Собрать осколки разбитого нами

Ким любезно приоткрывает дверь, пропуская омегу вперед. Молодой парень благодарно улыбается и заходит внутрь, тут же окунаясь в слишком интимную атмосферу для третьего свидания. Он понимает, что альфа достаточно взрослый, не ровня ему, двадцатилетнему мальчишке, у них разница в восемь лет, но такое внимание безмерно льстит. Ким заботливо помогает ему снять куртку и подает руку, чтобы провести к их столику. Он сам не понимает, почему выбрал именно этот ресторан. Было столько мест, куда можно было отвести симпатичного парнишку с надеждой на продолжение вечера, но его тянуло именно сюда, хоть он и не был здесь ни разу. Старший отодвинул стул, и омега в очередной раз очаровательно улыбнулся. Официант не заставил себя долго ждать, и Ким чуть ли не открыл рот, когда увидел стоящего перед ним мужчину. Меньше всего он ожидал увидеть на своем свидании бывшего мужа, с которым они хоть и разошлись тихо и без скандалов, но встречаться не хотелось. А сейчас его бывший муж, с которым они развелись год назад, улыбаясь отработанной до автоматизма улыбкой, протягивает им меню, и от его взгляда не веет ничем хорошим. Ким закатывает глаза и пытается сосредоточиться на написанном, Джерим не уходит, стоит рядом с ним и теперь улыбается хитро, будто кот. Его присутствие напрягает, и альфа чувствует, как нервная дрожь пробирается в его руки. Он ведет пальцем по строкам, останавливается на одной из них, собирается озвучить свой заказ, когда омега не дает ему даже начать говорить, касаясь ладонью его плеча, скрытого пиджаком и рубашкой. - Забыл, как тебе плохо от свинины бывает? Или ты парня просто поесть привел, а потом домой один поедешь? – голос его насмешливый, как и шесть лет назад, когда они только познакомились. Ким снова закатывает глаза, но ведет по ламинированной странице пальцем ниже, выбирает другой пункт в меню и не успевает открыть рот, как Джерим снова говорит раньше него. - А от мидий у тебя несварение. У тебя что, в двадцать восемь уже маразм наступил? – Ким сжимает зубы, чтобы не нахамить в ответ, и пытается, наконец, сделать заказ. Пришедший с ним парень недовольно хмурится и нервным движением заправляет выбившуюся прядь волос за ухо. Альфа перелистывает страницы меню, случайно рассекает палец, шипит от неожиданности и почти истерически тыкает в очередную строчку. - Нет, ты точно не планируешь продолжения с этим парнем после ужина. Тебя же мутит от этого соуса… Мужчина впихивает омеге меню в руки, сквозь зубы шипя «Принеси, что хочешь, только отстань», и не видит довольного лица Джерима, чуть ли не посвистывающего от удовольствия, доставленного самому себе от расшатывания нервной системы бывшего мужа. Не то, чтобы он ненавидел его, но выставить его полным идиотом перед молодым спутником было удивительно приятно. Он выбирает для альфы блюдо на свой вкус и спокойно ожидает приготовления, занимая это время игрой с сыном, которого приходится приводить с собой на работу. Мальчик улыбается, и эта улыбка слишком напоминает Кима, но омега тут же откидывает эти мысли. Хватало и воспоминаний о закончившихся год назад отношениях. Шесть лет прошло с тех пор, как они первый раз встретились, пять – с тех пор, как они поженились. Сыну уже было четыре, и последний год Джерим неплохо справлялся сам. Развод не причинил боли ни одному из них, они прекрасно понимали, что отношения изжили сами себя, хоть они и не были слишком молоды, когда заключали брак. Просто их страсть утихла в какой-то момент, ребенок забирал почти все силы и время омеги. Ким не гулял на стороне, он занимался сыном по мере возможностей, но внимания к мужу в плане секса не проявлял, что не особо последнего и задевало. Потому и