Нас свела судьба

— Эм, какой адрес? — спросила Мила, после пятиминутной езды в полном молчании. Ромка с Ремом в обнимку спали на заднем сиденье, а Нил… Он всё так же сидел и смотрел на дорогу; у Милы всё так же тряслись руки; они всё так же ехали, не проронив ни слова, и поэтому первой заговорить решила девушка, но уже триста раз пожалела об этом. Было странно и неловко, было страшно и немного стыдно. Эти все чувства смешались в одну кучу, вызывая странное ощущение в голове и теле, не давая сконцентрироваться на дороге. — Адрес чего? — задурманенным взглядом Нил зыркнул на неё, а потом отвернулся и принялся дальше смотреть в окно, так и не ответив на вопрос. Мила сильнее сжала руль: к этим и так, несовместимым и странным чувствам, прибавилась злость. Захотелось огреть его чем-то тяжелым, разбудить Ромку и пусть они пешком идут по домам. Нил настолько был пьян, что даже не понял вопроса, и Мила, тяжело вздохнув, нажала на педаль газа, на несколько секунд прикрывая глаза, чтобы немного успокоиться и перевести дух. Всё же, придется их всех вести в квартиру. Придется вести двух следователей в квартиру бандитов, чье дело они и расследуют. Это безумно весело и жутко страшно, но она надеялась, что они настолько плохо соображают, что даже не заметят ничего странного. Она успокаивала себя тем, что все хорошо спрятала, и в их квартире нельзя ничего найти такого, чем бы заинтересовалась полиция, да и стали бы проверять квартиру работника полицейского участка? Наверное, нет, но она накрутила себя так, что начала болеть голова от этих странных мыслей, которые не хотели её покидать, и она молила Бога, чтобы все обошлось. Кое-как найдя места у самого подъезда, девушка остановила машину, заглушила мотор и начала думать, как сделать, чтобы было легче тащить этих алкоголиков в квартиру. Мила вылезла из машины, обдумывая как этих двух тюленей занести. Решила попросить Нила о помощи, но сразу отбросила эту идею, ибо она четко понимала, что от такого же пьяного парня никакой пользы не будет, и решила оставить их в машине. Хоть Лютов и был пьян, но он попытался вытащить Рема, что уже хорошо. Спящего и пьяного бугая Рема. Выглядело смешно и странно, а движения были корявыми из-за алкоголя, который все ещё бил этим бухарикам в головы. Пока Нил вытаскивал друга из машины, Мила тем временем лупила Ромку по лицу, чтобы тот проснулся и помог ей нести его в квартиру. Что-то там бормоча и матерясь он проснулся, и даже попытался идти сам, но Мила его поддерживала, чтобы он сейчас не грохнулся мордой об асфальт. Проклиная производителей спиртного, магазины, которые продают алкоголь, Рудик тащила друга к подъезду. Открыв тяжелую дверь, тяжело вздыхая, Рудик начала волочить друга к лифту, а сзади плелись Нил и Рем. В обнимку, опираясь друг на друга, придерживаясь за стены, за перила, но шли. Благо, лифт работал и толкнув его в кабину, а затем, пропустив «друзей по бутылке» она зашла вслед за стажерами. Поскольку Ромка разлегся в лифте, и сел прямо на пол, который был очень маленький, Мила очутилась в довольно-таки неловкой позе. Стоять было не комфортно, неудобно, неприятно, невесело, и единственное, что она сейчас хотела — это избавиться от головной боли и поубивать всех к чертовой матери. Рудик очутилась слишком близко к Нилу. Лицо в лицо. Воняло водкой, а еще Нил схватил её за локоть, чтобы не упасть и сильно-сильно сжал его. Пришлось терпеть, чтобы выжить. Почему-то, Мила забоялась и застеснялась сказать ему что-то, и немного смутившись, она отвела взгляд от его темно-темно карих глаз и начала разглядывать кнопки в лифте, пока он держался за нее. Но парню было вовсе всё равно. Голова болела, на плече висел пьяный друг, глаза застелила пелена тумана, а та вонь, что стояла в кабинке как-то отвлекали его от девушки. Наконец-то они приехали на шестой этаж. Впуская холодный воздух из лестничной клетки в лифт, Лютов побыстрее вылез, хватая своего друга за руки, а Мила, подхватила свой груз, и они пошли к квартире. Открыть ключом двери, когда на тебя опирается мужик, который весит больше 60 кг, как оказалось, очень сложно, и поэтому даже не задумываясь, она дёрнула плечом и Ромка с грохотом свалился вниз. Да так громко, что разбудил, наверное, весь этаж, заставил подпрыгнуть Нила и проснуться Рема. Вы смотрите, как в лифте тащили, по ногам