***
Обзор для наблюдения немного ухудшился. Нет, хозяин, я понимаю, что тебе жарко сидеть со мной в помещении на протяжении нескольких часов, но не обязательно же было вешать меня на спинку стула. Как мне теперь следить за этим извращенцем, если твоя спина постоянно закрывает полную картину? Да, вот так и сиди! Сиди и не дёргайся…. Америкашка продолжает пялиться…. Нет, уже не на меня, а на шею России. Я так и знал! Хочет вцепиться зубами, вырвать глотку, испить русской кровушки! А Ванечка, … он ведь такой беспомощный и безобидный. Не будь нас с краником, давно бы уже пропал, сгинул, нарвался на маньяка в подворотне, заразился бы гриппом, в конце концов! (даже и не знаю, что страшнее….)***
Долгожданный перерыв! Я уж думал, засну под эту монотонною тягомотину. А мне спать нельзя, мне следить нужно за этим, как его там…. Ааа! Где он? Куда делся?! Капиталист хренов. Вернись, я с тобой ещё не разобрался. Пока пытался найти врага народа, хозяину позвонили на сотовый, и он вышел в коридор для разговора. Одиноко вишу на стуле. Как же так? Как жесток Мир…. Никто не обнимет, не прижмёт, не утешит… Даже захотелось немножечко всплакнуть, но вовремя вспомнил, что шарфики не плачут. Какой облом-с….***
…не обращать на него внимания, не обращать на него внимания… Я тебя игнорирую, слышишь, игнорирую! …не обращать на него внимания, не обращать… И даже не подлизывайся, всё равно не прощу. …не обращать внимания… Зря стараешься. …не обращать… Да, погладь ещё здесь. И ниже… и чуть правее. Да, вот так, хорошо…. …не…. Так! Стоп! Ты не мой хозяин….Ты… ААА!!! Чёртов фетишист! Не прикасайся ко мне, убери лапы. Я святая неприкосновенность! Капиталист тупоголовый, да ты хоть представляешь, что с тобой краник сделает, когда Россия вернётся? Положи на место! Не трогай! Не трогай, я сказал!!! Грабёж средь бела дня! Куда все остальные смотрят? Положи меня на…. … Гм… Америка, …мне не хотелось бы тебя расстраивать, но… видишь ли…даже и не знаю, как тебе это сказать, …но…целовать шарфики, это не совсем нормально…. Скажем прямо — совсем ненормально. Ладно уж, ради тебя сделаю вид, что ничего не заметил. И даже не скажу кранику, что ты меня обслюнявил. Цени. Только положи на место. Положи…. Куда! Куда ты меня тащишь? ПОМОГИТЕ! Кто-нибудь!!!***
Сказать по правде, я очень многофункциональная вещь. Но, я не хвастаюсь, нет, что вы. Вот, к примеру, почему мы не выиграли чемпионат Европы по футболу? Буду объективным и скажу: «Потому, что у нашей команды не было шарфика!» Сами судите: если бы у них был я, они бы могли растянуть меня на всю ширину ворот. Благо длина у меня приличная. И первый же гол я бы отпружинил в противоположные ворота. А ещё за нашими воротами нужно было бы вбить в землю краник. Футболисты бы видели, что их ожидает в случае неудачной игры и играли бы хорошо. Наши бы играли хорошо. И противники играли бы хорошо, но хорошо уже для наших. А после матча тренер бы сказал: «Молодец, шарфик!» И мне в честь победы разрешили бы даже спеть гимн. У меня очень хорошо получается его петь. Правда-правда! Иногда, когда среди ночи мне бывает грустно, я начинаю его подпевать. Тогда почти сразу становится слышно из-под Ваниной подушки мат краника, который, впрочем, не особо мне мешает. Но это, конечно, он так от зависти…. К чему это я? К тому, что я очень разносторонняя личность. Ещё я прекрасный собеседник, единственный недостаток которого в том, что он не умеет разговаривать. Впрочем, Америку это явно не смущало. Хотя, наверное, мне следует рассказывать по порядку. С того момента, как он похитил меня и принёс к себе домой прошло, наверное, минут пятнадцать. Первым делом он, конечно, дозвонился до Англии и попросил извиниться перед всеми за преждевременный уход. А вот потом….***