разошлись они без скандалов, тихо и мирно, и Джерим отказался принимать от теперь уже бывшей пары какую-либо помощь. Омега настолько задумался, что не сразу услышал, как его зовут. Усадив сына на небольшой диванчик, который стоял в комнате для персонала, он одернул рубашку и поспешил отнести заказ. Раз уж судьба послала ему такой прекрасный подарок, как Ким со смазливой пассией, то стоило воспользоваться этим по полной программе. Он сразу заметил, каким взглядом смотрел на него бывший муж. За этот год Джерим изменился, приведя себя в порядок, и теперь слышал только комплименты в свой адрес как от взрослых альф, так и от молодых парней. И сейчас он видел в глазах мужа то, что было в них в момент их знакомства, и это было невероятно приятно. Омега не уронил поднос, не опрокинул совершенно случайно на колени молодого парня тарелку с его блюдом. Он был предельно вежлив, пожелал приятного вечера с очаровательной улыбкой, которая раньше делала из Кима бесхребетного альфу, готового на любое желание мужа, и удалился в ожидании нужного момента для продолжения издевательств над бывшей парой. И этот момент наступил меньше, чем через час. Посетителей было не так много, Джерим обслужил еще один столик, дважды проверил сына, принес ему ужин, который любезно приготовил освободившийся повар, и с почти звериным оскалом направился к альфе, когда его спутник отошел в туалет. Омега без стеснения сел на его место и закинул ногу на ногу. Ким сглотнул, это было видно по дернувшемуся под тонкой коже кадыку, а пальцы мужчины с силой сжали хрупкий стеклянный стакан. Воздух между ними наэлектризовался, это можно было почувствовать, но омегу это совершенно не смущало. Наоборот, он лишь наслаждался ситуацией, в которой бывший муж совершенно не мог себя контролировать. И он первым решился начать разговор, доводя альфу до белого каления. - Неплохую омегу себе выбрал, - Джерим улыбнулся одними уголками губ и посмотрел мужчине в глаза. – Смазливый, фигура ничего так, задница отличная. Хорош в постели? - Тебя это вообще не должно касаться. И ты не должен сидеть здесь, раз уж ты на работе, - Ким с громким стуком поставил стакан на стол, но на них никто не обратил внимания. - Да, извини, это не мое дело. А мы вот без тебя отлично справляемся. Лео, кстати, читает уже сам, здорово так, хоть и глотает иногда звуки. И я, как видишь, уже не тот, с кем ты разводился. Не жалеешь об этом? – альфа отрицательно закачал головой, пытаясь отбросить навязчивые картинки шестилетней давности, когда бывший муж был таким же несносным, неугомонным и острым на язык. – Вот и я не жалею. Без тебя лучше. Слова больно задели Кима. Они так хорошо разошлись, а сейчас омега кидался на него так, будто его выставили из дома ночью, в жуткий холод. Хотя он сам, из-за своей клятой гордости отказался от любой помощи. Они и не общались до сегодняшнего вечера. Альфа не видел ни мужа, ни ребенка уже год, и если без первого можно было прожить, то сына хотелось увидеть неимоверно. В конце зала показалась худая фигура омеги, с которой Ким пришел, а с кухни позвали Джерима. Тот изящно встал, и альфа не нашел в себе силы, чтобы не проследить за каждым его движением, за обтянутыми черной тканью брюк стройными ногами, бедрами. Взгляд скользнул выше, и Ким тут же укорил себя за это. Это было неправильным со всех сторон, неуважением к своему спутнику. Джерим скрылся из поля зрения, а его место за столом занял двадцатилетний мальчишка. И только сейчас Ким понял, насколько ему было странно находится рядом с ним. Только сейчас он почувствовал эту разницу в возрасте. Вряд ли этот миловидный парень сможет дать ему то, что он хочет. Внезапно музыка в зале стихла, а на небольшой сцене появился