топтались — так он ни одного звука не издал, а тут проснулся. Просто проклиная весь этот дурдом, она наконец-то открыла дверь и вошла в квартиру, уже за руку волоча друга, который спал как убитый и его не разбудил бы никто. Рем с Нилом вообще ввалились, чуть не разбив вазу в прихожей и не свалив шкаф, но добрались — это главное. Уже измученная девушка, еле-еле перебирала ногами, все ещё проклиная этот мир. Решив, что за Ромкой вернется позже, она поманила рукой стажеров, чтобы те следовали за ней, а друга оставила в прихожей. Тихо пройдя мимо мирно спящих на диване Белку и Агнию, она провела их в свою комнату — единственное место, где нет никаких отмычек, пистолетов и химических веществ. В комнате, кроме кровати было ещё огромное кожаное кресло, в которое Нил посадил Рема, который, кстати, опять отключился. А сам, кивнул Миле, и просто ввалился спать на её кровать. Охренеть просто. Вернувшись за Лапшиным, Мила даже не пыталась поднять его, а, взяв за ногу, потащила в его комнату. Порогов у них нет, спина сильно болеть не будет, поэтому можно облегчить себе жизнь и просто волочить его за ногу. Вот, что называется настоящая дружба: ты его пьяного вытаскиваешь из дерьма, приводишь домой, а он утром ничего и не вспомнит. Зато есть, что вспомнить Миле. Укрыв пледом подруг, Мила тяжело вздохнув, пошла на кухню. Это надо же, трое пьяных друзей и двое пьяных, взрослых парня, которых она вообще не знает, спят в её комнате. Узнал бы кто-то — не поверил. А теперь нужно ждать, чтобы они проснулись и побыстрее свалили к себе домой. А тем временем можно выпить кофе и встретить рассвет, ведь осталось несколько часов до восхода солнца, так что терять Миле уже нечего: спать негде, а любовь к рассветам появилась с детства. Рано утром того же самого дня. Комната Милы. Утро было солнечным, и как всегда прекрасным. Яркие лучики заглядывали в комнаты людей, которые уже начали собираться на работу. Природа оживала на глазах и тянулась к солнышку; улицы начинали заполняться людьми; некоторые кафе уже были открыты и вскоре запах свежего кофе заполнял помещение; крупные фирмы уже работали во всю силу: работники занимались своими офисными делами, доделывали дела со вчера, и просто ненавидели эту жутко неинтересную и скучную работу; а вот кто-то только проснулся после крупной вечеринки или в нашем случае, простой пьянки в офисе после рабочего дня. Этом самым человеком был Нил Лютов, который вчера хорошо повеселился. Пытаясь открыть глаза, и заставить себя встать с кровати, Нил вспоминал, что же вчера было. Начало дня он помнит, работу помнит, Лапшина помнит, бухло помнит и начало пьянки, а потом пустота. Белый-белый лист. Подняв с подушки, казалось, свинцовую голову, он потер глаза, и пытался узнать комнату и место, где он находится. Не узнал, как жаль. Но это его ничуть не удивило, но все-таки насторожило. Конечно, после бурной пьянки проснуться в чужой квартире это обыденно для такого парня, как Лютов. После гулянки в клубе он тоже просыпается в чужих квартирах с девушками. Правда, тут без девушки, но с Ремом. Он подумал, что, возможно, он у Лапшина в квартире, но обстановка в комнате заставила засомневаться. Бабская комната, видно сразу. Не такая, чтобы розовый пух, на розовом зеркале, возле розовой кровати в комнате с розовыми обоями, а простенькая, уютная, обжитая и комфортная комната какой-то девушки. Ничего необычного: кресло, кровать, простые серые обои, шкаф, комод и… фотографии на комоде. Стараясь подняться, Нил схватился за голову и попытался перенести свое тело к комоду, чтобы по фотографиях вычислить чья же эта квартира. На фотографиях он узнал подругу Лапшина, кажется, Рудик какая-то. Узнал, конечно, же по рыжим волосам. Фотографий было всего несколько: Лапшин, Рудик и другая их подруга в парке с мороженым, Рудик с мужчиной и женщиной, наверное, родители хотя она была совсем непохожа, но кто их знает, и третья, Рудик еще в юном возрасте держит собаку на руках и весело улыбается. Ну, значит, предполагал правильно — он у своего начальника. Хоть и соображал туго, вертеть головой было больно, а передвигаться трудно, он попытался разбудить Рема, который все ещё спал в кресле. Ничего не получилось, и, бросив это дело, он, придерживаясь за стены, попытался доплыть до двери, чтобы найти кухню, и самое ценное — воду. Единственное