— Знаешь, зачем я притащил тебя домой? Мне не понравился тот взгляд, с которым он уставился на меня. Мне не понравилась его интонация. Да он, если подумать, вообще мне никогда не нравился! Захотелось замотаться в клубочек и укатиться куда-нибудь подальше под шкаф. Фиг достанет! Но вместо этого гордо остался лежать на кровати, куда изначально был положен. — Россия очень привязан к тебе, да? Он ведь, наверное, сильно расстроится, обнаружив твою пропажу. — На этом месте Джонс засмеялся как ненормальный, хотя в его смехе веселья было не больше, чем во мне синтетики. Ему определённо надо меньше пить кофе. Отсмеявшись, он резко схватил меня и приподнял на уровень глаз. — Но дело даже не в этом…. Хочешь знать, за что я тебя так ненавижу?! Не знаю и знать не хочу. Положи откуда взял. Приплыли, называется. Мало того, что он разговаривает с шарфиками, так ещё и ухитряется их ненавидеть. — Он всегда в тебя кутается! Всегда… даже если очень жарко. Это ты, ты его прячешь…от всех …от меня. Когда есть ты, ему незачем улыбаться, ведь всё равно никто не видит…. — На лице Америки застыло странное выражение, так сильно переменившее его, что мне казалось, будто передо мной находится совершенно незнакомый человек. Обессилено рухнув на кровать, он уткнулся лицом в меня. Знаете, какая была моя первая мысль? Какого фига, я те не носовой платок в меня рыдать!!! Вторая мысль была примерно такого же содержания, но с добавлением тех высказываний, которые мне доводилось ранее слышать от краника. Третью мысль я додумать не успел, потому, как это недоразумение замоталось в меня, подобно котенку, запутавшемуся в нитках клубка. Так и лежим. Он что-то шепчет мне и выдаёт свои страшные секреты, а я…. А я недостаточно хорошо знаю иностранные языки и дико злюсь от того, что в разведке оказался бесполезен. Говорил бы хотя бы немного чётче, а то его нервные рыдания так сложно разобрать…. На всякий случай делаю вид, что с ним не знаком. Мало ли, вдруг кто-нибудь зайдёт, а мы в такой приватной позе…. Вторя моим размышлениям, внизу раздался треск выбитой двери.***
Это не я трясусь, это шкаф. Для пояснения хочу заметить, что в дом к Джонсу ворвался какой-то маньяк, который сейчас направляется сюда, возможно не с самыми благими намерениями. Но мне, конечно, не страшно… А потом, добравшись до нашей комнаты, он зайдёт в неё с самой садистской ухмылочкой на лице… Я не боюсь, совсем нет. А затем он долго будет пытать Америку, и полетят чьи-то кишки и обрывки внутренностей в разные стороны. Я не паникую. А после всего этого, он подойдет к шкафу, достанет меня с верхней полки, (Альфред успел запрятать) и начнёт вытирать свои грязные… окровавленные… ру…киии…!!! Следы, оставленные кровью, капец, как хорошо отстирываются!!! Боже, да мне неделю в ванне с белизной лежать придётся… И да, это не я трясусь, это — шкаф!***
Пока размышлял над своей несчастной судьбой, шаги на лестнице стали звучать отчётливей. Невольно вспомнилось произведение Достоевского «Преступление и наказание»… Ну замочил этот Раскольников старушку-процентщицу, ну прикончил её родственницу… Но зачем он сотворил ЭТО с несчастной красной тряпочкой?! Я чуть набок не съехал, пока читал, как он старательно оттирал ею перепачканные пальцы… Бедненькая… как нелегко тебе было в тот момент… А Фёдор Михайлович просто садист какой-то! Это, между прочим, дети читают… и некоторые шарфики тоже! Сквозь щель между створками можно было наблюдать, как чья-то тень, скользя вдоль стены, спокойно и размеренно приближается к спальне. Ещё несколько мгновений и вот уже в проходе появился силуэт нежданного гостя… Шкаф уже не трясся. Он казалось, подпрыгивал над полом, и создавалось впечатление, будто внутри него на бешеной скорости несётся огромный поезд. Что бы ни замышлял этот человек, я слишком молод, чтобы умирать! У меня даже девушки никогда не было… Здравствуй, жёлтая футболка с нарисованным хот-догом. Как насчёт того, чтобы познакомиться с весьма симпатичным шарфиком в самом расцвете сил? Ну вот, теперь уже я разговариваю с вещами… Маразм заразен. Америка сидел на кресле с самым невозмутимым видом, как будто это не по его душу сюда явились… Создавалось впечатление, что он просто и устал и ему глубоко всё равно. Я не видел его лица, но почувствовал нечто знакомое… что-то очень грустное… И ещё я понял одно: Альфред ждал. Шаг… второй… третий…. Слишком темно, не разглядеть лица… Почему нельзя было прийти завтра с утра? Зачем нужно тащиться именно ближе к ночи? Свет настольной лампы наконец-то падает на лицо незнакомцу…***
