После встречи

Дождь. Гром и молнии. Казалось, все зло, которое есть на этом свете, слилось в этот дождь. Капли, как непобедимая армия, устремлялись с неба, стараясь снести все на своем пути. На улицах не было ни души. Кроме него. Он, закутавшись в свое дырявое пальто, шел вперед, как будто кто-то звал его. Голова его была опущена вниз, да и вся фигура его был немного наклонена к мокнущей дороге, словно его туда что-то тянуло. Он думал, долго и больно думал. "Я должен это сделать, должен. Должен рассказать обо всем, признаться. Я ничто. Ничто. Вошь. Как меня еще земля носит? Это лицо, ужасное лицо. Оно все знает, знает! И издевается надо мной. Словно избивает. Я должен был признаться. Но как? Как?" Его мысли кружили вихрем в голове, сбивались, отталкивались друг от друга и устремлялись к нему с жестокостью. Он не мог от них избавиться. А дождь становился все сильнее. Все сильнее капли били по нему. Но он их не замечал, он только думал, думал. Он боялся поднимать голову, боялся увидеть этот ужасный вид Петербурга, который так не нравился ему. Он видел перед собой только вымокшую улицу, лужи, многочисленные лужи, грязные и бездонные. Он уже не шел быстрым шагом, он бежал, все проносилось мимо. "Я должен. Должен." Эти слова как пули вновь и вновь проносились с бешеной скоростью в его раздумьях. Гром все гремел, оглушая Раскольникова. И вдруг он остановился, уставился вниз и долго рассматривал отражение на дороге. Он видел силуэты скрючившейся фигуры, домов, деревьев. Они казались ему адом, склонились и собой заслоняли небо. Вскоре оно прояснялось и светлело на его глазах. И тут он увидел луч солнца. "Сонечка!" Он в миг устремился вперед и на этот раз он знал, куда бежать. А дождь утихал, капли становились все добрее и добрее. Свет потихоньку начал обливать город. Фигура Родиона выпрямилась и мчалась туда. "К ней. К ней. Мне необходимо увидеть ее."