпрочную ткань. Леон убедился, что аккуратно касавшиеся его когти – на самом деле смертельное оружие. Еще чьи-то лапы вцепились в его ботинки, но со шнуровкой справиться так легко не вышло, и твари начали в буквальном смысле выворачивать ему суставы. Леон заорал, бешено лягаясь. Он почувствовал, как ударил кого-то правой ногой, а по левой хлестнула иззубренная плеть, прорывая штаны на щиколотке, и его опять обожгло болью. Леон вновь завопил, вырываясь и изворачиваясь, несмотря на тяжесть, давящую на спину. Поперек поясницы чиркнуло острым, сразу же потекли струйки, и Леон завопил еще отчаяннее. Освободиться ему не удавалось. Твари отцепились от ботинок, но со штанами было покончено бесповоротно, а затем между бедер Леона втиснулись огромные жесткие конечности, насильно раздвигая их и вынуждая задирать таз. Сжимая его за бока, тварь потянула, затаскивая человека на себя. Леон вцепился в мягкую подстилку, прорывая ее до глубоких слоев. – Помогите! Он готов был зарыдать от невыносимости происходящего: извиваясь в кромешной тьме, окруженный бесчисленными тварями, где вот-вот с ним должно было случиться ужасное. На скрюченные кисти рук легла еще пара ладоней, сжалась, схватила его за запястья и потянула, отрывая от мягкой поверхности. Тварь тянула вверх, подвешивая Леона, как мясник тушу. Шипение сделалось таким громким и нетерпеливым, что Леон перестал воспринимать его как хор отдельных голосов – оно слилось в жуткую какофонию его мучений. Он чувствовал, как пустота жадно тянется к нему когтистыми лапами, но пока не решается дотронуться. Гадина, державшая его за руки, наклонилась так близко, что он слышал влажное дыхание. Потом вторая челюсть ткнулась ему в грудь, заскользила в сторону и оказалась подмышкой. Потерлась и двинулась еще ниже. Леон инстинктивно втянул живот. Челюсть прошлась по ребрам, прочертила по животу, пару секунд задержалась напротив пупка – он почувствовал прикосновение чего-то еще более тонкого вроде языка, пытавшегося влезть в заросшую пуповину, – но на этом не остановилась. Объект Б.Ч. опустил голову еще ниже, при этом удивительным образом продолжая держать руки Леона высоко поднятыми, и вторая челюсть уткнулась в пах. Из горла Леона вырвалось рыдание. Он понимал, к чему все идет, и уже начинал сомневаться, что выживание любой ценой – это хорошая затея. Сейчас Леон все-таки хотел умереть. Челюсть потыкалась в него, обмазав непрерывно текущими слюнями, и убралась. В следующее мгновение его дернули еще сильнее вверх, челюсть ударила в лицо, расшибив Леону нос, и свирепо ткнулась в губы. Он закричал, и челюсть немедленно оказалась у него во рту. Нажала на корень языка и полезла дальше. Рвотный рефлекс заставил пищевод сократиться, но наружу ничего не пошло. Пустые судороги сотрясали Леона с ног до головы, он корчился и пытался вырваться, а проклятая челюсть пыталась влезть еще глубже и еще. Внешние зубы ранили лицо, хотя каким-то уголком обезумевшего мозга Леон был уверен, что объект Б.Ч. не пытается навредить ему, иначе достаточно было бы просто сомкнуть этот страшный частокол – и голова Леона превратилась бы в две аккуратно разделенных половинки. Потом тварь блеванула сама. Леон испытал чудовищное, ни с чем несравнимое чувство закачиваемой в пищевод жидкости. Он засучил ногами, подыхая и никак не в состоянии сделать это окончательно. Объект Б.Ч. подался назад, вытягивая кожистую трубку из его горла, и Леон подумал, что сейчас, вот сейчас он точно вывернется наизнанку... Но горло словно онемело. Он мог дышать, и на этом функции всего, что располагалось ниже шеи, прервались. Он даже не мог сглотнуть. Страшно болел живот, но прежде чем Леон попытался завопить, эта боль начала рассасываться, уступая место тяжести в желудке. Впрочем, та тоже не продержалась долго. Под шорох и воркование гадин, окруживших его, Леон начал испытывать самое настоящее алкогольное опьянение. Жар и легкость текли по венам, в ушах тоненько звенело. Если бы не темнота, то наверняка перед глазами все начало бы раскачиваться... Леон заморгал и сощурился. Ему показалось, что темнота стала чуть менее... черной. Он совершенно точно видел смутные контуры! Хотя это его не спасало. Особенно когда державший его за бока ублюдок перестал изображать предмет мебели и активно зашевелился. Лапы по-хозяйски прошлись по всему торсу, огладили бедра, и то, что вполне могло считаться большими пальцами, уверенно легло на ягодицы Леона. Объект Б.