Заурядный человек

* Додзё Рёдзанпаку, то же время * В додзё, по просьбе старейшины собрались все мастера. Вернувшаяся с задания Сигуре с любопытством вошла в зал, в котором уже сели все мастера. На столике был горячий чай, который, кроме Миу, умел заваривать только старейшина. И Сигуре, стараниями Сирахамы. – Наконец вернулась? – спросил старейшина, – не поведаешь нам, куда ты уходила? – Нет… отозвалась Косака, – это… личное. Заявление ввергло в ступор Акисаме, который считал, что у его воспитанницы нет от него секретов. Видя такое состояние мастера Коэтсудзи старейшина пригладил свои усы, решив разобраться, в чём тут дело. – Ладно, мы же не будем лезть в личные дела мастера Косаки? – спросил он заинтересованно. Остальные согласились с ним и старейшина продолжил уже по теме собрания: – единственная причина, по которой мы собрались здесь – наш дражайший ученик. Интересный человек, не правда ли? – Странный он, – сказал Акисаме, – он тренируется с помощью какой-то странной техники… – Медитация тройного цветения, – сказала Сигуре, хотя обычно она только молча слушала и никогда не говорила. – Что, прости? – спросил Ма Кенсей, спрятавший фотоаппарат, так как Сигуре на этот раз соблюла приличия. – Техника… доступная перерождённым… – сказала Сигуре, – одна из них… – Вот как? – удивился старейшина, – откуда тебе известно? – Кенчи… сам сказал… – недовольно ответила Сигуре, – обещал научить… одной технике. Мастера зашумели – виданное ли дело, но старейшина хлопнул рукой по столу и всё стихло. – Сигуре-сан, тебе кажется известно больше, чем нам? – повернулся в её сторону Акисаме, – откуда? – Сам… рассказал… – Странно, мне он ничего не рассказывал, – обиделся было Коэтсудзи. – Ты не спрашивал… – Сигуре склонила голову, – он… интересный человек. Старейшина продолжил допрос: – А ты спросила его? И что же он тебе рассказал? – Много… он умеет заваривать чай… – Сигуре отпила глоток от поставленной перед ней чашки. Заявление удивило мастеров. – Не хочешь ли ты сказать, что Кен-тян пригласил тебя на чай? – хохотнул старейшина, но тут же осёкся и замолк, глядя в глаза Сигуре. – Да. Мы говорили… Поняв, что большего она не скажет, Акисаме-сан прекратил допрос: – Довольно, старейшина. Кенчи-сан сам скажет всё, что сочтёт нужным. – Но меня интересуют его способности, – надавил старейшина, – он явно умеет управлять своей ки. При этом ничего не смыслит в боевых искусствах. Однако ему ответила Сигуре: – Он обучался в храме… много лет… медитации… – Сигуре, и без того сказавшая рекордно много, замолкла и уткнулась в чашку с чаем. Старейшина удивился, но припомнив кое-что из сказанного Кеничи, кивнул, продолжив: – Обычно обучение начинается с подготовки тела, затем навыков, и только потом ученика постепенно учат использовать своё ки. Тут случай особый… ученик уже владеет ки, а её объём на уровне любого другого перерождённого. Контролирует он её так же не хуже мастера, но… – Просто он начал обучение много лет назад, – влез Сакаки, – а в додзё продолжил свой путь, а не начал его. Думаю, в этом вы как раз и ошиблись. – Вот именно, Сакаки-кун, – кивнул старейшина, – у нас ученик который владеет ки на уровне мастера, использует какие-то секретные техники для тренировок… – В таком случае, – продолжил за старейшину Акисаме-сан, – ему требуются физические тренировки. Его ки может разрушить его тело, если он будет неосторожен. – Значит, будем качать мальчика, – кивнул Ма Кенсей. – Не только, – не согласился с ним Акисаме, – начнём потихоньку учить его боевым искусствам. Мастера согласно загудели. Акисаме продолжил: – ну и конечно же, тренировать тело! Я займусь этим лично. Всё, что ему