Нет, Ваня, беги! Это наверняка какая-нибудь коварная ловушка! Он стопудово специально заманил тебя к себе в дом поздно вечером, когда никто не сможет прийти на помощь!!! Пусть уж я один паду жертвой капитализма… но зато вы с краником спасётесь! И будете вдвоём строить светлое коммунистическое будущее, время от времени вспоминая безвременно павшего друга. Пока я придавался горестным размышлениям о своей несчастной судьбе, две страны вели вполне миролюбивый диалог. Ваня всё также мило улыбался, а Альфред даже предложил ему кофе… Температура в комнате почему-то падала… наверное, из-за особенностей климата Америки, никак иначе. Постепенно линия разговора стала касаться меня. Альфред ничего не отрицал. Да, по рассеянности взял шарфик, да, непременно вернёт, нет, сейчас не может, он остался на работе, нет, офис уже закрыт, но он может прислать по почте завтра с утра. П-почта? Меня однажды уже отправляли по п-почте… Почта России~…. Из Питера в Москву через Копенгаген. Если Америка в курсе особенностей русской переписки, то он может не отдавать меня хозяину ещё лет пять… или вообще не отдавать. Предавшись воспоминаниям, я пропустил тот момент, когда Иван подошёл к Альфреду, и чуть наклонившись, что-то нежно, почти ласково, прошептал на ухо. Таким тоном разве что в любви признаются, но судя по тому, как побледнел Джонс, это было описание какой-нибудь изощрённой китайской пытки. Язвительно улыбнувшись, он попытался что-то сказать, но в следующее мгновение был припечатан к шкафу. От удара шкаф зашатался, и из него на пол посыпались вещи. Сверху всего этого беспорядка аккуратненьким бантиком располагался я, виновник торжества. Но, ни Америки, ни России уже ни до чего не было дела. Клубок из матерящихся стран с невообразимой скоростью катался по полу, сшибая всё, к чему прикасался. Настольная лампа, до сего момента являющаяся единственным источником света, неловким движением была сброшена на пол, и мир оказался погружённым во тьму. Спустя несколько мгновений, я почувствовал, как кто-то схватил меня и вытащил из общей кучи белья. Сражение не останавливалось ни на секунду, и я был рад иметь возможность хоть чем-то помочь хозяину. По пришествию ещё нескольких секунд я уже плотно стягивал руки Америки за спиной. Беги, хозяин, беги. Я задержу его, а ты должен выжить во имя своей страны и краника!!! В ответ на мои вопли до меня донёсся мат этого «жалкого обрезка трубы»… Что-то вроде того, а не пойти ли мне *цензура*, и без меня тут сейчас будет *цензура*, а я вообще *цензура*, какой нехороший. Несмотря на наш численный перевес, враг не собирался сдаваться. Он то и дело пытался опрокинуть Ванечку, но хозяин не хотел отдавать занятые позиции. Борьба была тяжёлой. Обе страны тяжело и хрипло дышали, и я понимал, что долго так продолжаться не может. И тут я услышал звук расстегиваемой ширинки… Сначала немного опешил, но потом догадался. Ну, конечно, мой Ванечка придумал воистину гениальный план! Ведь если стянуть с врага штаны, то он не сможет нас догнать, когда мы будем драпать эвакуироваться. Какой Россия всё-таки умный! «Держите меня семеро, а то я *цензура* сейчас этого *цезура* прямо здесь *цензура*. Иван, даже не думай останавливать меня!!!» Ну да… краник не мог не вставить свои пять копеек. Прижимаясь к запястьям Америки, я неволей чувствовал его бешено бьющийся пульс, и мне казалось, что вот-вот кровь вырвется за пределы сосудов и запачкает меня. Всё-таки мне было немного его жалко… Пусть он меня украл, пусть он сражался против России, пусть даже у него в шкафу лежит ужасно безвкусная футболка с хот-догом… Но я слышал его хриплые стоны, и моё шерстяное сердечко наполнялось состраданием. Я хотел было позвать краника и сказать, чтобы он не сильно его бил, но эта железка почему-то не отозвалась. Интересно, чем он так занят? Спустя ещё несколько минут Альфред тихонько вскрикнул и как-то даже обмяк. Добро восторжествовало, но мне было не очень-то радостно… … потому, что меня всё-таки испачкали. Не знаю в чём, но надеюсь, что это отстирывается.***
