После сказки

       Любым чудесам когда-то приходит конец.        Элли скоро будет тридцать семь. Она школьная учительница, любимица детей. Ее улыбка самая добрая, голос самый красивый, сказки - самые интересные сказки в штате. Дети часто играют "в Волшебную страну", и ни один из малышей не замечает, какой грустной становится тогда "мисс Смит". Элли скоро будет тридцать семь, и ни одна из ее сказок не является вымыслом. Она давно стала Элеонорой, но просит называть ее "просто Элли".        Энни двадцать шесть, и она совершенно не похожа на сестру. В отличие от нее, Энни возвращалась домой, точно зная, что не вернется назад, и сделала все, чтобы не повторять чужих ошибок. Она с головой окунулась в реальный мир, делая свою жизнь ярче, как можно ярче. Сексуальная революция, хард-рок, полдюжины субкультур. Энни двадцать шесть, и она уходит в отрыв, желая однажды еще раз "не вернуться". Она ненавидит уменьшительную форму своего имени, предпочитая простое и практичное "Энн".        Они разные чуть более, чем полностью, абсолютно не похожие даже внешне. Сдержанная почти до строгости Элли и Энни, известная своими скандальными выходками на полстраны. Учительница младших классов и солистка хард-рок группы. "Кровь гуще воды" - кажется, это не про них. Тем не менее, первое свободное время на двоих - и Энни едет через штат к сестре; потому что достаточно сложно найти общее окно в веренице выступлений и внеплановых дежурств, потому что они давно, очень давно не виделись.        Элли держит спину очень ровно - образец идеальной осанки. Круглая чашка идеально ложится в маленькие ладони, на губах - привычная мягкая полуулыбка, въевшаяся в черты лица. Энни сидит на стуле так, словно к ней и сейчас прикованы тысячи взглядов. Расслабленные плечи, расставленные ноги ("бесстыдно", как сказали бы раньше) - откровенная, вызывающая поза. Тонкие запястья ломаются под тяжестью браслетов, длинные пальцы привычно треплют короткие волосы, выкрашенные в очередной невообразимый цвет.        Они сидят друг напротив друга, пьют чай с коньяком и молчат. За весь вечер не было сказано ни слова. Энни чуть кривит губы, смотря в окно, а Элли думает о том, как неожиданно они похожи. Смотрит в темно-голубые глаза и видит в них до боли, до оскомины знакомое глухое отчаяние. Энни же думает о том, как сильно Земля стала напоминать мир, который описывали рамерийцы. Энни думает о том, что сто лет не видела старину Тима. Энни думает почти обо всем. Мыслей об Элли она избегает.        Когда стемнеет окончательно и закончится коньяк, Энни все так же молча поднимется и пойдет к дверям, подхватывая любимую кожанку. Элли замрет, собирая внутри остатки решимости, а после подорвется с места, перехватит Энни у самого порога и сделает то, что хотела сделать весь этот вечер, все эти годы - обнимет, как когда-то в детстве. Энни, сдавленно выдохнув, прижмется, цепляясь пальцами за тонкую рубашку, и спросит, что хотела спросить с того момента, как детство кончилось:        - На что мы променяли свою Волшебную Страну, сестренка?        И Элли заплачет.