Первая кровь осени

Смешанная
R
Завершён
796
Пэйринг и персонажи:
Размер:
298 страниц, 16 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
796 Нравится 251 Отзывы 283 В сборник Скачать

14. Тени северного порта

Настройки текста
Бывают дни, когда я с утра ненавижу все живое и мертвое. Живое – за то, что копошится и мельтешит, едет на работу в оглушительно ревущих машинах, нянчит орущих детей за стеной, звонит мне со служебных номеров и строит планы; мертвое – за то, что стоит за спиной и дышит в затылок струйкой ледяного воздуха, напоминая, что весь этот шумный мир - лишь преддверие иного, зал ожидания для путешественников, забывших на миг, что их поезд уже приближается к станции. В такие дни сложнее, чем обычно, удерживать на лице привычную для окружающих маску благодушного простака. Хорошо, если поставят тебя в патруль куда-нибудь на окраину, где настороженный взгляд оправдан – иначе зазеваешься и получишь по башке от словившего «дурной приход» торчка. Признаюсь вам, я боюсь смерти. После всего, что я видел, при всем, что я знаю - да, боюсь. Мне кажется, смерть делает нас проще, и далеко не в самом лучшем смысле этого слова. Может быть, не всех, но тех, кто умер случайно, трагически или раньше срока. Тех, кто не успел проститься и простить, завершить дела и подвести итог. Сколько я видел их - призраков, помешанных на одной-единственной идее, например, мести? Будто бы одна только страсть, охватившая человека в последний миг его жизни, становится главным делом его посмертия. Месть или навязчивая опека, или любовь, от которой живой пока еще объект ее болеет и чахнет - но потустороннему его воздыхателю невдомек, что такая связь с загробным миром не пойдет никому на пользу. И когда над головой у меня свистели пули, разнося в щепки обитые досками грузовые контейнеры, за которыми прятались мы с напарником, я меньше всего хотел становиться одним из многочисленных призраков северного порта. Интересно, конечно, что стало бы моей посмертной "идеей фикс" - уж не служба ли и долг полицейского? Хорошая вышла бы история для впечатлительных туристов: сотрудник гарды в вечном патруле! Вот только, боюсь, для меня это был бы персональный ад. Не настолько я все же люблю свою работу. Но тем не менее, когда я увидел, как в панике мечется в проходе меж двух соседних контейнеров девчонка-бродяжка, невесть как забредшая сюда, что-то щелкнуло внутри, и в следующую секунду я отпихивал ее с линии обстрела, сам получив пулю в плечо. Собственно, на этом для меня тот знаменательный вечер и завершился. Мэтт, надо отдать ему должное, сначала все-таки отшвырнул девчонку в укрытие, и только потом принялся рыдать над моим бесчувственным телом, как и следовало по законам второсортных полицейских сериалов. Мне при этом полагалось передавать последние приветы жене и пятерым детям, а потом красиво умереть, чтоб у напарника появилась мотивация весь второй сезон кому-нибудь мстить. Но не сложилось. В итоге и он словил пулю за компанию, к счастью, ранение было менее серьезным. Я же вообще почти ни черта не помню из дальнейшего - видимо, из-за болевого шока. А то, что помню, возможно, и хотел бы забыть, да не выйдет. Впрочем, я опять начинаю историю с конца, а это все-таки не дело. Как уж заведено у нас в Ирландии, а может, и повсеместно, всё заварилось из-за женщины, власти и мести. Для нас же эта история началась с патруля в доках. Район доков, да и северный район вообще, сильно отличаются от того, что видят приезжающие к нам восторженные туристы. Как бы сильно ни были они помешаны на старине, а советам гидов следуют, и в район, отгороженный от благопристойного "туристического" центра маленькой грязной речкой, не суются. Северный, грузовой порт и прилегающие к нему доки, облепившие ломаную линию побережья, тоже сильно отличается от пассажирского порта, сияющего белыми стенами и хромированными поручнями. Здесь же - целый лабиринт причалов разной степени заброшенности, до ремонта которых у городских властей никак не доходят руки и кошельки. Некоторые и вовсе сохранились с прошлых веков нетронутыми, ушли частично под воду. Перекрыть бы все подходы к воде, вычистить там все - и работа разного рода негодяев, промышляющих в городе, порядком осложнилась бы, ведь негде было бы причалить лодке с контрабандой. Но, видимо, не всем это выгодно. В пустующих складах и контейнерах здесь обитает своеобразная публика: бродяги, совсем уж опустившиеся наркоманы да молодежь, которой не хватало острых ощущений. Поиск развлечений заканчивается для них несколькими довольно предсказуемыми исходами - например, они пополняют ряды первых двух категорий. Никто не любит патрулировать этот район, но всем он рано или поздно достается.  - Раз уж вы сегодня вокруг порта, ребята, вот вам сводки пропавших, поспрашивайте там, - напутствовал нас суперинтендант перед началом смены. "Поспрашивать" - задание так себе. Разговаривать с местной публикой, у которой в мозгах больше дыр от кислоты, чем извилин, довольно бесполезно; на деле это означало "посмотрите, нет ли там относительно свежих лиц и сверьте с фото в досье". Как знать, может, кто-то из сбежавших из дому подростков или пропавших мужей-выпивох там и обнаружится. Среди отребья, спавшего вповалку на полу одного из складов, действительно попадались те, кто выглядел слишком опрятно для подобного места. Мы будили их, не слишком-то вежливо светя в лица фонариками, и просили выйти наружу для беседы. Снаружи было светлее, но в первую очередь, там не стояла вонь немытых тел и можно было дышать полной грудью. Мне вообще тяжело давалась работа в подобных местах: слишком много людей с неудавшимися судьбами, казалось, излучали какую-то нематериальную субстанцию, которая будто бы делала плотнее воздух. Иногда мне удается видеть проявления сильных человеческих эмоций, но в таких случаях правильнее сказать не "видеть", а "ощущать". В общем, из закрытого помещения, где ночуют бродяги, я при первой возможности пулей вылетал наружу. Вот и в этот раз, убедившись, что парень, с которым Мэтт решил побеседовать на воздухе, не вооружен и настроен мирно, я отошел, вероломно оставив напарника выслушивать