требуется – многократно увеличить физические нагрузки, так как стандартные тренировки для него что лёгкая прогулка, благодаря ки. С ним не согласились большинство мастеров, за исключением Апачая, но старейшина хлопнув по столу, попросил всех стихнуть и слушать Коэтсудзи. Благодарный Акисаме описал ближайшие тренировки, после чего собрание было закончено. Мастера додзё рёдзанпаку не собирались давать ученику поблажки, сколькому бы он не научился до прихода в додзё. Никто из них не знал, что значит тренировать лучше или хуже – тренировка в понимании присутствующих это полная самоотдача. * Кеничи, тот же день * Мастера сегодня как с цепи сорвались! Акисаме сразу, как только я пришёл, утащил меня с собой и вытащил из подсобки какую-то адскую машину, в которую запихнул меня. Приходилось бежать как белка в колесе. Хотя это им и было – колесо для белки. После часа бега, он впихнул меня в какое-то приспособление, в котором было нереально двигаться и потребовал отрабатывать удары. При этом руки были привязаны к тугим рычагам. Зверюга! И ведь за каждую остановку аппарат бил меня током! Бодрит, конечно, но я бы с радостью отказался от таких адских тренировок. Пришлось часов пять мучиться в его адских машинах – закончил он когда уже стемнело. Больше я ничего не помню, как дошёл до куда-то, как свалился и заснул… Встал я от пинков – это демон во плоти, Акисаме Коэтсудзи, захотел продолжить тренировки. Подъём в четыре утра – та ещё радость. Пять часов экзекуции… бег вокруг парка с покрышкой, на которой сидел Коэтсудзи, потом отработка ударов… Акисаме не страдал добротой – через четыре часа меня можно было выжимать. Тело ныло так, словно вот-вот развалится. Попытки пожаловаться демону ни к чему не привели – он только посмеялся, сказав, что так и должно быть, и что это «мышцы растут». В школу я сбежал с огромной охотой – только это позволило мне прийти в себя. Бегать от Цукубы не получалось никак – всё же я был главой школьного кружка и сбежать из своего кабинета… Да, сбежал, и лишний раз не попадался никому на глаза. Сразу после занятий – вообще скрылся и уехал в додзё, вместе с Миу, конечно же. Хотя наверное, зря я так беспечно отношусь к додзё. К демонам в ад я уехал, что бы они и дальше истязали меня, радуясь, вот правильное сравнение. Акисаме только порадовался такому рвению и принялся за моё обучение в усиленном темпе – на этот раз он вытащил передо мной каменную статую. – Это ещё что? – не понял я, видя статую, одетую в кимоно. – Это моё тренировочное устройство. Называется «брось демона»… – усмехнулся Коэтсудзи. Я попробовал выполнить бросок… макивара была тяжёлой, и ни в какую не хотела падать – не меньше двухсот килограмм камня. На мои потуги Коэтсудзи только рассмеялся, пояснив: – Всё дело в центре тяжести, – пояснил он, – у людей центр тяжести находится чуть ниже пояса. Если сместить центр тяжести… – он подвинул макивару так, что она легко наклонилась, – то сможешь бросить её как угодно… За нашей тренировкой наблюдал Сакаки, причём внимательно. – Понятно, – кивнул я, – разрешите попробовать сначала в виртуальной реальности? – Да пожалуйста, – кивнул Коэтсудзи-сенсей, прежде чем понял, о чём речь. Я сел и начал уже привычную медитацию. Если дело касается выработки чувства центра тяжести – то это мой козырь, можно и с него ходить. Коэтсудзи быстро отпрыгнул от волны ки, а Сакаки смотрел во все глаза, дальше я не видел, постепенно проваливаясь в своё подсознание. Ещё чуть-чуть, и я стою в привычной темноте. Макивару я достаточно ощупал, так что смоделировать её не составит труда. Построив перед собой ту же самую макивару, я принялся за тренировки. Единственный