Первая кровь осени

Сквозь прошлогодний опад поднялись новорожденные травы, налились соками, потянулись к Солнцу. Колесо года вновь совершало оборот, и рогатый бог выходил из леса, чтобы встретить свою избранницу. Вопреки прогнозам, на Белтейн было солнечно. Реки света стекали на просыпающуюся землю, миллионами искр преломляясь в каплях росы и влажной россыпи следов недавнего дождя. Мэтт был уверен, что в лесу в эту пору будет холодно и неуютно. Хоть и не так неуютно, устрой они шабаш совсем рядом с поселком. Местные сами были не прочь потанцевать у майского костра, но Лиэн хотела устроить особый ритуал, а значит, пришлось искать укромную поляну в ближайшем лесу. Там, однако же, было на удивление тепло. Не настолько, конечно, чтоб спешить вылезать из праздничных белых одежд. Большая часть не так давно собранного ковена, видимо, рассудила примерно так же. Но только не их неуемная жрица. Стоило только сложить кострище и установить праздничный шест, как она выскользнула из легкого белого сарафана, оставшись в одном лишь пышном венке из цветов и травы, увитом разноцветными лентами. - Я приглашаю духов этого леса сегодня повеселиться вместе с нами! – звонко выкрикнула она, поливая углы свежеустроенного капища душистым домашним вином. Женщины, поглядев на свою предводительницу, все же последовали ее примеру. Рассыпая заготовленные сушеные травы, кружась в танце с пучками благовоний, они сверкали незагорелыми еще по весне телами и задорно скалили зубы, приглашая мужчин присоединиться. Мэтт хотел было отпустить какую-нибудь циничную шуточку о том, что мода – великая сила, обернулся, ища Дэвида, чтоб донести ему эту мысль. Однако тот куда-то исчез. Он появился только в самом разгаре церемонии, выйдя из чащи в одном лишь венке, только украшенном рогами. Это было бы смешно - если б не смотрелось так неожиданно величественно. Люди разразились радостными криками, приветствуя Майского Короля. Чарка с вином, крепко настоянным на травах, передавалась по кругу уже не раз, и с каждым глотком желание забыть о приличиях крепло. Они встретились в центре поляны, жрец и жрица. Их первый поцелуй был робок, второй – страстен, от третьего кровь закипела в жилах у всех, кто стоял в кругу. Движения их поначалу напоминали танец. Но вскоре они опустились на траву, не расплетая объятий. Мэтт не мог оторвать от них взгляда, и это было не только и не столько простое и понятное желание присоединиться. Что-то происходило с миром, казалось, земля покачивается под ногами, вторит ритму их движений, и точно так же качается небо – перевернутая ритуальная чаша из синей глазури с белыми рунами облаков. Одновременно что-то зарождалось внутри него: отголоски дикого, первобытного танца, изобретенного задолго до людей, звуки песни, которую пели до изобретения самых первых языков, яростная радость весенних рек, просыпающихся по весне. Он был лесом и небом, и каждой птицей, и каждым зверем. Самой древней жизненной силой, звенящей в каждой жилке листвы. Был женихом для каждой из невест, был бессмертным спутником Богини, которая в этот день была еще только Девой, жаждущей первого прикосновения. И когда юная дева с пронзительно синими глазами и волосами такими светлыми, что казалось, они отливали серебром, оказалась вдруг напротив, обвила его шею руками, прошептала что-то неразборчиво – Мэтт ни на миг не задумался о приличиях, о том, что не знает ее имени, о тысяче глупых вещей, о которых начинают суетиться люди, когда не прочь разделить друг с другом ложе. Он просто опустился вместе с ней на траву, освобождаясь наконец от одежды и отмечая краем глаза, что с десяток стихийно образовавшихся парочек вокруг делают то же. Бросив случайный взгляд на Дэвида и Лиэн, он рассмеялся, выпуская наружу щекочущее грудь ощущение счастья. Еще год