плохое в алкоголе — это потеря памяти, головная боль и страшный сушняк утром, а так, то это прекрасное расслабляющее вещество. Пытаясь тихо закрыть дверь, чтобы не наделать лишнего шума и не умереть от него, Нил попал в гостиную. Немного осмотрелся и увидел странную картину: подруга Лапшина Векша и какая-то жгучая блондинка, которую он ещё заметил в кафе, когда он записал номер Ромки. Было довольно-таки смешно наблюдать, как они обе скрутившись, пытались поместиться на диване. Прямо возле дивана стояли несколько бутылок, и Лютов понял, что не один он накидался. Решив не останавливаться, а быстрее отправляться на поиски воды, он ухмыльнулся и побрел дальше. Квартира была большая, что его удивило, ведь Ромка работает в полицейском участке, и снимать такую большую квартиру — даже если их трое! — было бы непосильно для их бумажников, но как-то не особо над этим задумываясь, он наконец-то нашел кухню. Рыжая подруга пыталась достать что-то из верхней полки, но из-за своего детского роста, просто не могла это сделать без стульчика. Даже в таком состоянии, как сейчас, Нил понимал, что легче стать на кресло, чем прыгать. Прикрыв глаза, он решил помочь ей и тихо подошел к ней прямо впритык. Когда пачку с печеньем, которую девушка прятала от Ромки, схватила чья-то огромная рука, Рудик не растерялась, и схватив кого-то за руку, завела её за спину. Лютов, который соображал хреново и вообще в данный момент был ленивцем-тугодумом, то только боль его наконец-то взбудоражила, и он полу криком, полушепотом рявкнул на Милу: — Ты охренела? Я тебе помочь хотел, — и хоть сил у него было мало, он все же смог выкрутиться и прижать Рудик к стене. — Смотри сначала, кто идет, — крикнул Лютов и отпустил Милу. Девушка была в недоумении, как только Нил отпустил её, вот тогда она уже сообразила, что случилось. Это надо же было так тупонуть перед ним. Она надеется, что он ничего не заметил и не придаст этому особого значения. Милу отвлек шум воды, и когда она заметила Нила, который жадно пил воду, прошептала: «Прости», на что Лютов только повел глазами, даже не переставая пить. Странный он, конечно, мог бы что-то сказать, но как Мила поняла раньше, что он был молчалив, скрытный и вообще очень мрачный, поэтому не зацикливаясь на этом инциденте, она присела за стол. Закончив пить, Лютов грохнулся на стул напротив неё и начал выжидающе смотреть. — Что было вчера? Почему я здесь? — очень тихо спросил он, наверное, голова у него болела ужасно, да и выглядел он помятым, ужасным, круги под глазами и сонный взгляд. Мила удивилась от вопроса, ибо еще минуту назад он был очень недовольным и теперь ей рассказывать, что случилось. — Вы напились, ты позвонил с телефона Ромки, и я вас забрала, — спокойно ответила Мила, даже не глядя на парня. Про то, как она тащила их в квартиру и прочие подробности решила не рассказывать, ибо Нил был почему-то злой и развивать разговор она не хотела. Рудик догадывалась в чем причина, ну ладно, она знала в чем причина и что с настроением Лютова. Во-первых, утро после пьянки добрым не бывает, головная боль и прочее дерьмо, что сопровождает его, а, во-вторых, она чуть не сломала ему руку, потому что не спала всю ночь и усталость дала свое. Мозги отключены, а рефлексы работают, так что вполне нормально, что она так поступила, ибо знала откуда набралась этих рефлексов. А вот Нил не знал, и хорошо, может, и подумал себе что-то не то, и Миле следовало бы волноваться, но ей абсолютно, на удивление, все равно. Она будет себе спокойно пить кофе и не обращать внимания на этот прожигающий взгляд. — Я такого не помню, — задумчиво проговорил Нил, все ещё смотря на Рудик, но было видно, что он где-то в облаках витает и совершенно не замечает её. — А где ты научилась драться? — вдруг спросил Лютов, и голос его изменился, немного оживился и все свое внимание он сконцентрировал на Миле. Не ожидала Мила такого вопроса, и поперхнулась кофе, чем вызвала странный взгляд Нила, но постаралась взять себя в руки, и спокойно ответить. — Улица научила. Не в ту компанию попала в подростковом возрасте, — она сразу же опустила глаза и не знала, куда себя деть, потому что не соврала. Это все действительно было так, и чтобы не видеть того осуждающего взгляда, встала, чтобы помыть чашку. Но Лютов и не думал кого-то осуждать, ибо считал все эти дела