минус такой тренировки – я могу, по внутреннему времени, заниматься очень и очень долго. Сперва это кажется плюсом, но если подумать… провести две недели, без сна и отдыха, в постоянных тренировках, бросая макивары различной весовой категории… это та ещё радость. Зато, как я понял, судьба Миу, которая долго и упорно учится годами на пролёт мне не грозит. Ки-центр развит, а контроль ки… это я могу с честной совестью заявить – своими силами натренировал. И это не стоило мне ничего – медитация это не усилие, это его полное и абсолютное отсутствие. Макивары я бросал уже намного уверенней, хотя крутить так же просто, как Акисаме-сенсей не мог. Не мог, и всё тут, тут наверное работает какая-то особая, уличная магия… Я вышел из медитации, тяжко вздохнув. – На этот раз это было дольше, – оповестил меня Акисаме с другого конца зала. – Это точно. Итак, сенсей, что надо бросить? – Занимайся пока, – он оставил меня вместе с макиварами и ушёл. Я же, выйдя наконец в объективную реальность, с удовольствием начал процесс валяния дурака. Дураком был назначен каменный болван – его я валял только так – хотя в подсознание я немного неправильно скопировал параметры и поместил центр тяжести слишком высоко, труда не составило немного подправить уже в процессе изучения болванов. Легко валяя мелкого болвана, я решил поискать что-то потяжелее, что бы потренироваться в этом же искусстве. В подсознании можно было просто создать такого же болванчика, но больше, и в итоге всё работало нормально. Каково же было моё удивление, когда в подсобке я обнаружил… целый склад болванчиков. И были тут они самого разного размера! От тех, что с меня размером, до трёхметровых. Обрадовавшись, я тут же потянул двух болванов в зал для тренировок и отработал броски с ними. Это было просто физически сложнее, но суть осталась та же – правильно смещать центр тяжести. Коварно хихикая, я вытянул из подсобки вообще всех болванов, и валял их за исключением трёхметрового – на этого у меня сил не хватило, и он просто отклонялся в сторону, вставая на одну ногу, но преодолеть вес… тут где-то около полутонны, а сила, с которой я действую, около ста килограмм, так что… Быстро в уме набросав вес верхней и нижней частей, условно взяв вес в пять сотен килограмм, я получил, что приблизительно требовалось сто пятьдесят килограмм усилия для опрокидывания болвана. То есть его я не смогу, как бы ни старался, кинуть. Обидевшись на такую несправедливую судьбу я пошёл искать Акисаме, что бы пожаловаться ему, но на ловца и зверь бежит – выйдя из зала, я обнаружил идущего мне на встречу Коэтсудзи. – Кенчи-кун, – сверкнул он глазами, – ты уже понял принцип? – Да, мастер, – покорно склонил я голову, – но по моим рассчётам, что бы кинуть последнего нужно усилие около полутора сотен килограмм. А я на это физически не способен. – Чушь, – отмахнулся Коэтсудзи, – этот болванчик намного лег… – он замолчал, открыв дверь… да, я немного захламил помещение – по всему полу валялись макивары. – Я и говорю, что бы бросить последнего мне нужны силы. Нечасто можно обнаружить на лице Коэтсудзи зловещее выражение лица. Но он нервно захихикал, после чего посмотрел на меня сумасшедшим взглядом: – Кеничи… будет у тебя сила… за мной! – он повёл меня в свой машинный зал, где были расставлены самые разные машины. Только не снова… по-моему, учитель слетел с катушек… Но Коэтсудзи, похихикивая, впихнул меня в одну машину и тут же улыбнувшись, приказал начинать. Как оказалось, это была динамо-машина… * Следующий день, вечер * Старейшина, это в уме не укладывается! – гневно заявил Коэтсудзи. – Что такое? – поднял брови Фуриндзи Хаято, – твой ученик опять