В лифте

Свет мигнул. Лифт замер. — Твою же мать, — выругавшись, Маврин инстинктивно стал жать кнопки, но только выключил свет окончательно. — Замечательно, — буркнул Алексис. — Прекрасное продолжение дня. Я предупреждал про перегруз? Предупреждал. — Да не нуди ты! — рявкнул на него Маврин, — Может, из-за тебя перегруз и вышел. — То есть теперь я лишний… Зашибись… — Этого я не говорил. — Ребята, давайте жить дружно, — встрял Стыров и вполне мог бы получить физическое замечание, если бы не понимание: махать кулаками в темноте — не самая лучшая идея. — Слушай, Леопольд, а ты что сегодня утром ел? — Ничего я не ел. Ты меня с утра в студию вытащил — я одеться-то еле успел… Сказал, что вечером поедим. Зловещая тишина. Попытки на ощупь определить, кто где находится. — Мужики, вы чего? — Швец вжался в стену. — Чего друг друга убивать? Лучше придумали бы, как отсюда выбраться. — Вот ты и придумай, раз самый умный. — Люди, есть там кто? — заорал что есть дури Стыров. — Мы в лифте застряли! Некоторое время спустя. Стыров все еще пытается вызвать хоть кого-то, не исключая высшие силы: песни какие-то поет, периодически стучит в стенку лифта. Кто бы что ни говорил, но замкнутое пространство влияет на людей. — Жарко тут, — констатировал Маврин. — Так раздевайся, — злобно посоветовал Алексеев. — Свои же все. — А если откроют, а я тут без одежды, без шапки… — Маврин серьезно задумался. — Что люди подумают? — Нихрена они не подумают. Тебя в одежде гопники за своего принимают… — Чего? Алексеев, ты страх потерял совсем? Или думаешь что я до тебя не доберусь? — Может, позвоним кому-нибудь? — предложил Стыров, задолбавшись петь. — Здесь связи нет. Некоторое время спустя. Швецу тоже стало жарко и он последовал примеру Маврина. Алексис уже не сдерживается от пошлых шуточек по этому поводу, за что Стыров и огребает по морде. Ну, это потом уже выяснилось, что там, куда попал Сергей, оказался вокалист. От обиды Тёма запел что-то совсем заунывное…

— Что за нахрен? Ты тоже это слышишь? — Угу. У Петровича, похоже, нечисть какая-то завелась в лифте. А я его предупреждал… — Слушай… Тебе не кажутся знакомыми голоса этой нечисти? — Есть что-то.

— Мужики! — заорал Стыров. — Мы тут в лифте застряли… Сделайте что-нибудь… Убивают… — Переигрываешь, — строго заметил Маврин. Волновался он, впрочем зря; сквозь закрытые двери лифта донесся знакомый голос: — Серый, ты? — Я, Виталь. Точнее, мы. — Так, вы там держитесь… Сейчас вытащим. Судя по шагам, Виталий куда-то убежал. — Слабо верится, — мрачно заметил гитарист. — Сходили, бля, в гости. — Да не причитай ты, — попросил второй голос, не менее знакомый. — Я, между прочим, тоже сегодня в этом лифте застревал — там еще мужик здоровый был с псиной огромной — и ничего. Макс поведал друзьям увлекательную историю своего времяпрепровождения в лифте. Вроде не боялся никогда ни темноты, ни замкнутых пространств, ни, тем более, собак, но в этот раз некомфортно как-то было. Вот Дубинину в этот раз с лифтом повезло. Может, у лифта этого такая политика избирательная? Или он тупо через раз застревает? Вернулся Дубинин. Торжественно, в красочной форме, объявил что дело — полная жопа и убежал обратно. Где-то далеко слышался отборный мат в адрес лифта, Петровича, ситуации и требования прямо сейчас брать какую-то бумажку и идти собирать подписи о необходимости ремонта этого «многоуважаемого» лифта, если больше никто до этого не додумался. — Так, — глубокомысленным тоном произнес Удалов, — я сейчас… — Похоже, придется тут заночевать. — Маврин положил голову кому-то на колени. — Доброй ночи, Сереженька… — Алексис погладил его по голове. — Сладких снов. Только шапочку перед сном снимать надо… Или ты в ней… — Выступаю, ем, сплю, принимаю душ… Задолбали уже… НЕ СМЕШНО, бля… — Тише, маленький… Спи уже… Стыров опять что-то завыл. Швец старательно пытался сохранять адекватность, но получалось плохо. За советом полез в интернет. — Виталя, тише. Петрович не виноват, — голос Удалова становился все ближе.- Лучше на лифте срывайся. — Да железу же похуй, что я о нем думаю, — выдал басист. — Это же железо, бля. Злоебучая куча ржавого железа… Не сдержавшись, Виталий шибанул кулаком в дверь этого лифта. Свершилось чудо. Стыров не понял, от удара это произошло или его старания увенчались успехом, но лифт поднялся на нужный этаж и раскрыл двери. — Нихрена вас развезло, — встретил их Холстинин, но, поймав на себе недобрые взгляды, пообещал: — завтра подписи пойду собирать, раз больше некому. Прибежали Виталий с Максимом, помогли друзьям подняться на ноги — у них самих как-то плохо получалось. Маврин, правда, сопротивлялся как мог, убеждал, что не нуждается ни в чьей помощи и согласен был ползти до квартиры Холстинина, вот только Владимир с этим не согласился и, насильно подняв гордого гитариста, отвел того к дивану. — А чего не позвонили-то, что застряли? — удивился Владимир. — Связи у тебя там нет, — Маврин натянул майку. — Странно, басист ваш в интернете наблюдался, когда приехали, — заметил Холстинин. Недобрые взгляды в сторону Швеца, попытки того оправдаться…