бабскими штучками, и сплетнями, и слухами он не занимается. Да и даже не подумал об этом, ибо очень хорошо понимал Рудик, ведь у него в жизни случилась такая же ситуация, о которой, кроме его и родителей, не знает никто. Это его немного удивило, что она девушка и в её жизни такое было, но он совершенно не знает её и её семьи. Молчание смущало, было неловко и девушка считала эту ситуацию настолько глупой, что решила как-то разрядить обстановку и предложить кофе или чай, чтобы как-то отвлечься от этой темы, ибо воспоминания с того периода её жизни не самые лучшие, и порой она хочет стереть себя память о её детстве. Все тогда казалось очень классным и ярким, сбегать из дому считалось «круто», а гулять всю ночь напролет, сидя то в переулках, то на крышах домов и курить было страшно, но весело. И, может, эти времена были и хреновыми и незабываемыми, но этот опыт и тот неприятный осадок с тех времен ночью не дает спать, поэтому она всё же предложила что-то выпить. Правда, Нил её не услышал. Он смотрел в окно и было видно, что он в раздумьях. А это действительно было так, ибо он тоже вспоминал свои студенческие года и всё то дерьмо, что с ним было. Эти пьянки, гулянки, наркота, много денег, водки и девушек. Он прогуливал пары, не слушай замечание родителей, не боялся преподавателей, декана и исключения из универа. Деньги были, а подкупить кого-то проще простого, и именно потому он закончил филологический факультет. Он, наверное, дальше бы бухал и принимал наркотики пока бы не сдох, но смерть мамы была знаком «стоп». Это переломный момент, когда в жизни меняется все. Нил помнит те времена, антидепрессанты, больницы, ломки, тот осуждающий взгляд отца и похороны мамы. Когда этот страшный год возни по больницам, психиатрам и прочим докторам закончился, он решил, что полностью уйдет в работу, но не филологом. Поступив в универ по второму кругу, но на другой факультет он уже учился: заваливал себя работой, учил предметы, и заливался водкой и, вот таким образом пытался забыться. И вроде бы все получилось, он и выучился, и понемногу, тяжело, но все же начал отходить от той смерти и от того стресса. Эти оба так бы и сидели, вспоминая все, что принесло боль в их жизни, и дальше бы себя убивали воспоминаниями, но другие алкоголики, которые все ещё находились в квартире начали просыпаться и первой оказалась Белка, которая с закрытыми глазами добрела до умывальника, и не открывая глаз, пила воду, пока Мила и Нил странно на неё смотрели. — Как самочувствие? — спросила Мила, пытаясь улыбаться, может, и Белка бы не заметила её состояния, но показывать, что она опять себя добивает прошлым ей не хотелось. — Я больше не пью, — охрипшим голосом сказал подруга, и села за стол, придерживая голову руками. Нил посмотрел на неё, как на идиотку и лишь закатил глаза. Вдруг послышался какой-то шум, и все как один повернули голову в сторону двери, которая вела в коридор, откуда и доносился звук. Будто сговорившись, в комнату вошли Рем, Агния, и Ромка, который держался за спину и Мила, конечно, же догадалась почему. Ребята выглядели просто ужасно, помятая одежда, запутанные волосы, бледная кожа лица и прикрытые глаза. И сразу же бросились пить воду, а Лапшин, который еле передвигался, и вовсе отобрал стакан у Белки. Фильм ужасов «Зомби апокалипсис», по-другому не скажешь. Вся эта ситуация так страшно и странно выглядела, что хотелось спрятаться от этих «зомби» и так сидеть где-то в углу. Когда они вдоволь выпили воды, начались расспросы и все налетели на Милу. Что, как, когда, что было, как так, что случилось и куча похожих непонятных вопросов ото всех, кроме, конечно же, Нила. Этот шум, который они сами и создали давил на уши и Рудик, и им. Когда все это стало просто нетерпимым, «базар» прервал звук телефона. Звонил телефон Ромки, который еле передвигался, но все же взял трубку, и даже не успел сказать: «Алло», как его глаза начали округляться, но никто не догадался почему. Как только он выключил телефон, он произнес одну-единственную фразу: — Гурий нас убьет. И вот тогда начался кипишь. Ребята начали собираться, бегать по квартире, что было сложно, ибо вчерашний вечер прошел на славу. А Гурий долго не ждёт, так что выговор парням обеспечен и только девушки спокойно остались на своих местах, понимая, как нелегко сейчас будет Лапшину и стажерам.