что-то отколол? – Вчера… вчера пока я оставил его с макиварами… – Не томи, – попросил Сакаки, отхлебнув из кувшина, – он разбил твои игрушки что ли? – Нет. Он бросил их все… – Коэтсудзи сдался и повесил голову, – он нашёл склад статуй и валял их всех… это… Старейшина расхохотался: – Разве ж это плохо? У тебя тренировка такая… – Но это неправильно! – возмутился Коэтсудзи Акисаме, – он не должен проходить тренировку так быстро! И вообще, это было рассчитано на несколько недель занятий… – В таком случае, начинай учить его следующему. Запомни, Акисаме-кун, Кенчи-кун быстро понимает суть, но тело его слабо… Акисаме внял мудрости старейшины, поэтому пошёл спать, с мыслями о том, каким экзекуциям он подвергнет ученика на следующий день. Кеничи между тем покорно тренировался вместе с Ма Кенсеем. Техники мастера Ма были большей частью основаны на ки, нежели любые другие, поэтому китаец не успевал подкинуть Кенчи-куну новые приёмы и стили, стойки, движения… Кеничи проглатывал всё это как голодный демон, требуя ещё и ещё… Небесный поток он освоил за считанные минуты – всего-то несколько непрерывных недель тренировок в виртуальной реальности… чистая ки-техника. Мастер Ма не унывал, показав Кен-тяну способ перемещения, вот тут то и случилось странное, с точки зрения китайского мастера кэмпо. – Можно ещё раз показать? – попросил Кенчи, как только Ма остановился. – Да пожалуйста, – кивнул Ма Кенсей. Кенчи очень и очень заинтересовался техникой, так что тут же сел в медитацию и, выстроив свой образ тела начал формировать технику. Через пол часа медитации Кеничи открыл глаза, и с озарённым видном заявил: «теперь я знаю кунг-фу!» – Что? – Ма отвлёкся от журнала с эротическим содержанием и поднял брови, – мы учим кэмпо, мой юный ученик! – Знаю, сенсей, просто к слову пришлось. Словно вы не смотрели старые китайские боевики… – Ах, это… – засмеялся Ма, закрывая журнал, вложив вместо закладки фото полуголой Миу, – ты что-то понял? – Я понял, что ничего не понял, – внимательно сказал Кеничи, – эта техника похожа на движения Миу и старейшины, но сильно отличается физически… – Вот как… – Кенсей спрятал заинтересованный взгляд за полами шляпы, – ты можешь повторить? – Не сейчас, – мотнул головой Кеничи, встав перед мастером Ма и размяв ноги, – скажите, если использовать компенсирующую часть во время разгона, наполнить тело ки, что бы избежать повреждений, использовать вихревой приток энергии и колебания ки… — Кеничи задумался, – чёрт, да такое наверное возможно… – он снова сел в позу лотоса и глубоко вздохнув, начал выпускать свою ки. Мастер Ма, насмотревшись, уже привык, хотя редко кому удаётся увидеть ки в настолько концентрированном виде, что её видно невооружённым взглядом. Небольшая дымка вокруг тела мастера – вот обычный вид сверхконцентрированной ки, но то, что он видел сейчас – дымка развеивалась по всей площади вокруг, на метры, стелясь подобно туману около земли. Трава и цветы, попавшие под ки, мгновенно высыхали от огромного количества жизненной энергии. Попавший в дымку человек почувствовал бы, словно его тело погрузили в ледяную воду – тело мгновенно немело. Поэтому Коэтсудзи либо держался на расстоянии, либо забирался на столбик-макивару. Ма один раз обжёгся о ки и больше не подходил к ученику. Кеничи просидел так шесть часов. Шесть часов, хотя для того, что бы повторить небесный поток, ему потребовалось три минуты медитации. После того как Кеничи просидел час, Ма Кенсей пошёл к старейшине, сообщить о чём-то странном. Хаято, уже привыкший к тому, что мастера бегают к нему сообщать о странностях, выслушал Кенсея и пошёл вместе с ним. За ними увязалось всё