POV Краник За*бически ах*енный день! Мало того, что всю ночь шлялись в какой-то заднице, так ещё притащившись домой под утро, отмокаем в тазиках с белизной! Мне-то, предположим, пох*й, а вот розовое недоразумение походу окончательно разнесло от такого количества хлорки. Только бы петь не начал, а то моей нежной психике придёт окончательный и бесповоротный п*здец. Но нет, высшие силы смиловались, и этот раздолбай пока ещё не думал музицировать, вынося мой мозг более изощрёнными способами. Бл*дь, терпи, краник, терпи… У малыша просто моральная травма на фоне общей шизанутости… О, мать моя трубопроводное отопление, откуда же только он черпает идеи? Ну как ему объяснить, что гимнастки с лентами — норма, а с шарфиками — апофеоз абсурда?! — Слушай, а ты… хоть немного за меня переживал? Ну, хотя бы самую капельку? Смутившись сказанному бреду, «издержка гламура» практически целиком ушла под воду, оставив торчать над поверхностью самый кончик. Вот всегда бы так, а то несёт всякую ахинею и не стесняется. Я пытался выбрать между уравновешенным «С х*яли, солнышко?» и доброжелательным «Какой х*йни ты обкурился, лапочка?». Выбор был очень непростой, и, наверное, поэтому я сам начал пороть невообразимую чушь: — Волновался, конечно… А вдруг этот маньяк порезал бы тебя на тоненькие лоскутки? А ещё он мог сшить из тебя семейные трусы на смену или разукрасить в цвета собственного флага! Да, бл*дь, конечно переживал!!! Он же мог тебя, нах*р, Польше подарить!!! Ты это понимаешь? Малыш ничего не ответил и только немного побледнел. Может это на него так белизна действует, а может, слишком красочно представил свою жизнь в виде аксессуара чокнутого извращенца. — Ладно, не парься. На его… гм, голову обрушилась кара в виде меня. И поверь на слово, если бы не Ваня, который очень крепко держал меня за один конец, я бы его, нахр*н, насквозь протаранил. Только представь, я вперёд тяну, Ваня назад. Туда-сюда, туда-сюда… эм, в общем, тут можно только соболезновать. Будь уверен, он больше сюда не заявится, можешь даже не переживать. Шарфик хотел было что-то сказать, но его прервала трель входного звонка. Бортики ванной закрывали обзор, но было прекрасно слышно, как Ваня прошёл по коридору и, не удосужившись спросить «кто там?», открыл дверь. — Альфред? Какими судьбами? Мы с малышом даже замерли от изумления. Да как эта с*ка посмела прийти в наш дом после вчерашнего?! Да он хотя бы понимает, что нарывается на добавку?! — Иван, не придуривайся, — до нас донёсся немного хрипловатый голос Америки, — ты вчера упёр зачем-то мои очки, так что будь паинькой, верни назад. — Какая жалость! — голос хозяина прямо-таки сочился «раскаяньем», — Только, кажется я забыл их в офисе… Нет, ты, конечно, можешь проверить мою спальню… Проводить? — Нет! О, Боже, останови его! Краник, он же хочет похитить нашего Россию! Ваня ведь такой наивный, непременно угодит в ловушку! Чего молчишь, сделай что-нибудь!!! — Шарфик явно паниковал и даже не пытался скрыть этого. — Ну понимаешь, — я даже не знал как разъяснить ему, — раз уж пошла такая тенденция… То, в общем, они там по обоюдному согласию… Сечёшь? Осознав, что меня не понимают, я впал в глубокую задумчивость. — Короче… это… ну, как бы… Они там будут драться, но понарошку. Если когда-нибудь кому-нибудь расскажу, что видел как краснеют шарфики, то меня, наверное, опять-таки не поймут. POV Очки Альфреда — О нет, только не это… Кто-нибудь, выколите мне линзы, я не хочу этого видеть!!!