Гарри Поттер - некромаг. философский камень

- Вон он, смотри! - Где? - Да вон, рядом с Драко. Этот шепот я слышал со всех сторон с того самого момента, как на следующее утро вышел из спальни. За дверями кабинетов, в которых у были занятия, собирались толпы школьников, желающих взглянуть на меня. Одни и те же люди специально по нескольку раз проходили мимо, когда я оказывался в коридоре, и пристально смотрели мне в лицо. Меня раздражали эти голоса, эти люди, меня бесил Драко, который ухмыляясь шел за мной по пятам. Зачем? Это надо было спросить у него. - Ты видел его лицо? - Ты видел его шрам? Просто один раз я не выдержал, и просто посмотрел на них с мыслью "заткнитесь, а лучше бойтесь и не приближайтесь". Я не думал, что подействует некромагия, даже не подозревал, что у Тома была ТАКАЯ сила. Почему же он тогда, не убил меня? - Какая жуть. - Я его боюсь, пошли от сюда. - Почему мне так страшно подходить к нему? Я понял, что переборщил, когда Драко со страхом в глазах отошел от меня и обходя за несколько метров слился с уходящей толпой. Ну и хорошо.. проблем меньше, зачем он мне вообще сдался. В Хогвартсе было сто сорок две лестницы. Одни из них были широкие и просторные, другие — узкие и шаткие. Были лестницы, которые в пятницу приводили меня совсем не туда, куда вели в четверг. Были лестницы, у которых внезапно исчезало несколько ступенек в тот самый момент, когда я спускался или поднимался по ним. Так что, идя по этим лестницам, надо было обязательно прыгать. С дверями тоже хватало проблем. Некоторые из них не открывались до тех пор, пока к ним не обращались с вежливой просьбой, но так как от меня вежливости не дождешься, я просто запугивал. Другие открывались, только если их коснуться в определенном месте. Третьи вообще оказывались фальшивыми, а на самом деле там была стена. Запомнить расположение лестниц, дверей, классов, коридоров и спален было очень сложно. Казалось, что в Хогвартсе все постоянно меняется и сегодня все иначе, чем было вчера. Люди, изображенные на портретах, ходили друг к другу в гости. Добавляли хлопот и привидения. Я всегда оказывался в шоке, когда сквозь дверь, которую я пытался открыть, вдруг просачивалось привидение. Вот Пивз был опаснее двух закрытых дверей и ведущей в никуда лестницы — особенно если встретить его, когда опаздываешь на занятия. Пивз ронял на головы первокурсникам корзины для бумаг, выдергивал из-под них ковры, забрасывал их кусочками мела или благодаря своей невидимости незаметно подкрадывался и внезапно хватал за нос с хриплым криком: «Попался!» Наверно, мне просто "везло", потому что Пивз не трогал меня, даже не подлетал. Только выглядывая, предлагал напугать гриффиндорских бедолаг. У меня не было времени на его "шуточки", поэтому после третьего раза я ему "объяснил", что могу сделать с такими болтливыми и надоедливыми приведениями, как он. Я встретил завхоза Аргуса Филча. В первое же утро Филч застал меня в тот момент, когда я пытались открыть одну из дверей. К несчастью, выяснилось, что именно за этой дверью начинается тот самый закрытый для всех коридор на третьем этаже, про который говорил на банкете Альбус Дамблдор. Филч отказывался верить, что я просто заблудился. Смотритель был уверен, что я специально хотел проникнуть на запретную территорию, и угрожал запереть меня в находящуюся в подземелье темницу. Я начал с ним спорить, это его взбесило еще больше, но в самый разгар подошел профессор Квиррелл. Мы замолчали, выслушав его лекцию и обменявшись взглядами, в которых читалось раздражение, разошлись. У Филча была кошка по имени миссис Норрис — тощее пыльно-серое создание с выпученными горящими глазами, почти такими же, как у Филча. Она в одиночку патрулировала коридоры. Стоило ей заметить, что кто-то нарушил правила — сделал хотя бы один шаг за запретную линию, — и она тут же исчезала. А через две секунды появлялся тяжело сопящий Филч. Филч знал все секретные ходы лучше, чем кто-либо другой в школе — за исключением, пожалуй, близнецов Уизли, — и появлялся