Не иди за мной

Я уже переживал такое ранее. Одиночество. Но кое-чего и не испытывал никогда. На меня свалилось неизмеримое количество пустоты и отчаянья. Прежде от предательства близких мне людей, по крайней мене, я считал их таковыми, мое сердце не разрывалось от боли. И весь мир, который и без того был сер и бледен теперь неизбежно, постепенно погружался в пучину тьмы. Раздражает каждый шум, любые доносившиеся до меня голоса. Я ненавижу каждого. Кажется, что все они виноваты в случившемся. Я чувствовал боль утраты, продолжительно заливаясь слезами. Я вспоминал, как касался ее нежной кожи теми ладонями, что сейчас отчаянно пытаются сдержать слезы. Когда состояние уравновешивалось, между спокойствием и самоубийством я лечил раны алкоголем и горстями таблеток, что находил в доме. Не редко случались приступы и признаться, я был им рад, в надежде сдохнуть скорее, и разочарованию моему не было предела, когда я снова понимал, что жив и открывая глаза, видел этот никчемный мир и слышал пустоту звуков. Порой, во сне я слышу знакомый, ласковый голос, я чувствую его тепло, оно словно окутывает все мое нутро, но вокруг темнота, беспросветная тьма, давящая со всех сторон. Голос обрывается, и я просыпаюсь в испуге, окутанный этой темнотой. Вспоминаю, что этот родной голос, некогда, лгал мне. Она улыбалась, смотрела мне в глаза и говорила о том, как все прекрасно. Словно лентой кинофильма, перед моими глазами проносится последний, наш роковой вечер: я увидел ее издали, ее голова поникла, а шаги были будто в пространство. Заметив меня, она резко поменялась в лице и выдала ту светлую, искреннюю улыбку, которую я так любил. После недолгой прогулки она потребовала присесть. Это был прохладный, осенний вечер, мрачные тона навевали атмосферу грусти и холода. Легкий ветер гулял меж деревьев, а грязно-серое небо не позволило нам увидеть закат. Мы присели на скамью, одну из тех, что тянулись вдоль длинной парковой аллеи, аккуратно убранной от опавших, желтых листьев. Я держал ее за руку, когда услышал дрожащий шепот: – Нам не стоит больше встречаться… - она опустила взгляд и сжала мою руку что было сил. Я был ошеломлен ее словами. «Шутка» - подумал я – «Она разыгрывает». Но осознавая всю серьезность обстановки я испугался. Страшнее всего было терять ее. На мой вопрос «почему?» в ответ я слышал лишь молчание. Мы держались за руку еще некоторое время, затем она подняла на меня взгляд, и я увидел ее красноватые, полные слез глаза, а их голубизна по прежнему поражала меня своим отливом ограненного алмаза. Она коснулась моих губ своими и я отчетливо ощутил соленый привкус ее слез. После чего, торопясь, она встала, утерла щеки от влаги и попыталась придать своему голосу как можно больше равнодушия: – Не смей идти мне вслед… Ноги отказывались идти, и словно прикованный я продолжал сидеть. Я кричал «Постой!», но она будто не слышала и продолжала отдаляться от меня. Сейчас я понимаю, что возможно она последней своей фразой хотела сказать «Живи…». Ведь на следующее утро я узнал, что ночью предыдущего дня она покончила с собой. Типично . Лезвием вдоль вен, пока продолжительное время дома никого не было. Для себя она решила, что владеть своей жизнью дано лишь ей и заберет ее лишь она, а не та болезнь, что изо дня в день будет пожирать сосуды ее сердца. Когда закрываю глаза, я продолжаю слышать ее голос, ощущая опустошенность, безумие и боль. Жить – без нее… думать – без нее..дышать – без нее. Хочу ли я этого? Не уверен. Мне не нужны без нее все эти эмоции и чувства, и все это существование. Прости, что не могу найти выхода от сюда. Бледным отголоском света во мне остается твоя улыбка, но мне кажется, он скоро исчезнет, и я разучусь дышать…