слезливую историю бедняги, что скрывался от вконец озверевших, по его словам, жены и тещи. Прошел немного вдоль по старому пирсу, светя фонариком по сторонам, и вдруг услышал крик снизу, из воды:  - Помогите! Я тут же рванул на источник звука. В воде барахталась девушка, или, может, женщина постарше - я видел только облако спутанных темных волос, расплывшееся по поверхности, да бледную руку, торчащую из воды в отчаянном жесте. Присев в более-менее устойчивой позе, я уже потянулся, чтобы схватить эту руку, но что-то меня остановило. Было здесь нечто неправильное, неестественное. Хотя бы тот факт, что напарник почему-то не спешил ко мне на подмогу, хотя был достаточно близко, чтобы тоже услышать крик. Но это я сообразил секундой позднее, а тогда меня остановила, пожалуй, зеленоватая бледность этой руки да прозрачные перепонки меж пальцами, лишь немногим длиннее, чем на обычной человеческой руке. Прежде чем я успел сообразить, где уже видел такое, память отозвалась быстрее ума, стиснув горло секундным спазмом страха и заставив замереть. Рука замерла тоже. Девушка, сообразив, что спасать ее никто не собирается, медленно показалась из воды, вынырнув по плечи. На лице ее играла плутовская улыбка, а глаза мерцали, то ли странно отражая лунный свет, то ли сами по себе.  - А ты и правда непрост, - протянула она мелодичным, как у многих ее товарок, голосом. - Подруги сказали мне, что есть в полиции такой парень. Я и не поверила сначала. Надо же. Думала, утяну тебя под воду, и дело с концом.  - Как видишь, - я выпрямился, обернувшись на секунду в сторону напарника. Тот все еще общался с бродягой как ни в чем не бывало.  - Они сказали, ты хочешь помочь мне отомстить, - продолжила водная дева. - Я никогда не верила полиции. Но тебе расскажу, так и быть, что со мной случилось. Что я теряю? Мне теперь терять нечего, я отвечаю только перед Матерью, а она дала мне право мстить, как мне вздумается. Историю ее жизни и смерти я узнал не сразу. Тогда у меня не было возможности вести долгие беседы, но мы условились встретиться позже, и виделись с тех пор еще не раз. Эта история и правда сродни древним сказкам. У короля была единственная дочь, которая не хотела покоряться судьбе; точнее, воле отца, но в древних сказках эти понятия нередко бывают едины. К началу нового тысячелетия множество местных разрозненных кланов наркоторговцев, не избежав общей тенденции бизнеса к укрупнению и глобализации, объединились в один. Во главе его оказался человек из самых "низов", из чистокровного ирландского отребья. Как это нередко бывает с теми, кто первым в своем роду добивается какого-то положения, наш "король" быстро помешался на "аристократичности" - в своем понимании, разумеется - и принялся яростно отрицать свои корни и происхождение. Не знаю даже, кто хуже - истинные потомки древних родов, вроде моего деда, гордящиеся происхождением и чистотой крови, потому что больше им гордиться решительно нечем, или такие вот свежеиспеченные "аристократы", которым свет не мил, пока не найдут себе хоть выдуманных, а все же благородных древних предков. Впрочем, на профессиональной хватке теневого дельца это увлечение никак не сказывалось. Он подошел к делу с похвальной основательностью, и не ринулся сначала подкупать высших чиновников, а, напротив, находил себе "пешек" помельче и затем активно способствовал их продвижению по службе. В итоге, пяток лет спустя "свои люди" у него обнаруживались практически везде. В полиции так уж точно. Однако если бы кого-то из них вдруг раскрыли и призвали к ответу - "король" ничем не рисковал, ведь он никогда и ни с кем из "пешек" не встречался лично. Все дела от его лица вел Даффи, его «правая рука» - или, как говорят сицилийцы, «консильери», хотя это красивое словечко мало подходило к его бандитской роже. То был хитрый проныра, давно уже объявленный в розыск полицией нескольких стран, и терять ему было особенно нечего. Босс его был столь скрытен, что многие из вовлеченных в дело подозревали, что и нет никакого босса, и Даффи просто выдумал его, чтоб придать веса своему предприятию. Тем не менее, леди, рассказавшая мне эту историю, была абсолютно уверена в его существовании. Ведь она была его дочерью. "Ранее, при жизни", с горечью добавила она, говоря об этом. Она, будучи единственным ребенком и девицей весьма современных нравов, не без оснований полагала себя наследницей бизнеса, а потому с тщательностью вникала во все доступные детали, готовясь однажды стать во главе клана. Она даже собрала - не ставя в известность отца - свою небольшую банду, кучку тщательно отобранных головорезов, а командовать над ними поставила своего тогдашнего возлюбленного. Эту истину она уяснила одной из первых - основой клана становятся люди, верные лично тебе. Это, конечно, не должно помешать тебе казнить их первыми в случае предательства. Отец до поры до времени поддерживал ее увлечение, всеми своими поступками подтверждая, что намерен передать дело именно ей. Однако, когда речь вдруг зашла о международном сотрудничестве, "аристократические" амбиции отца взыграли не к месту, и он решил предложить забугорной мафии "династический брак". Вероятно, рассчитывал получить скидку "по-семейному", породнившись с сицилийцами, готовыми поставлять на остров высококачественный товар. Дочь, увидев фото будущего мужа, старше ее раза в два, и фото его виллы на тропическом берегу, где им предстояло жить, только молча кивнула, и отправилась продумывать план, как сбежать от отца, прихватив как можно больший кусок его бизнеса в качестве приданого. Не то чтобы она всю жизнь ожидала от него такого удара в спину, но принцип "предателем может оказаться даже самый близкий" она тоже впитала с детства. Наверное, с молоком матери, которой даже не помнила. Ей удалось договориться с несколькими еще оставшимися конкурентами отца и спланировать нападение на склад с крупной партией товара. Тут бы ей вновь последовать примеру отца и спрятаться за широкой спиной своего помощника; но молодая, горячая кровь ударила в голову, и к тому же, ей хотелось лично возглавить налет, заявив таким образом о претензиях на "трон". В этот вечер ее убили