Кошмар наяву

Глаза слипались, и ужасно хотелось спать. Хоук отложила книгу и бросила взгляд на почти потухший камин. Со смертью матери в доме стало очень холодно, и даже огонь, старательно поддерживаемый Боданом каждый день, не мог согреть этот тёмный пустой дом. Женщина зевнула и плотнее укуталась в покрывало, которое взяла из комнаты мамы. Оно пахло ею и, закрыв глаза, можно было представить, что она рядом. «Мама, я скоро взорвусь, - подумала Хоук и кисло улыбнулась своим мыслям. – Хорошо вам, вы там все вместе. Мам, Карвер всё так же обижен на меня? А Бетани? Она злится? Хотя Бет никогда ни на кого не злилась по-настоящему. Даже когда Карвер дразнил её на глазах у мальчика, который ей нравился. А где же тогда была я? Я дала бы брату хорошую затрещину. Я помню, лишь, как ты, Бет, прибежала домой и закрылась в сарае, а мама пошла тебя искать. А отец…» - Мариан, не отвлекайся! – громкий голос отца заставил девочку снова обратить на него внимание. - Ты видел Бет? – Мариан опустила посох и снова повернулась в сторону дома. – Мне кажется, я видела, как она бежала домой. - Ты уверена? – в глазах Малкольма появилось беспокойство, и он тоже вышел из боевой стойки. Они стояли на пустыре недалеко от дома, скрытого от всей деревни небольшим холмом, что позволяло, не боясь быть разоблачёнными, заниматься магией. Дорога от Лотеринга хорошо просматривалась издалека, и теперь Мариан не сводила с неё глаз, терзаясь сомнениями о том, что случилось с сестрой. - Пойдём домой? – предложила девочка, обращаясь к отцу. Заметив, что он хмурится, Мариан опустила взгляд. – Пойдём? - Пойдём, дорогая, - кивнул, наконец, Малкольм и подошёл к дочери. – Прячь посох и догоняй. Через некоторое время они уже шли по направлению к дому в молчаливом напряжении от мысли, что могло что-то случиться. Мариан глубоко дышала, стараясь подстроиться под быстрый шаг отца, и от такого огромного количества воздуха лёгкие готовы были разорваться, а сердце стучалось как военный боевой барабан. - Не отстаёшь? – Малкольм обернулся, и тень беспокойства сменилась улыбкой от растрёпанного и раскрасневшегося лица дочери. Остановившись, он позволил ей себя догнать и взял её за руку, крепко сжав маленькую ладонь. - Я сама, - заворчала девочка, пытаясь высвободиться, с сожалением думая, что отец считает её слабой. - Я не устала, отпусти. - Ты очень сильная, Мариан, - будто прочитав её мысли, сказал Малкольм и ещё крепче сжал её руку. – Но позволь твоему отцу помочь тебе. Когда мы вместе – мы сильнее, запомни это. - Ладно, - Мариан кивнула и подчинилась руке отца, ведущего её за собой. И шаги на удивление стали легче, дыхание выровнялось и на сердце стало теплее. - Твоя рука очень горячая. Ты как камин. Малкольм рассмеялся и краем глаза взглянул на дочь. - Тогда вы – мои дрова. - Я что, дерево? – возмутилась Мариан, надув щёки. - И ты, и твой брат, и сестра, и мама – вы те, ради кого я живу, моё топливо, мои дровишки, - улыбнулся мужчина, высматривая возле дома фигурку Лиандры. - Тогда ты всегда будешь гореть для нас? – спросила Мариан, вприпрыжку двигаясь за отцом, боясь выпустить его руку. - Я навсегда останусь в ваших сердцах, - ответил Малкольм и тут он увидел Лиандру, выходящую из дома. – Любовь моя. - Ох, Малкольм, Мариан! – женщина улыбнулась и двинулась к мужу и дочери навстречу. - Мама, мы видели