Все могло было быть лучше

Как же больно. Чувствую, как отвращение наполняет меня, а горечь и обида медленно растекается по венам. Появляются рвотные позывы, но благо, что я ничего не успел поесть, после репетиции. Как же мерзко, липко и темно. Когда он стал таким жестоким? За что он поступает так со мной? Я же этого не переживу, я не смогу смотреть на людей без страха, я не смогу больше кому-либо доверять. Раньше он всегда был мил со мной, заботился, помогал, когда у меня были какие то проблемы. А сейчас он похож на зверя, и то, даже звери не поступают так с теми, кто им не безразличен. Что же случилось? Почему он себя так ведет? Он грубо вдалбливается в меня, ускоряется и проникает все глубже. Крис неистово стонет, а я прикусываю свою руку, чтоб не орать от пронзающей все тело боли. Я плачу, у меня нет больше сил сопротивляться, я хочу только одного, что бы это поскорее закончилось. Его прикосновения обжигают мое тело, мне кажется, что там, где касались руки Ифаня моей кожи, остались глубокие раны, будто кислота проела кожу. Хочется орать на весь мир, а лишь крепче прижимаю руку ко рту и скулю. Громко простонав и кончив, лидер повалился на меня. – А все могло было быть лучше, – говорит лидер и, поднявшись, натягивает одежду. – Ч-что? – переспрашиваю я, не веря своим ушам. – Меньше слёзы нужно лить, а то никакого удовольствия, – ответил Крис и вышел из комнаты. Шок… Нужно идти… Бежать… Подальше отсюда. Медленно поднявшись, пытаюсь идти к выходу, но все тело ноет, а ноги еле двигаются. Не помню, как в прихожей надеваю кеды, накидываю курточку, и выхожу на улицу. В голове только одно: «Бежать!». Перед глазами твое, самодовольное и безразличное, лицо и никакого сожаления на нем. Я иду, опираясь рукой о стены зданий, ведь мои ноги подкашиваются, а перед глазами все плывет. В душе одно пепелище – ничего не осталось, только пепел. День никогда не наступит, наступила одна сплошная холодная ночь. Тяжесть происшедшего меня ломает. Только сейчас я слышу, что у меня звонит телефон, но я не хочу никого слышать, я хочу исчезнуть. Я выхожу на дорогу и слышу звуки сигналящих машин – повернув голову на резкий визг тормозов, я замечаю два луча света, которые летят на меня. Открыв глаза, я вижу небо, оно такое красивое, все обсыпано звездами, которые так ярко светят. Мы с тобой так любили сидеть на крыше, пить горячий кофе и любоваться звездами. Ифань, почему ты со мной так поступил? Я ведь люблю тебя, Ифань! Темно. Боль отпускает. Мне становится тепло и комфортно. Исчезают терзанья, тревога. Я свободен. * * * Возле лежавшего на дороге парня, зазвонил телефон. Один из офицеров полиции поднял его и нажал принять вызов. – Тао, милый, слышишь меня? Прости! Не молчи, я умоляю тебя! Я люблю тебя! Я никогда не прощу себя, за то, что сделал с тобой. Вернись домой, я сделаю все что хочешь. Прошу не презирай меня. Тао… Тао! – кричит в трубку охрипший голос. – Извините, но парень, которому принадлежал этот телефон, умер. Он попал в автомобильную аварию, – безразлично ответил незнакомый Ифаню голос.