парень. Ким немного развернулся, чтобы рассмотреть его, и уже не мог оторвать взгляд. Он буквально пожирал глазами омегу, одетую в строгую рубашку и классические брюки. Альфа сглотнул вязкую слюну, а потом в очередной раз потерял дар речи. Язык присох к небу, а в горле пересохло, - он узнал в этой омеге десять минут назад язвившего ему бывшего мужа. Джерим стоял на сцене, касаясь длинными, тонкими пальцами сияющего золотом в этом освещении саксофона. Ким закусил губу и понадеялся, что спутник на него не смотрит. Он редко видел, как омега играл, всего пару-тройку раз, но каждый раз это было настолько восхитительно, насколько это можно было описать простыми словами. И Ким не знал, что именно его привлекает в этом. То ли бывший муж действительно так хорошо играл, то ли все его движения становились слишком сексуальными, но альфа переставал себя контролировать в те моменты. А может дело было в чуть обветренных губах, так плотно обхватывающих пластиковый мундштук и вызывающих вполне логичные ассоциации у альфы. Видимо, немногочисленные посетители были постоянными в этом ресторане, раз они прервали ужин и обратили внимание на стоящего на сцене омегу. А Джерим, хитро посмотрев на бывшего мужа, начал играть. И больше Кима уже ничего не волновало. Ни его спутник, что-то рассказывающий ему и касающийся пальцами его руки, ни проблемы на работе, ни холодный ветер за окном. Он не мог оторвать взгляда от омеги, когда та так самозабвенно играла, будто вырывая его и остальных из этого мира. Воспоминания закружились в его голове, словно снегопад, и все их встречи до свадьбы и те три года, что они провели вместе, окунули его в то тепло, что было между ними. Альфа никогда не мог подумать, что может снова вспыхнуть, как будто ему чуть больше двадцати, что может снова желать этого невозможного по всем статьям человека. Ему не нужен был его спутник, что недовольно сейчас поджимал губы и нервно сжимал его пальцы своими. Теперь развод казался чем-то глупым, самой большой ошибкой в его жизни. В глазах сидящей напротив омеги было разочарование, и Ким смог только сожалеюще пожать плечами, прежде чем остался в одиночестве. Ему было жизненно необходимо поговорить с Джеримом, снова затронуть тему их таких болезненных на данный момент отношений. Как только музыка стихла, а в зале снова зажегся свет, альфа часто заморгал, привыкшие к темноте глаза с трудом воспринимали кажущееся ярким освещение. Он махнул рукой омеге, подзывая его к себе, и тот подошел к его столику через несколько минут, с уже повязанным форменным фартуком, отработанной улыбкой и замявшимся воротником рубашки. - Принеси счет, - Ким старался, чтобы в голосе не было слышно ни пробирающего его отчаяния, ни нервной дрожи, но омега все это слышал и ликовал в душе, внешне никак не демонстрируя своей радости. Джерим вернулся к нему достаточно быстро, чтобы альфа успел хотя бы одеться. Пальто его было не застегнуто, и он торопился выйти на улицу, чтобы остудить голову. Разум подводил его, сердце колотилось так, будто грозилось разорваться от близости омеги. Лишь мельком глянув на сумму в чеке, он вложил в кожаную папку деньги, сквозь зубы бросая «Разница тебе на чай», и ушел поспешно. Даже его походка выдавала нервозность, а Джерим готов был прыгать на месте и танцевать от счастья. Чаевых от бывшего мужа ему досталось много, по меркам самой омеги. В такие немноголюдные будние вечера он собирал такую сумму со всех посетителей, и то не всегда, а сейчас, получая свои честно заработанные деньги, он не мог никак оценить поступок альфы. Он застегивал куртку сына, повязывал шарф и не мог отделаться от мысли, что отлично подпортил этому зарвавшемуся, наглому мужлану свидание. Джерим