Ч. надавил, раздвигая испуганно стиснутые мышцы. Леон загнанно взвыл, извиваясь в хватке обеих тварей. Стоявший перед ним монстр перехватил запястья человека и сам развел руки. «Боже, я распятый, мать его, Иисус!» Тварь нежно прижала его к себе, и Леон уперся грудью в жесткий каркас, который больше можно было ожидать от промышленного робота, чем от живого существа. Беспомощно задергав согнутыми ногами, он отчаянно попытался улизнуть от нежеланных контактов третьей степени. Хищные пальцы пробежались по ребрам, точно монстр играл на пианино, обласкали все так же втянутый от ужаса живот и игриво перебрали в паху. Леон с тупым изумлением отметил, что у него стоит член. При этом никаких особо приятных ощущений он не испытывал. Наверное, с таким же успехом можно было влить в себя затвердевающей монтажной пены. А затем монстр вернулся к его заднице. И вот тут Леон заверещал так, как не верещал никогда в жизни. Тварь мгновенно отступила. Леон передохнул и завопил снова. Однако на этот раз его вокальные способности не оказали должного впечатления. Узкий скользкий отросток медленно вдвинулся в отверстие. Леон весь изогнулся, ожидая разрывающей тело боли. Но отросток лез все дальше, а ничего не происходило. Кроме того, конечно, что Леона имел в зад объект Б.Ч., имеющий высочайший класс опасности. Тварь под ним начала двигаться, орудуя недочленом, как заправская порнозвезда. Леон сомневался, что животные способны так изобретательно вынимать и вставлять, то и дело меняя ритм и глубину проникновения. Впрочем, он уже ни о чем не думал, панически дергаясь всякий раз, когда только что выскользнувший фаллос ввинчивался в него снова. Боль по-прежнему не приходила, и это выматывало бесконечным ожиданием в непрерывном страхе. Выдвижная челюсть вновь начала тыкаться в губы жутким поршнем, опять влезла к нему в рот и опустилась в глотку, но на этот раз Леону не хотелось блевать. Он зажмурился, раскрывая рот как можно шире, и попытался застонать, однако сил еле-еле хватало, чтобы дышать. Все тело сотрясалось от ударов сзади, и вскоре монстры синхронизировались, насаживая его вдвоем. Очередная порция жидкости изверглась ему буквально в самый желудок. Леон напрягся, ожидая повторения прошлых мучений, но они так и не пришли. Головокружение усилилось, и почти сразу же он почувствовал, как тупое онемение растворяется, переходя в удовольствие. Он должен был задохнуться, отравиться, удавиться – но вместо этого Леон висел между двумя тварями, нашпигованный, словно курица, и у него дико стоял член. Кто-то третий и четвертый, а может, пятый и шестой начали хватать его за бока и за ноги. Твари возбудились окончательно, и по телу Леона заскользил чуть ли не десяток конечностей. Некоторые царапались, некоторые гладили, а затем кто-то самый умный из монстров нашарил член и очень человеческим, уверенным жестом аккуратно его сжал. Ровно настолько, чтобы Леон все-таки замычал, выталкивая звук сквозь забитое горло, и кончил. Сперма выплеснулась на удерживающую его гадину, по телу прошла короткая судорога, и долбивший его сзади монстр тоже немедленно разрядился. Уже ставший привычным отросток наконец-то превратился в то, чего Леон ожидал с самого начала – в твердый, ребристый ствол под стать хозяину. Эта дубина продрала задницу Леона так, что из глаз посыпались искры, а на обратном движении, когда монстр уже вытягивал из него чудовищное орудие вместе с хлюпающей жижей, заполнившей человека, Леон испытал короткий и слабый, но все-таки оргазм. В горле, на его счастье, таких трансформаций не случалось, и челюсть просто убралась, напоследок слегка цапнув его за распухший язык. Монстры осторожно опустили его и позволили лечь, как ему будет угодно. Леону было угодно лежать в виде трупа. Заодно ему хотелось, чтобы он производил такое же впечатление на остальных тварей. Но не получилось. Многочисленные научные исследования, ведущиеся с момента выхода человека в космос показывали, что венец земной эволюции носит свое звание по праву. Пусть у людей не было когтей и клыков, они не обладали смертоносными биологическими ядами, но их выживаемость была очень высокой. По степени приспособляемости и неубиваемости люди стояли на том же уровне, что и хищники класса биологической опасности А. Выше уже некуда. Поэтому Леон стонал, извивался, пытался потерять сознание, но генетически запрограммированная жажда выжить не уступала. И он продолжал содрогаться под атаками монстров, стремящихся оплодотворить его. Теперь-то он уверился в своей догадке – слишком большое количество феромона превратило его в желанную самку. А то, с каким энтузиазмом объекты Б.