так неожиданно, словно был привидением. Ученики его ненавидели, и для многих пределом мечтаний было отважиться дать пинка миссис Норрис. Но найти нужный кабинет было еще полдела, потому что занятия оказывались порой куда более непростыми, чем поиск той или иной комнаты. Как быстро выяснил я, магия вовсе не сводилась к помахиванию волшебной палочкой и произнесению нескольких странных слов. Каждую среду ровно в полночь мы приникали к телескопам, изучали ночное небо, записывали названия разных звезд и запоминали, как движутся планеты. Трижды в неделю нас водили в расположенные за замком оранжереи, где низкорослая полная дама — профессор Стебль — преподавала нам травологию, науку о растениях, и рассказывала, как надо ухаживать за всеми этими странными растениями и грибами и для чего они используются. Самым утомительным предметом оказалась история магии — это были единственные уроки, которые вел призрак. Профессор Бинс был уже очень стар, когда однажды заснул в учительской прямо перед камином, а на следующее утро он пришел на занятия уже без тела. Бинс говорил ужасно монотонно и к тому же без остановок. Ученики поспешно записывали за ним имена и даты и путали Эмерика Злого с Уриком Странным. Профессор Флитвик, преподававший заклинания, был такого крошечного роста, что вставал на стопку книг, чтобы видеть учеников из-за своего стола. На самом первом уроке он, знакомясь с курсом, взял журнал и начал по порядку зачитывать фамилии. Когда он дошел до меня, то возбужденно пискнул и исчез из вида, свалившись со своей подставки. А вот профессор МакГонагалл была совсем другой. Я был прав, когда, увидев ее, сказал себе, что мне она понравится. Умная, но строгая, она произнесла очень суровую речь, как только мы в первый раз пришли на ее урок и расселись по местам. - Трансфигурация - один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе, - начала она. - Любое нарушение дисциплины на моих уроках - и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется. Я вас предупредила. После такой речи многим стало немного не по себе. Затем профессор МакГонагалл перешла к практике и превратила свой стол в свинью, а потом обратно в стол. Все были жутко поражены и начали изнывать от желания поскорее начать практиковаться самим, но вскоре поняли, что научиться превращать предметы мебели в животных они смогут еще очень нескоро. Потом профессор МакГонагалл продиктовала нам несколько непонятных и запутанных предложений, которые предстояло выучить наизусть. Затем она дала каждому по спичке и сказала, что они должны превратить эти спички в иголки. К концу урока только у Драко и у меня спичка немного изменила форму — профессор МакГонагалл продемонстрировала всему курсу заострившуюся с одного конца и покрывшуюся серебром спичку Драко и улыбнулась ему, а на меня лишь косо посмотрела, что мне не очень понравилось. Эта улыбка поразила всех не меньше, чем превращение стола в свинью, — ведь казалось, что профессор МакГонагалл вовсе не умеет улыбаться. Сказать честно? Меня это расстроило. С особым нетерпением все ждали урока профессора Квиррелла по защите от Темных искусств, однако занятия Квиррелла скорее напоминали юмористическое шоу, чем что-то серьезное. Его кабинет насквозь пропах чесноком, которым, как все уверяли, Квиррелл надеялся отпугнуть вампира, которого встретил в Румынии. Профессор очень боялся, что тот вот-вот явится в Хогвартс, чтобы с ним разобраться. Тюрбан на голове Квиррелла тоже не прибавлял его занятиям серьезности. Профессор уверял, что этот тюрбан ему подарил один африканский принц, которому он помог избавиться от очень опасного зомби. Но по-настоящему никто не верил в эту историю. Во-первых, потому, что, когда Симус Финниган спросил, как Квиррелл победил зомби, Квиррелл покраснел и начал говорить о погоде. А во-вторых, потому, что тюрбан как-то странно пах. Под одеждой Квиррелл был весь обвешан дольками чеснока, и в тюрбане его тоже был спрятан чеснок, поскольку профессор, боясь вампиров, желал быть полностью