Лететь нужно низко

Лететь нужно низко. Так, чтобы тень от листвы приглушала металлический отблеск чешуи, когда случайный солнечный луч попадает на покрытую прочными наростами брони спину. Люди не должны видеть вирма - молодого дракона, - таящегося в сумраке леса. Еще ниже - почти задевая кончиками когтей пушистый травяной ковер. Даже в полете, даже под покровом теней всегда нужно быть собранным, держать свое тело особым образом - как старые драконы учат молодняк: не открывая уязвимые участки на брюхе, шее и под крыльями, покрытые мягкими тканями. Всегда быть настороже и ждать нападения, видеть затаенную угрозу в любом движении, в каждом дуновении ветра, приносящем характерные для человеческих охотников запахи пота и дыма... Когда ты размером сравним с холмом, а твое дыхание прожигает в скале дыру за несколько секунд – можно не бояться. А если размах твоих крыльев всего четыре метра, и рыком ты можешь напугать только овец – к людям ни на шаг. Вирмам нечего делать рядом с ними, тем более без крыла могущественных родителей над головой. Люди сеют смерть. Уже много столетий род драконов живет в добровольном изгнании на покинутых, неплодородных и пустынных землях; в горах среди бритвенно острых скал; на далеком севере, где обжигающе-холодные ветры с неугасаемой силой поднимают в воздух тучи снега и ледяной крошки... Драконы живут в таких местах, куда люди боятся или не имеют возможности попасть. Через час небо медленно начало темнеть. Словно краски на палитре художника, причудливые янтарно-розовые разводы тускнели, и, когда ветер разогнал обрывки последних туч, одна за другой на небосводе начали загораться звезды. Лететь еще далеко. А ночь – время магии и чудовищ, и молодому ящеру лучше затаиться, чем искать себе противника, который ему не по зубам… Под когтями тихо захрустела мокрая галька. Дракон со слабо отблескивающей в свете луны тускло-коричневым чешуей наклонился и коснулся носом ледяной речной воды, но пить не стал. Он прислушивался и принюхивался. Вода была кристально чистой, никто последние несколько часов не нарушал ее мерного бега, чтобы наполнить бурдюки. Галька пахла тиной и глиной - значит, на несколько лиг вокруг не было ни одной группы охотников, устроивших привал... Но все же что-то было не так. Молодой дракон сжался, укрывая покрытые тонкой кожей участки тела и пытаясь понять, почему ему так неспокойно. То ли это звенящая тишина, плотным покровом сковавшая окружающее пространство, то ли блики лунного света, по цвету напоминавшие разжиженную драконью кровь - Небесная Сестра была сегодня грязно-коричневого цвета... Через мгновение вирма оглушили крики - крики людей. Ударившая в бок сеть опрокинула его в реку, а черная вода моментально пропитала тонкие кожистые перепонки крыл, сделав их тяжелее, лишив возможности улететь. …Деревня в тот день ликовала. Охотники уже очень много лунных циклов не ловили столь крупной добычи. С тех пор, как был убит последний представитель гордого рода крылатых змиев в их землях. В их безумной охоте за кровью ящеров, бывшей основным компонентом много веков назад изобретенного зелья, значительно продлевавшего мимолетную человеческую жизнь, люди перебили все многотысячное племя среброкрылых горных драконов - так же, как и многие другие племена. А скованные первородной магией клятвы, драконы не могли дать отпор неожиданному противнику, - никогда и ни при каких обстоятельствах они не могли навредить людям. Клятва та дана была древним героям рода человеческого, которые спасли крылатых ящеров от Тьмы, пришедшей из-за Великого Моря, в обмен на вечное служение. - Не здешний. Прилетел из-за гор, скорее всего, - здраво пытался рассуждать староста, длинным деревянным шестом стукнув ящера по роговому наросту на шее. Пытаясь забиться в дальний угол клетки, вирм тихонько поскуливал от страха. - Бедолага… - тихо отозвался кто-то из толпы. Эта ночь не была такой темной, как это бывает обычно. Полная луна освещала деревянные дома, ближайшие деревья и клетку немногим хуже магического посоха. От этого дракону становилось еще страшнее. Он чувствовал, что эта ночь не будет легкой. Можно сказать больше – он уже слышал вой ночных монстров, для которых человеческая деревня – пастбище, а дракон – трофей, который нельзя было достать до этого много лун. Деревня спала крепким сном, не боясь, что маленький крылатый детеныш сможет сбежать из своей клетки, и не подозревая, каких демонов может привести к ним горячая драконья кровь… Все вокруг резко затихло и словно бы стало темнее. Где-то в зарослях ежевики, около крайних домишек, хрустнула ветка под весом тяжелого тела. Ящер не выдержал. Ударившись грудью о стальные прутья, он страшно закричал, так, как не кричал еще никогда в жизни, пытаясь разбудить собственных пленителей. Это правило было в крови и костях его предков, в его собственной плоти, и оно останется в его прахе, из которого когда-то взлетят в небо другие драконы: никогда и ни при каких обстоятельствах дракон не может навредить человеку - даже своим бездействием. …Ночную тишь наполнили хрипы чудовищ и крики людей, визг стали об огромные когти, звук рвущейся плоти и рев пламени. Как не было долгие луны в добыче охотников дракона, так и не совершалось еще на деревню такого кровавого нападения. Змей метался в клетке, глядя на творящейся кругом хаос. Он мог бы помочь. Он не мог не помочь! Но люди не могли его понять. Они почти забыли непреложные законы магии и стали бояться его острых когтей, быстрых крыльев и обжигающего пламени. Открой клетку - и кровожадное чудовище вырвется на свободу и добавит багровых оттенков во внезапно начавшуюся бойню. Клетка покачнулась от резкого удара. Огромное черное существо – химера – прижало к прутьям совсем молодого парня. Молодого даже по человеческим меркам. Изо всех сил упершись копьем в грудь монстра, он пытался защититься – но безрезультатно. Видя всю тщетность своих попыток, перепугавшись или оценив риск, парень протиснулся меж толстых стальных прутьев и отбежал к середине клетки, туда, где когтистые лапы чудовища не могли его достать. Химера визгливо вскрикнула - такая легкая и глупая добыча не может уйти просто так! Со всей своей недюжинной силой она навалилась на прутья, стремясь перевернуть клетку, чтобы добраться до жертвы. Вбитые в землю колья, на которых держались цепи, не дающие обычному человеку или вирму поднять клетку, зарешеченную со всех сторон, кроме одной, постепенно поддавались и несколько мгновений спустя взвились вверх вместе с кусками высохшей утоптанной земли. И тут дракон ударил. С угрожающим шипением он полоснул когтистой лапой по горлу химеры, и та, дико завывая, упала на траву, извиваясь в агонии. Человеческий подросток отполз назад, задыхаясь, но смотрел… С изумлением? Вирм же теперь был свободен, и его воинственный рев громом раскатился по окрестностям, обещая Матери Ночи кровавую жатву... ...Утро было встречено стонами и плачем раненых, причитаниями целителей и зычными командами чудом уцелевшего старосты. Деревню было не узнать: побитые камни деревенской площади покрыты спекшейся коркой золы и крови и завалены телами - человеческими и не только. В воздухе еще летал жирный пепел и, оседая на полуразрушенных остовах домов, делал пейзаж траурно-мрачым. Оставшиеся в живых жители деревни столпились на площади, окружая опрокинутую клетку, в которую снова был загнан молодой дракон. Они понимали, что послужило причиной этой чудовищной бойни. Кто-то требовал, чтобы змея умертвили немедленно. Кто-то хотел его увезти как можно дальше, чтобы его кровь не привлекла новых демонов. И только один человек, почти еще мальчишка, заступился за дракона. Никакие доводы на него не действовали, никакие угрозы. Он все пытался убедить старосту в том, что этот вирм, которого все боялись, спас ему жизнь. Что этот вирм, снова лишенный свободы, спас всю деревню, перебив всю стаю химер до последней твари, и что если отпустить его, израненного, он не причинит никому вреда... Когда над полуживым ящером занесли топор, мальчишка метнулся вперед, но не мог остановить казни. Парень не знал, как дать понять обезумевшим от гнева людям, что дракон – пусть их давний противник! – не желал им зла. Но такой союз не может быть принят. В этих людях была сильна вера, сильны традиции, слеп разум. Без пощады и без сожалений. Они не могут быть на равных. И, когда на землю вновь опустилась тень, в реку упали два тела – драконье и человеческое.