додзё, включая Сигуре и Миу. Кеничи сидел всё так же неподвижно. – Он освоил железный кулак за десять минут медитации… – И что же ты ему задал? – поинтересовался старейшина. Остальные, выглядывая из-за угла обратились в слух. – Ничего! Совершенно ничего. Я показал ему технику быстрого шага из начального обучения в стиле феникса, он посидел несколько минут, задумчиво сказал, что эта техника похожа на ваши движения, выдал какую-то длинную тираду, из которой я запомнил только про пульсирующую ки и вихревые потоки, после чего сел обратно и уже… – Вот как... – старейшина нахмурился – чует моё сердце, он полез в такие дебри, в которые нам, смертным, лучше не заходить. Ничего, скоро поймёт, что это всё бесполезно и вернётся в наш мир… – старейшина тяжело вздохнул, после чего развернувшись, ушёл и увёл остальных. * Ночь. Сирахама Кеничи * Я открыл глаза. Хотя прошло уже столько времени… я уж начал было думать, что это всё мне снилось, и чуть было не остался в своём внутреннем мире навсегда. Но сил хватило, что бы открыть глаза… это было… тяжело. Началось с того, что Ма Кенсей показал мне технику шага. Очень интересную технику – позволяющую двигаться чуть-чуть быстрее. Примерно в полтора раза, за счёт ки, и включала в себя техника особые движения ступней, поддерживаемых с помощью ки. Но, движение ки в организме было простое как топор из села Чугуева. Никаких сложносоставных энергетических конструкций. Такое нерациональное движение ки меня начало раздражать – Миу и старейшина использовали куда более адекватные способы перемещения. Вот им можно было подражать… Хотя с энергетической точки зрения движение ки и было похоже, но вот мастерство формы… совсем разный уровень. Я уже бегал по методу Миу-сан, поэтому понял, где именно тут нужно подправить, и наткнулся на интересный эффект. Волны ки, подаваемые с определённой частотой – около ста раз в секунду, могли создавать единый поток, не травмирующий тело и вместе с тем обладающий достаточной мощностью. А если заключить этот пульсирующий поток в оболочку из движущегося ки… Вот на этом я и завис на долго. Более того – я завис на годы внутреннего времени. Просто сформировать ки в сложную форму, контролируя и скорость, и силу, и пульсацию, и вихревую оболочку… Это было только началом. Когда я бывал на катке, давно, ещё в молодости, один парень мне рассказал интересную гипотезу. Якобы на поверхности льда, вне зависимости от температуры перехода его в жидкое состояние, образуется тончайший квазижидкий слой. Настолько тонкий, что никакие микроскопы не возьмут. Я задумался над этим, надолго, но времени у меня для раздумий было много. Физика ки не такая, как у некоей физической энергии, однако очевидно, это энергия… Я начал экспериментировать – благо ки в моём подсознании было настоящее, а не смоделированное. Техника перемещения была интересной, но она не позволяла двигаться быстрее сорока километров в час. А я хотел быстрее. Помогла теория укрепления тела своей ки, та часть, которую удалось выдрать из приземления Миу при прыжке. Месяцы тренировок, экспериментов, новых неудач, и вот, я смог укрепить тело настолько, что перегрузки для него не страшны. Это было только начало – первая кровь. Далее – самое интересное. Что бы увеличить скорость движения в пространстве, мне пришлось создать технику чуть ли не с нуля. Это сложно, долго, но не нереально. В итоге, при моделировании, я вполне хорошо мог двигаться, причём с умопомрачительной скоростью. А говорят, что гепард – самое быстрое животное на земле. Обезьянка по имени Кенчи обгонит его как стоячего… Проблема, над которой я бился – движение в воздухе. Собственная аэродинамика. При