защищенным. И даже спал в том, в чем ходил по школе, — чтобы вампир не застал его врасплох. В пятницу, спускаясь на завтрак, ко мне подошел Драко. Было видно, что он боится, но как же, "слизеринский принц" и боится, это для него было унижением. - Что у нас там сегодня? - спросил я, посыпая сахаром овсянку. - Два занятия по зельям - заниматься будем вместе со гриффиндорцами, - ответил Малфой. - Занятия ведет профессор Снегг, это наш декан. Поэтому, будет интересно. - Может быть, - безразлично произнес я. Пока мы завтракали, прибыла почта. Теперь я уже привык к этому, но в свое первое утро в школе я даже вздрогнул, когда во время завтрака в Большой зал с громким уханьем влетело не меньше сотни сов. Они начали кружить над столами, высматривая своих хозяев и роняя им на колени письма и посылки. Пока Букля не принесла мне ни одного письма. Сова иногда залетала в зал вместе с другими, чтобы посидеть у меня на плече и ласково похватать клювом за ухо. А потом, съев кусочек тоста, улетала в совятню, как называли в школе домик, где жили совы, и там спокойно засыпала. Но этим утром Букля, приземлившись между сахарницей и блюдцем с джемом, уронила в мою тарелку запечатанный конверт. Я тут же вскрыл его. Дорогой Гарри, — было написано в письме неровными буквами. — Я знаю, что в пятницу после обеда у тебя нет занятий, поэтому, если захочешь, приходи ко мне на чашку чая примерно часам к трем. Хочу знать, как прошла твоя первая неделя в школе. Пришли мне ответ с Буклей. Хагрид. Гарри одолжил у Драко перо, нацарапал на обороте письма: «Может быть приду.» — и вручил письмо Букле. На банкете по случаю начала семестра я почувствовал, что профессор Снегг почему-то невзлюбил его с первого взгляда. К концу первого урока я понял, что ошибся. Кабинет Снегга находился в одном из подземелий. Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные. Снегг, как и Флитвик, начал занятия с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками. И, как и Флитвик, он остановился, дойдя до фамилии Поттер. - О, да, - негромко произнес он. - Гарри Поттер. Значит я ошибался в тебе, слизерин подходит тебе больше всего. Он ухмыльнулся и закончив знакомство с классом, обвел аудиторию внимательным взглядом. Глаза у него были черные, как у Хагрида, только в них не было того тепла, которым светились глаза великана. Глаза Снегга были холодными и пустыми и почему-то напоминали Тома. - Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, - начал он. Снегг говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. Как и профессор МакГонагалл, Снегг обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. Как и на уроках профессора МакГонагалл, здесь никто не отваживался перешептываться или заниматься посторонними делами. - Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, - продолжил Снегг. - Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки. После этой короткой речи царившая в курсе тишина стала абсолютной. Я посмотрел на Драко, который пожал плечами, а потом на Рона который смотрел на меня огорченно и со страхом в глазах. Гермиона Грэйнджер нетерпеливо заерзала на стуле — судя по ее виду, ей не терпелось доказать, что уж ее никак нельзя отнести к стаду болванов. - Поттер! - неожиданно произнес Снегг. - Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни? Гермиона Грэйнджер явно знала ответ, и ее рука взметнулась в воздух. Не зря же, я от скуки перечитал столько книг. - Из корня асфоделя и полыни приготавливают усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют напитком живой смерти, - ответил я. На лице Снегга появилось одобрительная ухмылка. - Так, так… давайте попробуем... Уизли - Снегг упорно не желал замечать поднятую руку Гермионы. - Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать? Гермиона продолжала тянуть руку, с трудом удерживаясь от того, чтобы не вскочить с места. А вот Рон видимо абсолютно не представлял, что такое безоаровый камень. И старался не смотреть на слизеренцев, которые сотрясались от беззвучного