Бетани, - взволнованно произнесла Мариан, бросившись к матери. – Где она? Вместо ответа Лиандра выразительно посмотрела на Малкольма и мягко улыбнулась. «Всё в порядке», - произнесла она одними губами, чтобы дочь не слышала и подмигнула мужу. - Радость моя, Бетани спряталась в сарае, - Лиандра кратко прижала Мариан к себе и так же быстро отпустила её. – Иди, узнай, что с ней случилось. Дождавшись, пока Мариан не скроется из виду, Малкольм повернулся к жене. - Что случилось? - Не волнуйся, - ответила Лиандра и, подойдя, прижалась к нему. – Это не из-за ваших талантов к сам знаешь чему. - А что тогда? – волнение ушло после слов жены, и Малкольм крепко обнял её. Но не успела Лиандра ответить, как со спины мужчины послышалось недовольное пофыркивание. Обернувшись, чета увидела своего сына, который с кислой усмешкой копал носком землю. - Карвер… - только Малкольм хотел задать вопрос, как сын его опередил, густо покрывшись краской: - Да кто же знал, что он ей нравится! - Он знал! Он прекрасно знал, что Дрейк мне нравится, но всё равно меня задирал у него на глазах, - Бетани сидела на корточках, спрятавшись за большим стогом сена, и с силой дёргала траву из земли, представляя на месте каждой травинки младшего брата. Мариан стояла и наблюдала за этим действием, не зная, смеяться ей или злиться. Подумав, она решила, что успокоить Бетани всё же важнее, чем драться с Карвером, и присела рядом. - Дрейк? Сын трактирщика Лиома? Невелика потеря, - улыбнулась Мариан и приобняла сестру за плечо. – Карвер вообще тебе услугу оказал. Скажи ему потом спасибо. - Это ещё почему? – удивлённо спросила Бетани, посмотрев на сестру. - Да потому что, я видела, как твой Дрейк бегал за Элли, - ухмыльнулась Мариан, радуясь, что смогла перевести удар с Карвера на этого мальчишку. - Правда? – неуверенно спросила Бетани, опустив взгляд. - Можешь потом спросить у самой Элли, если мне не веришь, - сделав вид, что она обиделась на её слова, Мариан убрала руку с плеча сестры и демонстративно отвернулась. - Ой, нет, я верю тебе! – быстро ответила Бетани и обвила талию сестры руками, прижавшись к её спине. - Вот увидишь, ты встретишь кого-нибудь в сто, нет, в тысячу раз лучше это Дрейка, - рассмеялась Мариан. – А теперь пойдём отсюда, мама нас уже звала за стол. - Хоук, - сквозь пелену сна, женщина услышала, как кто-то зовёт её и недовольно замычала, желая остаться с Бетани в их тёплом сарае. – Хоук, проснись. - Не хочу, уйди. Бет, - открыв глаза, Хоук осознала, что находится в своём доме в Киркволле. Кожу на лице неприятно холодило и, проведя рукой по щекам, женщина почувствовала мокрые дорожки, и только теперь она поняла, что в глазах стояли слёзы. - Хоук, - всё тот же голос звал её, прорезаясь сквозь темноту стальным ножом. - Кто здесь? Фенрис? – почувствовав на своём оголённом плече холодное прикосновение металла, Мариан отдёрнулась, слегка оцарапав кожу о колючие доспехи своего ночного гостя. - Что ты делаешь? – Фенрис присел рядом с креслом, на котором нечаянно уснула Хоук, и осторожно убрал её волосы со лба. – Ты вся мокрая. Тебе снился кошмар? Ощущая на своём лице неприятный холод, Хоук отвернулась: - Я живу в кошмаре. Фенрис убрал руку. В темноте его взгляд невозможно было понять, да и желания такого не было. Мариан тяжело вздохнула и произнесла извиняющимся тоном: - Разожги огонь. Мне холодно.