был уверен, что кто-то рассказал альфе о месте его работы, и он пришел сюда нарочно, не ожидая подобного поведения кроткого и тихого в последний год их брака мужа. Но при выходе из ресторана была очередь омеги удивляться. Ким ждал его около машины, грея руки в карманах пальто и безотрывно смотря на стеклянную дверь. Джерим попытался пройти мимо, не обращать внимания, но сын уже вырвал маленькую ладошку из ладони старшей омеги и побежал к отцу. Не мог он сейчас просто забрать Лео и уйти, причиняя ребенку такую боль. Пришлось подойти и молча смотреть, как мальчик обнимает отца, как что-то щебечет, и как Ким опускается на колени, чтобы посмотреть своему маленькому альфе в глаза. Джерим не настроен на разговор и меньше всего ожидает услышать предложение о помощи со стороны этого гадкого по всем меркам создания, что решило испортить его сегодняшний рабочий вечер. - Я вас подвезу, садись, - альфа открывает заднюю дверь, но Джерим отрицательно качает головой, инстинктивно делая шаг назад. – Не глупи. Если ты заметил, то здесь похолодало, а таскать ребенка по автобусам и метро чревато простудой. Я просто отвезу вас домой и все, больше ничего. Джериму сложно решиться, но сын первый устраивается на заднем сиденье, и ему приходится согласиться. Они молчат всю дорогу, за исключением тех моментов, когда омега указывает дорогу. Они живут не так уж далеко, всего в нескольких кварталах от ресторана, но Ким прав, на улице начинается метель, а Лео клонит в сон, и он кладет голову на колени старшей омеги, уже через несколько минут начиная сладко посапывать. Джерим прикрывает глаза и, убаюканный мерным ходом машины и теплом салона, начинает дремать, измотанный работой. Обратно в реальность его возвращает голос бывшего мужа, и омега дергается, на секунду забывая о лежащем на нем сыне. Он приходит в себя быстро и собирается будить ребенка, когда Ким жестом останавливает его. - Не издевайся над ним, - Джерим отрицательно качает головой, но альфа продолжает. – Я отнесу его и уйду. И нет, я не планировал этого. С тобой вообще невозможно что-либо планировать, ты отправляешь все задумки коту под хвост всегда. Две минуты всего, Джерим, пожалей сына. Омега тяжело вздыхает, но отрицать правильность слов бывшего мужа просто не может. На часах почти полночь, Лео действительно устал, им рано вставать, и приходится согласиться. Прежние чувства, давно погасшие, сейчас разгорались с новой силой, когда Ким брал на руки их маленького альфу, стараясь не потревожить его сон. Было странно впускать мужчину в свою квартиру, где они с сыном жили одни на протяжении этого года, странно видеть, как осторожно он укладывал его в кровать, что стояла рядом с его собственной постелью. Бывший муж действительно собирался сдержать обещание. Оставив на щеке ребенка поцелуй, он поспешил в коридор, чтобы уехать домой, когда Джерим прислушался к своей совести, что кричала внутри. Он стоял, боясь сказать хоть слово, но что-то давно спрятанное в нем обрывалось, и как только Ким потянулся к ручке входной двери, собираясь попрощаться, он заговорил. - Может… чай? – альфа удивленно посмотрел на него, не решаясь теперь уйти. – Ты помог нам, могу я хотя бы так отблагодарить тебя? Ким не особо и желал отказывать. Две такие разные стороны одного и того же человека он увидел за один вечер, и сейчас хотелось узнать, что еще припасено у этого странного, но такого очаровательного, с пленительной улыбкой на обветренных губах омеги. Он снова разулся и прошел следом за бывшим мужем. Кухня была уж слишком небольшой по сравнению с их старой квартирой, где теперь Ким жил в гордом одиночестве, изредка водя туда молодых омег. Джерим ставил чайник в абсолютной тишине, продолжал