точным выстрелом в шею - на пару пальцев выше верхней кромки предусмотрительно надетого бронежилета. Отец не знал, в кого стреляла охрана склада. Возможно, даже искренне горевал и сожалел о своем решении, толкнувшем дочь на этот шаг. Об этом она уже не узнала. Зажимая пальцами перебитую артерию, она рухнула в воду, плескавшуюся в двух шагах от края заброшенного пирса, где и располагался склад. Она еще надеялась переждать в воде, выбраться потом на берег и найти своих, но кровь покидала ее тело слишком быстро, заменяясь морской водой - неумолимый закон сообщающихся сосудов. Девы из морского племени, плескавшиеся неподалеку в ожидании свежих трупов - они никогда не признавались в этом прямым текстом, но есть у меня подозрения, что они любят бандитские разборки в доках, и постоянно отираются поблизости в надежде полакомиться человечиной - радостно приняли ее в свои ряды. Ее история была им близка и понятна, подобного они наслушались еще со времен древних королей. Человечество, к сожалению, меняется слишком медленно, если меняется вообще. Но если вы думаете, что героиня нашего рассказа после смерти обрела покой и привычку к положенным ей занятиям - например, петь грустные песни о своей судьбе, сидя на мокрых камнях, расчесывать волосы да завлекать неосторожных моряков на рифы - то вы не знаете ирландских женщин. Первым делом она разыскала остатки своей банды. Сначала тех, что тоже оказались под водой, поскольку их убили в той самой перестрелке. Море уже немного разъело их тела, крабы и прочая морская живность также успели поработать над плотью, но все это не остановило леди от того, чтоб оживить их - как только она поняла, как это делается. Неизвестно, оставалось ли в этих телах прежнее сознание или, если говорить терминологией мистиков, душа, но сражались за свою госпожу они охотно. Я говорю об этом так уверенно, потому что, к несчастью, видел их в деле; к счастью, издалека. Другой части банды повезло чуть больше - в том смысле только, что их затащили под воду намеренно и оживили почти сразу, так что у них, по крайней мере, кожа осталась на месте. Конечно, войско все равно вышло небольшим, и тогда предводительница решила увеличить его численность за счет случайно забредавших в доки работяг. Делала она это не из чистой любви к власти - у нее была вполне ясная и конкретная цель. Отомстить отцу. Она продолжала следить за делами клана. Поначалу, конечно, ей казалось отличной идеей просто затащить отца под воду. Но тот стал еще осторожнее, практически не выходил из своей резиденции, и единственным водоемом, в котором можно было его утопить, была его собственная ванная. По причинам, которые я не смог до конца понять в силу своей человеческой природы, проникать в водоемы, напрямую не связанные с морем, моей собеседнице было очень сложно. Не "невозможно", но сложно, это требовало изрядных затрат, и давалось это искусство ей довольно медленно. Потому-то я так удивился, увидев ее в пресноводном пруду! Кроме того, постепенно она сообразила, что лучшей местью отцу будет разрушение его бизнеса. Так что дева-мстительница принялась вынашивать хитрые планы и собирать войско. Идея "просто сдать его полиции" ей как-то не приходила в голову. Возможно, в силу полученного воспитания она не слишком доверяла полиции и сомневалась в ее возможностях. Ее можно понять - я и сам сомневался, зная, пусть и приблизительно, насколько продажно наше начальство. Тем не менее, сообщаемые ею мелкие сведения о перемещениях курьеров, точках хранения и сбыта и прочем были крайне интересны. Можно было использовать их, чтобы, по крайней мере, зацепиться за самый хвост этого дракона.  Пообщавшись с утопленницей некоторое время, я понял, что скрывать полученную информацию от коллег будет преступлением, и после смены отправился на этаж к детективам - выяснять, как законно оформить осведомителя. Поскольку лично я, будучи простым патрульным, сделать этого не мог, надо было найти следователя, заинтересованного в карьерном росте за чужой счет, и знающего меня достаточно хорошо, чтоб не задавать вопросов об источнике знаний. Короче говоря, мне нужна была Бренда. Первым моим порывом было купить цветов, но, подумав, я ограничился стаканчиком эспрессо из модной кофейни напротив, и угадал. Если ты детектив, работающий на совесть - это значит, почти каждый день сверхурочно - кофеина в твоих венах никогда не бывает достаточно.  - Бродяжка из доков, значит, - хмыкнула Бренда, вперив в меня пристальный взгляд. К счастью, дар чтения мыслей ей был недоступен, так что, пожав плечами, она нашарила в ящике соответствующий бланк. - Вряд ли тебе известна ее биография, но попробуй заполнить, что сможешь.     - Опасное там место, - продолжила она вдруг, когда я вернул ей исписанный лист с приметами несуществующей бродяжки. - Ты, конечно, в курсе, но, зная тебя, хочу предупредить отдельно. Не знаю, какого черта ты там шарахаешься, но будь очень осторожен.  - Я там появляюсь только во время патруля, когда выпадает смена, - заверил я ее, немного даже тронутый такой заботой. - Да и к чему за меня беспокоиться? Я не хрупкая девица юных лет, в конце концов.  - В том-то и дело, - неохотно, через силу, произнесла Бренда, и я понял: сейчас мне выдадут очередную служебную тайну. - Там в последние годы пропадают люди. И не только бродяги - кто бы их считал, в конце концов. Но чаще это крепкие парни вроде тебя. Довольно приличные работяги, в явных связях с криминалом не замечены. Решают срезать путь домой через доки, и - привет. А там ни камер слежения, ни черта нет. Может, конечно, гнилые доски кое-где, скользкий пол... Но по-моему, довольно странный ряд совпадений.  - Если так, чего ж не откроешь дело? Может, там серийник какой засел? - предложил я. На тот момент я еще не знал, куда именно пропадают парни, хотя подозрение появилось почти сразу. Позже моя "осведомительница" нехотя подтвердила, что я угадал.  - Да ну, - Бренда взмахнула рукой и презрительно скривила лицо. - Кто ж мне позволит. Из кучи мелких "висяков" сделать один гигантский, который у начальства будет как заноза в жопе? Дальше стола шефа это не уйдет, и не мечтай. Бренда на тот момент уже пожинала плоды счастливого замужества, в смысле, уезжала домой на дорогущей тачке с личным водителем, но еще не решилась бросить все и удрать за рубеж. Думаю, вся эта история стала для нее последней каплей, заставив разочароваться в работе. Наша леди-детектив, со всеми ее амбициями, так и не смогла смириться с тем, как исчезают отправленные "под сукно" перспективные дела, а правда порой бесстыдно задвигается за угол ради красоты и складности строчек ежеквартального отчета. Тем не менее, когда я получил от своей подводной осведомительницы очередную "наводку" и попробовал изложить ее Бренде, у той загорелись глаза. Она сообразила, вероятно, что при успехе операции ее карьера может совершить головокружительный скачок. Как случайно стало известно моей мифической "портовой бродяжке", подрабатывавшей, по моим словам, курьером на подхвате у ребят из клана, скоро в порту намечалась встреча боссов с перспективным партнером, плюс отгрузка огромной партии товара. О том, что встреча крайне важна для всех участвующих сторон, говорил, помимо прочего, и тот факт, что морская разбойница пришла сообщить мне о ней не в доках, а вынырнув внезапно из маленького тихого пруда, на берегу которого я мирно проводил выходной за пикником с одной весьма симпатичной леди, чей задорно вздернутый носик был покрыт россыпью совершенно очаровательных веснушек. Мне чуть позже представился шанс узнать, что не только носик; впрочем, об этом вам, наверное, читать совсем неинтересно. Свидание было бы испорчено, не будь я уже столь привычен к общению с нечистью. Обычно она все же ведет себя чуть тактичнее, но тут случай был особый.  - Мой отец все-таки собирается заключить сделку с иностранцами! - выпалила утопленница, едва я подошел к ней, призывно машущей из зарослей возле берега. Спутнице своей я сказал, что должен срочно переговорить по телефону, и под этим предлогом убрел к пруду, держа возле уха мобильный.  - Он лично будет на встрече, потому что там по-настоящему серьезные люди, они не терпят посредников! Речь идет о поставках на огромную сумму. Там будет и эта мерзкая сицилийская жаба, за которую меня хотели выдать. Но черт бы с ним. Там будут и Даффи, и отец, понимаешь? Вы сможете взять их и разрушить весь бизнес! К Даффи у нее, надо отметить, тоже были отдельные счеты. Основанные на подозрении, что именно он вдохновил отца на авантюру с браком. Вероятно, надеялся, на правах "консильери", однажды сам занять место наследника бизнеса.  - Хрен знает, кого он на этот раз таки сумел выдать замуж, как по мне, так хоть бы и жопой этого ублюдка с ними расплачивался, тем более, что он, поговаривают, был бы не против, - с детской непосредственностью сообщила мне водная дева.  - И что ты предлагаешь?  - Макаронники прибудут по морю, привезут груз. Лучше не придумаешь! Я сообщу время и место. Вы проследите, чтоб они не сбежали по земле. А уж в воде мы с ними разберемся. До назначенной даты встречи оставалось несколько недель. Я думал, что Бренда успеет подготовить операцию, привлечь смежников из наркоконтроля, продумать стройный план. Сообщил ей все, что смог, и со спокойной душой занимался своими делами. Однако когда через пару дней заглянул к детективам, увидел, как она отчаянно машет мне рукой, напряженно закусив губу.  - Прогуляемся, - предложила она, крепко ухватив меня за локоть, как только я приблизился, и потащила к выходу, не давая вставить ни слова.  - Эй! А еще замужняя леди, называется! – со смехом крикнул ей кто-то из коллег. Не оборачиваясь, Бренда показала ему «фак».  - Что-то не так? – осторожно уточнил я, когда мы, покинув здание, оказались на заднем дворе, за «курилкой», где не было камер.  - Начальство интересуется моими источниками, - хмуро ответила детектив. – Они ничего не будут делать, пока я не предоставлю полной информации о своем осведомителе. Про тебя я ничего не сказала, не беспокойся. Сначала думала – ты перестраховщик, зря боишься начальственного гнева, может, наоборот, наградили бы за инициативу. Теперь понимаю…  - Что?  - За мной следят, вот что, - сообщила Бренда, еще сильнее приглушив голос.  - Кто, парни из картеля? – я напрягся, ожидая ответа вроде «да, странного вида бродяги со шрамами на лицах». Бренда усмехнулась.  - Мои собственные коллеги. И это не паранойя, ты знаешь, я не сторонник выдумывать лишнее. Мой непосредственный начальник желает лично поговорить с той «бродяжкой», что сливает информацию, и я не думаю, что это совпадение. Если она… если эта девочка реально существует, то передай ей, чтоб исчезла на время.  - Ты что думаешь, это я сам тусуюсь с бандитами? – я напустил на себя возмущенный вид, но Бренда только отмахнулась.  - Я в твои дела не лезу. Знаю, ты все равно не расскажешь. А еще я понимаю… теперь понимаю. Есть вещи, которые словами не объяснишь. Но послушай, как бы сильно я ни хотела раскрыть громкое дело, с этой бандой ничего не выйдет. Мне не дадут ресурсов для операции. И пускай бы кто-то другой ее возглавил, я не против – но почему-то мне кажется, дальше нашего отдела информация просто не пройдет. - Я думал, после Мерфи у нас получше стало с коррупцией?  - Получше! Вот именно что, - она вздохнула. – Дэвид, ты знаешь, я сама ненавижу все это дерьмо. Но я не могу сейчас играть в одинокого героя. Какой бы порочной наша система ни была, это система. Без нее – анархия, хаос и кровь.  - Да, знаю твою философию, - я осторожно похлопал ее по плечу. – Забей.  - У меня… мы, возможно… - первый раз видел, чтоб наша железная Бренда так мямлила. – Мы с Полом думаем о ребенке.  - Это же замечательно! – что бы я ни думал об этом, собеседнице досталась широкая искренняя улыбка.  - Я просто… может быть, хочу заняться чем-то, где вкладываешься и получаешь отдачу, и не чувствуешь себя таким дерьмом, - пояснила она, будто оправдываясь. – И я должна думать об этом, о перспективах… Не могу рисковать.  - Я тебя прекрасно понимаю. Может, я и правда лезу в дела не своего уровня. Пусть этих мудаков ловит Интерпол или кому там положено, о’кей? Не знаю, поверила ли Бренда в мое внезапное благодушие, но больше мы к этой теме не возвращались – просто не успели. Не найдя поддержки у коллег, я решил действовать самостоятельно. План был таков: поменявшись сменами с теми, кому в назначенный вечер выпадет патрулировать порт - к счастью, график распределения был более-менее постоянен, наш тогдашний шеф не любил перемен в отлаженных схемах - попасть туда, "случайно" обнаружить происходящее, и, не привлекая внимания, вызвать подкрепление. Если продажные твари из наркоконтроля не рискуют связываться с этими сволочами, просто натравим на них другое ведомство.  - Скажем, что видели, как парни подозрительного вида, говорящие с акцентом, грузят в катер большую партию оружия, - предложил я, излагая свой план напарнику. - Мы ведь знаем, кому звонить в таких случаях? Да, прежде чем решаться на подобную авантюру, я решил откровенно поговорить с человеком, которому доверял больше всех. К тому же, я не мог подвергать его риску вслепую.  - Ну да, ребята из антитеррора, что все ловят уже десять лет как распущенную ИРА, будут просто счастливы, - одобрительно хмыкнул Мэтт. - Тоже верно, пусть хоть раз отработают свою зарплату.  - Эти приедут оперативно, и разбираться не станут. У них, к тому же, снаряжение не чета нашему. Практически спецназ. Всех положат мордой в пол, без предварительной проверки паспортов, не сомневайся.  - А потом скажем, что не разглядели, что именно они грузят, какой с нас спрос?  - Слушай, - я постарался говорить максимально серьезно, чтоб проняло. - Ты можешь отказаться. Возьми больничный в этот день. Поставят мне в пару Хэнка, не впервой. Я его знаю, он даже из машины не выйдет. Пойду туда один, вернусь с перепуганными глазами, схвачу рацию, назову код - он и возразить не успеет. Потом посидим с ним в машине на безопасном расстоянии - он не пойдет проверять, он не дурак и не герой.  - В отличие от тебя, - проворчал Мэтт. - Черта с два. Первый за все эти годы шанс сделать что-то стоящее, и ты собираешься развлекаться без меня? Ну уж нет. Сам же говоришь, ничем не рискуем, посидим в машине...  - Слушай, они ведь могут в итоге посадить не всех. Кто-то может слить им наши имена. У тебя, в конце концов, дети. Будь я отцом, я бы отказался, точно тебе говорю.  - А я хочу, чтобы мои дети жили в лучшем мире, чем этот! - ответил Мэтт, сделав этакое характерное движение челюстью, как типичный герой боевика. Потом мы долго ржали взахлеб, вспоминая, в каком количестве фильмов слышали эту фразу или ей подобные. Ну и еще от нервов, конечно. А вы говорите, массовая культура ничему не учит! Я не собирался геройствовать, никогда не страдал комплексами того рода, что гонят людей на бессмысленный выпендреж, на ринг или под пули. Просто так вышло, что больше некому было этим заняться. Ну и, чего уж греха таить: я всерьез опасался, что морская дева, не получив желаемого отмщения, возьмет моду являться мне из каждого рукомойника и требовать выполнения обещаний. Зная ее нрав - ради такого дела освоит это искусство, можно не сомневаться. Чтоб попасть в нужную смену, мы поменялись с другими парнями, Гарри и Кираном. Я наплел им, что у меня свидание с дамой, которая работает по такому сложному графику, что в другое время мне ее никак не поймать. Эти стюардессы, знаете ли, никогда не живут по времени родной страны! Вечером, перед патрулем, я столкнулся в раздевалке с Гарри.  - Ну как прошла свиданка, оно того стоило? - хохотнул он, хлопнув меня по плечу.  - Да, все было по высшему разряду... по международным стандартам, можно сказать! - ответил я, намекая на квалификацию несуществующей стюардессы. Отпустил еще пару положенных в таком случае сальных шуточек, а потом услышал вдруг:  - Насчет порта, кстати. Ну, тебе же супер сказал, да?  - Что именно?  - Черт. Ну, меня он предупреждал, чтоб я не совался в старые доки. Ну эти, знаешь, что сто лет не ремонтируют. Туда по доброй воле и не пойдешь, верно?  - Вер-но, - протянул я. - А чего так?  - Да там какие-то учения у вояк, что ли, - Гарри презрительно скривился. - Фиг знает, что они там отрабатывают, но даже под учебные пули лучше не попадать, ага? Короче, был ну не приказ, совет такой, знаешь, неофициальный: не лезть, а то огребем еще от начальства.  - Сильно секретные, видимо, учения, - я пожал плечами, натянув на лицо привычную уже простоватую улыбку. - Раз о них даже на планерке не сказали. Ну спасибо, что предупредил, брат, век не забуду. В порту было необычайно тихо. А может, это на мои натянутые как струна нервы так остро действовала тишина в этот вечер, но мне казалось - даже море приглушило свой плеск, замерев в ожидании.  - Учения, как же, - пробормотал Мэтт, выходя следом за мной из мащины. - Вот ведь гниды, никому тут верить нельзя. Ты рацию вырубил?  - Батарейки вытащил. Ее-то хрен выключишь. А ты мобильный отключил?  - Ясен хрен, не учи ученого. Потопали, пока нас не хватились. Предполагалось, что мы в тот момент совершали неспешный обход по более-менее освещенной части территории, лениво поглядывая по сторонам и периодически связываясь с диспетчером. Вместо этого мы уверенно нырнули в подсвеченный почти что полной луной темный лабиринт заброшенных доков. По моим расчетам, у нас было где-то полчаса до того, как нас в очередной раз окликнут по рации. Приходилось рисковать, оставаясь без связи: не хватало еще, чтоб характерный сигнал вызова выдал нас в самый неподходящий момент. Описывая все эти приключения сейчас, не устаю удивляться, как мы вообще пережили эту ночь. Но тогда план казался нам вполне разумным: проверили, вернулись, вызвали подмогу, спрятались в машине. Там нас не достать… если только в нас не пальнут из гранатомета, конечно. Стоило мне приблизиться к воде, как в темных волнах замелькали белесые силуэты. Я разглядел краем глаза свою знакомую, но поворачиваться к ней не стал, стараясь не привлекать внимания напарника. Призраков-то он точно видеть не мог, но вот насчет водных дев я не был так уверен – у этого племени возможностей было побольше, чем у прочей нечисти, насколько мне известно, они могли и показаться обычному человеку, если будет такое желание.  - Сюда, сюда! – прошелестело сразу несколько призрачных голосов, почти неотличимых от шума прибоя. – Гости уже прибыли! Торопитесь!  «Гости» - это были, видимо, итальянцы. Новая волна адреналина плеснула по венам, добавив работы и без того частившему сердцу. Будь я один, мне бы этой информации было бы достаточно, чтоб вызвать подкрепление. Но Мэтт ни за что не согласился бы на такой вариант. Его можно понять: меньше всего хочется выглядеть идиотом перед коллегами, когда те примчатся в полном вооружении, а здесь никого не окажется. Местами дощатое покрытие под ногами опасно поскрипывало, и мне с трудом удавалось побороть искушение посветить под ноги фонариком. Нужно было оставаться как можно незаметнее, да еще и держаться поближе к стенам, чтоб не оказаться на линии обстрела. «Гостей», как и «хозяев», мы увидели, к счастью, издалека. Небольшое судно, предусмотрительно погасившее все лишние огни, швартовалось к причалу, где стояла группка людей и несколько грузовых автокаров, заваленных ящиками. Едва разглядев эту сцену, мы тут же нырнули обратно за угол. Сердце, казалось, собралось окончательно выскочить из груди, причем почему-то через уши. Однако мысль о том, как легко нас могут сейчас убить, бодрила ничуть не меньше, чем пугала.  Мэтт мотнул головой, мол, возвращаемся обратно. У меня не возникло и тени возражений. Возражения, как выяснилось, возникли у других, если можно так выразиться, существ.  - Куда? – пронзительно завопила водная дева, от возмущения высунувшись из воды аж до пояса, так, что стала видна довольно красивая девичья грудь с аккуратными, но, впрочем, мертвенно-зеленоватыми сосками. В других обстоятельствах я бы непременно уделил больше внимания этой детали, но в тот момент мысли мои были не столь безмятежны.  - Вызовем подмогу и подождем, не будем же мы вдвоем с ними махаться? – прошипел я в ответ. Мэтт изумленно покосился на меня.  - Ну еще бы. Попробуй только сунься, герой хренов. Я тебе сам башку оторву, так проще будет, чего занятых людей отвлекать.  - Мы атакуем их сами! – донеслось со стороны воды. Ну, по крайней мере, теперь я точно убедился, что Мэтт этих воплей не слышит. И мафия тоже – иначе сюда бы уже сбежались все грозные парни с пушками, наверняка контролирующие периметр.  - Дождемся подкрепления, и вместе… - я честно пытался сделать свои ответы похожими на нервное бормотание слегка спятившего, по-видимому, человека.  - Что значит «вместе»? У нас даже оружия нет!  - Тише, не ори.  - Мы не можем ждать, они уйдут! Никогда раньше не задумывался, могут ли у мертвых сдать нервы и есть ли они у них вообще, но состояние моей собеседницы хотелось описать именно этим выражением. Она появлялась то справа, то слева от длинного узкого пирса, по которому мы шли; нарушая очевидные законы физики, высовывалась в щели меж досками, с виду слишком узкие даже для худощавого женского тела. Глаза ее сверкали, а лицо на глазах теряло человеческие черты.  - Иди к машине, я догоню, - пробормотал я, останавливаясь.  - Что за бред. Ты что задумал? – Мэтт тоже был на взводе. Он и не подумал оставить меня, напротив, ухватил за локоть, не давая сбежать.  - Просто хочу убедиться, что за нами нет «хвоста».  - Вы тратите время! Стоило связываться с гардой, вот дерьмо! – раздраженное шипение со стороны воды не давало мне сосредоточиться.  - Один ты тут… а, черт! Я не успел сообразить, что происходит, а напарник рванул меня за воротник, едва не придушив, и затащил за угол.  - Кто-то идет, - прошептал он мне в самое ухо. Не помню, упоминал ли я уже, что Мэтт в целом всегда был лучшим полицейским, чем я? В свое оправдание могу сказать только, что когда тебя отвлекают разговорами всякие потусторонние твари, порой бывает сложно заметить идущего к тебе бандита с пистолетом. Их было четверо, они остановились совсем рядом - так близко, что мы невольно задержали дыхание.  - Тут вечно ошиваются какие-то бродяги, - произнес высокий неприятный голос. – Боб, проверь.  - Зачистить, если понадобится, босс? – с пыхтением произнес второй.  - Спрашиваешь! – в голосе первого появилась насмешка пополам с раздражением. Невидимый, но громко топающий Боб двинулся в нашу сторону, остальные, судя по шагам, проследовали дальше. Я взглянул на Мэтта. Тот вынул из-за пояса фонарик, перехватив его, как дубинку. Помню, как восхитила меня тогда его спокойная и сосредоточенная физиономия.  Не знаю, что нам пришлось бы делать в этой ситуации и, честно говоря, надеюсь никогда не узнать. Но Боб до нас не дошел. Раздался треск гнилых досок, и шумный всплеск, сменившийся внезапной тишиной. Мы не сразу решились выглянуть, из-за угла, но когда решились – обнаружили большую дыру в деревянном настиле. И никого поблизости. - Он что же, просто взял и провалился? – шепотом уточнил Мэтт. – Даже не вскрикнув? Я осторожно заглянул в дыру. Внизу плескалась темная вода, еще не настолько холодная, чтоб мгновенно убить человека. Бандит сейчас должен был громко плескаться внизу, орать и звать на помощь. Если только чьи-то зеленоватые бледные руки не утянули его на дно. Призрачный женский смех долетел до моих ушей, подтверждая, что именно так все и случилось. (Странное дело: сейчас, когда я сижу в полутемном и пустом доме и пишу, мне снова чудится этот смех, будто бы он разливается по коридорам и пыльным захламленным комнатам дома, который слишком велик для меня одного. Признаться, это немного мешает работать над книгой. Но я знаю прием против этого: стану описывать то, что мне мешает, чтоб не прерывать потока мыслей. А потом, надеюсь, не забуду выкинуть эти фрагменты из окончательного текста)  - Неважно, идем назад, просто идем, - пробормотал я, вытаскивая из кармана рацию и уже почти на бегу вставляя в нее батарейки. Те, кто ушел вперед, не дожидаясь Боба, могли в любую секунду вернуться и проверить, куда он делся. Мэтт не мог не понимать этого, так что спорить не стал, хотя по поводу этой ситуации у него явно оставалось множество сомнений. Мы остановились только тогда, когда под ногами оказался асфальт, а не доски, казавшиеся теперь столь ненадежными. (В доме неспокойно: кажется, ветер распахнул окно и гуляет теперь, хлопая дверьми. Моя мать как-то сказала, не слишком успешно изображая, что шутит, будто дом этот особым образом защищен от призраков. Оказавшсь