ускорении до двухсот километров в час воздух бил сильно и мешал двигаться, область низкого давления за спиной тянула назад, ветер мог сбить с ног того, кто находится рядом. Меня это не устраивало – так техника была бы не то что сырой, её вообще было бы нереально использовать. Поэтому я воспользовался ки. Выпустить её, создать тонкую плёнку из квазижидкого слоя ки… чувствуете, как бредово звучит? Но и с этим я справился, спустя год тренировок и экспериментов – ки приняла форму поверхностного слоя, который скользил в воздухе, аккуратно его вспарывая, а не проламывая, как физический объект. Это было пол дела – создать все эти сложные формы ки и согласовать между собой. Какой в нём смысл, если нельзя будет использовать? Поэтому я принялся за отработку. Постепенно концепция многих шагов сократилась гораздо сильнее, до концепции нескольких шагов, и использовании ки, как конька, благодаря которому я могу скользить по любой ровной поверхности. Скорость удавалось держать на уровне. Год тренировок. Два года. Три года. Время трудно считать, но приблизительно я представлял где год, а где минута, поэтому кое-как поддерживал чувство времени. Передо мной выросла махина Даймондзи, и я в очередной, десять, сто, сто тысячный раз рванул с помощью техники на него, в момент движения ускорение ки максимальное, поэтому успеваю увидеть, как он почти неподвижно, с занесённой для удара рукой, медленно-медленно двигается в сторону, где я когда-то был. Остановка за его спиной, удар Апачая – прямой, с активным использованием ки для силы и скорости, и тут же уход на десять метров за спину. Виртуальный противник отлетает в перёд, кувыркнувшись через себя. Повторив бесчисленное множество раз самые разные вариации использования техники, я с огромным трудом вылез в реальность, и тут же свалился спать. Я так долго не спал… Акисаме-сан обнаружил меня утром, причём не стал сразу расталкивать. Вид у меня был тот ещё. – Утро доброе, Кенчи-кун, – поприветствовал он меня, когда я окончательно проснулся. – Доброе… вот уж действительно доброе утро… – я с удовольствие посмотрел на небо, всё ещё валяясь там, где сел вчера, – сегодня прекрасный день. Долго меня не было? – Около шести часов, – тут же сообщил мастер, – не выспался? – Нет. Слишком большая нагрузка на мозг. Хорошо ещё что инсульт не схлопотал… – я потянулся. – И всё же… – мастер помог мне встать, – что тебя заставило себя так мучить? – Ох, не поверите, – вздохнул я, – заметил одну технику… потом другую, попалась мысль удачная, и пошло-поехало… – я ещё раз вздохнул. Акисаме-сан оставил меня одного, не став нагружать тренировками. Это хорошо. Я поплёлся в сторону душа, но, всё же не утерпел и попробовал технику, ради которой старался так много… Первый блин вышел комом – ускориться то я ускорился, но запнулся и покатился по земле. Учитывая скорость, которую я держал намного ниже стандартной, неудивительно. Но дальше я уже смелее принялся за отработку – с третьего раза мне удалось выполнить технику правильно. Такое ощущение, что просто прыгаю с одного места на другое, одним шагом, а в момент прыжка время замедляется, птицы зависают в воздухе, а звуки пропадают. И в момент выхода из прыжка всё встаёт на свои места. Максимальное расстояние для «телепортации» было установлено в тридцать семь метров. Ровно. Спал я ровно до того момента, когда пришло время идти в школу – будить меня пришла Миу, лично. Остальные были рядом и палили наш разговор. Более-менее, но я выспался… хотя кого я обманываю – мне бы ещё пол дня в моей мягкой кроватке провести и можно считать, что отдохнул. Одевшись, я залез на байк, Миу привычно запрыгнула сзади и мы поехали…