назад он и представить себе не мог, во что превратится его жизнь. …Он так и не вернулся в город. Ездил туда, чтоб увидеться с детьми, или когда требовалась его подпись на каком-нибудь очередном документе о разводе. Мэллори на этом вовсе не настаивала, но и драмы закатывать не стала, когда он предложил разойтись. Мэтт знал, что в глубине души всегда будет любить ту маленькую решительную девушку, что потащила его однажды под венец, обещав позаботиться о нем – он тогда еще смеялся, говоря, что должно быть наоборот, но она выполняла свое обещание… до того, как интересы детей не стали важнее. Но теперь, зная, как мало в их знакомстве было случайного, как много лжи и недомолвок пряталось в прошлом, он просто не мог заставить себя смотреть на нее прежними глазами. Поначалу он пытался говорить с ней откровенно, делиться пережитым невероятным опытом, но быстро оставил эти попытки, видя, что его не понимают.  - Только не думай, что я откажусь от своих детей, - сказал он в последнем таком разговоре. – И я имею в виду всех троих. Мэллори с усмешкой спросила, не хочет ли он сдать ДНК-тест и проверить отцовство. Мэтт ответил, что не собирается этого делать. Была, конечно, и еще одна причина, к мистике отношения не имеющая. После всего, что произошло, и продолжало происходить с завидной регулярностью между ним, Лиэн и Дэвидом, он уже не считал себя вправе возвращаться в супружескую постель. Табу на традиционный секс до ритуала эти двое соблюдали безукоризненно. До каких вершин доходила их изобретательность во всем остальном, Мэтту до сих пор временами было стыдно вспоминать. Он, впрочем, далеко не при всех экспериментах присутствовал. Оказалось, что отношения, в которых нет ни формальных обетов, ни предписанных обществом обязательств, его более чем устраивают. Никто из них не называл это «отношениями» или как-то еще. Они просто были – как утро, вечер и полдень одного и того же дня, сами по себе и неразлучны одновременно. И каждый мог уйти или найти кого-то еще, но почему-то не делал этого. Мэтт иногда звонил родителям. Гораздо реже, чем дочерям. С родителями ему, по большей части, не о чем было говорить – тот мальчик, которого они вырастили, остался где-то по ту сторону полых холмов побережья, по ту сторону волн, кишащих бледными женскими лицами, по ту сторону тумана, за порогом психиатрического госпиталя, за миллионом поворотов на перекрестках дорог, о которых они не имели понятия. Чего он не мог и не собирался допустить – так это чтоб девочки забыли его, или, напротив, запомнили сломанным, выброшенным за порог родного дома, точно бракованная игрушка. Чтобы стали чужими, пугающими, стали ведьмами темного ковена, что бы это ни значило. Однажды малышки сказали ему, сосредоточенно сопя в трубку, что играли с третьей сестричкой. Он не успел уточнить подробности – Мэллори тут же оказалась возле телефона и заявила, что пора прощаться. Он не знал, радоваться этому факту или ужасаться.  - Она ведь уже однажды услужила тебе по-родственному, не прося платы, - как-то заметила Лиэн, когда разговор вновь зашел о его третьей дочери. – Может, получится как-нибудь еще раз?  - Зачем мне это? – возмутился Мэтт.  - Вы могли бы помочь кому-то из тех несчастных, что пишут Дэвиду, - она невинно пожала плечами, и Мэтт не нашелся, что возразить. Писем действительно было множество. К счастью, в основном не бумажных, иначе Мэтт, пожалуй, не справился бы с их сортировкой. Он сам вызвался заняться этим, сообразив, что именно там можно найти материал для второй книги. Или третьей, или на сколько еще хватит таланта Дэвида… нет, не красиво складывать слова, а выбивать в издательстве авансы под честное слово. В том числе и на внезапно появившегося соавтора. Мэтт и сам не понимал, как позволил затащить себя в эту авантюру. Видно, и правда что-то в мозгах необратимо повредилось то ли от веществ, то ли от лечения. Лиэн, конечно, и под это умудрилась подвести оккультно-философскую базу.  - Вы как инь и ян, как две стороны одной медали. Вот то, чего не хватало первой книге – другой точки зрения. Если б вы рассказывали по очереди, передавая друг другу слово, разве не здорово было бы? Вы прекрасно дополняете друг друга, уж поверьте мне… Сама она в соавторы не рвалась, но, как оказалось, уже некоторое время занималась раскруткой книги в интернете, не забывая, впрочем, упоминать и свой магазинчик. Как-то она назвала все это «семейным бизнесом», но тут же смутилась и сделала вид, что шутит. Нынешний «ковен» она, похоже, собирала так же – выискивая единомышленников в сети. Некоторые даже приехали с континента ради такого важного дела, как ритуал Бельтайна. Самым фантастичным в этой истории, покруче всех фейри и русалок, Мэтт считал то, что трое бездельников могут жить в глуши, заниматься черт знает чем, и при этом им будет хватать на жизнь. Он, по крайней мере, все же подрабатывал в пабе, не считая это зазорным. К тому же, будет что предъявить соцслужбам, если Мэл все-таки затеет тяжбу по поводу родительских прав. Впрочем, время на «литературную деятельность» все же оставалось. Мэтт сразу заявил, что плести готические кружева из слов он, мягко говоря, не мастер. А вот собирать и систематизировать информацию ему всегда нравилось. Чем-то сродни работе детектива, на которую он так и не рискнул претендовать когда-то. Дэвид был доволен и утверждал, что их потихоньку растущая совместная рукопись выглядит гораздо менее бредово, чем могла бы. А Мэтт разбирал письма, поражаясь, как много кругом людей, столкнувшихся с неведомым. Конечно, наверняка среди них было немало сумасшедших, но некоторые истории отзывались знакомым чувством, будто все кругом связано сетью незримых нитей, влажной и жадной грибницей, паутиной дорог и сетью линий на ладони: живые и мертвые, духи и фейри… Люди писали о детях, пропавших без вести и о странных огнях над болотами. О проделках ведьм, о потайных тропах под холмами. Просили поговорить с давно умершими родственниками и узнать, отчего те перестали или, напротив, начали сниться. Обещали щедро заплатить за расследование дел, закрытых полицией за недостатком улик. Какой-то профессор долго и витиевато рассуждал о следах культа Матери, то и дело обнаруживаемых им повсюду. Люди писали отовсюду, не только из Ирландии – распространение книги по интернету принесло свои плоды.  - Отчего бы нам не съездить туда и посмотреть самим? – предложил он однажды вечером, зачитав одно особенно занимательное письмо.  - Ты хочешь сказать, чтоб я посмотрел, что там за призрак? – со вздохом уточнил Дэвид.  - Ну я-то все равно ничего не увижу. Зато у меня, похоже, есть связи в потустороннем мире, – чуть поколебавшись, ответил Мэтт. – Если мертвец сразу не найдется, можем позвать.  - Меньше всего ожидал услышать от тебя что-то подобное, - Дэвид рассмеялся. - Предлагаешь нам ездить по стране и нарываться на неприятности?  - Предлагаю собирать материал для книги. Соблюдая, конечно, все мыслимые предосторожности. Ты же сам в это ввязался, и меня втянул, так что теперь? Обманывать ожидания читателей, выдумывая какие-нибудь нелепицы?  - Отличная идея! – радостно заключила Лиэн. – Как раз проверю один защитный амулет! Поездка более чем удалась, и они уже вместе подобрали еще несколько «заказов». Дэвид согласился, что выбирать интересные истории самим гораздо лучше, чем ждать, пока на голову свалится очередной недовольный своей участью труп, тем более что их нынешний образ жизни, в отличие от службы в полиции, такие возможности предоставлял нечасто. Дом их по-прежнему оставался самым тихим местом на всем благословенном острове. Если чьи-то беспокойные тени и приходили к порогу, чтоб пожаловаться на судьбу, к утру они растворялись в тумане, чьи влажные клубы порой окружали дом почти идеальными концентрическими кольцами – если верить местным рыбакам, наблюдавших это диво с вершины холма. К равноденствию в доме закончился нежданно затеянный ремонт, и Дэвид, ничего никому не объясняя, развел на заднем дворе костер, спалив в нем, помимо прочего, все бумаги из бывшей материнской спальни. Волосы его пахли костром, когда он наконец забрался в постель поздно вечером. Хотя они редко оставались втроем всю ночь – все трое оказались теми еще любителями ворочаться во сне и забирать себе все одеяло – в этот вечер никто не сбежал в соседнюю спальню. Весной Дэвид и Мэтт собрались было заняться чистовиком рукописи, основанной на письмах и легендах, как вдруг объявилась агент Хоган с потрясающей новостью: судебное разбирательство по делу банды Даффи наконец завершилось, и она не видит причин, почему бы им не написать о том, как шло расследование. Собственно, Хоган подозревала, что они уже этим заняты, и спешила оградить свою контору от излишней болтливости литераторов. Дай ей волю, они бы, конечно, только отчеты ей сочиняли. Дэвид поначалу отнекивался, повторяя, что в детективном жанре от него толку мало; да и о чем ему рассказывать, как он два года сидел «в засаде», ожидая, пока НБУ развернет свою ловчую сеть?  - Зато со мной за этот период столько дерьма приключилось, на два сезона телешоу хватит, пожалуй, - проворчал в ответ Мэтт. – Не ты ли говорил, что лучший способ сочинять сказки – это рассказывать правду? К Белтейну первый вариант книги был готов. В июне ее отправили в издательство. Мэтт подошел к делу со всей ответственностью, вспомнив и записав все свои метания, видения и озарения – хоть и утверждал, что в них не специалист. Ну, собственно, как и я - в детективном жанре; однако же, смотрите, мы справились. Мы решили, что так будет интереснее – написать вторую книгу от его лица. Для меня это оказалось потрясающим опытом: попытаться влезть в голову к напарнику, подхватить его манеру изъясняться, его интонации; препарировать его страхи – с его благословения, разумеется; а главное, посмотреть на окружающих – в первую очередь, на самого себя – его глазами. Вполне предсказуемым образом я оказался в этих глазах тем еще придурком. Этого следовало ожидать. Хотя мотив про сходство с древними королями, должен признаться, изрядно мне польстил. Редактируя рукопись, Мэтт нередко писал на полях комментарии, вспоминая, какие именно мысли посещали его в тот или иной момент. Нам показалось забавным включить их в окончательную редакцию. Точно некий назойливый внутренний голос, что вечно спорит с героем, поливает всех отборной бранью, ехидничает и сомневается во всем. Довольно точный портрет моего драгоценного напарника, если задуматься. Что еще осталось вам рассказать теперь, когда обман разоблачен? Поверьте, мы долго сидели над рукописью, придумывая достойную концовку. Но потом пришла пора собираться на шабаш, а в редакции нервничали и требовали показать хоть какой-нибудь вариант. Пришлось оставить все как есть. Будьте благословенны*! С Бельтейном! P.S. Когда, неделю или около того спустя, Мэтт решил выяснить, что за сереброволосая красавица скользнула в его объятия на празднике, и почему ее нет в общем чате ковена, выяснилось, что никто не знает, не видел и не привозил с собой девицу с такой примечательной внешностью. Испытывая определенные опасения, не зачахнет ли он от тоски по девушке из иного мира, как часто случалось в древних легендах, мы с Лиэн решили приложить все возможные усилия, чтоб он по ней не скучал. Так что пожелайте нам удачи. _______________________ *Blessed Beltane! Blessed Be! - можете перевести сами, как вам вздумается :)