О дне рождения. 1572

Так приятно осознавать, что сегодня, в три часа ночи, мне исполнилось пятнадцать лет, а практически все кости у меня целы, всего-то два зуба покинули мои челюсти не по моей воле, нос не свёрнут на сторону, и потроха не поражены какой-нибудь дикой заразой. Я ужасно живучий, здоровье моё превосходно - это отличает меня от всех моих ровесников. В пятнадцать лет здешние ребятки имеют раздутую печень, жёлтые, расшатанные зубы и такие мешки под глазами, что туда можно запихать абрикос. Эта отупелая от возлияний и безделья молодёжь приносит своим родителям внучат, ещё не успев окончить школу, и, насколько я понимаю, всё это происходит уже не одно поколение - одна моя соседка на днях сделала свою прабабку прапрабабкой. Та вполне бодрая старушка, правда, не ходит, а только сидит у окна и поплёвывает вниз - береги голову!.. Сегодня мне исполнилось пятнадцать лет. Я прекрасен. Правда, я какой-то уж очень худой. И руки слишком длинные. И нос великоват. Ещё рыжие волосы... Родинка на подбородке похожа на жука... Зато я здоров, и детей у меня нет. Они когда-нибудь будут, но сейчас, когда я постоянно хочу жрать, а жрать мне нечего, лучше без них обойтись. Мне кажется, что мои ровеснички могут неделями жить без еды, так как водка для них является источником всех этих витаминов, углеводов и разных полезных кислот. Мне же нужно есть. Постоянно. Постоянно есть. Очень уж я прожорливый тип. Мне кажется, что внутри меня сидит целая армия личинок, которые и требуют пищу в таком количестве - сколько бы я не ел, я всё не могу насытиться. Если их не кормить, они начинают глодать меня изнутри, а это ощущение не из приятных. Адский голод, постоянный голод... Знаком ли он вам?.. Может, когда я вырасту окончательно, он прекратится? Ведь я стал таким обжорой лишь тогда, когда начал стремительно расти. Дурацкие возрастные изменения!.. Ну, а пока мне всего лишь пятнадцать. Красивый возраст - пять, пять и пять. Я долго думал, что подарить себе на этот день рождения. Обычно я обхожусь без подарков, ведь я понимаю свою жизненную ситуацию, сложную такую жизненную ситуацию, которая какому-нибудь плаксе и неудачнику показалась бы даже безвыходной. Я осознаю, что денег у меня нет, а искать подарок на свалке как-то несолидно. В обычные дни я там могу найти всё, что угодно, но в День, Когда Мир Обрёл Меня?.. Ну, со мной всё ясно, я себе подарков не дарю. Но и другие не дарят, и это немного грустно. Мама иногда забывает о моём дне рождения, и я могу её понять: она вообще не следит за календарём, и, помнится, чуть не пропустила своё сорокалетие. Это было два года назад, и я подарил ей красивый птичий череп. Она, конечно, немного побледнела, но приняла его, и теперь он лежит в её спальне на полке рядом с бронзовым подсвечником. Череп правда очень красивый, и я рад, что она всё же не выбросила его. Не каждый способен по достоинству оценить изящество птичьих черепов. Не каждый в принципе способен понять мои интересы. Если мама вспоминает о том, что ровно столько-то лет назад она родила меня в муках в этом самом доме, то я получаю в подарок одно или даже несколько внеплановых объятий и пару поцелуев. Мне несколько неловко подставлять мохнатую щёку для маминых губ, ведь я перерос матушку на две головы, но меня так редко кто-то обнимает или целует, что я всегда стараюсь воспользоваться моментом. Если честно, меня вообще никто не обнимает и уж тем более не целует, а уж я-то вполне пригоден для такого обращения. Ещё мама желает мне здоровья и счастья. Это всё замечательно, но лучше бы она меня нормально кормила. Сегодня я ещё не видел её. Не знаю, помнит она или нет - я никогда не спрашиваю и никогда не напоминаю. Если она забывает, я, конечно, огорчаюсь, но ненадолго. Если вспоминает - я счастлив. Пока же я дарю себе лучший подарок, который только смог придумать. Я долго готовился к этому моменту. Утром я подстригся. Я проделал всё самостоятельно, и мне кажется, что на затылке у меня творится чёрт знает что, но в анфас я смотрюсь неплохо. В профиль вроде тоже. Я надел, кажется, лучший костюм, что остался от отца - чёрный, с белыми полосками. Правда, пиджак болтается на мне, и эти паршивые руки некрасиво торчат из рукавов. Я надел свои самые новые кеды, шнурки от которых предварительно постирал. Я смотрелся в зеркало в прихожей целых пять минут. Взял все накопленные за три месяца деньги. Пошёл в лавку на углу Лимонной и Черепичной. И купил там: - три круга копчёной колбасы; - две буханки свежайшего хлеба; - три килограмма яблок; - четыре килограмма груш; - килограмм вишен; - килограмм апельсинов; - три шоколадки. Всё это я утащил в одно из своих убежищ, где и сожрал. Перед этим я разделся, чтобы не испачкать папин костюм, ведь мне бы он ещё пригодился. Когда-нибудь. Когда-нибудь, я уверен. Я стонал от удовольствия и урчал, словно зверь. Я откусывал от колбасного круга чуть ли не половину и забрасывал в рот сразу по пять вишен. Я сгрызал кожуру с апельсинов зубами и ел их чуть ли не целиком. От груш и яблок я оставлял одни веточки. От хлеба не оставил и крошки. Единственное, что у меня осталось после этой оргии - шоколад. Две плитки я съел, и перемазался ими как чёрт сажей, так что мне пришлось умываться у колонки. Последнюю я отнёс матери и молча вручил. Я лежу на своём диване, живот мой бурлит и клокочет, как ведьмин котёл, но я счастлив, потому что сегодня лучший день рождения в моей жизни. Правда, мама так и не вспомнила о нём.