молчать, пока заваривал чай. Он не знал, что должен говорить, хоть и сам попросил остаться. Он не понимал, что движет им, почему так хотелось присутствия этого альфы рядом. Омега поставил чашку на стол, и их пальцы на мгновение соприкоснулись, пуская по телу каждого из них разряд. Джерим отвел взгляд, садясь как можно дальше от бывшего мужа, хотя особенного пространства для маневров тут и не было. Они все равно соприкасались ногами под столом, и от этого пробирала дрожь, с которой справиться омега был не в силах. Были ничего не значащие вопросы, общие фразы, чтобы хоть как-то нарушить звенящую тишину. Часы мерно отсчитывали минуты до часа ночи, а они все еще сидели рядом, как когда-то давно, и в глазах Кима было что-то до одури приятное, будто не выплеснутое за год желание рвалось наружу. Джерим встал, чтобы вымыть чашку, чтобы не смотреть на мужа, но его взгляд ощущался кожей, такой горячий и настойчивый, и ноги омеги задрожали. А следом он задрожал всем телом, когда на животе сомкнулись сильные руки. Он попытался вырваться, но эта слабость, что всегда брала над ним верх в присутствии альфы, снова подчиняла, и его хватило только на короткий рывок вперед. Он уперся низом живота в край раковины и замер, боясь пошевелиться. - Не надо, Ким. Все кончено давно, ты сам знаешь, - каждое слово давалось с трудом, и только он сам знал, как тело желало этой близости. - А ты знаешь, что нет, - альфа уткнулся носом в пахнущие пряностями волосы и глубоко вдохнул. – Я сейчас чувствую себя полнейшим идиотом, что развелся с тобой. Ким провел кончиком носа по обнаженной шее омеги сзади и коснулся губами выступающего позвонка. Тело Джерима снова задрожало, и это невозможно было не заметить, тем более человеку, с которым он столько лет был близок. Альфа сам развернул его к себе лицом и провел подушечками пальцев по щеке. Мужчина даже не сопротивлялся. Давно забытая ласка была слишком нежной, слишком желанной, и он послушно приоткрыл губы, когда его поцеловали. Он провел ладонью по коротко остриженным волосам мужа, и от этого его прошило волной возбуждения, омега вжался телом в еще минуту назад ненавистного человека. Ему уже было все равно, что в поясницу больно упирается край раковины, что ноги подогнулись, что он сам целует, требуя продолжать. Ким снова развернул их, подхватил омегу и усадил на пустой стол, смотря на нее снизу вверх. Его ладони нагло пробирались под мягкий свитер, чтобы коснуться разгоряченной кожи, чтобы сорвать очередной еле слышный стон с покрасневших губ. Джерим не хотел этого, но его тело больше не подчинялось ему. Он обхватил альфу ногами, притягивая к себе, и сжал широкие плечи, прогибаясь до хруста в позвоночнике, когда губы коснулись остро выступающих ключиц. Ким точно знал, где нужно коснуться, чтобы муж потерял рассудок и отдался ему весь, без остатка, и сейчас пользовался этим, заставляя разум омеги подчиняться глупому сердцу, что так билось в груди. Джерим даже не противился, когда с него сняли свитер, когда покрывали поцелуями худую грудь. Он словно перенесся в те годы, когда его прижимали к любой поверхности, чтобы взять без разрешения, которое никогда и не требовалось. За его спиной упали пиджак и рубашка альфы, они соприкоснулись голой кожей, и Джерим еле успел сжать зубы, чтобы подавить рвущийся наружу стон. Он попытался оттолкнуть мужа, но наткнулся на небывалое раньше сопротивление. - Лео спит, - голос дрожал, срывался, а Ким не обращал на это внимания, расстегивая ремень узких джинсов, заменивших форменный костюм. – Он же услышит… - Тогда постарайся быть тише, - альфа толкнул его в плечи, укладывая на столе, чтобы снять мешающиеся штаны. – Ты же сам не хочешь, чтобы я остановился. Джериму