здесь, я убедился в ее правоте: никто посторонний меня не тревожит. Чего нельзя сказать о ней самой. Она никогда не показывается мне, но иногда я чувствую ее присутствие. Да что там: иногда мне чудится, что она бесцеремонным образом заглядывает мне через плечо и комментирует только что написанное. Вот как сейчас) Рация наконец зашипела, затрещала знакомыми помехами. Центральный диспетчер принял наш вызов, даже не переспросив, отчего я говорю возбужденным шепотом. Код, который я назвал, обязывал его передать сигнал нашим коллегам-«смежникам». Но всегда оставался шанс, что и в диспетчерской сидят подкупленные или запуганные кем-то люди. Поэтому я на всякий случай набрал еще один номер, выясненный по частным каналам. Наша машина, припаркованная за хилой группкой деревьев, вроде бы не привлекала внимания – по крайней мере, с полностью погашенными огнями. Ее и не видно было с дороги, если не знать, куда смотреть, и это меня несказанно радовало. Что радовало чуть меньше, так это несколько автомобилей более представительного вида, перегородивших выезд. - Вот об этом я не подумал, - признался я шепотом, медленно отступая с дороги обратно в тень. В салоне одной из машин горел свет, но, к счастью, водитель не сидел на месте. Отойдя к обочине, туда, где дорога уходила от доков вверх и начинался более крутой скалистый берег, к которому не рискнули пристроить причал, он самым циничным образом мочился с обрыва в море.  - Обойдем? – предложил Мэтт. Но тут же ответил сам себе: - Нет, слишком рискованно.  Мы спустились обратно к докам, стараясь шагать как можно тише. (Легкий порыв ветра шевелит листки из блокнота, разбросанные на столе. Один из них планирует на пол. Я не помню, когда написал именно это. Многое уже перемешалось в памяти, но когда воспоминания были еще свежи, я фиксировал их в блокноте, валяясь на больничной койке. Может, в тот момент мне вкатили какое-то особенно забористое лекарство? На упавшем листке написано: «Я видел собственные похороны») Водная дева показалась мне снова, мелькнув в щели меж досками. И снова. И снова. Казалось, она плыла параллельно нашим шагам, причем лежа на спине и не прилагая к передвижению никаких мускульных усилий. Впрочем, кто знает, как устроена мускулатура у подобных созданий? (не отвлекайся, сынок) К счастью, она молчала. («Я видел кладбище, поднимаясь над ним по спирали все выше и выше, и внизу были одни лишь серые спины зонтов, так странно похожие на летучих мышей, устало сложивших крылья») Удары сердца вновь отдавались в ушах оглушительным стуком. Каждую секунду нас могли обнаружить. Мы могли провалиться под воду, перебираясь по хлипким самодельным мосткам, соединявшим пирсы, по остаткам затворов и каким-то потемневшим от времени деталям оснастки затопленных здесь же судов. Нужно было найти укрытие. Но, как назло, двери строений, попадавшихся нам на пути, были заколочены. Когда же мы нашли открытую, болтавшуюся на петлях так, будто ее недавно с яростью вышибали, за нею обнаружилось несколько мертвых тел. Неопрятного вида старик, типичный обитатель доков лежал сверху, прижав скрюченные руки к груди. У него была прострелена голова.  - «Зачистили» территорию, - тихо выдохнул Мэтт у меня над ухом. - Видать, действительно важная встреча, - с горькой усмешкой ответил я. Дверь за собой закрывать мы не стали. Идеальным убежищем показался нам вытащенный на пирс катер, с которого давным-давно сняли всю оснастку. Можно было при необходимости лечь на дно, укрывшись за бортами. Вот только чтобы добраться до него, нужно было пробежать по проходу между двумя гигантскими грузовыми контейнерами. И похоже было, что товар хранился именно в них, потому что несколько вооруженных парней топтались у входа, перегружая ящики. Они стояли спиной к нам. Пока что. Спрятавшись позади контейнеров, мы замерли, почти не дыша. Наверное, нужно было остаться и спрятаться за грудой мертвых тел, пришло мне в голову. Нужно было подумать об этом раньше. Но мы… будто почувствовали себя на мгновение персонажами видеоигры. Уж не знаю как Мэтт, какой такой азарт гнал его вперед, но я поддался ощущению ирреальности происходящего. Да и неотступно следовавшая за нами водная дева, которая то ли охраняла нас, то ли следила, чтоб не сбежали, добавляла странности картине. (белые лица серые цветы Мэтт бросает горсть земли на крышку гроба его губы шевелятся но звука нет все черно-белое почему так почему) Не знаю, на что мы решились бы в конце  концов, если б в этот момент не раздались выстрелы. Тишина вокруг словно взорвалась разноголосьем криков на трех языках. Пули загрохотали о стенку контейнера, и мы, не сговариваясь, упали на землю, распластавшись по грязному настилу. Так бы и валялись, дожидаясь, пока закончится заварушка. Да только, приподняв голову, я увидел, как из воды лезут странные фигуры. Уж было принял их поначалу за мертвецов, но потом сообразил, что выбираются они не из воды, а из старых лодок, болтавшихся у причала. Бродяги спали там, прикрывшись тряпьем и их, очевидно, просто не заметили. Теперь они метались по пирсу в растерянности, хотя разумнее всего было бы оставаться на месте. Кто-то уже упал в воду, словив пулю. Кто-то благоразумно растянулся на полу, как и мы. И только девчонка-подросток в гигантской футболке с чужого плеча замерла точно посреди прохода, обхватив голову руками, словно пытаясь спрятаться от пугающих громких звуков. Я просто хотел оттащить ее с линии огня. Те парни в бронежилетах, что наступали сзади, ни за что не стали бы стрелять в безоружных. Но спешно грузившиеся на корабль и катера бандиты не были столь щепетильны. Только и успел, что ухватить ее за плечи, как ощутил толчок в грудь и жар, а потом странную слабость в ногах… (скомканный лист отправляется в угол. Недовольный вздох за спиной. Мам, отстань. Мне не нравится эта сюжетная линия, а значит, я могу ее переписать. Знаю, ты всегда любила излишний драматизм, но это моя история. ) …ощутил толчок в плечо и жар, а потом ноги отчего-то подкосились. Вообще-то странное дело, на курсах медподготовки нам говорили про выброс эндорфинов при ранении, мол, некоторое время боль не чувствуется, что