Ч. попеременно терзали его задницу, наводило на мысли о том, что самок у них не слишком много. Возможно, всего одна на целую стаю. И, наверное, она не слишком часто снисходит до солдат или рабочих, кем бы эти уроды ни были. На пятом заходе он перестал считать и сосредоточился на том, чтобы больше не позволять пихать себе в глотку посторонние предметы. От отчаяния он пошел на крайние меры – сам хватал тварей за голову, притягивал к себе, водил пальцами по зубам, стирая слюну, пытался залезать между внешних челюстей... Ему казалось, что монстрам это нравится, и поэтому Леон очень старался. Твари не прекращали хоровод совокупления, и он уже почти утратил связь с реальностью. Подскочившая от безумного секса температура туманила голову, он плохо слышал, и все вокруг покачивалось – то ли потому что всякий раз его пытались трахнуть в новой позе, то ли вестибулярный аппарат совсем отказывал. И еще Леону казалось, что он уже утонул в их сперме, или что там они спускали. Он совершенно точно чувствовал, как по ногам растекается, и как мягкая подстилка под ним постепенно делается мокрой. Ему дали крохотную передышку, а едва Леон понадеялся, что все на этом и закончится, как почувствовал новые касания. Он не стал открывать глаза: то ли от взаимодействия с тварями, то ли от шока, но темнота перестала быть для него абсолютной – и ему не хотелось видеть того, кто сейчас пихал здоровый член в расколоченную задницу. Леон кусал губы, стараясь удержаться от постыдной реакции, но в нем было слишком много чужих выделений, и, как казалось Леону, именно по этой причине один из древнейших инстинктов продолжал работать во всю мощь, заставляя его как можно скорее брызнуть спермой. Инстинктам было плевать, откуда берется эта потребность. Разум отчаянно возражал, но проигрывал по всем статьям. Леон проигрывал вместе с ним, лихорадочно цепляясь за костистые предплечья и потираясь лопатками о пол. – У-ох! Кончили они одновременно. Пару мгновений монстр держал Леона почти на весу, а затем разжал хватку, и Леон соскользнул со все еще твердого, но ощутимо уменьшившегося члена. Он едва мог в это поверить, но его наконец-то оставили в покое. Рискнув приоткрыть один глаз, он различил окружившие его неподвижные силуэты и тут же зажмурился снова. Твари задвигались, шелестя и пощелкивая. Кто-то прижался к нему справа, кто-то слева, кто-то полез под него... Леон неподвижно лежал в переплетении жестких лап, хвостов, тел и голов. Прямо под ухом была чья-то голова, и он даже слышал, как тварь медленно дышит. Слизь засыхала на теле противной коркой. Леон поежился, и твари немедленно сдвинулись плотнее, обхватывая его со всех сторон, будто пытались заключить в кокон из самих себя. Он смотрел в медленно тающую темноту и думал, что теперь он точно пахнет, как эти монстры. Никаких дополнительных опрыскиваний не требуется, когда тебя уже выебали и залили под завязку. Со всем почтением, которое насекомоподобные должны испытывать к царице улья. Но что будет, когда они догадаются, что их царица бесплодна и не может откладывать яйца? *** «Канал NSA сообщает, что владельцы «X-tour Group» по-прежнему отказываются давать комментарии по поводу обнаружения на терраформированном астероиде «Нокс» сформированного гнездовья существ класса A по шкале биологической опасности. Полномочный представитель прав человека дает осторожные прогнозы по поводу возможности проведения спасательных работ на астероиде. При этом уже на ближайшем чрезвычайном заседании Совета Гражданской Безопасности будет рассматриваться вопрос о применении оружия массового поражения в целях предотвращения распространения объектов, оккупировавших астероид. Напомним нашим зрителям, что 24 июля 2345 года группа туристов в составе десяти человек отправилась на сафари, организуемое «X-tour Group». Сигнал биологической тревоги поступил через шесть часов, после чего был немедленно введен карантин в соответствии с третьей поправкой к федеральному закону «О порядке действий при возникновении экзотерриториальной угрозы». В распоряжении канала NSA оказалась запись с одного из маяков слежения, находящегося у туристической группы. С записью вы сможете ознакомиться после короткой рекламы. А пока напомним, что по предварительным данным количество погибших туристов составляет восемь человек. Местонахождение и состояние туристов Али МакГи и Леона Фаль по-прежнему неизвестно. Оставайтесь с нами!»