смеха. - Я не знаю, сэр, - признался он. - Похоже, вам и в голову не пришло почитать учебники, прежде чем приехать в школу, так, Уизли?! Снегг продолжал игнорировать дрожащую от волнения руку Гермионы. - Хорошо, Уизли, а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха? Гермиона, не в силах больше сидеть спокойно, встала, вытягивая руку к потолку. - Я не знаю, - тихо произнес Рон. - Но мне кажется, что Гермиона это точно знает, почему бы вам не спросить ее? Послышался смех. А я оглянулся, чтобы увидеть, кто еще над ним смеется, кроме Малфоя и двух его приятелей, — ему показалось, что смеявшихся было человек десять, как минимум. Симус одобрительно подмигнул Рону, ответ всем показался остроумным. Но как бы там ни было, Снегг его таковым не нашел. - Сядьте! - рявкнул он, на мгновение повернувшись к Гермионе. - А вы, все, запомните: безоар — это камень, который извлекают из желудка козы и который является противоядием от большинства ядов. А волчья отрава и клобук монаха — это одно и то же растение, также известное как аконит. Поняли? Так, все записывайте то, что я сказал! Все поспешно схватились за перья и зашуршали пергаментом. Но тихий голос Снегга перекрыл поднявшийся шум. - А за ваш наглый ответ, Уизли, я записываю штрафное очко на счет Гриффиндора. Для первокурсников факультета Гриффиндор уроки Снегга обещали быть не самыми приятными. После того как Снегг усадил Рона на место, произошло еще кое-что. Снегг разбил нас на пары и дал задание приготовить простейшее зелье для исцеления от фурункулов. Он кружил по классу, шурша своей длинной черной мантией, и следил, как все взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы. Снегг раскритиковал всех, кроме меня и Малфоя, очевидно, симпатизировал. В тот момент, когда Снегг призвал всех полюбоваться, как мы варим рогатых слизняков, темница вдруг наполнилась ядовито-зеленым дымом и громким шипением. Неввил каким-то образом умудрился растопить котел Симуса, и тот превратился в огромную бесформенную кляксу, а зелье, которое они готовили в котле, стекало на каменный пол, прожигая дырки в ботинках стоявших поблизости учеников. Через мгновение все с ногами забрались на стулья, а Невилл, которого окатило выплеснувшимся из котла зельем, застонал от боли, так как на его руках и ногах появились красные волдыри. - Идиот! - прорычал Снегг, одним движением ладони сметая в угол пролившееся зелье. - Как я понимаю, прежде чем снять котел с огня, вы добавили в зелье иглы дикобраза? Невилл вместо ответа сморщился и заплакал — теперь и нос его был усыпан красными волдырями. - Отведите его в больничное крыло, - скривившись, произнес Снегг, обращаясь к Симусу. А потом повернулся к Гермионе и Рону, работавшими за соседним столом. - Вы, Грэйнджер, почему вы не сказали ему, что нельзя добавлять в зелье иглы дикобраза? Или вы подумали, что если он ошибется, то вы будете выглядеть лучше его? Из-за вас я записываю еще одно штрафное очко на счет Гриффиндора. Гермиона уже открыл рот, чтобы возразить, когда Рон пнул ее под столом. - Не нарывайся, - прошептал Рон. - Я слышал, что Снегг, если разозлится, может очень сильно навредить. Час спустя, когда все вышли из темницы и поднимались по лестнице, ко мне подошел Драко, который неожиданно попросился со мной к Хагриду. - Как хочешь, я вообще думал не идти, но ладно, я должен быть благодарен этому великану. Драко, после этих слов, презрительно посмотрел, но его взгляд поменялся, когда он понял, что я не пошутил, поэтому он решил узнать с чего бы? Я лишь покачал головой, а он видимо решил, что не стоит спрашивать, раз я не хочу говорить об этом. Без пяти три мы вышли из замка и пошли по школьной территории к дому Хагрида. Он жил в маленьком деревянном домике на опушке Запретного леса. Над входной дверью висел охотничий лук и пара галош. Когда Гарри постучал в дверь, мы услышали, как кто-то отчаянно скребется в нее с той стороны и оглушительно лает. А через мгновение до них донесся зычный голос Хагрида: — Назад, Клык, назад! Дверь