позволяет успеть сменить дислокацию. Да черта с два. Дальнейшее вы знаете. Девчонке-бродяжке очень повезло. Ее потом долго допрашивали наши «смежники», решив отчего-то, что именно она была моим информатором. Я не стал спорить, надеясь, что ее пристроят куда-нибудь по программе защиты свидетелей. Тогда же, валяясь на мокрых досках и ожидая, пока закончится этот кошмар, я увидел вдруг, как от причала отходит катер, до того не замеченный нами, а за ним следом – еще одна лодчонка поменьше. Конечно, им вслед стреляли, им орали в громкоговоритель, что сопротивление бесполезно, за ними рванул в погоню невесть откуда вылезший полицейский катер с мигалкой. Но перехватили их вовсе не наши коллеги. До сих пор я до конца не уверен, что именно видел тогда, находясь на грани бессознательного состояния. Вероятно, кто угодно иной на моем месте решил бы, что это галлюцинации, вызванные болевым шоком. По моим наблюдениям, впрочем, боль не всегда затуманивает сознание. Иногда она, напротив, делает все кристально ясным. До того момента, как ты, наконец, вырубаешься. Я видел, как катер, заложив крутой вираж, опасно накренился, зачерпнув немного воды. А принять прежнее положение ему так и не дали: множество бледных и цепких рук ухватило его за борт. Силы этих рук оказалось достаточно, чтобы справиться с тягой беспомощно ревущего мотора и заставить машину перевернуться. Не знаю, видел ли кто-нибудь еще те жуткие тела, мельтешившие в воде, лица, то и дело проявлявшиеся в щелях меж прогнивших досок, руки, хватавшие тех, кто стоял спиной к воде, не ожидая угрозы хотя бы с этой стороны. Даже те из преступников, кто поспешил сдаться и замер на палубе причалившего корабля, послушно подняв руки в ответ на грозные окрики полицейских, не был в безопасности. Я видел, как они падали в воду – кто молча, кто с криками удивления и ужаса. Войско морской девы спешило мстить, не слишком беспокоясь о законном правосудии. Что ж, по крайней мере, нашим коллегам они вредить не стали. Очень благородно с их стороны. Чего я так и не понял, так это зачем моя мертвая приятельница решила утопить практически весь товар. Тяжелые, плотно фасованные тюки соскальзывали с палубы в воду один за другим. В какой-то момент я даже забеспокоился, останется ли хоть что-то в качестве вещественных доказательств. Но, как выяснилось впоследствии, хватило и того, что осталось. Потом мне задавали на удивления мало вопросов, хотя после ранения у меня в палате чуть ли не весь департамент перебывал. Казалось, эту историю хотят замять побыстрее. Начальника моего наградили. Говорят, на церемонии он был бледен и только что не трясся от страха. Опасался мести тех, кто выжил? К слову сказать, Даффи сочли погибшим при аварии катера. Тело так и не нашли. Ни одного тела так и не нашли, и ни одного завалящего пакета с товаром. Как только меня выписали из больницы, я уволился и уехал сюда, в давно полагавшийся мне по наследству дом, родовое гнездо О’Хэйс, у развалин замка, что когда-то принадлежал основателю рода. Похоже, что возвращение к материнским корням – этакий модный тренд сезона. Уж по крайней мере, у наших городских ведьм он в чести. Жизнь моя не могла больше оставаться прежней по целому ряду причин. Начальство, останься я на прежнем месте, непременно сжило бы меня со свету – я примерно представляю, каких масштабов коррупционную сеть задел своей выходкой. Но помимо того, меньше всего на свете я хотел бы тянуть за собой напарника в тот темный омут, в котором оказался. Он ведь не знал истинной подоплеки и половины из моих действий – а все равно доверял мне. Гораздо больше, чем я того заслуживал. Когда же он получил пулю из-за меня, пришлось мне пересмотреть свои принципы и признать – не рассказывая всего, я подвергаю его опасности. Надеюсь, однажды он прочтет эту книгу и поймет, что я никогда не желал ему зла, хоть и вынужден был врать в лицо каждый день. Думаю, отчасти ради этого я и взялся за писательство – хотел рассказать все это Мэтту, не боясь, что на середине беседы мой друг вызовет санитаров. Столько написано, и вот – последняя страница, и я не знаю, чем закончить эту историю. Даже моя придирчивая читательница не подскажет – чувствую, что она вновь куда-то испарилась. Вероятно, обиделась на зажженную мной свечу с полынным маслом, которая, если верить продавщице из местной колдовской лавки, отгоняет духов. Сидя в пустынном, почти заброшенном доме, где даже печь топилась так давно, что в дымоходе свили гнездо птицы, я думаю о том, что словно стер себя из жизни, запершись здесь. Но я точно знаю, что всегда могу написать новую главу. И поэтому здесь не будет морали, вывода, подведения итогов. О каких итогах можно говорить? Ни одна история не закончена, пока жив рассказчик; а как показывает мой опыт, иногда и после этого момента он способен найти благодарного слушателя. (Было бы забавно, правда, если б, дочитав до этого момента, читатель обнаруживал, что главгерой на самом деле мертв, и все его рассказы записаны… ну, к примеру, его напарником, который тоже оказался способен видеть призраков?) Впрочем, это был бы довольно банальный сюжетный поворот. Не обращайте внимания, просто я привык шутить о смерти. Как еще справляться со страхом, если не с помощью чувства юмора? Наши тела такие хрупкие, наша психика так ненадежна, а мир пугающе непредсказуем и так разительно отличается от комфорта материнской утробы – а мы все равно бросаемся в него, как отчаянные и отчаявшиеся рыбаки, что выводят лодки в бушующий океан. Разве это не смешно? И все-таки, даже поверив безоговорочно всему, что написано в этой книге, даже решив, что после смерти история не заканчивается – не спешите на ту сторону. Нет, я не призываю вас бояться темных мест и пустых домов, заброшенных доков (хотя там действительно не стоит гулять вечерами) и ночных парков. Мир, наполненный призраками, духами, русалками и ведьмами, ничуть не менее жесток и опасен, чем ваш привычный мир биржевых сводок или детских пеленок (обе эти вещи могут напугать меня ничуть не меньше, чем некоторых – призраки). Но пожалуйста, будьте осторожны.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.