пришлось закусить ладонь, когда джинсы с него сняли вместе с бельем, а чувствительной кожи коснулись теплые пальцы. Муж был прав, он не хотел этого, тело жаждало принадлежать своему альфе, тогда и сейчас он испытывал одно и то же, нестерпимое возбуждение, от которого можно было избавиться единственным способом. Он не смотрел на то, как раздевается Ким, это было невыносимо для него. Было неудобно, стол был слишком маленьким для него и вообще не был предназначен для подобного, но другого места они не могли найти, да и не желали. Истекающего смазкой отверстия коснулся один палец, долго дразнил, доводя Джерима до агонии, что сжигала изнутри. А когда он все-таки вошел внутрь, то показалось, что он умирает. Он почти рыдал, так хотелось стонать в голос от этой боли, смешанной с удовольствием. С момента развода у него не было никого, все свое время омега посвятил ребенку и работе, и сейчас даже одного пальца было много для него. Но он терпел, пытался расслабиться, зная, что потом муж с лихвой извинится за это. Пальцев стало два, они разошлись в стороны, а на ладони появилась кровь, так сильно Джерим кусал ее, чтобы не закричать. Внезапное прикосновение мужа к простате заставило его выдернуть из-под головы пиджак и затыкать себе рот им, ноги свело судорогой, а сам он подался навстречу, насаживаясь на пальцы и зажмуриваясь до белых точек. Ким продолжал подготавливать его, быстро и резко трахая его пальцами и следя за каждой эмоцией на искаженном от удовольствия лице. Так много лет прошло с момента их знакомства, но время было словно не властно над омегой, он оставался таким же пленительно-прекрасным для своего альфы. Словно сквозь толщу воды он слышал его просьбы дать больше, взять его уже, не заставлять мучиться, и он послушался. Подтянув Джерима ближе к краю стола, альфа легко вошел в него, наслаждаясь жаркой теснотой его тела, заставляя сжимать пальцами деревянную столешницу. Омега напрягся, было больнее, чем он рассчитывал, но вместе с этим он чувствовал эйфорическое удовольствие от того, что это именно Ким, не кто-то другой, а его бывший муж, которому даже сейчас он настолько доверял. Альфа покрывал поцелуями его грудь, шею, оставлял легкие укусы на коже и ждал, пока тот привыкнет. Джерим сам попытался насадиться на его член, чтобы попросить продолжить. Он не пробовал говорить, во рту все еще был рукав пиджака, да и вряд ли бы из его пересохшего горла вырвался хотя бы писк сейчас. Но муж понял его без слов, крепко удерживая за бедра и начиная двигаться медленно, будто издеваясь. Тело горело, а слезы выступали на глазах от всего происходящего. Это было правильно и неправильно одновременно, Джерим пытался ненавидеть себя за эту слабость, но удовольствие было таким сладким, что он коснулся пальцами напряженных запястий альфы и снова выгнулся от ощущения наполненности. Ему казалось, что он падает с обрыва, движения все еще были медленными, доводящими его до безумства, а ему хотелось кончить как никогда раньше. Он глушил весь год течки таблетками, а сейчас из-за близости идеального партнера казалось, что ему снова шестнадцать и это его первый раз. Внезапно Ким замер, и можно было почувствовать гладкими стенками каждую выпуклую венку на стволе, пульсацию горячего члена внутри тела. Он оставил между их лицами всего пару сантиметров и убрал изо рта промокшую от слюны ткань. - Скажи это, давай, - Джерим замотал головой, находясь на грани истерики, пытаясь удержать рвущиеся стоны. – Я не продолжу, пока ты не скажешь. Я могу даже уйти, оставить тебя здесь, ты знаешь, что я могу. Давай, черт возьми, скажи, что хочешь. Он выдыхал это в губы, одной рукой упираясь в стол, а другой оглаживая проступающие от частого, неглубокого