приоткрылась, и за ней показалось знакомое лицо, заросшее волосами. - Заходите, - пригласил Хагрид. - Назад, Клык! Хагрид пошире распахнул дверь, с трудом удерживая за ошейник огромную черную собаку. Как называется эта порода, Хагрид не знал, хотя и пояснил, что с такими собаками охотятся на кабанов. В доме была только одна комната. С потолка свисали окорока и выпотрошенные фазаны, на открытом огне кипел медный чайник, а в углу стояла массивная кровать, покрытая лоскутным одеялом. - Вы… э-э… чувствуйте себя как дома… устраивайтесь - сказал Хагрид, отпуская Клыка, который кинулся к Драко и начал лизать ему уши. Было очевидно, что Клык, как и его хозяин, выглядел куда опаснее, чем был на самом деле. - Это Драко, - сказал Гарри. В это время Хагрид заваривал чай и выкладывал на тарелку кексы. Кексы соприкасались с тарелкой с таким звуком, что никаких сомнений в их свежести не возникало - они давным-давно засохли и превратились в камень. - Я знаю. — казал Хагрид, глядя на недовольное лицо Драко. О каменные кексы легко можно было сломать зубы, но я делал вид, что мне очень нравятся, и рассказывали Хагриду как прошли первые дни в школе, Драко так и не притронулся к ним, сказав, что не ест такое. Клык сидел около меня, положив голову на колени и пуская слюни, обильно заливавшие школьную форму. Хагрид назвал Филча старым мерзавцем. - А эта кошка его, миссис Норрис… ух, хотел бы я познакомить ее с Клыком. Вы-то небось не знаете, да! Стоит мне в школу прийти, как она за мной… э-э… по пятам ходит, следит все да вынюхивает. И не спрячешься от нее, и не обманешь… она меня нюхом чует и везде отыщет, во как! Филч ее на меня натаскал, не иначе. Я рассказал Хагриду про урок Снегга. Хагрид, удивился, потому что Снеггу не нравится подавляющее большинство учеников. Я взял кусок бумаги, лежавший на столе под чехлом для чайника-это была вырезка из «Пророка». ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ О ПРОИСШЕСТВИИ В БАНКЕ «ГРИНГОТТС» — гласил заголовок статьи. Продолжается расследование обстоятельств проникновения неизвестных грабителей или грабителя в банк «Гринготтс», имевшего место 31 июля. Согласно широко распространенному мнению, это происшествие — дело рук темных волшебников, чьи имена пока неизвестны. Сегодня гоблины из «Гринготтса» заявили, что из банка ничего не было похищено. Выяснилось, что сейф, в который проникли грабители, был пуст, — по странному стечению обстоятельств, то, что в нем лежало, было извлечено владельцем утром того же дня. — Мы не скажем вам, что лежало в сейфе, поэтому не лезьте в наши дела, если вам не нужны проблемы, — заявил этим утром пресс-секретарь банка «Гринготтс». Я вспомнил, как в поезде Рон рассказал ему о том, что кто-то пытался ограбить «Гринготтс», но Рон не назвал дату. А теперь… - Хагрид! - спросил я. - Ограбление «гринготтса» произошло как раз в день моего рождения! Возможно, грабители проникли туда, как раз когда мы с тобой там были! На этот раз не было никаких сомнений в том, что Хагрид избегает взгляда. Великан промычал что-то нечленораздельное и предложил мне еще один каменный кекс. Я вежливо поблагодарил его, но кекс брать не стал, а вместо этого еще раз перечитал заметку. По странному стечению обстоятельств, то, что лежало в сейфе, в который проникли грабители, было извлечено из него владельцем утром того же дня. Тем утром Хагрид кое-что извлек из сейфа номер семьсот тринадцать — маленький коричневый сверток. Не это ли искали воры? Когда мы шли обратно в замок на ужин, карманы были набиты каменными кексами, от которых я из вежливости не смог отказаться. Я думал, что ни один из уроков не дал ему столько поводов для размышлений, как встреча с Хагридом. Если я был прав, то Хагрид забрал из сейфа сверток как раз вовремя, но случайно или нет? И где этот сверток хранится теперь? Ведь чтобы его не выкрали, требуется гораздо более надежное место, чем «Гринготтс»? И еще я спрашивал себя, не знает ли Хагрид о профессоре Снегге чего-нибудь такого, о чем не захотел ему рассказывать.