дыхания ребра. Омега отвернулся, чтобы не смотреть в глаза мужу, и прошептал еле слышно, казалось, будто сердце стучит громче, чем он говорит. - Хочу… Только продолжай, сукин ты сын. Знаешь, что я даже снова соглашусь выйти за тебя, если ты трахнешь меня… И этих слов, что дались омеге с таким трудом, было достаточно, чтобы Ким вошел в него до самого основания, сорвал с покусанных губ короткий поцелуй и начал иметь его быстро и резко, как они оба любили раньше. Джерим еле успел снова закусить рукав пиджака, чтобы не сорваться на крик, когда ощутил в себе мужа. Он прогибался в спине, подавался навстречу и пытался избавиться от слез, что стекали по щекам. Ему было слишком хорошо и было так страшно, что после всего этого альфа снова уйдет, оставит его одного, использовав для собственной прихоти. Но наслаждение сейчас затапливало его, и он потянулся рукой к собственному члену, чтобы позволить себе окунуться с головой в давно забытую эйфорию. Ким оттолкнул его ладонь, обхватывая ствол своей, надрачивая в одном ритме со своими толчками. Мышцы пресса напряглись, а тугая спираль внизу живота резко распрямилась, и даже сквозь ткань был слышен его надрывный скулеж, когда он пачкал собственной спермой пальцы мужа и свою кожу. Его тело расслабилось, мысли покинули голову, но он все равно сжался, помогая альфе дойти до конца. Он терзал его, кусал плечи и тут же зализывал укусы, шумно дыша и теряя последнюю связь с реальностью. Джерим бессильно толкнул его, но тот все понял и вышел из него, пачкая обжигающим семенем светлую кожу на бедрах. В голове обрывками метались мыслями, и Ким поймал только одну из них, но озвучивать не спешил. Молча поднял валяющиеся на полу брюки и белье, но забирать рубашку не спешил. Омега с трудом встал и направился в душ, не стесняясь собственной наготы, будто бы забывая, что в квартире кроме них еще и ребенок. И уже за закрытой дверью он сполз на пол, пытаясь успокоить разбушевавшееся сердце, которое твердило попросить мужа остаться. Он не думал о том, насколько это грязно и неправильно, он и так уже пал ниже некуда, и, собрав пальцами вязкое семя с бедер, потянул их в рот. Знакомый вкус заставил его сглотнуть, и Джерима захватило отчаяние. Вода смывала его слезы, пот, но не уносила с собой переживания и страхи. Омега надел чистые вещи и вышел к мужу, который делал чай для них двоих, как когда-то давно. - Я поглажу твой костюм сейчас, чтобы ты мог вернуться домой, - Ким даже не посмотрел на него, ставя на стол чашки и занимая свое прежнее место. Джериму пришлось последовать его примеру. - Ты сказал, что снова согласишься выйти за меня, если мы переспим, - омега задрожал и отвел взгляд. – Я не хочу заходить так далеко сейчас, но давай попробуем еще раз. Не надо мотать мне тут головой, как будто я не вижу, что тебя тянет ко мне. Не отрицай очевидного, Джерим. Просто давай начнем оттуда же, где остановились. Если ты сейчас откажешь, я буду караулить тебя на работе, у дома до тех пор, пока не услышу согласие. Омега задумался на несколько минут, все еще пытаясь разобраться в споре разума и сердца, но все-таки кивнул, так и не понимая, что с ним творится. Улыбка на лице мужа успокаивала его. Они просидели до четырех утра, разговаривая обо всем, что произошло за этот год, обмениваясь ленивыми поцелуями и дурачась, словно дети, стараясь не разбудить сына. Ложиться смысла уже не было, и Джерим привычно гладил костюм, а альфа в очередной раз повторял, что на выходных утром приедет, чтобы перевезти их вещи в старую квартиру. Омега хмыкнул, разгладил последнюю складку на воротнике рубашки и шутливо оттолкнул мужа, когда тот обнял его. За окном занимался рассвет, а в соседней комнате просыпался Лео.